Биография художника из Витебска Лейба Шульмана, ставшего Леоном Гаспаром, иногда читается, как хорошая приключенческая повесть.

Начав жизнь в Париже в убогой комнатушке знаменитого Ля Рюш («Улья»), прибежища бедных художников-эмигрантов, к 1911 году Леон переезжает в престижный квартал города на улице Распай, где снимает уютную трёхкомнатную квартиру.

Женившись на американке Эвелин, Леон начал использовать фамилию жены в сочетании с собственным именем. Слегка изменив орфографию (Gaspard вместо Gasper), он получил типичную французскую фамилию. А потом и вовсе стал подписывать свои работы как Леон Гаспар.

Под этим именем он воевал во французской авиации во время Первой мировой войны. После тяжёлого ранения уехал в Америку в 1916 году, где к тому времени уже находилась его жена.

Не исключено, что в ходе «офранцуживания» фамилии у Леона возникла идея «офранцузить» и биографию. Так зародилась легенда о происхождении художника из семьи обрусевших французских гугенотов. Эта информация появляется в газетных статьях и выставочных каталогах, особенно после переезда художника в американский штат Нью-Мексико, где вероятность встретить знакомых из Парижа, а тем более Витебска, была незначительной.

В истории женитьбы Леона и Эвелин есть ещё одна загадка: поездка в Россию, венчание в русской православной церкви и двухлетнее свадебное путешествие по Сибири. Были ли крещение Леона и бракосочетание по христианскому обычаю совершены по настоянию невесты? Почему молодые венчались именно в православной церкви? Или это снова плоды богатой фантазии?

Леон и Эвелин поддерживали легенду о «французских корнях» семьи Гаспар всю жизнь. Однако далеко не все принимали эту версию безоговорочно.

После смерти Эвелин Леон женился на художнице Доре Каминской. Дочь евреев-иммигрантов из России, Дора выросла в Нью-Йорке, где проживала до приезда в город Таос.

Дора ревностно оберегала легенду о Гаспаре – потомке гугенотов…

…Всё, что касается жизни и творчества Леона Гаспара Шульмана вызывает интерес и даже любопытство у искусствоведов, у людей, знакомых с биографией художника.

Журнал «Мишпоха» не раз обращался к этой теме. Электронная почта связала нас с Людмилой Пекер, которая живёт в израильском городе Бат Ям. «Леон брат моей бабушки Анны Шульман (Калашниковой по мужу)… Моя мать его племянница и дочь Анны получала письма от Леона с фотографиями», – написала Людмила в первом письме. Завязалась переписка. Интерес подстёгивало ещё и то, что и моя фамилия Шульман. Я тоже из Витебска. Возможно, с Леоном дальние родственники. Хотя никаких документов, подтверждающих это, нет.

«Больших сенсаций от меня ждать не стоит, потому что период 50-х годов был очень опасен для людей,  у которых были связи с заграницей, – написала Людмила Пеккер. – Мой отец Ефим Иосифович Пеккер служил в армии, и мы в тот момент проживали в Грузии, в самом сердце её – городе Тбилиси. Но моя мама была домохозяйкой и не боялась. Она изредка вела с Леоном переписку. Сами письма уничтожены, о чём они были написаны, мне, маленькой девочке, не рассказывали. Единственное помню, что Леон любил и собирал лошадей. И в письмах присылал длинные волосы от своих любимцев.

Но остались фотографии и маленький портрет его сестры Анны в детстве, написанный маслом. Анна была младшей в семье, и он её обожал. Она тоже была талантлива, но в шитье и рисовании моделей. Благодаря её ранней работе в качестве модистки вся их небогатая семья могла существовать, после того как Леон уехал. Во время революции Анна вышла замуж за революционера Меера Ароновича Калашникова (из кантонистов). Они уехали в Москву, где Анна создала сеть магазинов детской одежды (период нэпа). А потом им пришлось перебраться в Ленинград, где они прожили все остальные годы и пережили ужасную блокаду.

Меер (Матвей) Калашников оборонял Ленинград. У Анны было трое детей: два
сына:  – Самуил, Аарон и дочь – моя мамочка Цецилия. В Питере проживает моя двоюродная сестра Алла Калашникова, по мужу Данилова, с ней я поддерживаю контакты.

Мой отец Ефим Иосифович Пеккер служил после войны в армии и был направлен в ракетные войска на Кавказе в Тбилиси, где и остался, влюбившись в этот край солнца и отсутствия антисемитизма. Я и мой родной брат Иосиф прожили чудесные годы и получили хорошее образование. Он физик, а я педагог географии и биологии.

В 1990 году мы решили выехать в Израиль, где сегодня и проживаем. Отец умер перед отъездом и похоронен на еврейском кладбище в Тбилиси, а Циля умерла через два года в Израиле и похоронена под Иерусалимом.

О Леоне я знаю немного. Мама говорила, что это красавец и необыкновенно талантливый человек. Что он вовремя уехал, и у него невероятно интересная судьба. Он был однолюб и переживал, что у него не было детей ни от первой, ни от второй жены Доры, которая после смерти Леона счастливо вышла замуж за молодого грека и прислала нам фотографии своего возлюбленного.

Мама моя очень рассердилась, и фотография была порвана. Я очень хорошо этот момент помню. Поскольку детей ему бог не дал, свою любовь через письма он адресовал племяннице Цецилии. Естественно, в те годы мечтать о путешествии за океан не приходилось. Но мои мысли, что там живёт наш родной человек, будоражила воображение. Я думала, стану географом и обязательно поеду в те места, где жил Леон.

Сегодня я проживаю в Израиле в городе  Бат Ям и работаю в тель-авивском музее. Гены подарили мне любовь к творчеству, и моими серьёзными увлечениями стали флористика  и художественная фотография».

Аркадий ШУЛЬМАН