Порой из глубин памяти всплывают названия: Яновиц, Колыск. Так бабушка называла местечки, в которых когда-то жили то ли её родственники, то ли знакомые.
Давно нет моей бабушки, да и прежние еврейские местечки, ставшие городскими посёлками или агрогородками, так уже никто не называет. Другая жизнь, другие названия: Яновичи, Колышки.
Но всё равно, когда я впервые поехал в Яновичи, это было в первой половине 90-х годов теперь уже прошлого века, я ехал на свидание с чем-то далёким, но родным.
Вместе с историком Михаилом Рывкиным мы готовили статью «Десятый круг ада». Приехали на рейсовом автобусе зимним утром. Отправились в местную школу на встречу с учительницей истории Галиной Ясоновной Каминской. Она писала летопись родного места. Находила адреса довоенных жителей, отправляла им письма, наводила контакты с архивами, музеями.
Уже наступили другие времена, историческая правда находила пути к средствам массовой информации, но на Галину Ясоновну Каминскую по-прежнему многие смотрели с удивлением: зачем нужно лишний раз вспоминать про довоенные Яновичи, в которых жило много евреев? Учительница всё понимала, но считала, что правда бывает только одна.

Яновичи впервые упоминаются в летописях XVI века. В 2011 году городской посёлок праздновал 500-летие. На праздник приехали земляки из Беларуси, из других стран, выступали артисты, художники открыли выставки, и, конечно, много внимания уделялось истории родного места.

С 1569 и до 1770-х годов Яновичи были частью Речи Посполитой, после раздела которой вошли в состав Российской империи.

В нашей книге мы неоднократно будем обращаться к архивам Алексея Яковлевича Колоницкого. Он родился в Яновичах в конце XIX века. Отец – мещанский староста Яков Степанович Колоницкий. Находился в должности с 11 мая 1898 года. Православного вероисповедания.

(Памятная книжка Витебской губернии на 1900 г., с. 74.)

Алексей Яковлевич всю жизнь, за исключением лет, когда учился в Велижском городском училище и служил в Красной армии, посвятил родному местечку.

В 1911 – 1927 годах преподавал в Яновичской школе математику, физику, черчение. Был хорошим художником и оставил серию карандашных зарисовок местечка, принимал участие в работе местного театра. Самодеятельность была его страстью.

Краеведением увлекался всю взрослую жизнь, но особенно активно занялся написанием истории родного местечка в 1960-е годы, уже выйдя на пенсию.

Хасиды до сих пор с трепетом произносят название местечка – Яновичи.

Первые приверженцы хасидизма – религиозно-мистического народного движения, основанного Исраэлем Баал-Шем-Товом во 2-й четверти XVIII века, появились в Яновичах в 1730 – 1740-х годах. Буквально за несколько десятилетий это движение завоевало массы. По меньшей мере, дважды в эти годы здесь бывал реб Борух (Борух Познер) – отец первого любавичского раввина и основоположника движения ХАБАД Шнеура Залмана.

Сын Боруха и брат Шнеура Залмана – Иегудо Лейб Шнеерсон учился в Яновичах, а затем был здесь раввином. Он похоронен на яновичском еврейском кладбище.

История, изложенная в книге Эзры Ховкина «Странствия Боруха», для сегодняшнего читателя звучит как фантастика, действие которой происходит на какой-то другой планете. Но все события происходили в Яновичах, и в исторической перспективе сравнительно недавно – двести тридцать – двести сорок лет назад. Благодаря этим текстам, мы можем познакомиться с наиболее колоритными, видными евреями, которые жили в те годы в местечке.

После первого раздела Речи Посполитой (1772 год) Яновичи оказались в составе Российской империи. В 1817 году населённый пункт получил статус местечка. На землях Российской империи местечки существовали на территориях, прежде входивших в состав Польского королевства и Великого Княжества Литовского. В них преобладала торговая и ремесленная деятельность. Жители местечек считались мещанами. Это низший разряд городских жителей. Мещан забирали в армию на 25 лет, они платили все подати, могли подвергаться телесным наказаниям.

