От того – еврейского Турийска почти ничего не осталось, разве что фотографии Арье Гринштейна, который приехал в Турийск в 1938 году из Палестины, и снимал всё, что видел, словно предчувствовал, что скоро городок исчезнет вместе с его еврейским населением. Это правда: евреи городка не могут о себе напомнить – некому. Почти все они погибли во время Катастрофы. Уцелели лишь единицы, по пальцам можно пересчитать.
В Израиле существовала община выходцев из Турийска. В ней – несколько человек. Председателем – Бен-Цион Вайнер. Все члены общины – люди пожилые. В большинстве – кибуцники. И вот эти люди решили поставить памятник своим близким – убиенным жителям еврейского Турийска.
БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ
Американец Сэм Боймер родом из Турийска. Он пожертвовал деньги на памятник погибшим евреям Турийска, среди которых его мать, сестра и другие родственники. Приближался день открытия памятника, но Сэм Боймер отказывался приехать на место гибели родных – не в силах. Но Бен-Цион его уговорил. И Сэм взял с собой жену, сына и других близких, не подозревая, какую встречу уготовил ему Б-г во время визита в Украину. И долгие годы Сэм Боймер не мог прийти в себя от этой встречи. Вот и позвонил Бен-Циону перед поездкой: «Я не сплю ночами. Врачи сказали, что я всё-таки должен поехать…». И врачи были правы – только так можно было приглушить свою боль.
ТРИ ПОСЛАНИЯ И ОДНА ВЫСТАВКА
Своё имя городок получил от реки Турия, на берегах которой он расположен. Евреи, по утверждениям Бен-Циона, жили здесь с X века. В архивах Санкт-Петербурга хранятся послания киевских князей, в которых упоминались евреи этого местечка. В первом послании было сказано, что за разрешение поселиться и строить дома на берегу Турии, евреи вручили киевскому князю двадцать шесть сосудов с золотом. Во втором, написанном через 30 лет после первого, упоминались уже двадцать два сосуда с золотом, которые князь получил за разрешение на строительство синагоги, данное евреям Турийска. И в третьем послании упоминались евреи и место их обитания – Турийск.
Но перед «общим» посещением некогда родного города Бен-Цион Вайнер решился на одиночную (предварительную) поездку в Турийск, там он познакомился с одним стариком, который рассказал, что во время войны (имелась в виду Великая Отечественная) он находился в городе и видел, как убивали евреев. А ещё рассказал, что в местной школе организована выставка: история города. Но там нет ни слова о евреях, некогда живших в городке.
КАК МЫ ЖИЛИ ТОГДА
Турийск – точная копия еврейских местечек Волыни. Тамошние евреи говорили на иврите и на идише. На русском разговаривала только еврейская интеллигенция – в семье Бен-Циона, к примеру, мать с отцом говорили между собой по-русски (мать училась в Санкт-Петербурге). С детьми, в том числе и с Бен-Ционом, она говорила по-русски только до того момента, как мальчику исполнилось десять лет. А вот отец с детьми – со дня рождения и до последнего часа своей жизни – объяснялся только на иврите.
В начале XX века еврейская община городка разделилась на две части. Одна группа – сионисты, ставила во главу угла иврит, вторая – бундовцы и большевики – идиш.
В местечке было всё, что необходимо для жизни еврейской общины. Была синагога, бесплатная еврейская больница, аптека, фельдшеры, две частные школы: ивритская и идишская. Была и государственная польская школа – в те годы городок находился под властью Польши. Жители гордились своими библиотеками, где было собрано множество книг на иврите, идише, польском и русском языках. Действовали молодёжные организации – сионистов и бундовцев. Большая часть молодёжи Турийска мечтала уехать в Эрец-Исраэль, но, чтобы быть готовыми к жизни в Палестине, устраивалась на заводы и фабрики ближайших городов: «Еврейский народ должен стать рабочим народом!»
Старшие братья Бен-Циона Вайнера отправились в Белосток, на завод, и это несмотря на то, что у отца был собственный кирпичный завод в самом Турийске.
А старая интеллигенция продолжала жить прежней жизнью. Доктор Вол издал первую в городке книгу о санитарии и гигиене. Она была написана на идише, чтобы каждый еврей мог с ней ознакомиться.
