Семья Бим из Полоцка

Я, Петрова Наталья Сергеевна, работаю в Государственном архиве Республики Марий Эл, Российская Федерация.

Изучая документы, обнаружила в фондах архива воспоминания еврейской девочки Эди Бим о её жизни на оккупированной территории Витебской области Белорусской ССР в 1941-1944 г. Документ датирован 1946 г.

Она – уроженка г. Полоцка (1930 г.р.). Семья: отец Федор Моисеевич, мать Любовь Григорьевна, сыновья Гриша [Григорий], Сёма [Семён], Борис, Илья, дочери Рева [Ревекка?] и, собственно, Эдя [Эдит?].

Мамина сестра

Она всегда жила вместе с нами. Родители забрали её к нам на Колыму, когда в первый папин отпуск заехали к старшей маминой сестре в уральское село Бреды. Сестёр вообще было четверо. Ещё одна преподавала русский язык в Орше. Единственный их брат, Иосиф, – я часто рассказывал о нём – встретил войну в Брестской крепости, и, вырвавшись из окружения, погиб в лагере военнопленных около г. Бяла-Подляска.

Младшую мамину сестру звали Мина. Но в паспорте, а потом и на могильной плите написано "Мария" – под этим именем её знали на работе, и лишь у нас в семье, где говорили вперемежку на русском и идиш, она продолжала оставаться Миней – так, как нарекли её в 1924 году, когда она появилась на свет в Лядах, маленьком белорусском местечке Дубровинского уезда.

Борис Берлин: "Эти люди заслуживают быть признанными Праведниками народов мира..."

Борис Генрихович Берлин – известны краевед, многолетний исследователь истории Холокоста в Крыму, автор ряда статей и книг на эту тему. Инженер-связист по основной профессии, он всю жизнь мечтал стать историком, как и его мама, трудившаяся школьным преподавателем истории. Вопреки всем обстоятельствам, Борис смог реализовать задуманное и с головой погрузиться в любимое дело, ставшее прочной основой всей его жизни. А началось всё с того, что когда-то, он весьма заинтересовался изучением трагического события, связанного с гибелью его дедушки Наума Меерсона на теплоходе «Армения», затонувшего 7 ноября 1941 года, под ударами немецкой авиации. 

Беларусь, Витебск

Беларусь, Витебская область

Ищу родственников моего деда Сандлер Абрам Наумович 20.04.1918 г.р.
Место рождения: Белорусская ССР, Витебская обл., Суражский р-н, м. Яновичи

Сергей
Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

Архивные дела

об уклонении евреев от рекрутского набора на примере семьи Островских-Шафрановых
(К статье И. Лиснянского «Юховичи в эпоху Николая I»)

Распространение в 1827 г. рекрутской повинности на евреев Российской постоянно сопровождалось нарушениями законности как со стороны царских властей, так и со стороны кагального руководства, что вызывало возмущение внутри иудейских общин и нежелание сотрудничать ни с теми, ни с другими. Сами же потенциальные новобранцы воспринимали пожизненную службу как надвигающуюся на них катастрофу и искали любую возможность от неё уклониться.

П.И. Чайковский: "Охотно буду за вас ходатайствовать!"

Некогда на российской, а затем – израильской земле жил сотрудник театра Мейерхольда, искусствовед, писатель, издатель журнала «Менора» Павел Гольдштейн. И приходился он внуком режиссёру Императорских оперных театров Павлу Федоровичу Дунаевскому. В тумане веков растаяла жизнь и биография этого режиссёра. Но осталась папка с бумагами, которую, как горсть еврейской жизни, Гольдштейн привёз в Израиль и берёг всю жизнь. В папке: документы, фотографии, свидетельства и наброски о предке. Но документы – ещё с царских времён! – это всё-таки сухие строчки и даты. А история так часто менялась, что «прервалась связь времён». И теперь надо было пытаться связать нити этих судеб.

Возможно, Павел Гольдштейн (названный в честь деда по еврейскому обычаю), начал свои записи именно этой строкой: «19 декабря 1890 года на Киевской оперной сцене в режиссуре Павла Федоровича Дунаевского состоялось первое представление «Пиковой дамы». На первом представлении оперой дирижировал сам автор – Петр Ильич Чайковский.

То, что навсегда останется в памяти

До войны Давидсоны жили в Лепеле – районном центре Витебской области. У Давида и Гуты было пятеро детей – два сына Наум и Ефим и три дочки – Геня, Сара и Аня.

Когда началась война, Наум служил в армии, он был призван ещё в декабре тридцать девятого. А все те, кто оставались в Лепеле, взяли с собой самое необходимое из того, что можно было унести, и отправились в Витебск. Этот не такой уж и близкий путь в сто десять километров им пришлось проделать пешком, ночевали под открытым небом, несколько раз попадали под бомбежки. Но, уже в Витебске им с трудом, но всё же удалось забраться в один из последних, уходивших на восток эшелонов.

Поезд этот шёл медленно, пропускал встречные воинские эшелоны, и те, что вывозили в тыл эвакуируемые предприятия. В конце концов, спустя три недели они прибыли в посёлок Ленгер на юге Казахстана, расположенный в предгорьях Угамского хребта в урочище Шаркудук.

Книга «Дети войны вспоминают»

В книгу «Дети войны вспоминают» вошли сорок три интервью с людьми, которые были в детском, часто дошкольном возрасте, когда их отцы воевали на фронте Великой Оте­чественной войны, а мамы, сумевшие эвакуироваться на восток, прилагали все силы, чтобы прокормить детей. Те, кто остались на оккупированных тер­риториях, прятали малышей, у которых была частичка еврейской крови, от неминуемого расстрела, который ждал и маму, и её детей.

Первый день войны

Сколько лет пролетело с тех пор, сколько ярких событий и случаев позабылись, целые жизненные периоды стерлись в памяти напрочь и не восстановить их. А эти две недели, эти жуткие две недели, оставили такой глубокий след, такой жестокий шрам, что и теперь, через пятьдесят лет, могу до мелочей, до часов и минут, всё восстановить в памяти с точностью киноленты и пережить всё вновь, с тем же страхом, с той же безысходностью…
Утро 22 июня было тёплым, тихим и солнечным. На чистом голубом небе – ни облачка, беззаботно на все голоса поют птицы, на душе спокойно и радостно.

Теремок в пустыне

Геннадий Буркин смог выжить в экстремальных условиях наших знойных палестин: без гражданства, без денег, без дома, без семьи и работы. Я не предлагаю «жить по Геннадию», но хочу обратить внимание на его неиссякаемую жажду жизни. Если она будет и в нас – не страшны протуберанцы, пандемия и реформы, сулящие процветание.
Геннадий Буркин прибыл в страну вместе с цирком из России. Приехал и утвердился в желании: возвращаться обратно не будет. Ни за что! Однако никаких документов, кроме российского паспорта, у него на руках не было. Думал, захватить с собой свидетельство о рождении, где – чёрным по белому –говорилось о его принадлежности к еврейству, – не нашёл. Понадеялся, что рассказ о родной сестре, которая уже является гражданкой Израиля, будет тому подтверждением. Ничего подобного: «А вдруг вы от разных родителей?!»
Но слово моему герою: