Пичура Галина родилась и выросла в Ленинграде. С 1991 года живёт в Нью-Джерси (США). По российскому образованию – библиограф и экскурсовод, в США – программист. Пишет прозу, стихи и песенные тексты.
Стихи были опубликованы в журналах "Листья" (США, Калифорния, 2006), "Нашем альманахе" (Нью-Йорк, 2006), сборниках "Общая тетрадь" (Москвa, 2007), "Неразведенные мосты" (Санкт-Петербург, 2007), "Нам не дано предугадать" (Нью-Йорк, 2007 и 2008), журнале «Юность» (Москва, октябрь 2011). В 2006 году вышел в свет объёмный поэтический сборник "Пространство боли" ("Сударыня", Санкт-Петербург).

 В марте 2012 Галина Пичура стала победителем международного литературного конкурса «Первая любовь», состоявшегося в Самаре, в котором приняло участие 950 авторов из 17 стран мира. Призёр международного литературного конкурса «О любви» (Беларусь-2015, журнал «Метаморфозы». Рассказ «Двойная ошибка»).
Член Объединения Русских Литераторов Америки (ОРЛИТА). Публикации прозы в русскоязычной периодике многих стран.
Рассказ «Манечка и Боря» вошёл в сборник«О любви – народная книга» (проект Михаила Веллера), а рассказы  «История Гришки Шульмана» и «Спасибо, что выслушал маму» публикуются впервые.

 

МАНЕЧКА И БОРЯ

Родители любили друг друга. Мы с братом всегда это знали. В детстве нам казалось, что наша мама – настоящая королева, потому что папа относился к ней с абсолютным обожанием. Если она вдруг прилегла днём на часик, чтобы отдохнуть, папа требовал полной тишины от нас, детей, и, не дай Бог, если мы, забывшись, начинали галдеть. Когда мы протягивали руки к вазочке с фруктами, он нередко отдергивал нас со словами: «Последняя груша – маме! Я завтра куплю ещё, и всем хватит». Из тысячи мелочей, порой непередаваемых словами, была соткана атмосфера нежности и любви к маме, которая от папы распространялась волнами по всем граням нашей жизни.

Мамина любовь к отцу проявлялась иначе, но была тоже явственной и неоспоримой. Как и положено королеве, мама держалась независимо, но всегда помнила, какие блюда предпочитает её муж, о чём не стоит ему рассказывать, чтобы не огорчить, чем можно его порадовать, от чего оградить, но главное, – что ему нужно в жизни, причём, как нам казалось с братом, маме это было известно гораздо лучше, чем самому отцу. Но он настолько доверял своей сероглазой, нежной и умной супруге и так сильно любил её, что вполне комфортно чувствовал себя в роли ведомого, хотя, скорее всего, он вряд ли так определял свою роль сам. И, в принципе, все эти деления на ведущих и ведомых – удел психологов, если что-то у кого-то не ладится. А когда в отношениях есть главное: уважение, преданность и нежность, – копание в ролях и прочих «винтиках», составляющих людское счастье, всегда казались мне мелким и нелепым занятием.

* * *

...У отца уже начались боли, и мама колола его сильнодействующими лекарствами, называя их витаминами.
Папа знал, что ему оставалось жить совсем недолго. И хотя никто ему этого не говорил, а сам он щадил нас и избегал прямых вопросов, он, конечно, всё понимал. Врачи выдали маме две справки: одну настоящую, вторую – с невинным диагнозом, но обе выглядели достоверно и впечатляли печатями. Так поступали в России 70-х. Возможно, именно в этом проявлялась высшая гуманность к человеку, хотя многие не без успеха до сих пор сражаются за то, чтобы страшная правда о скором уходе из жизни была гарантирована каждому.
Однажды папа позвал меня, и я внутренне насторожилась: а вдруг он спросит о своём диагнозе! Но он стал вспоминать молодость, первую встречу с моей мамой, прогулки по вечерней Москве, недолгий роман, а потом – более чем скромную свадьбу с горячей дымящейся картошкой в деревянном гомельском доме, в семье маминых родителей. Почти в каждом предложении звучало: «Ни о чём не жалею», «Если бы начал жить снова, я бы поступил так же».
Мне стоило огромного труда притвориться, будто я не понимаю: родной мне человек подводит итоги своей жизни.
– Встреча с твоей мамой – это самое лучшее, что со мной случилось в жизни, – произнёс он и закрыл глаза. Я встала, чтобы выйти из комнаты, и тут... Он встрепенулся, приподнялся на подушке и бросил на меня тот самый обнажённый взгляд-вопрос, содержащий последнюю надежду на возможную ошибку о смертельном приговоре судьбы.
Даже сейчас, через много лет, я помню этот взгляд. Отчаяние слилось с надеждой! Собрав все силы, я чмокнула отца в щеку, улыбнулась как можно беззаботней и, выходя из комнаты, прикрыла за собой дверь.
Прихватив с вешалки куртку, я выскочила на улицу и дала волю своим чувствам. Через несколько минут мама догнала меня: "Он опять делился воспоминаниями? Почему-то и мне сегодня хочется говорить о юности...
Знаешь, я ведь поначалу не любила твоего отца. Всё это пришло потом, позже. Зато крепко и навсегда. Это неправда, что настоящая любовь обязана вспыхивать мгновенно. Вспышка – это не любовь, а страсть. Но она же и гаснет безвозвратно. А с любовью все иначе. Она бывает острой и хронической, почти как болезнь. Но в юности это мало кто понимает.
После войны семья моих родителей вернулась из эвакуации в Гомель. Мужчин поубивало! Выжившие, в основном, – калеки, без рук, без ног. В нашей семье – целых три невесты: я и две младшие сестрёнки, Рая и Соня. Твой дед, Ошер, высокий голубоглазый блондин, вернулся с войны невредимым и сокрушался, обращаясь к своей жене: «Где ж мы найдём троих женихов для наших красавиц, Эстер?»
Хрупкая кариглазая бабушка, с чёрными, как смола, волосами на прямой пробор, тихо вздыхала в ответ своё вечное: «Вей’з мир!»

Война закончилась, и наступила долгожданная пора любви. Мы с сёстрами ходили по очереди на танцы: по возвращении из эвакуации у нас на троих было одно приличное платье. Под звуки «Рио-Риты» и «Брызгов шампанского» я влюбилась в гомельчанина Яшу, а он – в меня. Высокий красивый парень, непьющий, весьма красноречивый... В общем, завидный жених. Роман стремительно развивался, дело шло к свадьбе, как совершенно неожиданно поочередно произошли два значимых события. Сначала пропал Ошер – мой папа. А потом – Яша. Отец, правда, быстро «нашёлся»: его арестовали в электричке, по дороге в Речицу, куда он отправился по своим скорняжным делам. Он мирно беседовал с бывшим одноклассником: случайная встреча. Тот куда-то ехал с чемоданом. А при патрулировании вагона (то ли рутинная проверка, то ли намеренная) выяснилось, что в чемодане полно товара, которым одноклассник собирался спекулировать. Папа ни сном ни духом, но забрали обоих, тем более, что одноклассничек оказался редкой сволочью и отрекся от чемодана в пользу отца. Разбираться не стали.
Папа получил статью за спекуляцию, и дали ему, аж, десять лет. Твоя бабушка Эстер рыдала каждую ночь, а днём хлопотала у плиты, чтобы накормить нас, своих девочек. Мои сёстры тоже плакали, но помочь ничем не могли.

Молодость брала своё: власть мирного неба и «Рио-Риты», обещавшей близкую любовь, опьянила, и мои сёстры бегали на танцы, виновато обнимая маму перед уходом. А я, самая старшая, утратила интерес к жизни: отец в тюрьме, жених исчез без объяснений. То ли бросил меня из-за случившегося с моим отцом, то ли завёл другую.
Разыскивать жениха – дело унизительное. Гомельские кумушки злорадно улыбались мне в лицо: брошенная. Не выдержав неизвестности, я пришла за объяснениями к сестре Якова. Она долго избегала прямого ответа и твердила, что Яша по-прежнему любит меня и вот-вот вернется из какой-то командировки. Я чувствовала подвох, молчала, но наконец, решилась на такие слова:
«Знаешь, в чистых отношениях не должно быть таких исчезновений. Раз от меня необходимо скрыть правду, значит, правда меня бы не устроила. Я больше не считаю Яшу своим женихом. По крайней мере, он мог бы меня лично предупредить, что уедет». Тогда моя собеседница нарушила запрет брата и раскрыла его тайну. «На фронте случился у моего Яшки романчик с одной медсестрой. С кем не бывает! Но эти отношения ничего не значили для него. А барышня стала шантажировать его беременностью. Когда поняла, что не сработало, выкрала документы и поставила штамп о браке без его согласия (с помощью влиятельной подруги). Яша как раз и поехал в те места: избавиться от этого штампика, чтобы жениться на тебе, на любимой Манечке. А ребёнка там нет и в помине. Яшку заполучить хотела медсестричка хитрая, вот и вся её «беременность». Хотя, кто её знает: может, и аборт сделала».

