Я, Файнберг Владимир Соломонович. У меня появилось желание рассказать о том, как мы дети войны прожили свою жизнь до Великой Отечественной войны, во время войны и после войны. Кто, кроме нас оставшихся в живых до сих пор, может это сделать?

Это письмо я получил от Мирьям Гинзбург из Канады. Он пишет о своей семье, которая связана многими поколениями с Витебском.

«Мой дедушка (з.л.), 1912 года рождения, Яков Давидович Штейнгард (фамилия могла писаться с окончанием дт – Штейнгардт), жил, насколько мне известно, в районе, называемом Слободка. (Витебские Песковатики – А.Ш.) Его папа Давид Штейнгард, был кузнецом. Кузнеца ему перешла, насколько я знаю, как приданное от жены Фрейды Берковны.

После революции он остался работать в той кузнице. Прадедушка Давид (з.л.)  был человеком очень набожным. Он часто оставался последним в пятницу вечером в синагоге, и потому брал с собой к субботней трапезе ешиботников. (Рад был сделать эту мицву, хотя другие поскорее убегали из синагоги, чтобы ешиботников с собой в гости не брать).

Однажды Давиду Штейнгарду представилась возможность переехать в дом побольше и поближе к дороге (что было лучше для бизнеса, по дороге ехали повозки, с запряжёнными в них, лошадьми, лошадей надо было подковывать – заработок для кузнеца). Давид отказался, так как они жили на улице рядом с синагогой. (Похоже, синагога была двухэтажная, с балконом для женщин). Подозреваю, что принадлежал он к Хабаду. Дедушка в моём детстве шутил, если я была нерасторопна и опаздывала вовремя одеться на прогулку: «Так мы придём к уйспаэнс (привожу идишское слово по памяти, думаю, он его произносил, именно, на витебском диалекте). Я спрашивала, что это значит, он отвечал: «В последней молитве есть часть, когда люди плюют. (Отплевывание «уйспайн/уйшпайн») Некоторые просыпали, и приходили в синагогу к последней молитве. Про них и говорили: «Пришёл к уйспайн».

Недавно мне на электронную почту почти одновременно пришло два письма от жителей Израиля, в которых сообщалось, что они прочитали главу «Память сердца» из моей книги «Если бы земля могла говорить. (Гомельщина и Холокост)» – 2008 г. издания, где рассказывается о событиях в городе Ветка Гомельской области Белоруссии в период оккупации немецкими войсками. Читатели написали, что их родственники тоже родились и жили в этом городе до войны и интересовались некоторыми из них.

По данным 1939 года в Ветке проживали 944 еврея, часть смогла эвакуироваться поездом из Гомеля, часть бежала на подводах, пешком, но большая часть жителей осталась на месте.

3 декабря 1941 года фашисты согнали евреев, не без помощи местного населения, и расстреляли их. Официально сообщалось о 360 убитых, но жительница Ветки Мария Лившиц провела собственный подсчёт и утверждает, что погибло 448 человек. Нужно отметить, что расстрелов было несколько, так 29 декабря были убиты ополченцы, последних евреев города уничтожили в 1942 году.

Я отлично, в деталях, помню, как для нас, детей дошкольного возраста, начиналась война.

Накануне, в субботу в нашем детском саду воспитательница рассказала, детсадовским «выпускникам», о предстоящем, дней через 10, выезде на дачу – Барвин Переезд, расположенную неподалёку от Витебска на живописном берегу Западной Двины. Как обычно, в тот день за мной пришла мама, и по дороге домой мы с ней строили планы на лето: в этом году мне предстоит пойти в первый класс, и меня сразу же после дачи отправят в Камень, большое местечко, где родился мой отец и жили дедушка Борух и бабушка Хана. Все мои летние довоенные месяцы я проводил с ними, и это были мои самые любимые, познавательные и впечатляющие дни. Получалось, что мой отъезд в Камень приходится где-то на 10 – 12 июля...