Во время Отечественной войны 1812 года название местечка не раз фигурировало в военных сводках. Через Яновичи французские войска шли к Смоленску.

В 1854 году в Яновичах было основано мукомольное предприятие, в 1866 – пивоваренное. С 1866 года местечко вошло в состав Витебского уезда.

На берегу Яновичского озера, неподалёку от местечка, располагалось имение помещика И. Дворжецкого-Богдановича (1660 десятин земли). Здесь работали две мельницы – водяная, на которой производилось 20 000 пудов муки, и ветряная, где мололось 2000 пудов муки. Мука сбывалась на месте и вывозилась на продажу в соседний город Сураж. Также в имении был кирпичный завод.

В конце XIX века в Яновичах работали 36 лавок, кожевенный завод. Каждое воскресенье проходил базар. Шла бойкая торговля льном и хлебом. Действовал призывной военный участок. В 1896 году начала работать паровая мельница.

По Всероссийской переписи населения в 1897 году в Яновичах насчитывалось 2359 жителей. Три четверти составляли евреи.
В начале XX века в местечке работали: больница, аптека, ветеринарный фельдшер, кожевенный завод, кредитно-сберегательное товарищество, женская двухклассная учительская школа, которая существовала до 1918 года.

Раньше площадь называлась Рыночной или Базарной. Как и положено в местечке, рядом с магазинами, лавками и торговыми рядами были синагога и большая каменная церковь. Недалеко от местечка находился костёл.

По воскресеньям гудел большой базар. Два раза в год собиралась ярмарка. Приезжали покупатели и продавцы из десятков окрестных деревень, из Суража, Колышек, Витебска, Невеля, Рудни.

На рисунках Алексея Яковлевича Колоницкого отчётливо видна вымощенная булыжником Рыночная площадь, со всех сторон которой – добротные магазины. На одном из них читается вывеска «Железная торговля Могораса».

Вот фрагмент из воспоминаний Алексея Колоницкого:

За прошедшие сто лет всё так сильно изменилось, что не будет большим преувеличением, если я напишу сегодня: мы живём на другой планете. И, наверное, только документы, воспоминания и письма яновичских старожилов дают возможность представить себе, каким было местечко в начале XX века, как жили люди, о чём мечтали, каким хотели видеть будущее своих детей.
Из воспоминаний Эсфирь Шейниной (Шульман):

«...В местечке были церковь и синагога. В субботу мужчины надевали сюртуки и шли в синагогу».

Родственники Любы Шульман жили недалеко от Яновичей в деревне Микулино. Там была двухэтажная синагога. На первом этаже молились мужчины, а на втором, как и положено, – женщины.

Однажды тётя взяла Эсфирь в синагогу. Был канун Йом-Кипура (Судного дня). Там девочка увидела, как проводится символический обряд капорес (искупление). Мужчины крутили петуха над своими головами – все беды и болезни должны были уйти от них.

«В Яновичах около Базарной площади была парикмахерская. Там работал двоюродный брат дедушки Мордуха Шульмана, – вспоминает Эсфирь Шейнина (Шульман). – В свободное от работы время он любил рисовать. В доме у него висели нарисованные им картины».

В 1906 году центром Яновичской волости Витебского уезда было село Глазомичи.

XX век вихрем ворвался в привычную жизнь городов и местечек Российской империи. Всё больше молодых людей увлекалось новыми идеями. И на русском, и на еврейском, и на других языках звучали слова о равенстве, братстве, о новом обществе без угнетателей и угнетённых, без бедных и богатых. Слова превращались в лозунги и призывы.

В 1905 году в Яновичах состоялась первая политическая демонстрация. Её организаторами выступили местные жители: Высоцкий, Перцов, Пукшанский, Генин и Ривкин. Демонстранты с красными знамёнами прошли по улицам Поречской, Вальковской, Лиознянской. За организацию и участие в демонстрации Высоцкий Иван Гаврилович был арестован и отправлен в ссылку на 15 лет.
Вот как описывает в письме к историку Евгении Давыдовне (фамилия неизвестна) события тех лет Алексей Колоницкий: «В 1905 году я был ещё мальчишкой. Помню, что состоялась первая в местечке демонстрация, довольно многочисленная. На базаре был организован митинг, а затем участники демонстрации с красным флагом и пением революционных песен прошли по Поречской улице, вышли на Вальковскую и в поле, а затем по Лиознянской улице вернулись в центр. Стреляли из револьверов. Это был своего рода салют. Как мне кажется, это было связано с царским манифестом “О даровании свобод”. Полицейская власть в лице урядника в страхе где-то попряталась. Организаторами демонстрации, насколько мне не изменяет память, были сын бараночника Перцова, старший сын сапожника Пукшанского и сапожник Генин.

Несмотря на существовавшую черту оседлости, на процентные нормы для поступления в высшие учебные заведения, на другие антисемитские проявления, на то, что на евреев зачастую смотрели как на людей «второго сорта», патриотические настроения с началом Первой мировой войны пришли и в еврейские дома.

Мужчины призывного возраста отправились в армию. К концу Первой мировой войны в царской армии служило почти 600 тысяч евреев. Их процент в армии во время войны был выше, чем в составе населения России в целом.

Яновичи не оставались в стороне. Из 57 человек – жителей Яновичей, внесённых в «Картотеку потерь» по ранению, контузии или болезни, 31 – евреи.

Первая мировая война многое изменила в жизни граждан Российской империи и довела протестные настроения до градуса кипения. После Февральской революции 1917 года и отречения царя Николая II, не только в крупных городах, но и в местечках реально почувствовалось стремление к новому обустройству жизни. Порой оно встречало серьёзное сопротивление.
«Долго спавшее до революции местечко с первых же свободных дней приступило к устройству новой жизни. Образовался общественный комитет, продовольственный комитет, Совет рабочих депутатов, кружок “Свободное просвещение” и прочие. У всех появилось желание работать, чтобы заложить фундамент новой свободной России.

Но работа всё же тормозилась вследствие агитации той же тёмной силы, которая, видимо, не хочет отказаться от своих старых приёмов, продолжает держать в темноте крестьянство и возбуждает национальную рознь».

Газета «Известия Витебского Совета крестьянских, солдатских и рабочих депутатов», 14 июня 1917 года. «Местечко Яновичи. Тёмные силы».

1917 год был очень тяжёлым для России. Две революции, продолжалась Первая мировая война. Голод, разруха и фактическое безвластие отразились на жизни страны.
«Продуктов продовольствия в местечке Яновичи нет. Пока удалось избежать голода благодаря присутствию в городе паровой мельницы».

Из сообщения Витебского уездного продовольственного комитета от 23 августа 1917 года.

И всё же большинство населения, в том числе и еврейского, в послереволюционных Яновичах не лезло в политику, думало о спокойной жизни для семьи и старалось придерживаться традиционного уклада. Они предпочитали жить по правилам, усвоенным с детства: ходили в синагогу, не работали в субботу, употребляли кошерную пищу, делали новорождённым мальчикам обрезание (брит-милу), отмечали еврейские праздники.

Сохранились фамилии людей, которые были яновичскими раввинами.

Казённым раввином был Изроиль Аронов Блехарь. В 1909 году он окончил учёбу в уездном училище. Вероятно, тогда же оказался в Яновичах.

