Поиск по сайту журнала:

 

Мадам Вилькори (Зинаида Вилькорицкая). Мадам Вилькори (Зинаида Вилькорицкая). Писатель, журналист, драматург, автор нескольких книг прозы. Редактор международного американского литературно-художественного альманаха «Новый Континент» в Kontinent Media Group. Член редколлегии общественно-познавательного журнала «ИСРАГЕО» (Израиль) и журнала для любителей путешествий «В загранке» (Швейцария). Постоянный автор израильского еженедельника «Секрет».

В письме в редакцию она написала: «Мой дед по отцу Лившиц Зелик Хаимович – родом из Беларуси. В свидетельстве о смерти написано: “Место рождения – Могилёвская область”. До войны жил в г. Гуляйполе Запорожской обл. Там и похоронен в 1953 году. Больше ничего не знаю, а спросить теперь не у кого».

В журнале «Мишпоха» публикуется впервые.

Предлагаем читателям отрывок из романа

«Бабочка на булавочке, или Блинчик с начинкой».

 

Папин двоюродный брат Лёва заведовал мебельной базой в бывшем СССР и благодаря этой нужнейшей и полезнейшей для общества работе имел постоянные дивиденды в виде взяток.
Любая Лёвина мечта сбывалась так скоро, что даже не успевала побыть мечтой, но единственная несбывшаяся мечта – сесть за белый рояль и своими руками сыграть «Полонез» Огинского, – не давала дяде Лёве покоя всю жизнь, с того самого дня, когда по причине полного отсутствия музыкального слуха семилетнего мальчика Лёвушку не приняли в музыкальную школу.
– Буду учить своих детей музыке! – грезил Лёвушка.
Но для того, чтобы иметь детей, нужно сначала вырасти и жениться. И вот, наконец, дядя Лёва вырос большой-пребольшой, взрослый-превзрослый и толстый-претолстый. И было у него всё, что душа пожелает, кроме белого рояля. Вожделенному роялю не суждено было стать частью интерьера дяди Лёвиного четырёхкомнатного кооператива по причине непролезания рояля в дверь. Вместо белого рояля бывший мальчик Лёвушка приобрел чёрное пианино, внушающее трепет монументальной красотой и не менее монументальной ценой.
Денег на «игрушку» хватило, но как быть с «Полонезом» Огинского?! Сделав первый шаг к осуществлению мечты, Лёва стал подыскивать мать своих будущих детей, а так как он любил всё монументальное и крупногабаритное, то к крупногабаритному музыкальному инструменту своей мечты подыскивал крупногабаритную девушку мечты, умеющую сносно упражняться на фортепьянах.
После знакомства с добрым десятком крупногабаритных кандидаток в невесты – и прослушивания их крупномасштабного репертуара – у обессиленного Лёвушки увяли уши, повысилось давление, участилось сердцебиение! Он зашёл в аптеку за лекарством, где был возвращён к жизни прекрасной фармацевтом Мусей неописуемой красоты и необъятных размеров.
На первом же свидании в Лёвиных апартаментах под прекрасной Мусей развалилось кресло, а на втором – кровать. Хорошего человека должно быть много! Собирая составные части мебели воедино, Лёва был так восхищён мощью Мусиных форм выдающегося масштаба, что сделал прекрасную Мусю своей женой.
Родился сын Вова, на которого оба родителя возложили теперь уже совместные надежды на «Полонез» Огинского. Но Вова оказался строптивым балбесом, не оправдавшим надежд Муси и Лёвы. Категорически сопротивляясь обучению, Вова закрывал дверь перед носом репетитора, подкладывал в стул шпильки… и вообще, обороняясь от интеллигентного ящика изо всех сил, не желал играть «Полонез» Огинского, а желал играть в футбол и делать гешефты.
***
Инструмент простаивал, престижно-полноценно вписываясь в интерьер муси-лёвиной квартиры, напоминающей Музей мебельного искусства.