Этот поступок, действительно, всерьёз разрушил моё доверие к Якову. Значит, он способен скрывать от меня и куда большее! И, возможно, он разрушил жизнь своей военной подруге, сначала приручив её, а потом легко переступив через её чувства. Конечно, она не имела права на эту выходку с паспортом, но, видимо, он её обнадежил, иначе бы она не посмела... Тут же вспомнилась Яшкины похотливые взгляды на моих подруг, чему я до этого придумывала оправдания в виде собственной мнительности. Я горько плакала.

Однако события, связанные с твоим дедом, требовали каких-то действий и не дали мне окончательно погрузиться в женские переживания. Его посадили по недоразумению на целых десять лет! У мамы прыгало давление, да и сама я, едва представляя отца за решеткой, не могла ни есть, ни спать. Однажды утром я заявила, что поеду в Москву искать справедливости.
– Как искать? Где ты остановишься, доченька? А деньги?
Узнав о моём намерении, соседи принесли немного денег и какой-то московский адрес.
– Как приедешь в столицу, сразу – к ним. Люди хорошие, примут, если скажешь, что мы послали. И письмо от нас возьми с собой.

Так в столице появилась девушка из провинциального Гомеля, решившаяся на невозможное – на поиски справедливости в сталинской России.

Меня, действительно, хорошо приняли чужие добрые люди, сын которых, Борис, недавно демобилизовался из армии. Он вернулся с войны целым и невредимым и отнесся к моей ситуации очень бережно: лишнего не спрашивал, предлагал любую помощь, а вечерами показывал Москву.
Я попросила его найти в столице самого сильного адвоката, такого, который вряд ли мог бы проиграть даже обречённое на провал дело. И, хоть попасть на приём, а, главное, оплатить такую знаменитость, – это проблема, я настаивала и однажды оказалась в кабинете у знаменитости по фамилии Брыль.

«Денег у меня нет, но мой папа, потомственный скорняк, – лучший специалист по мехам в нашем городе. И, если он окажется на свободе, то быстро заработает и сможет оплатить ваш труд», – завершила я свой рассказ, едва справляясь с волнением.
То ли моя наивность тронула адвоката, то ли преданность дочери к отцу, но он взялся помочь. Звучит, как вымысел, никто не верит, но это – реальность и чистая правда: ему удалось добиться пересмотра дела в Верховном суде и доказать невиновность Ошера Цалкина.

…В ночь суда твоей бабушке Эстер снился сон: белые пышные булки росли на дрожжах, стремительно поднимаясь в духовке и покрываясь аппетитной румяной корочкой...
«Киндер майне! Этот сон – к добрым вестям».
Утром пришло письмо об освобождении отца семейства. А вскоре вернулся и он сам.

...Я провела в Москве около месяца. Было трудно не заметить, что Борис влюбился в меня всерьёз. Этот высокий спортивный парень с волевым лицом был мне приятен и намного выигрывал по своим моральным качествам по сравнению с Яшей, да и внешне ему не уступал, но я все ещё думала о Якове.

Борис помог мне вытащить из тюрьмы отца! Да и вообще, от него веяло порядочностью и надежностью, но Яков успел меня ранить. А рана всегда более значима для рождения пылких чувств, чем добрые поступки! Увы!
Но меня спасла голова, гордость и сила воли: я глубоко сознавала, что способность предать свою девушку останется в Якове навсегда, и однажды коснётся меня. И я начала борьбу со своими чувствами.
На вокзале мы с Борей обменялись адресами и пообещали регулярно писать друг другу.
Я долго смотрела в окно, а потом заснула по стук колес...
В Гомеле на перроне меня встретили сёстры и мама. И вдруг я увидела Бориса, стоявшего чуть поодаль с цветами. Он подошёл, взял из моих рук чемодан и виновато произнес:
«Я прилетел самолётом: вдруг понял, что могу потерять тебя. Переписка – дело ненадежное».

Через две недели мы расписались и отметили это событий скромным семейным обедом.

Я все ещё была невинной девушкой: не знала, что именно должно происходить в первую брачную ночь, и, когда мой муж попытался овладеть мной, стала кричать так, словно на меня напал маньяк. Наверное, я разбудила весь Гомель в ту ночь!
На нервной почве твой папа месяц пытался прийти в себя и уже ни на что не претендовал в постели. Но за это время меня просветили подруги, дружно возмущаясь стыдливостью моей матери, не рассказавшей мне вовремя, что к чему.
И тогда мне стало обидно, что муж теперь просто спит, даже не прикасаясь ко мне, молодой жене. И это – медовый месяц! Я потребовала принести мне справку от врача о том, что мой муж в сексуальном плане – полноценный мужчина.
Реакция врача была довольно своеобразной и стала чем-то вроде анекдота, который не раз пересказывал в кругу семьи твой папа:
«Старый еврей-уролог, осмотрев меня, улыбнулся и сказал: «Ваша супруга сомневается, настоящий ли вы мужчина? Просит справку? Хорошо, я таки напишу. Но скажите ей, как бы я, доктор, в свои 75 лет мечтал снова стать таким мужчиной, как вы сейчас! Пусть жена не пугает вас больше хотя бы ещё пару недель, и всё нормализуется».

А вскоре вернулся Яша с «чистым» паспортом, готовый жениться, и тут же узнал от соседей, что я вышла замуж. Он постучал в дверь нашего дома, вручил мне букет цветов, сухо поздравил и, пожелав счастья, ушёл. В тот миг мне хотелось броситься ему на шею, всё простить и остаться с ним навсегда. Но я, конечно, этого не сделала. Я осталась с Борисом и никогда об этом не пожалела.
Да, первое время это был компромисс: я позволяла ему любить себя. А потом... полюбила сама. Я помню тот день, когда вдруг поняла: «Люблю!»

Яша давно забылся, стёрся из памяти, как стираются яркие, но нестойкие краски ситца от стирки. А жизнь – это тоже, своего рода, стирка: отбеливаем реальность до уровня мечты, выбрасываем выцветшее, вручную стираем ценное.

…Твоему папе осталось совсем немного. Вместе с ним навсегда исчезнет и моя единственная настоящая любовь к мужчине, и невидимая корона с надписью: «Моей любимой Манечке», подаренная мне твоим отцом в юности на всю жизнь.

ИСТОРИЯ ГРИШКИ ШУЛЬМАНА

Есть люди, которым роль проигравших категорически не подходит. Настолько они весёлые, неугомонные, предприимчивые, любвеобильные и ушлые, что, даже вопреки законам бытия, кажется, будто их-то Всевышний точно пощадит, а если вдруг – нет, то они с ним как-то договорятся.

Таким был Гриша Шульман. Он прошёл всю Отечественную войну, вернулся живым и невредимым без единой царапины, да ещё и с наградами. 

В мирной жизни ему тоже везло. Приобрёл профессию зубного техника, добился нужного уровня сноровки, связей, положения, – словом, неплохо зарабатывал, легально и не очень. Но всерьёз в переделки с законом и властью не попадал, а по мелочи всегда выкручивался и продолжал своё дело. Знал, с кем, когда и как поделиться, кому вовремя улыбнуться, а кому улыбаться категорически не стоит.

Соответственно, в итоге, он ни в чём себе не отказывал, имел шикарно обставленную квартиру, машину, и всё то, что в Совдепии 60-х – 80-х было доступно лишь торгашам или номенклатуре.

Помимо автомобиля, красивых шмоток и изысканной мебели, у Гришки раньше всех в его окружении появился, к примеру, японский телевизор и видик, а также порнушные плёнки, которыми он угощал друзей и приятных ему дам. Питался он отлично, и деликатесы типа красной и чёрной икры, сёмги, парной печёнки и прочего давно уже стали для него будничными блюдами. Но всё это, конечно, не сразу появилось. Поначалу Гришка учился и вкалывал, зарабатывая своё комфортное существование.

А супруга его, Эльза (между прочим, врач-дерматолог и очень красивая женщина), терпеливо разделяла с ним жизненные невзгоды первых лет становления их семьи. Были ли это реальные трудности или их имитация, сказать сложно, потому что Гришка всегда умел преподнести жене свой заработок в сильно уменьшенном размере. Откуда-то должен был черпать он щедрые подарки для покорения красивых дам и бурно проводить досуг вне дома!