С какого времени служил раввином в Яновичах Берка Мовшев Гельман, его племянник Наум Барон, бывший в 90-е годы XX века председателем общины Минской синагоги, сказать не смог. (Разговор состоялся в 1997 году. Сегодня Наума Барона нет среди нас). «Вероятно, Гельман приехал в Яновичи в начале XX века. Его отец, мой дед, был раввином Моше Гельманом. Известный талмудист, переписывался с Любавичским ребе. Сделал людям много добрых дел, и Бог дал ему счастье дожить до глубокой старости. Он умер в 1940 году в 90 лет».

В 20 – 30-е годы XX века Моше Гельман был раввином в Друе, которая находилась на территории Польши, где отношение к иудаизму было терпимым. Его сын Берка – последний раввин в Яновичах. В 1928 году он ещё занимал этот пост. Потом его заставили отречься от звания, а синагогу, в которой он служил, закрыли. Этого отец не мог ни понять, ни простить. В 1939 году, когда войска Красной Армии вошли в Западную Белоруссию и Друя стала советским городом, Берка Гельман решил навестить старого отца. Но Моше Гельман отказался встречаться с ним.

Яновичские семьи... Неспокойный двадцатый век разбросал их по всему миру. Сегодня они граждане разных стран, говорят на разных языках. Для кого-то из них Яновичи – ничего не значащее название, для кого-то – отголосок далёкого детства, для кого-то – разгадка тайн семейных преданий и альбомов.

Соломон Бумагин записал воспоминания бабушки Бумагиной Доры, тёти Перцовой Хаи и дяди Косухкина Янкеля. «Первый человек, записаннай под фамилией Бумагин, был прадедушка моего прадедушки – Лейзер Бумагин, живший примерно в 1770-х годах в Яновичах. Он был управляющим картонной фабрики пана Пацея. Чтобы наладить производство, Пацей направил его обучаться в Вильно.Когда наследники пана Пацея продали имение, они перенесли фабрику в деревню Пудоть (ныне Витебский район, Запольский сельсовет – А.Ш.). Сын Лейзера Израиль умер рано, а внук Залман Бумагин продолжил дело деда и был управляющим картонной фабрики в деревне Пудоть. Уже в советское время говорили, что пацеевские станки работают больше 200 лет.
Младший сын Израиля Рувен остался в Яновичах и пошёл по торговому делу.

Сегодня даже трудно представить, но в голодные годы Гражданской войны люди думали не только о хлебе, в местечке Яновичи серьёзно занимались театром. В школьном музее сохранились театральные афиши и фотографии актёров, сцен из спектаклей.

Здесь были хорошие театральные традиции. И хотя коллективы были самодеятельные, актёры относились к занятиям серьёзно, пытались творчески осмысливать всё, что делали на сцене.

Одним из театральных завсегдатаев был уже знакомый нам по опубликованным воспоминаниям Алексей Яковлевич Колоницкий: «С открытием второклассной учительской школы в 1897 году в ней стали устраивать литературные вечера с показом небольших пьес, но на этих вечерах присутствовало ограниченное число зрителей: ученики и их родители. Школа, а затем мужское городское училище, открытое в 1908 году, подняли дело культуры. Некоторые юноши и девушки пошли учиться дальше – в учительские семинарии, институты и другие учебные заведения. В местечке появились свои учителя.

На летние каникулы учащаяся молодёжь съезжалась в местечко к родителям и помогала им в работах по хозяйству. Но у молодёжи уже были и культурные запросы. Первое время это проявилось в организации церковного хора, где подобрались хорошие голоса и исполнялись по нотам произведения композиторов Бортнянского, Чайковского, Львова и других. Участников хора интересовала не столько религиозная сторона, сколько исполнительское искусство пения. Они иногда разучивали и произведения светского содержания. Наконец был найден и настоящий, правильный по тому времени путь общественного просвещения масс и стремления к искусству в форме театральной самодеятельности. Участников этой самодеятельности называли “любителями”.

Как зарабатывали на жизнь в Яновичах? Как и в других местечках, евреи были ремесленниками – сапожниками, портными, печниками, бондарями, кузнецами.