Инструментом гордились. За ним ухаживали. Его холили-лелеяли. Прекрасная Муся лично смахивала с пианино пылинки и натирала полиролью лакированные бока.
Уловив момент, когда в доме не было ни души, Лёва закрывал двери, поднимал крышку пианино и, оглядываясь по сторонам, не слышит ли кто, – робко тыкал пальцами в клавиши. На пятой минуте таких манипуляций Лёву заклинивало от благоговения.
Недоступное манит со страшной силой! По причине полного отсутствия музслуха дядя Лёва не способен был ни на «Собачий вальс», ни на «Чижик-пыжик». У прекрасной Муси была такая же напряжёнка с музспособностями, как у Лёвы. Мечта оставалась мечтой.
Дабы ниша не пустовала, в надежде на «Полонез» Огинского пришлось идти на второй заход по деторождению, в результате которого у Лёвы с Мусей родились девочки-близняшки Рая и Майя. Сын Вова облегчённо вздохнул и сочувственно посмотрел на будущих жертв музыкальной инквизиции, но ни Рая, ни Майя играть на пианино не желали. Со всем рвением молодых цветуще-растущих организмов легкомысленные дочки посещали дискотеки, которые дядя Лёва с тётей Мусей называли танцульками.
На танцульках Майя и Рая познакомились с близнецами Гариком и Мариком и вышли за них замуж. Дядя Лёва и тётя Муся, истосковавшиеся по «Полонезу», радостно приветствовали новых членов семьи: Гарик и Марик когда-то учились играть на саксофоне, а это увеличивало шансы Лёвы и Муси получить музыкальных внуков. И с ними в придачу – милый сердцу «Полонез» Огинского.
Старший сын Вова тоже внёс вклад в увеличение поголовья будущих исполнителей «Полонеза». Количество Вовиных браков к тому времени перевалило за два, в каждом – по отпрыску, которые в будущем, чем чёрт не шутит, могли бы захотеть поучиться музыке и запросто сыграть «Полонез» Огинского.
***
Членов муси-лёвиной семьи по отношению к пианино раздирали противоречивые чувства. Младшее поколение дружно ненавидело «чёрный ящик», старшее – не теряло надежду на доморощенных рихтеров.
Лёва с Мусей учредили премиальный фонд, но у юной поросли при виде божественного пианино по-прежнему сводило скулы. Музыкальное поприще никого не прельщало. Ситуация – безнадёжная: ни Даша с Наташей (дочки Марика и Раи), ни Рома с Сёмой, ни Юлик с Шуриком (две парочки сыновей-близнецов Гарика и Майи), ни Илюша с Андрюшей (сыновья Вовы от двух первых браков) интереса к инструменту не проявляли. Рассчитывать не на кого: никто в «Полонезе» – ни в зуб ногой.
Когда мне было одиннадцать лет, мы с папой побывали в гостях у полонезолюбителей, и я собственноручно воплотила в жизнь заветную мечту хозяев дома, целых три раза сыграв «Полонез» Огинского, после чего наивно предложила выгодную, на мой взгляд, сделку:
– Хотите, запишу вам «Полонез» на магнитофон? Будете включать запись, а все подумают, что это вы играете. А если у вас никто на пианино не играет, отдайте его мне. Своё пианино я отдам Лиде Гончаренко, она будет учиться музыке, а вы сэкономите место в квартире.
Ещё чего! Лишиться инструмента (почти рояля!), понеся моральные и материальные потери?!
– Закрой инструмент. Он может испортиться! – сказал дядя Лёва.
Я послушно закрыла лакированную крышку, но Огинского в моём троекратном исполнении уже услышали муси-лёвины соседи и решили, что играет Лёва. Не могли же они подумать, что Лёвино любимое музыкальное произведение исполняла маленькая девочка из провинциального городка. Конечно же, играл Лёва. У него – инструмэнт!
***
С тех пор пошли слухи, что Лёва – непризнанный музыкальный гений. Если бы не проблема со связками, то он… Количество людей, которым удалось услышать в Лёвином исполнении тот самый «Полонез» Огинского, росло, как маленькая снежка, которую скатали в большой снежный ком и вот-вот превратят в снеговика.