Не знала доверчивая наивная жена, когда выбирала дешёвые подпорченные фрукты в овощном магазинчике, что её муж на местном рынке покупает килограммами отборную клубнику и малину для своей любовницы.

Есть люди, которые удивительно щедры для всех вокруг, кроме своей семьи. Гришка был из них. Денег и желания помогать окружающим ему хватало абсолютно на всех, но собственная супруга почему-то не входила в поле его энтузиазма.

Жену он призывал экономить и копить на чёрный день, а сам ни в чём себе не отказывал и щедро угощал красивых женщин и просто нужных гостей дорогими винами, коньяком, шампанским и лучшей закуской, приготовленной из свежайших продуктов «из-под прилавка»: проблемы с зубами случались и у директоров магазинов, поэтому дружить с отличным зуботехником было выгодно многим.

Глядя на беременную жену Гришки, отказывающую себе и будущему ребёнку в лишнем яблочке, одна из её ближайших подруг не выдержала и рассказала ей про Гришкины похождения, побуждая Эльзу бросить мужа-ловеласа, растратчика семейного бюджета и лгуна. Однако та разразилась гневным монологом:

– Да ты нарочно всё это говоришь! Придумываешь глупости про моего мужа. Он безумно любит меня. И нет у него никого на стороне. А вы все, подруженьки, лопаетесь от зависти. Думаешь, я не замечаю, как на него женщины смотрят, глотая слюнки! Пусть он и не красавец, но бабам очень нравится. Так что не стоит так откровенно мне завидовать!

Эльза Львовна решала вопросы неверности мужа методом разрыва с подругами, призывавшими её бросить Гришку. Утрата подруг как-то компенсировалась приобретением новых, но и они однажды попадали в классический сюжет. Наверное, на весах женского счастья сохранение одного неверного мужа намного важнее изгнания двадцати верных подруг, принесших весть об измене любимого.

Но однажды терпение Эльзы лопнуло! Как именно это случилось, неизвестно, но, говорят, факты заставили её поверить, наконец, в очевидное, и дверь в самообман плотно и навсегда закрылась. Интересно, что, разорвав союз с Гришкой, она тут же воскресила отношения со всеми брошенными ею когда-то подружками, принеся каждой из них извинения за собственную слепоту и наивность. После этого она несколько раз пыталась устроить свою личную жизнь, но как-то неуклюже, нервно, импульсивно, и, в общем,  –  неудачно.

Но общий сын, Лёнька, дарил радость и маме, и папе. Он рос смышлёным, трудолюбивым и довольно дипломатичным. Поняв ещё подростком, что родителей не помирить, он смог, не вызывая их ревности, дружить с обоими.

Сам же Гришка недолго горевал после развода. Да, и вообще, любить и боготворить женщину больше двух-трёх месяцев было не в его силах. 

Он не знал, что делать с чужими чувствами после завоевания женской плоти, поскольку его собственные чувства исчерпывались довольно быстро. Романы, как под копирку, обретали предсказуемость: дамы плакали и требовали обожания, клятв в неотразимости и вечной любви. В него неизбежно влюблялись, а этот факт сразу отрезвлял и исключал возможность его дальнейшего интереса к женщине.

Гриша был типичным комплексантом, но эту тайну скрывал тщательней, чем все свои материальные ценности. Понимая, что он сам ничего особенного собой не представляет ни внешне, ни внутренне, он подсознательно жаждал, когда количество покорённых им красавиц однажды перейдёт в качество его достаточной уверенности в себе. Но этот момент никак не наступал. То ли Гриша был ненасытен как мужчина, то ли так не уверен в себе внутренне, но потребность в самоутверждении никогда не утихала в нём.

Красавицы, которые оказывались порой не по зубам для большинства самых престижных ухажёров, массово западали на него!

А какой-то там Гришка, как говорили о нём недруги, мог их увлечь! От этого бесились и отверженные красавицами женихи, и обманутые ими мужья, ибо наш герой не гнушался замужними, коль они хороши собой. И, конечно же, в городе было немало женщин, затаивших обиду на этого соблазнителя: они бы, конечно, ему отказали, но он даже не попытался... 

Гриша был неглуп и умел трезво смотреть на жизнь. Он физически ощущал временность и бренность существования всего живого, и, возможно, именно это обостренное восприятие  жадно толкало его к источнику наслаждений... 

Зная свою реальную человеческую цену, он не обольщался по поводу этой цены. Однако он уважал себя за умение представить «товар» наилучшим образом и задурить головы тем, кто ему приглянется.

Умных женщин он не то, чтобы опасался, но не любил. Они казались ему неженственными. Кроме того, ум, по его мнению, быстро старит женщин. У них отсутствует очаровательная беспечность взгляда и облика. А если они ещё и высоконравственные при всём при этом, то это уже – почти катастрофа! 

Порочность многообещающей улыбки прелестной дурочки променять на интеллектуальную болтовню дамы с выражением высокой нравственности в глазах, по мнению Гриши, мог только извращенец.

По крайней мере, лично его умницы не возбуждали. Общение с ними – не отдых, а работа, ведь нужно анализировать каждое собственное слово и каждый жест. Мужчина и женщина, играющие прелюдию к предрешённому поединку, мечтающие друг о друге и оттягивающие миг блаженства, – это всё составляло спектакль Гришкиного уровня и мастерства.

А какая-то капризная и язвительная умница могла бы разрушить безупречный сценарий и режиссуру подобного спектакля. 

Он впечатлял и обманывал женщин своего вкуса короткой привлекательной ролью, исполняя её блестяще. Но, пожалуй, зауважал бы ту даму, которая догадалась бы о его посредственности. И всё-таки, отвергая умниц, он берёг себя от подобных разоблачений.

– Можно ли всерьёз воспринимать тех, – думал он о покорённых им дурочках, – кто не видит твоей заурядности и готов отдать тебе свою судьбу и сердце?

Он, Гришка, бабник и балагур, прожигатель жизни! Кто может ожидать от него подвига и роли верного супруга? Только идиот! Его обольстительные речи и сексуальный репертуар, – всё это рассчитано на проходящую мимо аудиторию. Публика должна меняться и восхищаться им, а значит, репертуар покорителя можно сохранять один и тот же. Новый репертуар требовал бы усилий. А Гришка был ленив. 

Друзей-мужчин у него практически не было. А зачем ему? Для этого нужно было бы напрягаться и включать новые рычаги обаяния. А вот женщины – это да, это – его конёк!

Но когда очередная красавица выражала пылкую готовность расстаться с мужем ради Григория, ему хотелось громко зевнуть и выйти покурить, никогда не возвращаясь: как и всё не слишком уважающие себя люди, он презирал тех, кто его любит и стремится к нему. Однако он гордился двумя своими главными талантами: умению вводить в заблуждение окружающих по поводу масштабов своей личности и, при этом,  не льстить самому себе.

Гришка злился на природу и генетику из-за своего маленького роста, кривых ног, тщедушной комплекции... Но главное, – из-за абсолютной атрофии способности любить одну и ту же женщину.

Его Эльза была настолько порядочна и преданна ему, что его просто тошнило от её добродетельной натуры. Как могла она не понимать, что он её не стоит?! А раз она этого не понимала, значит, в чем-то он её умней и круче. А коли так, какого черта она ему нужна?

Он бесился от мысли, что по статусу мужа был обязан любить свою Эльзу. А кто может приказать человеку любить! Из всех романов уйти довольно просто. По крайней мере, намного легче, чем избавиться от отношений с любящей женой, которая опостылела. 

Может быть, именно поэтому Гришка был в душе рад, когда Эльза застукала его с очередной любовницей. Он испытал облегчение, смешанное с презрительной жалостью к жене. 

Но когда Эльза начала бракоразводный процесс с делёжкой нажитого, он обозлился на неё всерьёз! Нет, не от жадности, а из-за утомительных и неприятных разговоров, упрёков, и, конечно, неизбежной огласки: такой развод не утаишь в курортном городке от любопытных соседей и сотрудников, как и пациентов его кабинета.

Временами он даже испытывал ненависть к своей бывшей, умудрившейся лишить его душевного покоя на долгий период размена квартиры и прочих мер перехода к роли свободного мужчины. Но свобода того стоила.

Эльза, к удивлению Гриши, боролась за каждый предмет мебели и каждую доступную ей сберкнижку, как разъярённая тигрица. Видимо, это была её материальная месть за моральный ущерб и женские унижения. Но он сумел припрятать от своей супруги накануне развода так много всего существенного, что её мелкие имущественные победы при дележке нажитого вызывали у него тоску и сострадание к ней.

Единственное, о ком он так и не смог договориться со своей бывшей, так это маленькая гладкошерстная собачка Липочка, породы Русский Той, как сказали на рынке, если не обманули. 

