Свидетельства выживших и очевидцев об уничтожении еврейского населения СССР.  Поиски в личных и семейных архивах.

17 ноября 2022 г. участвовал (к сожалению, только  в формате ZOOM) в очень интересной Международной научно-практической конференции «Нацистская политика геноцида на оккупированных территориях СССР», организованной Брестским государственным университетом имени А. С. Пушкина. Подробнее почитать о конференции

Продолжая наше давнее сотрудничество с коллегами из Беларуси, выступил с докладом и презентацией. Материалы конференции (сборник статей), надеюсь, скоро будут изданы.

Л. А. ТЕРУШКИН
Россия, Москва, НПЦ «Холокост»

Поиск, изучение писем, дневников и других документов личного происхождения периода 1939-1945 гг.  составляют одно из главных направлений деятельности Архива Научно-просветительного Центра «Холокост» (далее – НПЦ), которому в этом году исполнилось 30 лет. 

Если ретроспективно посмотреть, то первые публикации писем и других источников личного происхождения появились непосредственно в военные годы. Предпочтение отдавалось источникам с героическим и патриотическим содержанием. Эта тенденция продолжала сохраняться в публикации писем, воспоминаний и дневников на протяжении многих лет. 

Разумеется, поиск свидетельств об уничтожении евреев на оккупированных территориях СССР целенаправленно проводился в рамках подготовки «Чёрной книги» И. Эренбургом и В. Гроссманом. Однако, «Чёрная книга» была издана только в наше время [5].  И она включает   свидетельства, подвергавшиеся литературной обработке. Кстати, мы неоднократно в этом убеждались, сравнивая документы из «Чёрной книги» и первоисточники (исходные документы).

Вообще, ситуация с публикацией источников личного происхождения стала кардинально меняться. Вышел целый ряд сборников и отдельных изданий писем, воспоминаний и дневников «человека военного времени», а также свидетельств о преступлениях нацизма.   

Можно отметить примерно несколько групп свидетельств о преступлениях оккупантов. Прежде всего – письма и дневники солдат и офицеров Красной Армии. Они сообщали о встречах с уцелевшими узниками гетто и концлагерей, о самих концлагерях и местах массового уничтожения.  Случалось, что фронтовики писали о том, что узнали, увидели после посещения родных мест, после встреч с теми, кто пережил оккупацию – довоенными соседями, друзьями. Они были очевидцами   и жертвами преступлений нацизма, уничтожения евреев. Впрочем, не только евреев.

Благодаря коллегам из Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны в Минске удалось изучить и опубликовать дневник Давида Кеймаха (1906-1943), комиссара разведывательно-диверсионного отряда специального назначения под командованием воентехника 2-го ранга Г. Линькова, действовавшего в Белоруссии (отряд «Бати»). Этот дневник представляет собой хронику действий партизан за октябрь1941 – январь 1942г. Но там есть записи не только о боевых действиях.

 «По данным населения им известно следующее: в сентябре около Крупки немцы вырыли огромную яму, бросали живьём детей до 4 лет, остальных расстреливали, раненые и мёртвые падали в яму и все было зарыто. Очевидцы передают, что в течение некоторого времени земля «дышала» [4, с.147]. Сегодня мы знаем, что 18 сентября 1941 г. там были расстреляны евреи – узники лагеря для лесозаготовителей. Акцию осуществляла команда ЕК 8 из Борисова и 354-й пехотный полк вермахта.

 «Около дер. Молодой. Тут на Рождество открыли церковь, где должно было быть богослужение. Церковь была окружена немцами и с народа снимали получше валенки, варежки и другие тёплые вещи.

Немцы поймали еврейку Мирскую, крещённую, с двумя детьми до 10 лет и расстреляли их; повесили на воротах в дер. Нешково одного еврея» [4, с. 148].