Снова обратимся к воспоминаниям А.Я. Колоницкого: «Яновичи славились не только торговлей, но и своими умельцами – ремесленниками и кустарями. Из ремесленников больше всего было сапожников.

Готовой фабричной обуви, кроме галош, в дореволюционные времена почти не было, и её изготавливали прямо на месте по заказу. В местечке насчитывалось около 15 сапожных мастерских. Самая большая мастерская была на Лиознянской улице у Берки Пукшанского. Работал он сам, его зять Магиндовид и две дочери, имел рабочих мастеров и подмастерьев около шести человек. В мастерской были две швейных сапожных машины для сшивания заготовок, а вообще вся работа производилась вручную. Основным материалом была кожа разных сортов...

Мастерская Пукшанского изготовляла обувь не только по индивидуальному заказу, но и в запас на продажу. В большом настенном шкафу-витрине была выставлена также обувь, которую можно было по размеру выбрать и купить.

По переписи 1923 года (запись А.Я. Колоницкого) в Яновичах проживало 2015 человек.

Работали клуб, больница, мельница, кожевня, библиотека, детский сад. До 1938 года действовали еврейская, русская и белорусская школы.

После присоединения к БССР Яновичи с 20 августа 1924 года стали центром Яновичского еврейского национального местечкового Совета Суражского района Витебского округа. Всё делопроизводство в национальном совете велось на еврейском языке, который понимали и белорусы, и русские, и поляки, и латыши, жившие в местечке.

В конце 1920-х – начале 1930-х годов в Яновичах было два представительства советской власти – сельский Совет и еврейский национальный совет. Сельсовет обслуживал население сельской местности, национальный совет – жителей Яновичей.
Как вспоминала Екатерина Аркадьевна Никифорова, работавшая с 1929 года секретарём еврейского национального совета, первым его председателем был Хаим Гуревич, которого потом сняли, приписав ему «головокружение от успехов».

Так называлась статья Генерального секретаря Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии большевиков Иосифа Сталина. (Газета «Правда», 2 марта 1930 года). Темой статьи стали возникающие повсеместно колхозы. В деревнях появились недовольные. Сталин писал, что политика правильная, но на местах излишне активные исполнители действуют неправильно и портят всё дело. В стране началась очередная кампания по поиску виноватых. Она так и называлась – «головокружение от успехов».

Вместо Хаима Гуревича на должность председателя Яновичского еврейского национального совета прислали Лазаря Нисневича из Витебска.

Конечно, между соседями, людьми разных национальностей, случались и ссоры, были и оскорбления, и драки, но всё же большинство стремилось жить в мире и согласии, помогать друг другу. Порой даже приходилось обманывать власти, чтобы выручить соседей, друзей.

Молодёжь стремилась в большие города. Своё будущее она видела там. В городах было больше простора для инициатив. Кто-то собирался учиться, кто-то устраивался на работу. Уезжали в Витебск, Минск, Москву и особенно активно в Ленинград.
Уроженцу Яновичей Борису Рафаиловичу Лозовскому в 1937 году было чуть больше тридцати лет. В 1929 году он вступил в Коммунистическую партию. Был толковым человеком и добился в Ленинграде больших успехов. В 1937 году – директор завода «Электросантех». Только в те годы карьера, даже кристально честного и преданного новой власти человека, часто заканчивалась расстрельной статьёй «врага народа». Оправдали Бориса Рафаиловича только через двадцать лет.

Вспоминает Нина Эпштейн-Парфёнова: «В Яновичах Эпштейны – родители моего отца, жили по соседству с семьей врача Ефима Лившица. Папа всю жизнь дружил с его сыном, своим ровесником Володей.