Пса приобретали для сына, когда тот учился в первом классе. Однако Лёнька через неделю охладел к собаке и увлекся футболом, а крикливая Липа осталась на попечении Гришки и Эльзы. И вот сейчас поделить её между собой бывшие супруги попросту не  смогли. Дошло даже до того, что Липочку дважды выкрадывали у Гриши Эльзины друзья, а потом Гриша со своей группой поддержки находил способы ответить тем же. Всё это порядком надоело обеим сторонам, и однажды Григорий предложил опекунство над Липой разделить. Три раза в неделю на своей машине он исправно отвозил ухоженную Липу в квартиру своей бывшей с неизменной фразой:   

 – Вот, Липочка, теперь пообщайся немного со своей мамулей!

И, хоть сохранить дружеские отношения с Эльзой Гришке не удалось, да он не очень-то и старался, ему стало проще жить без необходимости придумывать себе алиби для очередного отсутствия дома в неурочное время. Он понял, что семья – это вообще не его жанр, и пустился в радостный галоп жизни. Ничто теперь не мешало ему распоряжаться собой по собственному вкусу.

Пресловутый стакан воды казался далёким испытанием: старость ещё не брезжила. К тому же, у него рос сын, родная душа.

Разумеется, он изменял всем своим дамам, считая это необходимым и нормальным проявлением здоровья мужского организма. Но, в отличие от бывшей супруги, никто не смел требовать от него отчёта.

В нашем маленьком курортном городке Гришка Шульман был известен всем: одни знали его как специалиста по зубным протезам, другие – как умелого любовника, третьи, как гостеприимного и щедрого хозяина дома, где всегда вкусно накормят, напоят и покажут запрещённую в определённые годы порнуху, а, если нужно, то и денег одолжат.

И, конечно же, материальная обеспеченность Григория не могла не привлечь к нему воров. Пару раз дверь его квартиры взламывали, а однажды открыли по-тихому «специалисты». В результате таких набегов Гришка лишался каких-то ювелирных ценностей и денег, которые он неизменно хранил между страницами классических произведений своей необъятной библиотеки. Надо сказать, что книги он держал не для интерьера и престижа, а как подлинный книголюб – для чтения.

Воров не находили, а, может, и не искали. Но Гришка однажды понял, что покоя ему не дадут и грабить продолжат. Поэтому всю «ювелирку» и деньги он из квартиры убрал раз и навсегда, о чём поспешил распустить слухи на весь район. Ходили разные сплетни о новом месте нахождения его богатства, но толком никто ничего не знал. Однако все местные жители отлично поняли, что этот богатенький еврей принял серьёзные меры предосторожности от новых грабежей.

И тогда Гришка, наконец, и сам успокоился, но всё-таки вставил новые надежные замки в свою добротную входную дверь, на всякий случай.

Он продолжил наслаждаться жизнью, но его персона почему-то постоянно вызывала обсуждения и сплетни.

«Маленькое дерево в сук растёт», – завистливо судачили невостребованные Гришкой женщины, пытаясь объяснить причины его популярности. А о его невиданной щедрости и вовсе слагали легенды.

– Каждой женщине, которая с ним спит, он что-то дарит... Ну, кольцо золотое, как минимум, каждая точно получает в подарок, а то и не одно!

Местные еврейские мужчины прозвали Гришку словом «шмендрик», желая посмеяться над его щуплостью и не слишком эффектным внешним видом. На самом деле, вряд ли они знали, что именно означает это слово, но его звучание ассоциировалось у них  с понятием «неброский, некрасивый, низкорослый».

Однако сам Гришка не поленился залезть в справочники и словари, утверждавшие, что этим словом евреи выражают насмешку мужчинам, которые слабоваты в сексе. И тогда Казанова мстительно усмехнулся и пошёл в разнос по женам изобретателей прозвища. Уж, женщины никогда бы его так не прозвали, это точно. В постели равных ему найти было практически невозможно. Он точно это знал по реакции женщин и их откровенным признаниям, но слово «шмендрик» всё равно прилипло к нему и, не нуждаясь в переводе и объяснении, сопровождало всю его жизнь.

После развода Гришка часто менял любовниц. Однажды, правда, он на ком-то задержался более длительное время, чем обычно, и даже позволил очаровавшей его прелестнице привезти свои вещи в его квартиру. Более того, он накупил ей несметное количество дорогих подарков: шуб, дублёнок, ювелирных украшений. Однако очень скоро пришлось пожалеть обо всём этом: дама стала приручать Гришку по своему пониманию, готовясь к роли хозяйки и властной жены. Гриша понял, что пора освобождаться, но не тут-то было. Красавица, хоть и молодая, оказалась ушлой стервой и стала качать права, как только поняла, что расставание с Григорием не за горами. Дошло до того, что она решилась на угрозы: мол, натравит милицию на любимого по поводу золотишка, которое порой попадает к нему из не совсем законных источников.     

Обрывки деловых телефонных разговоров мужчин при умелой обработке стервами-любовницами попортили жизнь не одному ловеласу планеты, что Грише хорошо было известно, и чего он всегда опасался. Однако попал в ту же ловушку.

«Черт её знает, на что она способна, если её бросить! Нужно действовать на опережение и пойти на её же методы»...

Неблагодарность этой свиньи, как он стал её называть после угрозы, задела его самолюбие. Она унесёт купленные им драгоценности, да ещё и заявит на него в милицию?! Нет, уж!

Гриша не спал пару ночей, изобретая выход, и, кажется, нашёл его. Когда дома никого не было, он вернулся с работы неожиданно рано и вызвал милицию по причине кражи в своей квартире. Опись украденных вещей оказалось внушительной. Но особенно впечатлял тот факт, что воры унесли преимущественно женские вещи, ну, процентов на девяносто. Какие выводы по этому поводу сделала наша милиция, неизвестно. Но воров, конечно, не нашли.

Гришка выразил ехидное соболезнование своей сожительнице по поводу утраты всех подаренных им вещей и попросил убраться из своей квартиры подобру-поздорову, иначе он придумает, как испортить ей жизнь, так как зря времени не терял и насобирал на неё массу компромата. Он блефовал, но очень достоверно. И дама испугалась. Возможно, имела причины для испуга, так как работала в торговле.

– Со мной, деточка, можно только по-хорошему решать проблемы. А ты пошла на угрозы и шантаж? Ты совершила непоправимое: от таких дамочек мужчины избавляются однозначно. Убирайся лучше сама, иначе я помогу!

Так и закончилась эта история, побудив Гришу впредь быть более бдительным.

Но соседи ещё очень долго обсуждали эту странную кражу. Одни утверждали, что мадам сама отвезла свои вещи к себе или к своим друзьям, предвидя скорый разрыв. Другие были уверены, что Гришка имитировал кражу, чтобы наказать стерву за неблагодарность и попытку шантажа. Никто толком правду так и не узнал. Но Гриша больше никого к себе жить не приглашал очень долгое время.

Однако с годами, как известно, память стирает плохое в нашем счастливом прошлом. И хочется снова вступить в те наилучшие ощущения радости и романтической надежды на будущее, испытанные когда-то давно, забыв о самых неприятных последствиях того периода жизни. 

Наступил момент, когда однажды утром, бреясь перед зеркалом, Гриша вдруг понял, что постарел. Это открытие больно поразило его в самое сердце: не столько возраст, не цифра в паспорте, а именно отражение в зеркале.

На Гришку смотрел не задорный циник и гигант постельных баталий, а жалкий полуимпотент с уставшей и отекшей от частых посиделок и серьёзной выпивки физиономией. В последнее время секс стал его утомлять, да и сам он, видимо, перестал быть для секса интересным. Он почувствовал это по реакции женщин: он не привык к разочарованным взглядам и вздохам. Это было очень больно испытать впервые.

Попытки отдохнуть на курорте и хорошо выспаться принципиальных изменений к лучшему не принесли. Знакомый специалист по травам, с которым Гришка рискнул поделиться проблемой, долго отпаивал его какими-то проверенными бесценными отварами, но чуда не случилось. Уролог патологий не нашёл. Виагру ещё не изобрели. Да и сердце Григория, как оказалось, не было столь крепким, чтобы пробовать виагру, даже если бы она была доступна.

И тут наш герой догадался, что всё дело не в нем, а, конечно же, в женщинах. Давно пора было понять, что ровесницы хороши, когда тебе самому двадцать пять. Но если мужчине уже сорок с лишним, нужно выбирать дамочек помоложе, что он и делал. Но как же решать проблемы секса мужчинам, которым под шестьдесят? Гришкиным последним любовницам было лет по сорок пять. Что ж, видимо, и они староваты, чтобы вызвать в нём нужный сексуальный энтузиазм.