Вторая группа свидетельств, которые хотелось бы отметить – предсмертные письма (записки), которые дошли до нас. Да, кое-кому из евреев удалось оставить в домах, у соседей, у знакомых прощальные записки перед уходом в последний путь, на расстрел…  Да, такие письма ещё можно найти и часто за их строками скрываются уникальные истории гибели и спасения.

В сентябре 2021 г., после того, в Минеральных Водах прошли памятные мероприятия, где я также присутствовал в рамках образовательного семинара Центра «Холокост», в НПЦ «Холокост» обратилась А.Л. Скобликова из Санкт-Петербурга. Она сообщила, что её родные по линии отца погибли от рук нацистов, будучи расстрелянными в Минеральных Водах в начале сентября 1942 года, что перед уходом на смерть они оставили прощальные письма, и ей бы хотелось, чтобы эти документы хранились в НПЦ «Холокост». Эти предсмертные письма – уникальные свидетельства людей, уходивших в никуда. Отец Анны Скобликовой, Лев Григорьевич Левин, находясь на фронте, в 1942-м году потерял связь с родными. Погибли родители Льва – отец Григорий Борисович, его мать Розалия Эммануиловна, сестра Льва – Юдифь, бабушка – Анна Нейман, тётя –   Анна Трубкина с семьей. Все они были отправлены на расстрел из Кисловодска и Пятигорска в район стекольного завода в Минеральных Водах, где погибло около 7500 евреев.

Из письма Григория Левина: «Надежды на то, что останемся в живых очень мало. Вернее, никакой. Что писать, с чего начинать – не знаю... Как вам известно, нас всё время убаюкивали, что всё благополучно, и когда уже угроза была на носу, всё-таки никого не выпускали и только 5 августа утром нам выдали пропуска, но ехать было не на чём. Даже раненые в госпиталях пошли пешком на костылях. 6-го вечером мы тоже вышли. Отошли от Кисловодска километров 50 и так обессилели, что увидели, что добраться до Махачкалы не сможем... 5-го сентября был объявлен приказ утром, что к 5 часам дня все евреи должны явиться на вокзал имея при себе не более 20 кг багажа включая сюда продукты на несколько дней... Отправят нас в 6 час. Куда неизвестно, но вероятно туда же, куда отправили уже не одну тысячу евреев. Трудно очень сосредоточиться. А так много хотелось бы сказать, как хотелось бы всех видеть. Неужели Лёля останется круглым сиротой, если он останется в живых. Как нас мучает этот вопрос. Хотя взглянуть бы на одну минутку и, кажется, легче было бы умереть. Юлочке придётся разделить судьбу вместе с нами. Какой ужас» [1, л. 2]. Есть в письме и фраза Г. Левина на идиш, которую перевели наши специалисты: «Будьте здоровы, мои дорогие, не хочется уходить из этого светлого мира, всем от меня привет» [1, л. 3].  Семья Левиных эвакуировалась осенью 1941 года из Харькова. Они проживали в Кисловодске, в доме местной армянской семьи Савадовых. Вот выше приведённое предсмертное письмо и хранилось у них до 1946 г., когда их посетил Лев Левин. Но семья Савадовых оставила у себя и спасла от гибели племянника Льва Левина – Гарика (1932-2016), единственного, кто уцелел из всей семьи. В 1968 году Гарик – Григорий Александрович Острин был принят в труппу московского театра "Современник", где прослужил до конца жизни.

И сегодня такие письма из личных и семейных архивов помогают не только восстановить детали трагедий далёкого прошлого – имена, даты, места, что весьма важно в ряде мемориальных и образовательных   программ НПЦ м «Холокост»,  Российского Еврейского  конгресса, но в них мы находим и имена спасшихся, имена тех, кто помогал евреям выжить – фактически, кандидатов  на звание Праведника Народов Мира. Есть ряд примеров, как переписка 1943-1945 гг. даёт нам основания ставить вопрос о присвоении звания Праведника. Вот, как в вышеприведённом случае с семьей Савадовых.