Несмотря на все трудности, Яновичи развивались, появлялись новые рабочие места. Работали шерсточесальная, обувная и швейная мастерские, винзавод, нефтяная мельница, мукомольное производство. В 1933 году начал работать льнозавод.
Самым крупным предприятием в местечке был спиртзавод. На заводе работали около 100 работников. Находился он на берегу озера, так как для производства требовалось большое количество воды. Делали из картофеля технический спирт, который отправляли в Ярославль на первый советский завод синтетического каучука. Часть спирта шла в Витебск на повторную переработку в питьевой спирт.

В 2011 году я встречался в Витебске с Григорием Тимофеевичем Шевченко. Ему шёл уже 93 год. Это был старейший житель Яновичей. Здоровье не позволяло ему самому справляться с домашним хозяйством, и он переселился к дочери.

Мы беседовали с Григорием Тимофеевичем, вспоминали дела давно минувших дней, и в какой-то момент пожилой человек даже растрогался.

Местечко Яновичи, по которому ещё не прошёлся испепеляющий смерч Холокоста, дало миру немало знаменитых людей. О некоторых я уже рассказал, о других рассказ впереди.
От Яновичей далеко до Индии, и вряд ли в еврейской местечковой семье Дымшицов кто-то знал о языках хинди и урду. Но крупнейший советский учёный-лингвист, переводчик, специалист по языкам хинди и урду, профессор Московского государственного института международных отношений Министерства иностранных дел СССР Залман Мовшевич Дымшиц родился в 1921 году в Яновичах.

На моё сообщение в «Фейсбуке» о том, что я пишу книгу о Яновичах, отозвался Михаил Гуревич, который живёт в Якутске, исследует историю своей семьи, которую время разбросало по всему миру.

Жена Залмана Дымшица, Дымшиц (Гуревич) Софья Робертовна (Рувимовна) – двоюродная сестра отца Михаила. И когда Михаил с отцом приезжали в Москву, они непременно навещали своих столичных родственников. Софья Робертовна всегда помогала племяннику в его исследованиях. Кстати, у Михаила есть и «собственные» яновичские предки – Гуревич Рувим Нохимович, родившийся в местечке в 1884 году.

Залман Дымшиц входит в сферу интересов Михаила Гуревича, и он прислал мне фотографии и документы о нём.

Отец Залмана Мовшевича – яновичский мещанин Дымшиц Моисей Беркович, родился в местечке в 1890 году. Мама – Хая Осиповна, родилась в Яновичах в 1896 году. В 1941 году была убита фашистами и их прислужниками вместе с другими яновичскими евреями. Тогда же были убиты и сестры Залмана Мовшевича: Ханна Мовшевна (родилась в 1924 году), Роза Мовшевна (родилась в 1926 году) и Мария Мовшевна (родилась в 1931 году). От большой семьи остались отец и сын.

Моисей Беркович Дымшиц после войны жил в Парголово под Ленинградом. Умер в 1952 году.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, и началась Вторая мировая война. Спасаясь от немецко-фашистских войск, в Советский Союз пошли польские беженцы. Среди них было много евреев. Появились беженцы и в Яновичах. Они рассказывали страшные подробности о фашистской оккупации и геноциде евреев. Но люди не хотели в это верить.

21 июня 1941 года... Школьники готовились к выпускному вечеру. Его отмечали не так богато, как сейчас, но и ребята, и их родители искренне радовались: молодёжь вступала во взрослую жизнь.

Вспоминает Зяма Ильич Семейный. В 1941 году он окончил только шестой класс, но старшие ребята пригласили его на празднование окончания ими школы.

«Отмечали это событие на берегу озера, где находилось бывшее имение помещика. Домой пришли поздно ночью, часов около трёх, у всех было хорошее настроение. И утром всё в доме было как обычно. Не было никакого предчувствия чего-то страшного».