Что же делать? Как привлечь «внучек», да ещё и красивых, к деду, – с горькой самоиронией думал Гришка, совсем теряя самообладание. Он верил в магию юности. Но не знал, как к ней приобщиться. Юность (увы, теперь уже чужая) сделает своё дело, и он опять сможет всё! Только нужно поверить в это!

Гришка стал ходить на молодёжные танцы под видом работника Дома культуры, случайно зашедшего на огонёк и музыку, но готового угостить в баре и подвезти до дома, если что... Пару раз находились желающие. Посиделки заканчивались в постели, но роль домкрата не удалась ни одной юной деве. И тогда Гришка понял, что проиграл свою жизнь.

Сын давно женился и уделял отцу не так много времени и внимания, что именно сейчас вдруг остро понадобилось нашему обольстителю. Бывшая супруга давно выпала из числа добрых знакомых, так как на всю жизнь затаила на него обиду и злость. Те люди, которых он считал многочисленными друзьями, оказались лишь участниками шумных застолий, а поделиться переживаниями и мечтами было не с кем. Никаких увлечений, кроме баб и работы, у Гриши не было. Даже чтение книг уже не приносило радости. Он впал в длительную депрессию. 

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но однажды случай буквально столкнул его с юной красавицей, приехавшей из Молдавии в пригород Ленинграда поступать в медицинское училище. Она чуть не попала под колеса Гришкиной машины, когда он, расстроенный, пытался припарковаться у продовольственного магазина, не заметив её, идущую с сумками.

Он выскочил из машины, чтобы убедиться, всё ли с ней в порядке. И, разумеется, предложил подвести её до дома, чтобы как-то выразить свои извинения делом.

Так они и познакомились. Ляне было 23 года. Смуглая, кареглазая, высокого роста улыбчивая, она позволила Гришке не только донести покупки до общежития, в котором проживала, но и пригласила его на чашку чая. Чем заслужил Григорий такое внимание, сказать сложно. Может быть, девушку научили уважать пожилых людей её родители? Или она выросла без отца, и подсознательно потянулось к человеку соответствующего возраста, почувствовав в нём надежного друга и защитника? Сложно предположить вспышку страсти с её стороны, хотя чего только не случается на белом свете!

Подружки-соседки тоже участвовали в чаепитии. И как бы они ни восприняли это странное знакомство поначалу, но чуть позже многие из них позавидовали Ляне. Она утверждала, что не спит с Гришкой, однако он дарил ей ценные украшения и дорогую одежду, о которой никто из них не смел и мечтать. Она оставалась у него ночевать, после чего восторженно рассказывала подругам о его роскошной квартире, видеомагнитофоне и запрещённых для широкой публики фильмах, о деликатесах, которыми он её кормит, и главное, о кооперативной квартире, которую он пообещал ей вот-вот купить. И, конечно, всё это – просто дружеский жест и факт везения: она встретила человека, который полюбил её как дочь, а она его – как отца.

Никто не верил в чистоту отношений Гришки и Ляны. Да и были ли они, на самом деле, такими уж невинными, эти отношения? Но разве для героев счастливых сюжетов все мнения вокруг и сплетни о них имеют значение!

Среди девиц, проживавших в общежитии, у Ляны были подружки и просто знакомые. Так вот, одна из одних, Ольга Спиридонова, находилась в промежуточном статусе: ещё не стала подружкой, но очень стремилась к этому, особенно в последнее время. Однажды, оставшись наедине с Ляной, она завела более чем странный разговор.

– Ну, мне-то ты можешь сказки не рассказывать про любовь и дружбу между тобой и этим пенсионером. Дурочкам романтичным песни пой! А мне твой интерес понятен, и я его уважаю. Но будь человеком: тебе повезло, так ты и друзьям помоги! Пусть не всем, а умным и благодарным. Вот сама посуди: что делать-то станешь, когда ты ему надоешь, и он тебя бросит? С чем останешься? С дыркой от бублика! А такие, как он, долго с одной и той же не возятся. С его-то деньгами он себе враз новую молодуху найдёт!

– Тебя, что ли?

– А чем я тебя хуже? Может, и меня, если ли бы я этого захотела. Но у меня парень есть в моём городе родном. Я с ним с первого класса – не разлей вода. И потом, скажу я тебе, мне старцы не по нутру: вытошнит сразу.

– Не нравится мне этот разговор, слышишь! Какое тебе дело до наших отношений? С какой стати ты лезешь в них? И вообще, чего ты от меня-то хочешь?

–  Ничего особенного. Продолжай свой, так сказать, роман. Он тебе ключи от своей квартиры наверняка доверяет! Так ты сделай копию и мне отдай. И на этом твоя миссия заканчивается. Остальное сделают без тебя. Зато с тобой щедро поделятся. И вот тогда ты уже не с пустыми руками уйдешь от него, а при всех делах, понимаешь! Не будь дурой! Такой шанс предлагаю тебе! Другого может и не быть. Все его обещания квартиру купить – враки сплошные, вот потом вспомнишь мои слова! Я б могла и сама эти ключики у тебя позаимствовать, пока ты спишь, да всегда народ вокруг ошивается... Верка, вообще, похоже, не выходит из комнаты никогда, чёрт бы её побрал! Да и не хочу я так поступать с друзьями – втёмную их использовать. Я тебе честно предлагаю долю в серьёзном деле, не пожалеешь!

–  Ты, по-моему, – просто сумасшедшая. Я... даже не могу поверить, что ты это всё серьёзно говоришь. Может, ты меня разыгрываешь? Да как ты смеешь предлагать мне такие гадости? Кто ты после этого?

– Ну, началось... Я думала, ты умнее, честно говоря. Скажешь кому о нашем разговоре, пожалеешь, что на свет родилась! Поняла?

– ???

– Да не смотри ты так! Прошу же по-человечески языком не трепать: мне проблемы не нужны. А с теми, кто меня предает, я не церемонюсь. И подумай ещё раз, как следует, прежде чем отказываться от серьёзного и верного дела!

Напуганная предупреждениями Ольги, Ляна никому не передала этот разговор и даже Грише решила ничего не рассказывать. Ключи от его квартиры она теперь прятала в его почтовом ящике, а маленький ключик от этого ящика носила на себе, в нижнем белье. Ей казалось, что она исключила опасность, идущую от Ольги, а значит, вся эта история должна быть исчерпана. Грише она преподнесла новость о новом месте для хранения ключей очень просто.

  – Ты, знаешь, я боюсь потерять твои ключи или оставить где-то вместе со своей сумкой: потом замки дорогие менять придется!  Я, вот, придумала...

Через пару месяцев  разговор с Ольгой стал казаться Ляне нереальным: словно ей все это приснилось. Но, на всякий случай, она стала избегать свою недавнюю приятельницу.

Впервые в жизни Гришка привязался к женщине. Возможно, именно потому, что их отношения были нестандартными, кто знает! Подсознательное ожидание быть брошенным этой девочкой, чувства к которой были сложными настолько, что Григорий даже не пытался в них разобраться, разъедали его. Это был – последний поезд в счастье. Он любил её как дочку и как женщину одновременно. Он ревновал её к её же юности, к которой так стремился, но, как ни пытался соответствовать ей, увы, был далеко позади...

Грише надоело заезжать за своей очаровательной подружкой в её обветшалое общежитие каждый день, и он предложил девушке переехать к нему. Нет, временно, конечно, пока он не купит ей собственную квартиру. Было ли это обещание купить квартиру искренним намерением или враньем, история умалчивает. Но Ляна тут же поверила своему благодетелю.

Весело напевая, она собирала чемодан, а все подруги и соседи по общежитию молча и завистливо сопровождали эти сборы. И тут вдруг та самая Ольга отозвала Ляну в сторону и шёпотом спросила ее:

– Ты не забыла о моей просьбе?

– Какой просьбе? Ты о чём?

– Я просила тебя сделать для меня копию ключей от Гришкиной квартиры. Остальное тебя не волнует. Пойми: есть люди, которым не стоит отказывать. У меня – влиятельные друзья. С тобой поделятся, не переживай! Подумай хорошо о моих словах!

Ляна с негодованием оттолкнула соседку по комнате: 

– Совсем с ума сошла? Я уже сказала тебе один раз, что не стану этого делать!

Она гордо вышла из комнаты со своим чемоданом, спустилась по ступенькам вниз, и зашла за угол дома, где в машине её ожидал Григорий.

И тут она потеряла самообладание. Нервная дрожь, слёзы, страх и стыд за свою знакомую, – всё это вылилось в явную истерику. Ляна не выдержала и рассказала Грише о своей соседке и её идиотской криминальной просьбе. 

