Когда очерк готовился к печати и в интернете появились упоминания о нем, я получил письмо от Александра Посова, в котором он рассказал об Иде Рубиной. Она родилась в Дриссе в 1924 году.

«Когда ее отец умер, Иде было всего четыре года, а когда следом умерла мама – около шести. Ее забрали к себе жить дедушка Мордхе Тентлер и бабушка Эстер-Мерке. После их смерти в 1931–1932 годах ее забрала к себе семья Сокольских.

Незадолго до начала войны Ида уехала в Ленинград.

Пять членов семьи Сокольских погибли во время расстрела узников гетто и похоронены в братской могиле на еврейском кладбище. Единственный, кто остался жив, – Хаим Вульфович Сокольский.

Хаим в первые дни войны ушел в армию. В 1944 году был контужен и списан в запас. Жил на Украине, во Львовской области, в поселке Новый Ярычев. Там женился на беженке из Польши, имевшей польское гражданство. У них родились три дочки. В 1955 или 1956 году они эмигрировали в Польшу, а оттуда – в Израиль.

От первого брака (мужа убили немцы) у Фели, жены Хаима, был сын Антек. Когда началась война и ей пришлось бежать от немцев, ему было около двух лет.

В 1972 году Антек Сокольский был в составе олимпийской команды Израиля на Мюнхенской олимпиаде. Когда на изральиских спортсменов напали арабские террористы, Антек выпрыгнул из окна второго этажа гостиницы и позвонил в полицию.

В Мюнхене установлен памятный камень с именами погибших израильских спортсменов. Там же упоминался Антек Сокольский. По просьбе семьи, имя с камня было убрано.

Хаим Сокольский умер в Израиле в 1970 году. Его семья сейчас живет в Хайфе.

Ида Рубина после войны жила в Ленинграде и вышла замуж за Илью Посова, родственника обувщика Коновалова.

До отъезда из Дриссы Ида Рубина дружила с девочкой из польской семьи, проживавшей по соседству. Почему-то в памяти у Иды осталось, что фамилия соседей была Сазоновы.

В семейном архиве сохранилось письмо, полученное из Дриссы во время войны, сразу после освобождения города. Это письмо было единственным, переписка, по неизвестной причине, не продолжилась.

«Здравствуй, дорогая Ида!!!

Сегодня, т.е. 7.XI-44 г., я получила от тебя письмо. Ты не представляешь, как мы все были рады, что хоть ты одна осталась жива.

Да, Ида, ты права была, что не могла писать сюда письмо. Ваша семья вся убита проклятыми немцами. Если остался жив, только один Хаим. Мы о нем ничего не слыхали, только одно, что он был один раз ранен, а что сейчас с ним – ничего не знаю. Ты права, что и в нашей семье большие перемены. Моего любимого и родного брата, единственного в семье, проклятые немцы увели в Германию. И сейчас мы о нем ничего не знаем. Остальные все живы и здоровы, но находятся не дома. Я, т.е. Янина, Зюня и Реня, находимся сейчас в Полоцке. Нас мобилизовали, когда нашу родную Дриссу освободили от паршивых фашистов. Много горя мы пережили при немецкой оккупации, жаль, что на бумаге подробно все не опишешь. Ты не представляешь, какое было несчастье в нашей семье, когда Ришарда угнали фашисты. Мы день и ночь заливались слезами, но все это ничего не помогло. Уже пошел второй год с 22 августа, как мы его не видали. Много ран оставил фашист и нашему маленькому городишке. Он весь почти сгорел, осталась только одна Советская улица, и потом около Двины, и так кое-где осталось по одной избушке. По Советской ул. против вашего дома сгорели четыре дома и разбит весь центр. Все это разрушено при отступлении немцев. Я и сейчас не могу представить, как мы все остались живы. У нас была такая ужасная бомбежка, от которой и был разрушен город, что никто не мог думать и верить, что мы останемся жить.

Да, когда пришли немцы, они согнали всех евреев в одно место и 2 февраля 1942 всех расстреляли и закопали в одну яму на еврейском кладбище около реки».