Самая жестокая смерть ожидала Ефима Лившица. Его сначала избивали – просто так, чтобы акция получилась эффектнее. Фашисты ждали, что Лившиц упадёт на колени, начнёт молить о пощаде. Но Ефим Абрамович смотрел на ямы, полные трупов, на свою расстрелянную жену Анну Абрамовну, с которой прожил более 30 лет, на убитого внука (он души не чаял в этом ребёнке), своих расстрелянных друзей – и молчал. Это бесило фашистов. И они ножом распороли ему живот. Ефим Абрамович только зажал руками рану и не проронил ни звука. Тогда его столкнули в яму и застрелили.

Личность Ефима Лившица очень трагична. Для Яновичей он был вообще редчайшим человеком. Вот что Лившиц писал в своей автобиографии: «Родился 10 сентября 1877 года в городе Невеле Витебской губернии. Первоначальное образование получил в Невельском уездном училище. В 1895 году поступил в керченскую Александровскую гимназию, затем – на медицинский факультет Кёнигсбергского университета. Летний семестр 1906 года прослушал в Базеле, где защитил диссертацию и получил звание доктора медицины».

Потом Ефим Абрамович возвращается в родные места и работает в Яновичской больнице. Сегодняшних специалистов это, наверное, удивит, но, будучи отличным гинекологом, Ефим Лившиц был одновременно хирургом, терапевтом, педиатром и даже зубным врачом. При этом ещё и заведующим больницей.
Все довоенные жители Яновичей, с которыми мне довелось разговаривать, обязательно вспоминали Ефима Абрамовича Лившица. И подчёркивали, что в их семье кто-то да обязан своей жизнью этому уникальному врачу.

Память о нём осталось у детей и внуков жителей Яновичей. Галина Николаевна Шлык, дочка и внучка яновичских жителей, поступила учиться во 2-й Московский медицинский институт и стала педиатром. Впоследствии работала в Московской городской поликлинике. «Что сподвигло её пойти учиться в медицинский институт? Я не исключаю, что она помнила Ефима Абрамовича Лившица, этого выдающегося специалиста и хорошего человека. Мама хотела стать таким же хорошим врачом, как и он!» – написала мне её дочка Надежда Саулевич.

Судя по показаниям Проворного Е.Я., удалось бежать из-под расстрела одному узнику Яновичского гетто – Израилю Гофману. Дальнейшая его судьба нам неизвестна. После уничтожения гетто фашисты и их подручные продолжали поиски чудом уцелевших людей.

Из протокола допроса Проворного Е.Я.:

«Полицейские Крестовский Михаил Фёдорович, Иванов Константин Иванович, Ткачёв Михаил Николаевич, Усачевский Павел Миронович, Лебедевский Иван Дмитриевич и бургомистр Высоцкий доносили карательному отряду о скрывавшихся евреях, которых ловили и расстреливали. Так, еврей Шепчёнок спрятался в колодце. Переводчик Стефанович вытащил его голым и доставил немцам, которые его тут же и расстреляли. Пытавшаяся бежать от расстрела девушка-еврейка Ревека полицейским Ивановым была поймана, выдана немцам и тут же расстреляна».

Государственный архив Российской Федерации,
ф. Р-7021, оп. 84, д. 13, л. 21об.

В июне – начале июля 1941 года в Яновичах успела пройти мобилизация, и мужчины призывного возраста пошли в Красную Армию, чтобы воевать с немецко-фашистскими оккупантами. Многие из них погибли на фронтах Великой Отечественной войны. Жители Яновичей сражались в партизанских отрядах, многие воевали в 1-й Белорусской партизанской бригаде Миная Шмырёва. Среди тех, кто отдал свои жизни в борьбе с фашизмом, были люди всех национальностей, живших в местечке до войны.
Имена и фамилии яновичан, командиров и офицеров, сражавшихся с немецкими оккупантами в рядах Советской Армии.