Гришку эта исповедь весьма впечатлила. Он оценил преданность своей подружки, успокоил её, как мог, и сходу придумал, как пощекотать нервы гадине, замышлявшей ограбление его квартиры, и заодно обезопасить себя и своё имущество: мало ли что той ещё придет в голову!

–  А ты соври ей, что записала её просьбу на маленький диктофон, который я давно тебе, якобы, подарил. Скажи, что ты его носишь в кармане. Кстати, я тебе его, и правда, подарю. Убеди эту заразу, что плёнка с её просьбой о копии моих ключей, находится у меня в надёжном месте вне дома. И я, мол, могу отдать эту очаровательную плёнку с записью вместе с заявлением о готовящемся ограблении моей квартиры в милицию. Если эта дрянь не утихомирится, я именно так и поступлю. Но если она оставит свою затею, я ничего против неё предпринимать не стану. Так ей и скажи! А заодно объясни этой дуре, что все свои ценности и деньги я давно уже дома не храню. Весь город знает об этом. Грабили меня уже не раз. Так что научили. Сунется в мою квартиру, только напрасно будет рисковать и играть с законом. И сигнализация имеется, ну, просто так, для безопасности и душевного покоя. Так что шансов у нее нет никаких.

И вот однажды, встретив в магазине Ольгу, Ляна выполнила просьбу своего друга: она не только передала ей Гришину угрозу, но и показала крошечный карманный диктофон для полной достоверности, что произвело на девушку сильное впечатление.

– Пока мы в милицию не донесли. Ни к чему нам это! Но если ты продолжишь...

– Да пошутила я просто! А ты, и правда, что ли, поверила! Вот умора!

Прошло несколько дней, и эта история почти забылась. Гриша посмеялся, как ловко он запугал эту Ольгу, как быстро она ретировалась, и вообще, как всё замечательно.

Он ездил на новой «Волге» со своей очаровательной Ляной по городку, встречая вопросительные, а порой и завистливые взгляды сверстников, уныло шагающих рядом со своими немолодыми жёнами, и думал, что он всех перехитрил, вновь став нужным и важным в чьей-то жизни. Он обманул даже свой возраст. Секс сексом, но, как оказалось, есть и другие грани отношений...

Ляна ждала его дома. Она раньше возвращалась с занятий, чем он с работы. Но он не просил её готовить. Они вместе отправлялись в какой-нибудь ресторанчик, а потом на концерт в Питер, если это была пятница и утром можно было выспаться. Ему доставляло невыразимое удовольствие видеть, как она умеет радоваться его подаркам, как бурно на все реагирует, а главное, как все её мечты связаны с его возможностями.

* * *

В тот день они решили остаться дома и просто посмотреть интересный фильм. Немного выпили вина, поужинали, и включили видеомагнитофон. Вчера он привёз Липочку от своей бывшей, и теперь собака весело повизгивала у его ног, ненасытно прося новые угощения. Вдруг раздался звонок в дверь. Гришка в этот момент поставил видик на паузу и крикнул Ляне:

– Мы кого-то звали?
– Вроде бы, нет! Но я спрошу...

Воспользовавшись паузой, Гришка отправился в кухню, чтобы добавить еды в миску любимой собаки. Он баловал своё сокровище.

Ляна подошла к двери, спросила «Кто там?» и взглянула в глазок. Сиротливая фигура Ольги на фоне лестничной площадки... Капли дождя, стекавшие по её старенькому плащу, а главное, – несчастный голос ещё недавней соседки по комнате, вызвали у Ляны чувство жалости и рефлекторной потребности впустить в дом, накормить, напоить горячим чаем. В конце концов, Ольга могла быть сто раз плохой, но сейчас она уже безопасна, одинока, несчастна и повержена разоблачением о недавних позорных намерениях. Кроме того, в ней есть и хорошие качества, иначе Ляна не общалась бы с ней целый год, пока не случилась эта дурацкая просьба о ключах. Это было какое-то затмение или, действительно, дебильная шутка, не иначе.

– Ляночка, открой, пожалуйста! Это я, Оля! Я пришла, чтобы вы меня простили. Хочу сказать, что мне стыдно за свою дурацкую шутку про ключи. Очень стыдно. Я только скажу это Грише в лицо и уйду. Мне трудно жить иначе...

Ляна открыла дверь, и в этот момент в квартиру ворвалось трое крепких молодых мужчин, а за ними – и Ольга.

***

Лёнька звонил отцу каждый вечер в течение многих лет. В этот раз он, как обычно, набрал отцовский номер телефона, но никто не ответил. Через час Лёня перезвонил с тем же результатом. 

«Возможно, папа уехал на какой-то вечерний концерт, хотя сегодня и будний день...»

Лёня тревожно спал в ту ночь, а утром сразу же отправился в квартиру своего родителя, поскольку к телефону никто по-прежнему не подходил.

Дверь была приоткрыта. Зрелище, которое предстало перед Леонидом, оказалось ужасным: его отец лежал на тахте мёртвым со следами зверских пыток  на полуголом теле. А рядом с ним в кресле сидела убитая Ляна. Кровь... Разбросанные повсюду вещи и книги, словно что-то искали, но не могли найти... В ванной лежала зарезанная собака.

* * *

Милиция очень быстро вышла на след преступников. После выяснения личности погибшей девушки, были опрошены её подруги по общежитию, потом соседи по Гришкиной лестничной площадке.

Картина преступления вырисовывалась ещё до задержания преступников: соседи видели Ольгу, звонившую в дверь, мужчин, спрятавшихся поодаль, слышали крики жертв и требования преступников выдать какую-то плёнку с записью...

* * *

Ольга приехала в Питер из города Набережные Челны, чтобы выучиться на врача. Но, завалив экзамены в ВУЗ, решила поступить в медицинское училище. Так она и оказалась в одном общежитии с Леной. 

После преступления она тут же исчезла, и милиции удалось арестовать её вместе с подельниками по дороге в родной город.

На следствии было рассказано о подготовке преступления, целью которого являлось не только ограбление, но и конфискация той самой несуществующей записи, на которой Ольга требует от Ляны сделать копию ключей от квартиры её пожилого друга-любовника.  Во время пыток раздавались крики жертв:

 – Не было никакой записи! Мы придумали историю с записью, чтобы ты боялась грабить нас!

Но никто этому не поверил, и пытки продолжались. Когда Гришу прикончили, Лена была ещё жива и умоляла скорее убить её, чтобы больше не терпеть боли.

–  Ну, а собачку-то мы сразу прирезали, чтоб не тявкала громко и внимание соседей не привлекала, – почти весело сообщил следствию один из задержанных.

Все преступники оказались молодыми людьми до 25-ти лет, проживавшими в городе  Набережные Челны.

Состоялся суд. Приговор ошарашил и оскорбил своей мягкостью родных и друзей убитых: подонков приговорили к разным срокам заключения, максимальный из которых был всего девять лет.

 Кое-кто поговаривал, что родители злодеев подкупили судей. Болтали и о том, что мягкость приговора имеет совсем другие причины: только у одного из убийц в прошлом уже была судимость, а остальные преступники до этого не успели отличиться, и суд счёл этот факт как смягчающее обстоятельство. Подонки сотрудничали со следствием и получили отличные характеристики с места работы. Что касается Ольги, то она неожиданно для всех оказалась беременной, а это, по словам знакомого из милиции, нередко рассматривается как повод для более мягкого приговора.

Лёнька кричал на суде, что будет требовать пересмотра и более сурового решения суда. Но так ничего и не вытребовал.

* * *

Приглашения на похороны не так приятны, как на дни рождения и свадьбы, но всё-таки и они льстят несовершенному человеческому самолюбию: невольно радуешься (внутри искренней скорби, разумеется), что имеешь временное преимущество живого перед покойным, который при жизни наверняка успел чем-то тебя обидеть, или в чем-то обскакать. 

Да и сам факт приглашения – признак уважения: зовут, значит, считают тебя достойным почтить память того, кто уже сам не может выбирать гостей на это итоговое застолье. 

Грише Шульману, сумевшему ошельмовать лучших представительниц женского пола в масштабах целого курортного городка, никак не шёл образ жертвы, а уж тем более покойника.  

Используя свои связи и деньги, Гришка часто помогал организовывать достойные похороны умершим соседям, сотрудникам и членам их семей. Он никому не отказывал в  помощи и участии. И все привыкли к тому, что Гриша – вечно живой устроитель чужих торжеств, печальных и радостных сборищ, тамада на свадьбах, оратор на похоронах...

Поэтому несколько пришедших на его собственные похороны знакомых уже готовы были произнести жуткие слова, обращённые к тем, кто стоял у гроба:

 –  А Гришка-то где? Опять опаздывает?