К третьей группе свидетельств стоит отнести «тыловую» переписку, когда после освобождения   тех или иных мест, люди искали друг друга, узнавали о судьбе родных и близких, соседей. Соседи, довоенные друзья, пережившие оккупацию, тоже участвовали в такой переписке. Участвовали и представители только что восстановленных органов Советской власти в освобождённых районах.

     Вот комментарии, пояснения, полученные от Т.В. Таловской из Новосибирска в 2017 г. «Отправляю документ, который сохранился в нашем семейном архиве о расстреле моих прабабушки и прадедушки в Одесской области в 1941 году. Может быть, это не совсем официальный документ, но это всё, что есть. Сестра моей бабушки Гитя Исааковна Гинзбург, которая работала бухгалтером в Управлении Госбанка (Москва) сделала запрос председателю Коноплёвского сельсовета о судьбе своих родителей. Дополнительно мне известно, что вместе с родителями на хуторе была их младшая дочь Голда, которая погибла вместе с ними». [2, с. 1] В данной трагической «микроистории семьи» сохранилось несколько писем 1941-1944 гг. и фотографии. 

Из письма Ольги Гинзбург в Москву (не позднее 27 июля 1941 г.): «Дорогая Гитенька! Наконец я собралась тебе написать. Я нахожусь сейчас в совхозе «Сухая Балка», куда теперь мобилизовали 400 студентов на уборку урожая. Работа трудная, но с такими трудностями можно помириться. Кормят нас хорошо, да ещё мы получаем зарплату! Занятия у нас начинаются с 1/VIII-41 г., а едем домой 28/VII-41 г., но я поеду домой хотя бы на несколько дней… Гитенька, отвечай обязательно, будь здорова. Оля». [4, с. 77-78]

Из письма И.И. Гинзбурга в Москву 29 июля 1941 г.: «Дорогая Гитя! Дома у нас благополучно и мы все здоровые, сегодня Голдочка приехала домой с работы, мы за неё очень беспокоились, почему ты нам не пишешь, ведь сейчас из Москвы письма получаются, что слышно у Дины. Умоляю тебя Гитенька напиши нам несколько слов, и мы будем спокойны. Мама и Голдочка тебя приветствуют. Твой папа». [4, с.  78]

Письмо Г, И. Гинзбург в Коноплёвский сельсовет Яновского района Одесской области. 1 апреля 1944 г.

«Дорогие товарищи! Я обращаюсь к вам с большой просьбой. Сообщите мне, что вы знаете о моих родных: Гинзбурге Исааке Исаевиче и Гинзбург Эсфирь Абрамовне, которые жили в хуторе Феликсдорф Коноплёвского сельсовета. Мои розыски их до сего времени ничего не дали. Из этого я заключила, что они не выехали из хутора и оставались во время его оккупации немцами. Прошу вас не отказать мне в моей просьбе». [4, с. 78]

17 июня 1944 г. «На ваш запрос отвечаем о том, что ваши родители при немецко-румынской оккупации были расстреляны румынами в селе Феликсдорф вместе с другими жителями села Феликсдорф. Сейчас там проживает только одна семья Слободянюка. С приветом. Председатель cельсовета» [4, с. 79]

Все эти материалы оставались на протяжении 80-ти лет печальными семейными реликвиями и единственным свидетельством о гибели родственников, друзей, близких. Авторы этих свидетельств (писем) евреи, русские, украинцы, белорусы. Многие свидетельства предоставлены ранее, чем стало широко известно о деятельности В. Гроссмана и И. Эренбурга по поиску документов об уничтожении евреев, то есть в 1942-1943 гг. Эти свидетельства датируются буквально первыми месяцами или даже неделями после освобождения конкретных населённых пунктов. В это время на освобождённых территориях ещё только восстанавливалась работа почты, радио, туда только начинали поступать советские газеты, ЧГК ещё не начала работать в этих населённых пунктах, да и не было у членов комиссии возможности и задачи учесть подробности гибели каждой еврейской семьи, имя каждой жертвы нацизма. Тем более, что в большинстве случаев из этих семей никого не осталось.