Авидон Израиль Михайлович Техник-лейтенант, 21.08.1907, место службы: 29 сп 38 сд, 34 отд. троф. б-н. УПК

Авидон Захар Михайлович Ст. техник-лейтенант, 1904, место службы: ВС 5 гв. А. УПК

Артиховский Александр Никонорович Майор, 14.09.1907, место службы: 1 гв. осапб 10 гв. сд. УПК

В первые послевоенные годы Яновичи, как и все города и местечки Беларуси, с огромным трудом залечивали раны, нанесённые войной и годами оккупации. Возвращались демобилизованные солдаты, те, кто был в эвакуации. Но уже не было слышно на улицах еврейской речи, молодые не становились под «хупу» (символический шатёр для новобрачных, являющийся элементом свадебного обряда по иудейскому обычаю), верующие люди не могли собрать миньяна (миньян – кворум в десять взрослых мужчин, необходимых для богослужения). Война унесла не только человеческие жизни, она уничтожила целый мир, целую цивилизацию, которая называлась «восточноевропейским еврейством». Яновичи были маленьким островком этой цивилизации.

После войны из Ленинграда приезжал Исер Пукшанский. В 1941 году он успел буквально за несколько часов до прихода немцев уйти из местечка. Исер ходил в сельский Совет, задавал вопросы о памятниках на местах расстрелов, был одним из инициаторов их установки. Приезжали и другие довоенные жители местечка, их родственники, участники Великой Отечественной войны, партизаны. Они хлопотали об установке памятников, готовы это были сделать за собственные средства, создали инициативную группу. В 1950 году стали собирать деньги на памятник погибшим. Бухгалтерию вела Ревека Ильинична Драпкина (Семейная).
В 1951 году, в начале сентября, к местам расстрела съехались яновичские евреи, их родные и знакомые из многих белорусских городов, также из Москвы, Харькова и Ленинграда. Потом такая встреча стала ежегодной.

Местные власти поддержали инициативу об установке памятников и приняли участие, выделив в дополнение к собранным необходимые средства.

Вот протокол заседания Яновичского сельского Совета от 6 мая 1955 года: «В 1955 году полностью по сельскому Совету закончить благоустройство братских могил воинов, павших в борьбе с немецкими оккупантами за освобождение нашей Родины…»

Памятники на могилах расстрелянных евреев были сделаны по этому же постановлению.

«В 1956 году на строительство памятников на братских могилах Яновичским сельским Советом было затрачено 2094 рубля».

Старожилы утверждают, что сначала памятник поставили недалеко от деревни Зайцево, на месте расстрела 1600 человек. Это было в 1955 году, когда отмечали 10-летие Победы в Великой Отечественной войне. А через год ещё один памятник поставили у ручья в урочище Стрелка.

Памятники были одинаковые: оштукатуренные пирамиды, наверху пятиконечная звезда, а чуть ниже – герб Белоруссии и табличка «Вечная память гражданам СССР, зверски расстрелянным гитлеровскими бандитами 10 сентября 1941 года».

Сегодня еврейские Яновичи начинаются и заканчиваются на старинном местечковом кладбище. Оно стало и символом еврейской истории, и памятью, и тем, что может объединить потомков, живших здесь когда-то, и нашедших здесь вечный приют людей.
Первые захоронения здесь были сделаны, когда евреи поселились в Яновичах. Последние похороны прошли перед самой оккупацией гитлеровскими войсками в июле 1941 года.
Не знаем, где конкретно было сделано последнее захоронение, и тем более не знаем, где были выкопаны первые могилы. Конечно, в яновичской общине когда-то было похоронное братство «Хевра Кадиша», которое занималось погребением усопших. Соблюдались все обряды и традиции.
Самые старые могилы находились на самом высоком месте склона, ведущего к реке. Как и на других кладбищах, были мужские и женские ряды. Территория, когда-то отведённая под захоронения, была намного больше той поляны неухоженной земли, на которой до лета 2020 года осторожно выглядывали из высокой травы острые макушки надгробных камней (мацев).