Его преждевременный уход невозможно было осознать…

Тело Ляны увезли её родители, и её имя никто намеренно не упоминал на похоронах Григория, чтобы не ранить Эльзу и не позорить память покойного, связавшегося с юной почитательницей не то Гришкиных личных достоинств, не то материальных благ, от него исходящих.

Казанову хоронили сын и бывшая супруга Эльза, брошенная им многие годы назад. А больше заниматься похоронами желающих не нашлось. Эльза устроила бывшему мужу добротные проводы по своим скромным возможностям.

Но публика пришла разношерстная: в основном, случайные люди, любопытствующие криминальным характером Гришкиной смерти, желающие получить новые сплетни, поесть «на халяву» вкусных блюд на проводах в мир иной бывшего богатого соседа, сотрудника и собутыльника. 

Друзьями покойный так и не обзавёлся, любовницы давно забыли о нём, а то и не желали обнаруживать перед знакомыми свои прежние греховные отношения. Поэтому мало кто из них явился на его похороны.

Какая-то приглашённая Эльзой пожилая Гришкина сотрудница на пенсии, громко требовала добавки салата оливье во время скорбной речи сына. Пришлось её даже урезонивать и напоминать ей, что это – всё-таки похороны, и не кабацкое застолье.

Присутствующие не пытались изобразить подобие скорби и дружно набросились на угощения и выпивку. А потом, после нескольких рюмок и вовсе забыли о поводе застолья, и многие начали шуметь, веселиться и даже танцевать.

Сын, Лёнька, увидев, во что превратились похороны его отца, не смог сдержать слёз. А его мама, Эльза Львовна, и несколько её подруг юности стояли в стороне и молча с невыразимой грустью смотрели на проводы Гришкиной жизни. 

СПАСИБО, ЧТО ВЫСЛУШАЛ МАМУ

Але, але... Послушай, сынок, только не перебивай! Я сегодня долго говорить не смогу: опаздываю к врачу, а потом – на день рождения. Звоню всего на минутку... Только не начинай иронизировать: я ещё с того раза обижена на тебя.

Звоню, потому что я обязана предупредить сына, что он совершает очередную трагическую ошибку. Это уже далеко не первый брак. Я сбилась со счёта. Сколько можно жениться? Уму не постижимо!
Сынок, чем старше ты становишься, тем более юные жены заполняют собой твою нелепую жизнь, а их бесконечные тряпки – все твои шкафы. Если так пойдёт дальше, то свататься придётся на территории детского сада, а твои вещи, которые ты мне привез на хранение, я уже приготовила для распродажи в нашем дворе. Ты уже давно ни во что не влезаешь, и нечего хранить всё это на будущее. Какое такоё будущее? Еще пару лет активного секса с юными красотками в твоем-то возрасте, и из сексуального гигианта ты рискуешь превратиться в парализованного извращенца, не дай Б-г! Подожди, не вешай трубку, я сплюну три раза.

Я, между прочим, не утрирую. Ты помнишь Севу из комиссионного напротив нашего бывшего дома? Его брат Игорь ещё преподавал тогда в театральном институте сценическую речь... Так вот, его студенки не могли наслушаться его речей там, в институте, так они приходили прямо к нему в постель, чтобы продолжить тренироваться в ней. Как ты понимаешь, на преподавательскую зарплату Игоря снять тайную от жены квартиру не получалось, и Сева (как родной брат) вложил в это свои торгашеские сбережения: он оплачивал и обставлял эту левую квартиру, как свою. Он-таки и сам пользовался студенческими кадрами – будущими звёздами экрана на полную катушку.
Инсульт встретил его прямо на одной из этих молОдок, и она, как мне рассказывали, с визгом выпрыгнула из постели, еле живая от страха. Но всё-таки вызвала «Скорую». На вызов приехала не только «Скорая», но и жена Севы, которой тут же какой-то доброжелатель-аноним сообщил, что Сева только что снят со студентки.

Теперь Сева парализован. Жена от него ушла: одно дело – ухаживать за инвалидом-героем войны, и совсем другое – выносить горшки из-под сексуально пострадавшего в чужой постели мужа.
Сева с тех пор живёт в квартире Игоря, который нанял ему сиделку, как настоящий преданный брат.
А жена Игоря тоже не захотела после такой огласки продолжать возглавлять гарем мужа и подала на развод. Если уж заведовать гаремом, то за совсем другие деньги! Этот шмендрик, Игорь, что он мог предложить жене за её терпение? Свой утомленный орган?

Недаром он выбрал себе такую работу – учить речам! Если бы он хорошо умел что-то делать в постели, ему удалось бы удержать хоть одну любовницу. Но когда каждая, наслушавшись красивых слов, вообразила такой же уровень всего остального, а потом поняла, что сила оратора ушла-таки в одни речи, то она, сынок, поверь мне, уже не вернется. Вот и получается, что хорошему мужику массовка совсем не нужна: он имеет чем впечатлить одну и ту же даму. И репертуаром, так сказать, качественным, и разноообразием.

А никудышнему, да ещё и с одной и той же песней на века, просто ничего не остается, как менять аудиторию... Гастролирует в тех районах, где было мало выступающих и не с кем сравнивать...
Единственное, что этот Игорь «выиграл» в этой ситуации, так это квартиру: уже не нужно стало левое жилье после развода, и он-таки сэкономил на этом.
Так что я говорила? Ах, да! Этот парализованный Сева, чтобы не завидовать брату, когда тот имеет секс со студентками, смотрит порнофильмы в соседней комнате и воображает себя одним из персонажей этих оргий. И это, видимо, заменяет ему реальность, или он совмещает одно с другим? Ты спросишь, откуда я знаю? А я отвечу, что я-таки да знаю, потому что эти порнофильмы Игорь рентует у моего бывшего соседа, а тот смеётся, что имеет с него ежемесячый план своего бизнеса. Вот такой парализованный извращенец!
Вот, сынок, чем кончается вся эта неумеренность. Уже не тот возраст, родной мой, чтобы баловать женщин. Пусть на них другие вкалывают в постели, а не мой интеллигентный сын, у которого слабый позвоночник, астма и хронический гайморит.

Я хоть и тороплюсь, зная, что ты меня скоро перебьёшь, как всегда, но хочу спросить тебя: ты что, надеешься сам стать моложе таким образом? Хочешь обмануть природу и посмеяться над ней? Как бы она не посмеялась над тобой, сынок! Я где-то читала, что секс раз в месяц не даёт мужскому организму изнашиваться. Надольше хватит, так сказать... Если реже... Ну, не заставляй меня смущаться... Ты ведь понял, о чем я... Молчит он! На эти темы ты даже меня слушать согласен, не перебивая... Маньяк мой родной!

И всё-таки, логика твоей головы уступает логике твоего поца. А он у тебя глупый, хоть и жизнерадостный. В этом и есть главная проблема. И всё потому, что ты живёшь своим, так сказать, умом. Твоя мама щедра и могла бы одолжить тебе своего ума и опыта... Можешь даже не возвращать этот долг! Дарю! Но ты ни мой, ни свой, с позволения сказать, ум, не используешь. Живёшь своей глупостью! Весь в отца, царство ему небесное!

Я долго говорить не стану. Сейчас уже закончу: сегодня, и, правда, спешу! Ещё минута, и я повешу трубку. Спасибо, что на сей раз не перебиваешь меня, ценю! Но то, что я сейчас скажу, – это важно для всей твоей жизни.
Ты помнишь дядю Леву? Ну, он ещё историю партии преподавал, помнишь? Он был в каком-то смысле умней тебя: он-таки жил с родной женой-сверстницей, а не менял жен, как делаешь ты. А когда ему хотелось всё это попробовать с какой-то «прости-господи» в облике Наташи Ростовой, он себе не отказывал. И никто не страдал от этого: ни жена, ни дети.

