Поиск по сайту журнала:

 

Воспоминания

Сидят бабушка Хана, дедушка Борух я между ними. Стоят  мама Роня,  бабушка Йоха, папа Рувен.Я отлично, в деталях, помню, как начиналась война. Хотя мы были дошкольного возраста.

Накануне, в субботу воспитательница рассказала детсадовским выпускникам, о предстоящем, дней через десять, выезде на дачу в Барвин-перевоз, расположенную неподалёку от Витебска на живописном берегу Западной Двины. Как обычно, в тот день, за мной пришла мама, и по дороге домой мы с ней строили планы на лето: в этом году мне предстоит пойти в первый класс, меня сразу же после дачи отправят в Камень, большое местечко, где родился мой отец и жили дедушка Борух и бабушка Хана. Все мои летние довоенные месяцы я проводил с ними, и это были мои самые любимые, познавательные и впечатляющие дни. Получалось, что мой отъезд в Камень приходится где-то на 10 – 12 июля...

25 лет после выпуска. 10 «А» класс СШ №3 города Витебска.Отрывки из воспоминаний

Школьные годы

Средняя школа №3 в городе Витебске была построена, вернее, восстановлена после войны, и введена в строй к 1 сентября 1949 года. Она расположена рядом со Смоленским рынком, напротив тюрьмы, между двумя знаменитыми в Витебске большими жилыми домами – «четвёртым и пятым коммунальными», под завязку наполненными послевоенной хулиганистой шпаной. Они частенько большими компаниями приходили в школу, особенно на вечера, которые в наглую пытались сорвать. Даже учителя старались с ними по возможности не пересекаться. Единственная, кто вступал с ними в воспитательные отношения, была парторг школы Екатерина Израилевна, которую они уважали, слушались и безропотно, даже почти без скандала, покидали школу.

Семья Алескеров.Майя Марковна Алескер – была младшей из многочисленного, богатого на детей, семейства Алескеров и Козлянских. Она родилась в 1941 году в Витебске.

«Год страшный для всех, но зато день моего рождения – 9 Мая. Правда, тогда ещё никто не знал, что этот день станет особенным для мира».

Алескеры и Козлянские – витебляне во многих поколениях.

Мама Майи Марковны – Рахиль Хаимовна Козлянская родилась в Витебске в 1909 году, здесь же окончила Еврейский педагогический техникум. Судя по датам, это был последний выпуск техникума, перед самым его закрытием. Потом работала в отделе земельного хозяйства, и перед самой войной, непродолжительное время, в Октябрьском райкоме партии Витебска.

009 moya rodoslovnaya lev farber 01 200По семейным преданиям родословную семьи Фарбер можно проследить в четырёх поколениях. Старейший из рода, о ком сохранилась в семье память, Шолом (Соломон) Фарбер большую часть своей жизни прожил в XIX веке. Жизнь он прожил немаленькую – больше 90 лет. Годы жизни без привлечения регистрационных документов выяснить не удаётся.

Известно только, что его внучку, дочь одного из сыновей, Фаню Давыдовну Фарбер в 1920 году привели в его дом и показывали деду. Сохранились сведения о том, что Соломон Фарбер первым в своём роду носил эту фамилию. Два его брата, которые занимались ремеслом, имели другую фамилию. А фамилия Фарбер появилась в связи с тем занятием, которое давало заработок Соломону и средство к существованию его большой семье. «Фарбер» происходит от «farben», что в переводе с идиш означает «красить». Соломон занимался традиционным ремеслом набивки, украшая крестьянское домотканое полотно.

Соломон Годзданкер.Я, Годзданкер Соломон Борисович, родился в г. Орше в 1936 г. Отец у меня был парикмахером, мать – домохозяйка. Была у меня ещё старшая сестра Галина (г.р. 1933). Мне было почти 5 лет, когда началась Великая Отечественная война.

До сих пор я удивляюсь, как отец, малограмотный (2–3 класса школы), провинциальный еврей, решился бросить всё (дом, какое-никакое имущество) и податься с семьей в эвакуацию. Ведь многие евреи остались. Судьба их, как известно, оказалась трагической (почти все они погибли в пожарищах Холокоста).

Как потом оказалось, мы уехали из Орши чуть ли не последним эшелоном. До места назначения добирались долго – месяц или два (что может помнить пятилетний мальчишка через 80 лет, а спросить уже не у кого). В пути нас часто бомбили, и мы бегали прятаться в придорожные посевы; часто подолгу простаивали, пропуская на фронт воинские эшелоны. Все это уже неоднократно описывалось другими авторами (и в журнале «Мишпоха» тоже), так что подробно останавливаться мы на этом не будем.