В конце 60-х годов Марку Фрадкину сообщили по линии Союза композиторов, что с ним хотел бы встретиться известный американский бизнесмен, заглянувший из любопытства в Москву. Деда это озадачило: с капиталистическими акулами он ранее не сталкивался, не бывал в США и из штатников был разве что знаком с Полем Робсоном – темнокожим певцом и лауреатом Сталинских премий.
Общаться с заокеанскими миллионерами вообще не было принято у советских людей. Может, КГБ мешал, может, отсутствие интернета… Да и желания вроде не наблюдалось. Не знаю насчёт капиталистов – возможно, они и рвались, но нам как-то не до них было, что ли… Исключение в СССР составляли разве что «посланцы доброй воли», пропагандировавшие советский образ жизни. Для них был зажжён зелёный свет. Такими посланцами в разное время являлись писатели Алексей Толстой, Илья Эренбург, композитор Никита Богословский. Именно от этого обаятельного и остроумнейшего человека прилетела к деду американская история. Никита Владимирович без труда сагитировал Марка Григорьевича: «Ты часто пьёшь с американскими миллионерами? Он меценат и посол США на острове Барбадос. Он лидер еврейской олигархии восточного побережья, знаток культуры и потенциальный друг советского народа. Мечтает тебя видеть, Марк! Почему? Откуда я знаю? Может, на Wall Street популярен твой хит про комсомольцев-добровольцев! Пойдём выпьем с ним, поговорим о советской песне, соблюдая всё же некоторое приличие!»
И эта встреча, понятное дело, санкционированная сверху, состоялась. Кажется, в ресторане Дома композиторов. Элегантный, благоухающий сигарами господин с ходу обнял оторопевшего деда и произнёс что-то на идиш. Для композитора Фрадкина идиш был сродни суахили. Дед солидно промолчал. И тогда капиталист произнёс по-русски с ужасным местечковым прононсом: «Марк! Я твой кузен. Двоюродный брат!»
Так и познакомился дед с Фредриком Робертом Манном (Fredric R. Mann), в детстве тоже Фрадкиным. О существовании закордонного брата Марк не знал. И неудивительно. Фредди родился в 1903 году, но уже через два года его семья, видимо, спасаясь от погромов, эмигрировала в Северо-Американские Соединенные Штаты, как их тогда называли.
К 23 годам Фредди уже сколотил огромное состояние, основав National Container Corporation – компанию по производству картонных упаковочных коробок. Но главным интересом его жизни всегда была классическая музыка. И он тратил гигантские суммы на поддержку музыкантов, как правило, соплеменников. Именно Фредди построил в Филадельфии знаменитый концертный зал – The Mann Center for Performing Arts – где ежегодно проводятся классические фестивали его имени. Этот меценат также стоял у истоков создания Израильского филармонического оркестра (Israel Philharmonic Orchestra), а в 1957 году на его деньги для этого коллектива в Тель-Авиве был построен концертный зал Fredric R. Mann Auditorium. Стартовал карьеру Зубина Меты в США, организовав его первые гастроли. До преклонных лет был отчаянным тусовщиком. Мог прилично выпить, увлекался сигарами. Дружил со многими великими музыкантами, гулял их по полной до утра после концертов.
Деду и Фреду было что поведать друг другу в тот вечер. Как проходило их общение потом, мне трудно сказать. Но контакт сохранялся многие годы, до самой смерти Фредди в 1987 году. Он ещё минимум трижды приезжал в СССР и обязательно встречался с кузеном-композитором. Именно от американского родственника не куривший ранее дед перенял страсть к сигарам. Но в Штаты, несмотря на регулярные приглашения, так и не съездил. Годы спустя, в Филадельфию поехал я и познакомился с дальними родственниками. Но это, как принято говорить, уже другая история.
Антон ФРАДКИН,
внук Марка Фрадкина