В Турийске выросло двенадцать еврейских писателей и поэтов. Все знали, что Зиса (Зиша) Вайнпера, Лейба Олицкого и двух его братьев – Боруха и Матиаса, а также Льва (Зуся) Вола печатают газеты Европу и Америки. Но не с этих молодых писателей начался отсчёт славной (трагичной) еврейской истории города.
В 1795 году в местечке поселился ребе и основал свой двор, который вошёл в историю, как Турийский двор. Ребе из Турийска снискал известность среди еврейских общин Европы. Его сыновья, внуки и правнуки стали раввинами, разъехались по городам Польши и Румынии и тоже основали свои дворы. В самом же городке двор просуществовал до конца Первой мировой войны. Он и поныне существует, правда, в Америке.
Ребе Турийска похоронили неподалеку от местечка, воздвигнув огромную усыпальницу. Бен-Цион помнит, как десятки тысяч хасидов ежегодно в день поминовения стекались к усыпальнице ребе.
У семьи Вайнеров был огромный – в четырнадцать комнат дом. Правнуки ребе из Турийска в день поминовения всегда останавливались в доме Вайнеров – просторный дом, интеллигентная семья и близка к двору: дядюшка Бен-Циона служил у ребе.
Ребе и после смерти продолжал совершать чудеса. Верующие евреи отовсюду из Европы почитали за счастье прикоснуться к могиле, а вот украинцы из соседних деревень побаивались подходить к ней. К сожалению, ныне могилы той больше нет, она стерта с лица земли.
Около городка было четыре еврейских кладбища с памятниками, в том числе 300-400 летней давности. Однажды во время каникул Бен-Цион поехал к другу, отец которого владел землей, лесом и сельскохозяйственными угодьями. Блуждая по этому лесу, Бен-Цион и его друзья наткнулись на могильные камни, стали их раскапывать. Как сейчас помню, сказал мне Бен-Цион, там были надписи, относящиеся к XIV веку. Они продолжили раскопки, но появились взрослые и запретили что-либо делать на этом месте.
В СУДНЫЙ ДЕНЬ 1939 ГОДА
До местечка докатился слух, что Германия и СССР заключили союз. Умные еврейские головы понимали, что Западная Украина (в то время – польская земля) кому-то отойдёт. Правда, предполагали, что её займут немцы. Но боялись не немцев и не русских, а соседей-украинцев. В период межвластья – после ухода поляков и перед приходом немцев – они могли устроить погром. Исторический опыт евреев подтверждает подобное «перерождение» соседей во многих странах.
Для защиты еврейского населения подпольная сионистская организация Турийска, одним из руководителей которой был Бен-Цион, запаслась оружием: обрезами, наганами, гранатами… Надо сказать, что ранее в Турийск приезжали люди из Эрец-Исраэль, из ХАГАНЫ, чтобы обучить молодёжь обращаться с оружием. Летом ребята, в том числе и Бен-Цион, отправлялись на полтора месяца в горы, где обучались военному делу. Само же оружие хранилось в тайнике на одном из еврейских кладбищ.
В Судный день 1939 года Бен-Цион со своими ребятами вышел на охрану городка. Две ночи они ожидали нападения. А к утру – на третью ночь услышали музыку. В еврейское местечко пришёл кавалерийский полк Красной армии вместе с оркестром.
Но недолго музыка играла. Советы запретили изучать иврит, закрыли частную ивритскую школу и библиотеку. Сионисты ушли в подполье. Тайно стали учить детей родному языку. Думали, что и так можно жить, но вскоре началась война. Но затем – на второй день войны, 23 июня 1941 года, вошли уже немцы. Местечко располагалось в 25 километрах от границы. Немцы прошли городок и сразу же двинулись дальше. А вслед за ними в Турийск въехали на возах и телегах соседи из соседних сел – те самые, кого ожидали в Судный день 1939 года.
И ТОГДА НАЧАЛОСЬ САМОЕ СТРАШНОЕ
Местная полиция согнала всех евреев в гетто, предварительно отобрав у них деньги и украшения. А через некоторое время, в один из дней 1942 года они погнали шесть тысяч евреев в сторону кирпичного завода, в том числе и семью Вайнеров, которой этот завод принадлежал.
Возле завода был карьер, из которого 140 лет добывали глину для кирпичей. Зимой пологие склоны глубочайшего карьера облюбовывали еврейские дети. Они, как и дети соседей, любили кататься на санках. К этой бездонной яме и подвели колоны детей, женщин, стариков… Полицейские приказали им раздеться и сложить одежду на краю обрыва.
