Михаил Иоффик родился в 1944 году на Урале где во время войны женская половина семьи и дети находились в эвакуации. За 9 месяцев до этого отец приезжал с фронта в отпуск после ранения.
В ноябре 1945-го отец демобилизовался, и семья вернулась в Витебск. С тех пор, за исключением службы в Советской армии, я проживаю в своём городе. Здесь учился, женился, вырастил сына.
Работал в архитектурных и строительных организациях. С марта 1989 по май 1991год был помощником Народного депутата СССР Артеменко Г.И. После развала Союза – избран 1-м заместителем председателя Витебского облсовета профсоюза предприятий негосударственных форм собственности «Садружнасць».
С 2004 года на пенсии.
Издал четыре книги стихов. Член Российского Союза писателей.
Публиковался в журнале «Мишпоха».

Станция Дно

В конце июля 1941 года, в самые трудные первые месяцы войны, командование Красной Армии из-за потери узловой станции Дно, лишилось возможности доставки из тыла пополнения для фронтовых частей по железной дороге. В сторону Ленинграда по железной дороге перестала поступать военная техника и продовольствие.

Советским командованием было принято решение о боевой операции, чтобы отбить у немцев железнодорожную станцию Дно.

Для проведения разведки в районе железнодорожной станции была создана разведгруппа в составе пяти человек. В группу вошёл и старшина Иоффик, санинструктор 6-й батареи минометного полка. Во-первых – как разведчик, во-вторых – как санинструктор, способный оказать медпомощь раненому бойцу разведгруппы, и в-третьих – как еврей, хорошо знающий идиш, в чем-то схожий с немецким, и, в случае взятия «языка», способного быть переводчиком при допросе пленного немца.

Ночью разведгруппа по болотам перешла линию фронта и вышла на станцию. Не зря город и станция называются ДНО! Вокруг города сплошные болота. Группе повезло, до рассвета ей удалось взять «языка» из роты охраны станции и доставить его через линию фронта. Пленный оказался унтер-офицером и рассказал на допросе о системе охраны города и станции, указал на карте все посты охраны.

Через два дня наши части с боем отбили у немцев станцию. Все наиболее отличившиеся участники операции, в том числе и разведчики, были представлены к правительственным наградам. При зачтении командиром полка приказа о награждении, когда он назвал фамилию Иоффика, который был представлен к ордену «Красной звезды», старшина, вместо слов «Служу трудовому народу» вдруг сказал: – ...«не надо мне ордена, лучше дайте отпуск, чтобы семье помочь, они последним эшелоном бежали из Витебска на Урал. Добрые люди приютили». Полковник, выругался, но сказал старшине Иоффику остаться после построения.

А после построения приказал писарю подготовить на старшину приказ на отпуск на десять суток, не считая дороги.

Когда старшина Иоффик вернулся из отпуска, то узнал, что их полк попал в окружение, большинство солдат погибло, а все документы части были уничтожены, чтобы не попали в руки врага.

Старшина Иоффик подумал: «А ведь, этот отпуск спас мне жизнь. А она дороже всех орденов!»

Как говорят: «На войне, как на войне!»

Адъютант

Летний солнечный день клонился к закату. Над линией фронта стояло почти затишье, только иногда с немецкой стороны прилетали тревожащие мины, которые взрывались вблизи наших траншей, почти не принося нам никакого ущерба. Это фашисты напоминали о своём существовании. Но наши солдаты уже давно по шуму и свисту полёта мин, научились, ещё на их подлёте определять, куда они упадут и успевали до взрыва спрятаться в окопы.

На наблюдательном пункте 146-го миномётного полка 30-й Отдельной Новгородской  миномётной бригады РГК стояла тишина. Наблюдатель смотрел, как солнце медленно садилось на западе, освещая вражеские траншеи, и тихонько о чём-то разговаривал со старшиной химинструктором 6-ой батареи Яковом Иоффиком, стоявшим рядом с ним.

Старшина недавно вернулся на батарею с эвакогоспиталя, где находился на излечении после уже четвёртого тяжёлого ранения. По стоянию здоровья  медкомиссия хотела его комиссовать и отправить в тыл, но он упросил врачей дать ему возможность вернуться на фронт в свою родную часть, чтобы вместе с боевыми товарищами мстить фашистам за невинно погибших родных и близких, чтобы продолжить правое дело и дальше на поле боя громить фашистскую гадину. Его услышали и вернули в родную часть.

Вдруг, на наблюдательный  пункт полка, вошли два офицера в солдатских плащ-накидках. Званий их под плащ-накидками не было видно. Как оказалось, это прибыл командир 102-го стрелкового корпуса полковник Иван Михайлович Пузиков со своим адъютантом, чтобы на месте произвести осмотр боевых позиций и сделать рекогносцировку местности, на которой в ближайшие дни планировалось провести наступательную операцию. Осмотрев интересующий участок передовой, командир корпуса решил обследовать его. Он вместе с адъютантом выдвинулся по траншеям вперёд на передовую линию. 

В это время очередная мина противника со свистом напомнила им, что они находятся на передовой. Адъютант только и успел крикнуть «ложись», повалив полковника на землю, и упал сам на него, закрыв своим телом. Мина разорвалась совсем рядом, засыпав землёй и градом осколков. Капитан погиб от множественных ранений, а полковник был легко ранен.

На наблюдательном пункте всё это видели. Старшина Иоффик по ходам сообщения бросился на помощь офицерам. Он откопал полковника, вытащив его из-под тела погибшего адъютанта, оттащил в траншею, оказал первую медицинскую помощь. А затем, доставил на командный пункт полка, где находилась машина командира корпуса.

Старшина много слышал о командире корпуса, но лично его не знал и никогда его не видел. Полковник пришёл в себя после легкой контузии и попросил старшину рассказать о себе: откуда родом, есть ли семья, как давно воюет?

– Ты спас мне жизнь, – сказал командир корпуса, – вытащил из-под огня и оказал медицинскую помощь. Слушай приказ – с этой минуты ты мой адъютант! Возьми вещи и садись ко мне в машину.

Так старшина Иоффик стал адъютантом командира 102-го стрелкового корпуса. 

«На войне, как на войне».

Погиб один воин, а на его место в строй тут же встал другой!

Михаил ИОФФИК