     Первоначально эта переписка носила сугубо личный характер. Но за каждым из этих писем скрывались подробности конкретных трагедий еврейских семей, впрочем, не только еврейских. Поток подобной переписки постепенно нарастал по мере освобождения Красной Армией оккупированных германскими войсками районов СССР. С лета 1943 года таких писем становилось всё больше. Кстати, встречаются они и в первые послевоенные месяцы 1945 г., а также в 1946-1947 гг.

Письма свидетелей и очевидцев, как правило, подробны и обширны, в них содержится очень много мелких деталей и информация трагедии общих знакомых-евреев. Впрочем, о жизни или скорее выживании,   не только евреев,  при нацистском «новом порядке» эти источники также содержат много информации.

Письма адресованы евреям, и главной является тема трагедии еврейского населения: как отдельных людей, так и всего населения данной местности. Все авторы писем прекрасно знали погибших, и гибель местных евреев была для них буквально такой же трагедией, как и гибель собственных   близких.

Одно из таких свидетельств обнаружили, разбирая архив своей бабушки Марии Борисовны Симкиной внуки – Инна и Леон Гин из г. Холон (Израиль). Мария Борисовна была родом из Злынки в Брянской области. В юности она поступила в Ленинградский кораблестроительный институт, затем оказалась по направлению в Баку, а в 1941 году планировала вместе с трёхлетней дочкой летом побывать у родителей в Злынке. Война помешала этой поездке, а вот брат и сестра Гин обнаружили письмо, которое бабушка получила, видимо, сразу после войны от подруги   детства.

 «Здравствуй, дорогая Маруся!
Прими привет и самое наилучшее пожелание в твоей молодой жизни и трудовой работе. Сегодня имею счастье читать ваше письмо, за которое от всей моей души чувствительно благодарна. Прочтя ваше письмо, мне так стало тяжело на душе, что нет силы воли выразить всю эту тяжесть словами.
Я знаю хорошо, что нелегко читать те письма, в которых так описывают наши друзья и товарищи о той жестокой кровавой бойне, которую приносит нашему ни в чём неповинному народу кровожадный немчура. Я свидетель тех случаев, когда Окаянный Шакал увозил целыми машинами нашего народа на еврейское кладбище, рыли там могилы и наполняли их нашими людьми.
Даже (в) те окопы, которые вырыли до прихода немцев по направлении к М.Т.С. этот кровожадный головорез уложил 226 человек. Разве легко было нам было это всё пережить. И сколько мирного народа он угнал в Германию из Злынки, а также с ближайших деревень. Да очень и очень тяжело, но что поделаешь, коль наша судьба такова.
Поверь мне, дорогая Маруся, я тоже обиду за обидой переживаю. Мама умерла, муж убит на фронте в 1942 году, брат Иван ранен, так что приходится и своё горе переносить и также тех людей, которые точно так же, как и я, переживают на сегодня.
Теперь пару слов о вашей семье, Маруся. Когда немец оккупировал Злынку 26 Августа 1941 года, всех семей еврейских он эвакуировал в МТС. То есть примерно 30-31 Августа, а 29 Августа всех мужчин. То есть я лично видала сама, что отец Ваш, Рябцев Наум, 2-й Аршавский, только я не знаю, как его зовут… в закрытую машину и вывезли из Злынки Те, которые остались в МТС, жили до 1942 года 19 февраля. Какова была их жизнь? Хлеба пайка им не отпускали, то они ходили в город и меняли, у кого какие были вещи на хлеб и т.д. И последнее это пару слов о вашем доме. Дом в полном порядке, но вещей в нём ваших нет никаких, т.к. после ухода ваших родных домом пользовался начальник полиции, который уехал со Злынки куда-то и увёз какие оставались вещи.
     Часть вещей ваша мать отдавала кому-то на сохранение, а часть забрала в МТС. Вот пока всё. Пиши мне, что интересует вас. С приветом к вам. Полина К.» [3, с. 2]

