Освея – самый северный городской посёлок в Беларуси. Население чуть больше 1200 человек. Но история настолько богатая, иные крупные города позавидуют.
Ещё в конце XVII века у Освеи был статус города. Тут проходили две крупные, наиболее богатые в здешних местах, ярмарки. И проживал большой процент еврейского населения. Однажды мне сказали: «Конечно, евреи – хитрый народ, селились там, где проходили большие ярмарки, чтобы торговать и деньги зарабатывать».
Деньги зарабатывать мои сородичи умели. Были людьми деловыми, понимающими, говоря сегодняшним языком, в бизнесе. Только сначала евреи селились, а потом ярмарки набирали обороты, а не наоборот.
До войны в Освее жило 3700 человек, из них более 2000 евреев.
– Без евреев нельзя себе представить этих мест, – сказал нам местный краевед Антон Бубола. – Ремёсла, торговля, сфера услуг были в их руках. Например, евреи ездили по деревням, собирали тряпки, кости. Привозили крестьянам нужные товары.
В Освее до сих пор вспоминают довоенного фотографа-еврея. Фамилию забыли, но легенда о нём живёт. Однажды к нему пришёл один забияка, ему надо было на какой-то документ сфотографироваться. А после драки на лице синяки и глаза заплыли. Фотограф сказал: «Садись, сфотографируем. И глаза дорисуем».
В Освейском районе до войны действовали льнозавод, кирпичный завод, лесопилка, маслозавод, рыбучасток, сапожные, портняжные мастерские, две электростанции, три мельницы.
Прежде в Освее было четыре кладбища. У въезда в городок со стороны Сарьи на возвышении хоронили своих сородичей староверы. Теперь напротив того места, через дорогу, – кладбище православных. На противоположном конце городка – польское кладбище. И совсем в стороне, среди полей, на высоком холме, куда уж и дороги-то нет, прячется в зарослях кладбище еврейское. Чтобы добраться до него, следует запастись большим терпением. Непросто пробраться, но ещё сложнее разыскать в его зарослях полуотёсанные каменные глыбы-памятники. Кроме надписей, на каждом звезда Давида, а на иных геометрические фигуры – квадраты, ромбы, прямоугольники, на некоторых фрагменты еврейского орнамента. На одном я различил изображение льва и виноградной лозы. Окаймляет кладбище небольшой канал.
В первой четверти XX века евреи жили по всей Освее, но особенно они облюбовали район бывшей рыночной площади. Дома там стояли так тесно, что на огороды места не хватало. Во дворе помещались лишь телега да небольшой сарайчик для лошади.
Более богатые евреи молились в одной синагоге, победнее – в другой. В 1925 году в городе действовало четыре синагоги. В каждой был раввин. В Полоцком зональном архиве хранятся документы, рассказывающие об освейских синагогах.
Первая хасидская синагога – улица Школьная, деревянная постройка 1875 года.
Вторая хасидская синагога – улица Слободская, 3, деревянная постройка 1875 года.
Третья хасидская синагога, улица Школьная, 3, деревянная постройка, 1875 года.
Новохасидская синагога, улица Себежская, деревянная постройка 1855 года.
В каждой из общин было приблизительно по 50 человек. В иудейских общинах было меньше молодёжи, чем в православных или католических, 85 % прихожан евреев старше 50 лет, у православных и католиков – 50 % от 25 до 45 лет.
Декретом от 22 февраля 1922 года конфисковали ценности из синагог. Так же как и из церквей и костёлов, для помощи голодающим Поволжья.
(Зональный архив в г. Полоцке. Ф.104, оп. 1, д. 28, л. 292–296, ф. 104, оп. 1, д. 42 а, л. 110, 112, 302–316).
В начале тридцатых годов ХХ века в Освее был организован еврейский колхоз «Дер Эмеc» («Правда»). В этом хозяйстве работало много родственников Самуила и Веры Лапидусов. В колхоз входило несколько посёлков, в том числе посёлок Янино, где жила сестра Самуила – Хава с семьёй.
