Когда я вошла так сказать в сознательный возраст, наступила Перестройка. В интернете, в прессе, в книгах начала появляться информация о моей семье и прадедушке. Понятно по каким причинам в нашей семье, как и во многих других, не принято было говорить на темы своих предков. Тем более о таких трагических и в определённые моменты неудобных историях их жизни.

Я помню с детства, что мы собирались у дедушки, папиного папы, сына раввина Ш.Л.Я. Медалье большой семьёй. Приезжали дедушкины сестры Гинда и Зиска. Они были одинокие, замуж так и не вышли. Жили в далёких районах, тогда окраинах Москвы, в небольших однокомнатных квартирках. Но были всегда жизнерадостны, веселы и на тот момент энергичны.

Я не знала, какой это был праздник, но дедушка надевал тфилин, талес, открывал молитвенник и на иврите и читал молитву.

Он сам готовил стол. Фаршмак, фаршированная рыба, суп с клёцками, маца была на столе. Приходила сестра его жены, моя тётя Фира. Она всегда дарила мне книги, это приучило меня много читать. Дедушка заканчивал молиться, и мы приступали к трапезе. Уже потом став взрослой я поняла, что мы собирались на Песах.

Часто папа и я или опять же мы все собирались у наших тёток или Гинды, или Зиски всей семьёй. В один из таких вечеров, мне было пять или семь лет в квартире появился полный мужчина, немолодой, с большой бородой, во всем чёрном. Он подарил мне японский платок, весь в цветах, я храню его до сих пор. Это был брат моего дедушки, Гилель. Он приехал из-за границы, из бельгийского города Антверпен, к нам в гости. Через несколько лет, когда должен был стать главным раввином Израиля, он внезапно умер.

Когда стали в Перестройку появляться публикации в интернете, я нашла статью на английском языке, что архив Гилеля пропал после смерти. Я до сих пор пытаюсь найти его следы. Пока безуспешно. Отдельные письма его есть на еврейских аукционах.

Я знала в детстве, что дедушка мой ездил в Синагогу на Спасоглинищевском пёреулке. Там он молился и провожал Шабат. Потом приезжал домой. Его жена, моя бабушка, папина мама, очень волновалась. Потому что с трудных времён, воинствующего атеизма, когда многое было запрещено, остался страх, что-то может случится.

Я нашла статьи на сайте синагоги на Спасоглинищевском переулке про её историю и прочитала про своего прадеда. И загорелась идеей, ради папы, восстановить историю нашей семьи. Тридцать пять лет я этим занимаюсь. И каждый год нахожу все новые материалы по истории своей семьи или вдруг открываются новые факты и детали биографии моего прадеда главного раввина Москвы и Советского Союза с 1933 по 1938 годы Шмера-Лейба Янкелевича Медалье.

Я была уже взрослой, когда узнала многие подробности его биографии, и понимала, что моим прадедом можно и нужно гордиться. Пришло понимание своих корней. С друзьями евреями мы ходили на Песах и другие праздники в Синагогу на Спасоглинищевском. На «горку» так называемую, где люди встречались, знакомились, создавали семьи. Было какое-то единение. Папе моему предлагали петь в хоре синагоги, но он не решился. Жаль, у него был очень хороший голос и дома, когда мы собирались вместе он пел на идиш те песни, который пел ему мой дедушка. Дедушка тоже пел всегда. Меня дедушка Гриша очень любил, говорил мне: «Ахиздерем байхл». Не помню, что это значит. Но что- то ласковое.

(Вероятно, говорил на идише «Ахиез дир ин байхл» («Удовольствие тебе в животик», – так говорят маленьким детям обычно после еды – ред.)

Кормил меня вкусно. Бабушка пекла пирожки рано утром, пока я спала. На завтрак был вкусный омлет и бутерброд с маслом.

Опять же в Перестройку пришла в Выхино, где жил мой дедушка в местный универсальный магазин, как тогда они назывались, и на полках стояли коробки, на которых было написано: «Печенье американское». Я понимала тогда, что это была маца. Но было очень забавно.

Бабушка Мира и дедушка задаривали меня игрушками, к моему приезду покупали всегда что-то новое. Мы ходили гулять в парк Кусково. Я очень любила эти места. На лоджии можно было пить чай. Бабушка варила варенье.

