Просматривал архивы журнала «Мишпоха». Нашёл некоторые факты, связанные с нашей семьёй.
Приводится пример, когда полицай в Яновичах за взятку от мужа выпустил из гетто его беременную жену. Этой женщиной была двоюродная сестра моего отца Рива Кабакова. Она с русским мужем пришла в Колышки, и в доме моей бабушки родила мальчика. Когда рожала, меня и других мужчин и мальчишек выгнали из дома. Я увидел этого мальчика, когда ему было несколько часов. Назвали его Валерием.
Когда в конце февраля или в начале марта 1942 года в Колышках стали появляться разведчики Красной Армии, освободившей временно Понизовье, наша семья: я, моя мама, бабушка, жена Захара (Залмана) Дыкмана с маленьким ребёнком, Рива Кабакова с крошечным ребёнком с помощью этих разведчиков переехали в Понизовье. Сколько мы там пробыли, сказать не могу. Но не один день. И только когда в Понизовьи стало известно, про расстрел евреев в Колышках, с помощью красноармейцев мы стали добираться до Ильино (ныне Тверская область). Оттуда уже было автомобильное сообщение с тылом Красной Армии. Так мы добрались до Калинина (Тверь), а оттуда – в Ростов-Ярославский, где в сентябре 1942 года умерла моя мама.
Муж Ривы Кабаковой и муж папиной сестры Ханы Дыкман Залман Вихнин (как он оказался в доме у бабушки в Колышках не могу объяснить) ушли в те дни в Красную Армию. Находясь в Ростове, взрослые занимались розыском родных. Были найдены папина сестра Хана в Казани и сестра Ривы Фаня Ронина в Чистополе. Так я с бабушкой и женой Захара Дыкмана с ребёнком оказались в Казани, а Рива Кабакова с ребёнком в Чистополе. Судьба её сложилась трагически. После войны она погибла. Её сын Валерий был усыновлён сестрой Фаней Рониной и стал носить фамилию Ронин. Последний раз я видел Валерия в 1957 году, когда я приезжал на свадьбу к Давиду Ронину. С уходом Давида связь с Рониными утрачена, где Аня и Мира – не знаю. На следующем фото, напечатанное в газете в Америке соболезнование по поводу 60-летия гибели партизана Ронина Самуила Айзиковича. Он был оставлен в тылу противника для подпольной работы и партизанского движения. Погиб 26 декабря 1941 года.
В архивах журнала нашёл статью «Местечко Черневка, где памятника нет». Из этого местечка мать моей жены Соня Марковна Шехтман. У неё было три сестры и брат. Все они уехали из Черневки, родители остались. Сёстры вышли замуж, две из них имели высшее образование. Брат Юрий Маркович Шехтман стал доктором технических наук и преподавал в Москве. В войну все были эвакуированы, родители остались в Черневке. В зиму с 1941 на 1942 год несколько стариков отправили в лес заготавливать дрова для полиции. Когда старики развели костёр и сели отдохнуть, полицай бросил в огонь гранату. Шехтманы погибли. Оставшиеся в живых похоронили погибших в лесу и поставили какой-то знак. Об этом знали в Черневке и после войны показали место захоронения одной из сестёр, проживавшей в Минске. Она с мужем организовала эксгумацию тел родителей, и они были перезахоронены на еврейском кладбище в Борисове.
В 1989 году я с женой первый раз после эмиграции приехали в Минск. Нас возили в Борисов на кладбище и показали это захоронение.
Проходят годы. Очень хочется, чтобы наша память не исчезла бесследно, чтобы она где-то сохранялась и хоть изредка к ней обращались молодые люди.
Владимир Дукман,
Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.