Безусловно, такие письма – ничтожный процент колоссального потока переписки периода 1941-1945 гг. Но в ряду свидетельств о Холокосте, на мой взгляд, они должны занимать особое место. Прежде всего, потому что они написаны буквально по «горячим и кровавым следам» и поэтому содержат вполне достоверную информацию вплоть до мелких деталей – имена погибших, место и время гибели, места захоронения, которые были утрачены или забыты спустя десятилетия. Кроме того, в письмах сохранились имена погибших и спасшихся и тех, кто им помогал спастись. Есть так же имена коллаборационистов (местных полицаев), участвовавших в преступлениях оккупантов. Давно уже нет в живых авторов этих писем, но их свидетельства продолжают храниться у потомков адресатов наряду с уцелевшими фотографиями. Семейная история и сопутствующая ей переписка   долгое время была почти единственным источником фиксации памяти о фактах и местах уничтожения еврейского населения СССР. Мы особо отмечаем свидетельства о преступлениях нацизма (и не только в отношении еврейского населения) в продолжающейся уже 15 лет серии сборников «Сохрани мои письма…» 

Российский НПЦ «Холокост» сейчас готовит уже 7-ой сборник серии.

Поиск документов позволил привлечь внимание многих молодых людей – школьников, студентов, да и их родителей тоже, к семейным архивам, к биографиям родных и близких, далеких предков. К повседневной человеческой жизни в нечеловеческих условиях – позволю себе такой термин.

               Список использованной литературы

1. Архив НПЦ «Холокост». Коллекция «Холокост на территории России», ед. хр. 157
2. Архив НПЦ «Холокост». Коллекция «Холокост на территории СССР», ед. хр. 153
3. Семейный архив И. и Л. Гин. Письмо Полины К.
4. «Сохрани мои письма…» //Сборник писем и дневников евреев периода Великой Отечественной войны. Вып. 6. /Сост.: И.А. Альтман, Р.Е. Жигун, Л.А. Терушкин. Под ред. и с предисловием И.А. Альтмана. – М.: Центр «Холокост», 2021.
5. «Черная книга: о злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского Союза и в гитлеровских лагерях уничтожения на территории Польши во время войны 1941-1945 гг.» / Под ред. В. Гроссмана, И. Эренбурга. – М.: ACT: CORPUS, 2015. – 768 с.

Терушкин Леонид Абрамович

Родился в 1963 году в Москве.  Сейчас живёт в Московской области. С 2003 года является   заведующим архивным отделом Российского  Научно-просветительного Центра «Холокост». Опубликовал более 120 научных и научно-популярных статей в России, Израиле, Украине, Беларуси, Франции, Латвии, Германии, США, Казахстане. Участвовал в научных конференциях в этих странах, а также в Польше, Чехии, Венгрии в 2005-2021 гг. Один з составителей (соредактором) серии документальных сборников «Сохрани мои письма. Письма и дневники евреев периода Великой Отечественной войны» (Москва, 2007-2021 гг.); основанных на архивных коллекциях Центра» Холокост» и документах личных архивов.

Является автором-составителем книг (сборников документов) «Собибор» (2008 г.), «Собибор. Восстание в лагере смерти» (2010 г.), «Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки» (2018 г.), «Концентрационный лагерь Майданек. Исследования. Документы. Воспоминания» (2019 г.), «Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы» (2021 г.).

Участвует в теле-радио-интернет программах (например, на телеканале «Путь к Победе» – по истории Второй мировой войны и Холокоста.