Когда мы с мужем поехали к его другу в гости в Израиль, я привезла оттуда магендовид и гордо его носила. Не пряча под одежду. В школе в 70-е годы два парня меня дразнили: «Евреи, кругом одни евреи».

Папу уволили из конструкторского бюро. Он подрабатывал, «бомбил», возил пассажиров на своих «Жигулях». Однажды он привёз домой женщин из Польши. Они выложили на стол косметику, брошки, заколки, у нас этого ничего не было, мы с сестрой моей и мама себе всего накупили.

Когда дедушки не стало, я нашла свёрнутый холст с портретом маслом. Выяснилось через сколько-то лет, что это портрет моего прадеда раввина Медалье. По моей версии, которую поддерживают ряд экспертов, похоже, что автор портрета художник Пэн. Потом нашла дореволюционный свиток Торы, целую библиотеку книг, изданных в Польше. Там были молитвенники, календари праздников и прочие, в том числе и романы, как мне сказали в синагоге на Большой Бронной. Часть этих книг я отдала библиотеку синагоги в Марьиной Роще. (Там ещё было деревянное здание). Часть – в отдел восточной литературы Библиотеки им Ленина. Немного оставила книг себе на память.

Случайно, зайдя уже в 2010-е годы в синагогу на Большой Бронной, узнала, что её раввин Ицхак Коган учился у брата моего дедушки Гриши – Аврома в Ленинграде на раввина. Авром, как и его брат Берл, продолжали дело своего отца, были негласными раввинами Ленинграда в 70-е г. Делали дома хупы и другие еврейские обряды, что в советское время не поощрялось и находилось под негласным запретом.

В Музее памяти на Большой Бронной висит тот портрет маслом моего прадеда, и выставлены фото, документы из его семейного архива. Светлана Богданова историк и хранитель музея написала статьи и много сделала для сохранения памяти нашей семье.

Недавно вместе с раввином Ицхаком Коганом и рядом других людей я участвовала в восстановлении в Витебске Большой Любавичской синагоги, где мой прадед 20 лет был раввином, куда ходил отец Марка Шагала и его семья.

В Витебск я приехала искать корни своей семьи. Синагога стояла разрушенная. Но стены были. Мне приятно вспоминать, что за дело восстановления Большой Любавичской синагоги, тогда взялись многие люди. Хочу подчеркнуть: евреи и неевреи. Хотели восстановить исторический памятник и восстановить историческую справедливость. От имени нашей семьи выражаю благодарность руководству Беларуси, руководству города и области за поддержку идеи восстановления, спонсорам, давшим деньги на работы, сотрудникам музеев, архивов за научное обоснование проекта, просто горожанам, принимавшим участие в работах.

В Витебске, Минске, Гродно историк Илья Васильев провёл выставки о раввинской династии Медалье. Также они прошли в Санкт-Петербурге, Москве в Музее толерантности. Вышли несколько книг по истории семьи. Оказалось, что одним из моих предков был рав Лев (Магараль), создатель Голема, раввин Чехии и Польши в 16 веке. Каббалист.

Папы уже два года как нет. Я сделала всё, что могла при его жизни. То, чего он боялся делать, я уже выросшая в другое время, сделала.

Есть мечта написать сценарий о знаменитом прадеде и его семье. Несколько вариантов сюжета мной написаны, но оказалось, что очень трудно писать про своего предка. Гораздо труднее, чем про постороннего человека. Другая мера ответственности. Надеюсь, что найдётся режиссер и продюсер, которые бы сняли фильм по моему сценарию.

Многое сделано для увековечивания памяти семьи, но многое ещё предстоит сделать. Мой дедушка настолько крепко вложил с детства в мою голову семейные ценности, и я единственная из семьи, которая этим занимаюсь. Школьники из московской еврейской школы №1311 на Ленинском проспекте, которую закончила в старших классах и моя дочка, тоже занимаются историей семьи раввина Медалье.

Мне позвонила завуч школы, я провела для них лекцию в Музее памяти в синагоге на Большой Бронной. Они в ужасную погоду были на Коммунарке вместе с одним историком, который примерно нашёл место захоронения там моего прадеда и как многие, у кого там лежат их репрессированные родственники, ребята повесили портрет прадеда раввина Медалье на дерево у этого места. На большом Камне памяти высечена фамилия моего прадеда.

Память жива. Династия продолжается.

Анна Медалье