Самуил жил у них в доме, но когда у Хавы родился второй ребёнок, она сказала брату, что пора отделяться.
30 октября 1932 года 40-летний Самуил женился на своей двоюродной сестре Вере. Среди восточноевропейских евреев родственные браки встречались нередко. Они стали жить в Янино, где родились их дети Бася, Гита и Гриша.
Потом была Ленинградская область, война, эвакуация, по возрасту Самуил в армию не попал. После войны Вера, Самуил, и их шестеро детей вернулись в Янино. Они вступили в колхоз и проработали там до смерти Самуила в 1972 году. Как у всех колхозников, у них было своё хозяйство: корова, куры, огород. Дети разъехались по Советскому Союзу, но каждое лето кто-то из них с семьями приезжал в Янино в отпуск. После смерти Самуила Вера распродала хозяйство и переехала в Ленинград к младшей дочке Кате.
– В могиле на месте еврейского расстрела жертв Холокоста погребено 459 человек, – Антон Бубола продолжает рассказ. – Пришли немцы – организовали гетто. Не знали евреи, не думали, что такое будет. Задним умом хорошо думать, а тогда… Почему сгорали в деревнях белорусы, почему не могли спрятаться в болоте, в лесу? Не могли даже подумать, что так закончится. Руководство страны, армии знало правду, в больших городах люди понимали, что фашисты несут смерть. А здесь, в местечках…
Гетто устроили около старого канала, который соединял озера Великое и Внутреннее.
По обе стороны канала до войны располагались торговые ряды.
Все еврейское население заперли в гетто, потом увели к заранее вырытым могилам и расстреляли из автоматов. Во время расстрела часть граждан была ранена и зарыта живьём в яму, а детей в большинстве случаев ударяли прикладами в голову и закапывали.
Гетто в Освее уничтожили 2 февраля 1942 года. Когда вели на расстрел, местному населению запретили выходить из домов. Люди через замёрзшие окна смотрели, как гнали евреев. От гетто до места расстрела – один километр. В парке были вырыты ямы. Страшное это место. Тут, в парке, при Сталине расстреливали «врагов народа». Часть евреев убежала от февральского расстрела. Немцы и полицаи вылавливали их и расстреливали. Зима 1941 – 1942 года была очень морозная. В лесу с семьёй не спрячешься. Партизанское движение только появлялось. А редко кто из соседей или знакомых рисковал и прятал, хотя бы на одну ночь, евреев.
По разным данным со 2 февраля до начала марта 1942 года в Освее было убито около 650 евреев. Из освейских евреев спаслись единицы. Романова Валентина Петровна, жительница деревни Бондари, рассказала, что в Освее были убиты и евреи Себежа, их кидали в силосную яму и давили машиной.
После войны в Освею из местных евреев вернулось всего несколько человек. Старожилы вспоминают Соню Маскель, она работала в магазине продавцом, Добку, работавшую кассиром, в клубе одна еврейка билеты продавала. Иногда они встречались и со слезами вспоминали довоенные годы, расстрелянную родню. А потом и они уехали из Освеи…
Так закончилась 400-летняя история освейских евреев.
Наша экспедиция продолжалась неделю. Мы путешествовали в пространстве и времени. Встречались с людьми, записывали интервью, вели видеосъёмки, фотографировали и делали зарисовки, переводили эпитафии на мацевах с древнееврейского на русский и польский языки. Более четырёхсот лет жили евреи в местечках, в которых мы побывали. Двадцать поколений приходили на смену друг другу.
Нет больше еврейской жизни в этих местах. История поставила не многоточие, а точку. Другого такого примера цивилизация не знает.
Люди старшего поколения, которых с каждым днём становится всё меньше и меньше, ещё помнят довоенное время. Мы спешили записать, зафиксировать то, что можно сохранить для потомков.
2015 г.