Лёва скромно отмалчивался, создавая иллюзию причастности к миру музыкальной богемы. Когда приходили гости в надежде на домашний концерт в Лёвином исполнении, маэстро, уклоняясь от прямых вопросов, говорил:
– Сыграю позже, сейчас не в форме. Потянул связку на правой руке! А одной левой, сами понимаете…
Гости разочарованно умолкали и ждали следующего раза. В следующий раз болела уже левая рука. В общем, дядя Лёва страдал хроническим воспалением связок на руках. Хорошо, что не на ногах, а то не смог бы ходить на свою важную и нужную работу. Вот как происходит мифологизация – облачение мифов, а то, что я вам сейчас рассказываю, называется демифологизация – разоблачение этих самых мифов.
***
Кроме меня, никто из Лёвиной родни не поднаторел в «Полонезе». Вскоре бывший СССР стал разваливаться на части. Дядя Лёва всей мишпохой двинулся на Ближний Восток, к Земле Обетованной, но расстаться с пианино было выше Лёвиных сил. Он сроднился с ним, как кентавр с лошадью. Берём инструмент с собой! Это же семейная ценность! Фамильная реликвия! В крайнем случае, там продадим.
Желающие найдутся! Все музыканты Израиля, а может, и Америки будут стоять в очереди, на коленях умоляя продать это великолепнейшее пианино!
С большим трудом удалось затолкать чудо мебельного мастерства в багаж, в первый раз посетовав на крупногабаритные пропорции инструмента. Это же не скрипка, которую хвать под руку – и пошёл…
Да, пианино – не скрипка, но и не огромный рояль. Вместе с пианино король полонезов Лёва отправил в Израиль целую тонну всякого добра, в том числе часы с кукушкой. По прибытии багаж также весил ровно тонну, но внутри не было ничего, кроме кирпичей! Полный багажный ящик кирпичей, среди которых одиноко тосковала кукушка от часов. Откуда кирпичи? На доисторической родине так спешили выгребать содержимое ящика, заменяя кирпичами, что второпях выронили птичку.
Уцелело и пианино, внутри которого покоился свёрток с комсомольско-пионерской атрибутикой и вымпелом «Победитель социалистического соревнования». Мародёрам было не до «Полонеза» Огинского и не до социалистического соревнования. Из всего муси-лёвиного имущества – пианино с вымпелом, кирпичи да затерявшаяся в кирпичах кукушка. Вот такой привет с доисторической родины. С любовью.
***
Прибыв на историческую родину своих хозяев, пианино в составе семейства стало путешествовать по съёмным углам. Из соображений экономии все поселились в одной квартире: одну комнату заняли Лёва с Мусей, вторую – Майя с Гариком, третью – Рая с Мариком. Салон заняли Рома с Сёмой и Юлик с Шуриком, а Дашу с Наташей с трудом втиснули в часть салона под названием «пинат охель» (обеденный уголок), где красовалось пианино. Членам дяди Лёвиной семьи с их крупной комплекцией было тесновато, а пианино в крошечном «пинат охеле» выглядело гигантским морским кораблём в мелководной речушке. Бесполезный корабль-пианино не плавал, на нём не играли, на него бросали мрачные взгляды. С него забывали стирать пыль! Отказывались рядом спать!
Погода в доме начала портиться. Надвигался шторм. А тут ещё на родину предков прибыл первенец – бывший балбес Вова, переквалифицировавшийся в ловеласы. С новой (третьей по счёту) женой на шестом месяце беременности да обоими киндер-сюрпризами от двух первых браков – Андрюшей и Илюшей.
Чтобы разместиться и сэкономить, сняли на всех квартиру побольше. За перевозку пианино каждый раз платили по отдельным тарифам. С каждым новым переездом пианино расстраивалось, на нём появлялись новые трещины и царапины.
***
Вид инструмента стал настолько непрезентабелен, что Муся с Лёвой засомневались, можно ли на нём играть.