А что делаешь ты? Стоит на горизонте появиться молодой вертихвостке, как ты уже уцениваешь свою семью и оставляешь детей ради... Не хочу ругаться матом.
И я даже догадываюсь, почему ты так поступаешь. Это, сынок, страшно произносить, и в это невероятно поверить, но всё это от жадности! Твоя мама всё это давно просчитала. Ты не хочешь выносить из дома добро. А дядя Лёва выносил и дарил этим девкам.
Но тебе жалко. Ты каждый раз женишься на новой, и опять всё при тебе. Она ещё и с собой что-то принесёт. А брачный контракт – это единственное, сынок, что ты ни разу не забыл вовремя оформить.
Все понимают, что никто из юных потаскушек за просто так не станет спать с заслуженным бабником в отставке! Лева выносил фамильные ценности. Каждый раз пропадала какая-то ценная брошка.
Хорошо, что у него была гениальная жена! Ну, таких уже не найти больше, сколько не ищи... Она давно всё поняла про мужа, и решила обождать, пока он перебесится. Вычитала, дурочка, в какой-то книжке, что после 35 гормон пойдёт на спад, и муж нагуляется. Может, так и бывает у кого-то, да только это не про таких, как мой сын и её Лёва. Такие, как вы, даже когда уже ничего не сможете, будете всё равно делать секс глазами и ... мечтами. И говорить о нём тоже ещё пока получается... Я видела таких древних старцев в одном санатории ... Они на инвалидных колясках гонялись за медсестрами... Жуткое зрелище... Облезлые сластолюбцы... Из всех сексуальных органов, которые ещё не парализовало, – у них оставались только глаза... Не дай бог никому заглянуть в них!

Так вот, я отвлеклась... Жена Лёвы заказала брошки-подделки, со стекляшками вместо бриллиантов, причём, подкидывала всё новые и новые в их семейный сейф. А настощее богатство давно к своей маме унесла, от греха подальше.
Когда профессия историка КПСС утратила свою актуальность, Лёва потерял работу и стал мстить советcкой власти чисто сексуальным путём. Он спал с комсомолками.
И вот однажды (в перерыве между любовницами) Лёва зашёл домой перeкусить, сел в кресло и задумался, откуда у его жены стало появляться множество новых украшений? И тут его осенило, что кто-то выносит-таки их из другой семьи для неё, точно также, как это делает он сам для своих комсомолок...
Ох, что тут началось! Лёва забыл про все соблазны. Он стал караулить жену и умирать от ревности. Он, наконец, понял, как сильно он её любит и всегда любил!

Его гениальная жена Рива не только просчитала все Левины чувства и переживания, но и взвесила их. Их вес означал, что без любовника ей никак нельзя, потому что муж сразу успокоится и снова начнет изменять ей, как раньше, если поймёт, что она ему верна. Леву нужно держать в состоянии ревности, как устрицы во льду, иначе всё пропадет. И гениальная Рива решила сохранить семью.
Сначала она просила мужчин просто составить ей компанию в кино по-дружески. Чтобы поздно приходить и нарядно выглядеть... И вообще, для достоверности, если Лева проследит... Потом она ходила с ними в парк, в кафе... И, наконец, мужчины стали провоцировать её на логическое завершение этих прогулок. А когда это завершение произошло, она-таки поняла, что её Лёвику просто необходимо было выносить из семьи брошки, иначе никто и никогда не стал бы с ним спать.
И стало ей так смешно, что она его ревновала и не пыталась ни с кем сравнить, что она горько заплакала по своим пропавшим годам, потраченным на страдания и унижения. Потом она, говорят, вернула ему все его настоящие брошки, потому что они для него – не роскошь, а самая настоящая необходимость!
Редкая женщина... Благородная! Одна из многих жертв морали и предрассудков про женскую невинность: вышла замуж девственницей, и вот чем оно закончилось! Она искренно думала, что все эти годы имела с мужем секс, и тут, наконец, поняла, почему он так рьяно хотел жениться только на девственнице...

Родной мой! Твоей маме скоро 85 лет... Если б я была безнравственной, как ты, то завела бы себе завтра же богатого сексуального маньяка, и он бы возил меня на курорты... А то я на свою пенсию ... Да что говорить! А что ты улыбаешься? Я и по телефону знаю, когда ты улыбаешься!
Учти, сын, я все ещё красива и умна, и, прости меня за откровенность, для секса гораздо более пригодна, чем любой мужчина моего возраста, ну, подумай сам... Напрягись и подумай! Молчишь? Ну, хорошо, я помогу тебе думать... Сынок, ну, лежать-то я ещё в состоянии... А вот ты в моём возрасте только лежать и сможешь... А к тебе ведь другие требования будут предъявляться!

Жизнь женщин в сто раз трудней мужской. И хотя один мой знакомый говорил, что лучше один раз родить, чем всю жизнь бриться, но, если бы он родил, а потом ещё имел такой большой «нахес» от своего чада, как я и все мои подруги, он бы так уже давно не говорил, а брился бы с наслаждением по три раза в день! Но бог сжалился над нами хоть в чём-то... Пусть мы должны-таки быть вечно молодыми и хорошенькими, а крики от обострённого радикулита вынуждены выдавать за оргазм, но всё это – мелочи жизни по сравнению с требованиями к мужчинам – вечно хотеть и мочь! Они, правда, тоже находят уловки, когда перестают мочь: кричат, что жена виновата. Они ищут домкрат в лице юной сексбомбы, а когда даже такой инструмент не срабатывает, уходят, как сказал великий Жванецкий, из большого секса. Ты спросишь, куда они уходят? Я точного адреса не знаю, но уверена, что после такого большого спорта, когда уже дисквалифицируют совсем, и в малый не возьмут. Они уходят в блюстители нравственности, играют в домино и ненавидят молодёжь, у которой пока всё получается.

А теперь объясни мне, ради бога, зачем мужчины ищут молодых жён? Это что, подсознательная жажда рогов, которые так и не выросли при верных жёнах? Охота пощекотать нервы? Потребность в инфаркте и уходе за собой молодой медсестрички, которая будет подставлять ему утку под попу, а он её в это время погладит по ноге той рукой, которую пока не парализовало? Или это предсмертная сексуальная агония?
Это мы, женщины, должны брать в мужья мальчиков, лет на 20-30 моложе себя, как это делают некоторые звёзды эстрады, а не наоборот! Вот, я в свои 85 лет – всё ещё женщина! А мой одноклассник Фима, который бегал за мной ещё в школе, он уже не имеет никакого товарного вида и сексуального применения. Сынок! Возьми жену постарше, и дольше проживёшь! Не будь шлеймазелом!

Молодая жена – для престижа и зависти, а старая – для наслаждения: всё умеет, всё понимает, многое простит, и ты для неё – всегда юный. Какая красота! У неё уже не такое тело, как в 25? Будь справедлив: у тебя оно тоже немного повзрослело за последние 40 лет. Зато она часто будет покупать себе красивое бельё... Ах, да, забыла... Не на твои деньги, сынок, я знаю, она возьмёт у своей мамы, а та ей не откажет, чтобы иметь юного зятя.
Так я опять отвлеклась... Я могла бы себе тоже найти кого-то и ещё многое успеть... Однако я порядочна. Если только с серьёзными намерениями... Причём, так, чтобы он всё на меня оформил, но жил в своей квартире... Хотя я могла бы себе позволить и немного пошалить... перед дверьми в небытие... Ведь ТАМ, кто знает, может, уже и не будет возможности...
А даже если и будет? Там всё иначе... Любовь духовная, не телесная... Так что, всё нужно успеть тут. Но ты, по-моему, свой земной план перевыполнил. Притормози, послушай свою маму!
Представь, что ИМ всё будет про нас известно ТАМ. Как нас встретят? Кошмар!
Нет, лучше почитать интересную книгу. Кстати, ты что-то выписываешь? Привези маме почитать! Желательно про любовь... Привези завтра обязательно!

И вот ещё, что я хотела спросить тебя: родной мой, ты перестал смотреть на себя в зеркало? Если так, то сделай это немедленно! Не обижайся на маму, но кто ещё скажет тебе правду? Так вот, рядом с твоими новыми женами ты выглядешь старым нарядным козлом, выгуливающим козлят-внуков, но отнюдь не жён и не любовниц. Я не знаю, насколько ты – Геракл в постели, чтоб ты был здоров, но когда нужно было поднести чемодан тёте Броне, ты пронёс его ровно на три шага вперёд и чуть не упал замертво.
Вот, ты всегда меня перебиваешь, перекрикиваешь, и именно поэтому живёшь так, как живёшь. Если бы ты давал мне, как сегодня, возможность иногда деликатно направлять твои помыслы в нужное русло, але! Але? Что-то мне странно, что ты сегодня не хамишь, не перебиваешь меня... Ты что, положил трубку на стол и ушёл? Если так, то это было бы просто неслыханной наглостью! Я тебе этого никогда не прощу, слышишь, никогда! Я ещё с того разговора обижена на тебя, а уж теперь…

– Але, мама? Ты что ругаешься с автоответчиком?
– Я?
– Да, ты! А кто же ещё? Я вот только секунду назад дверь в квартиру открыл и слышу, как ты мне угрожаешь по телефону! ...Так я же всегда в это время прихожу с работы, мам! Нет, автоответчик у нас запрограммирован на целый час, а потом сам отключается от ораторов... А что, ты давно с ним беседуешь?

 

Галина ПИЧУРА