Вызвали настройщика, заплатили за настройку, настройщик похвалил инструмент, пианино продолжало стоять уже настроенное. Уповать на доморощенных рихтеров было бессмысленно. Кто будет мучиться над гаммами, когда есть современная электроника типа «Ямахи»? Нажал кнопку – «ум-ча-ча, ум-ча-ча»: тут тебе и мелодия, и аккомпанемент, и оркестр. Просто, как заправить салат майонезом. Неоспоримые преимущества для лентяев и классная отмазка не забивать голову «Полонезом». Ко всему прочему, из-за тягот абсорбции у Лёвиного семейства ослабели нервы. Начались разногласия, что делать с инструментом. Не хранить же в нём картошку или апельсины?
Заняв стойко-оборонительную позицию, Лёва сентиментально поглядывал на памятник «Полонезу» Огинского, и…
***
И тут вспомнили обо мне. Зачем превращать пианино в овощехранилище? Проще сделать Элиночку хранительницей фамильных ценностей. Продать уникальный инструмент в виде гуманитарной помощи. Мол, за ним – большая очередь желающих, но раз ты его с детства хочешь, вот она, мечта... Дядя Лёва, бывший работник советской торговли, никогда ничего не делал даром. Содрать три шкуры и выдать их за великое благодеяние – отличный «безвозмездный» подарок.
Я вздохнула. Не посоветуешь же любимым родственникам сходить к проктологу?
Призвав на помощь дипломатию, я благодарно приложила руку к сердцу, как управдом Мариночка у знаменитой мусорки:
– Как здорово, что ваш слух пришёл в норму! Уши – это украшение головы. Почти, как волосы, которые отрастают, в отличие от зубов. Уши вам ещё пригодятся. А пианино... Я взяла бы пианино, но понимаете… Сейчас – Ханука! Обе руки заняты пончиками. Жуём, жуём… Некогда по клавиатуре пробежаться!
У меня не было денег ни на покупку, ни на перевозку пианино. Отказавшись от привилегий на таких условиях, я внесла свою лепту в помощь ближнему: написала три разных объявления и отдала муси-лёвиному семейству. Для размножения и распространения в массы.
Я предусмотрела все варианты. Первое объявление было бодро-оптимистическим: «На конкурсной основе! Мечта виртуоза! Продаётся пианино немецкого производства в идеальном состоянии. Пришедший первым – выигрывает! Спешите, не опоздайте!».
Никто не клюнул и в очередь не стал. Учитывая количество понаехавших виртуозов, предложение превышало спрос. Продающих «пианины» – больше, чем покупающих.
Второе объявление гласило: «Не пропустите! Редкая удача! Бесплатные концерты, не выходя из дома! Продаётся пианино немецкого производства в идеальном состоянии, требующее незначительной настройки, стойко выдержавшее перевозку с двух квартир на третью!».
Желающие не находились. Музыкантам-пианистам, постигающим азы абсорбции, играть было некогда. Они мыли полы на чужих виллах, посуду в ресторанах, – в общем, «берегли» руки, как могли.
Третье объявление взывало: «Люди, умоляю! Помогите снести пианино с четвёртого этажа без лифта!!! Даром отдам, только возьмите!!!»
Безрезультатно. Никто не клюнул. В лохмотьях былого престижа пианино красуется на задворках муси-лёвиной квартиры памятником мечте.
***
У Лёвы с Мусей теперь просторно. Рая с Мариком и Майя с Гариком купили коттедж на две половины в двух уровнях, забрали с собой Рому с Сёмой, Юлика с Шуриком и Дашу с Наташей.
Теснота забыта, и мечта вот-вот сбудется. Подумать только, Вовин сын от третьего брака, несмотря на свои два годика, уже играет на «чёрном ящике» «Собачий вальс» и «Чижик-пыжик»… А там и до «Полонеза» – рукой подать!
Мадам Вилькори (Зинаида Вилькорицкая). Рисунки Александра ВАЙСМАНА. Рисунки Александра ВАЙСМАНА. Рисунки Александра ВАЙСМАНА. Рисунки Александра ВАЙСМАНА.