В это же время к опустевшему гетто подошли – основная масса прибыла на возах и телегах, как из самого Турийска, так и из окрестных сел. Что их влекло к опустевшему гетто? Еврейское добро. Но как только они попытались войти в пустые дома, раздались выстрелы. Прятавшиеся там евреи (по всей видимости, ребята из отряда самообороны) открыли огонь из своих наганов и обрезов. Но сколько их – ребят – там могло быть: десять-пятнадцать человек?! Да и что они могли сделать?! Соседи-мародеры призвали на помощь свою же украинскую полицию. И уже сообща они подожгли гетто со всех сторон.
Тот самый старик, который повстречался Бен-Циону, когда он посетил школу и выставку, посвящённую истории города, но без евреев, сказал, что видел, как сжигали гетто с его малочисленными защитниками. Бен-Цион поинтересовался: «А вы что делали?» – «Кто – я? Я – ничего. Я был пожарным-добровольцем. Ещё до того, как подожгли еврейские дома, нас позвали и предупредили, чтобы мы – пожарная команда – сидели на месте и никуда не выезжали». (C места, где располагалась пожарная команда Турийска, хорошо видно, что происходит в городе).
А ещё Бен-Цион спросил пожарного: «Вы знали тех, кто погиб?» – «Конечно, я знал того еврея, я знал этого еврея…» – «Вы можете составить список? Лично для меня». Вскоре Бен-Цион получил список восьмидесяти – капля в кровавом море – евреев, знакомых этого старожила.
Памятник в Турийске воздвигнут в честь 12 тысяч уничтоженных евреев: шесть тысяч – в самом Турийске и ещё столько же – в близлежащих местечках. От местных же стало известно, что какому-то еврею удалось убежать из карьера. По их воспоминания, это был мальчик 13-14 лет. Израильский комитет выходцев из Турийска пытался его найти, но безуспешно.
СЛЕДЫ ВЕДУТ В АМЕРИКУ
Как-то Бен-Цион приехал спасшимся в израильскую Нагарию, его поразили добротные дома, построенные специально для пожилых людей, спортивные сооружения для детей и другие здания… Он поинтересовался: «Кто дал деньги?» И услышал: «Американец Боймер. Он пожертвовал более 11 миллионов долларов». И Бен-Циону показалась эта фамилия знакомой. Но мало ли что в мире бывает?! Тогда он задал ещё следующий вопрос: «Почему он даёт деньги на стариков и детей?» – «Он – один из спасшихся во время Катастрофы» – «А откуда он родом?» – «Не знаем, но на одном из построенных им зданий есть надпись». И Вайнер пошёл туда и прочёл, что американец Боймер родом из Турийска. И тогда Бен-Цион позвонил в Америку. И Боймер оказался тем самым спасшимся мальчиком, о котором рассказывали местные жители. А потом, когда группа выходцев из этого местечка, приезжала в Турийск, прямо над могилой, он, Боймер, восставший из могилы еврей, рассказал историю своего спасения.
ПАЛАЧИ И ЖЕРТВЫ
В тот страшный вечер подошла очередь ступить на край обрывы и семье Боймер: матери, сыну и дочери… Им приказали снять с себя всю одежду.
Вокруг широкого, – казалось, до самой горизонта – карьера стояли обнажённые старики, женщины и дети. За ними – полиция, а за полицией – сельчане, подогнавшие лошадей с возами прямо к месту расстрела, чтобы, когда всё закончится, взять одежду убитых.
Вдруг мать Сэма Боймера неожиданно закричала: «Беги!» – толкнула сына вперёд, прямо в глубокий карьер. В этот момент в мать стали стрелять. Что было дальше, Сэм не помнит. Упав в карьер, он потерял сознание. Когда пришёл в себя – увидел, что вокруг него – снизу, сверху, справа и слева – трупы. Он пытался выбраться наверх из этого ада. Пока выкарабкался – была уже глубокая ночь. Он весь дрожал. На ощупь нашёл одежду кого-то из убитых, а ещё обнаружил известь, которой в округе и местные белят весной свои хатки. На сей раз этой известью они должны были залить трупы.
Лес был в нескольких километров от карьера. Сэм бежал сквозь него, сам не зная куда.
ПАЛАЧИ, ЖЕРТВЫ И ПРАВЕДНИКИ
В двух-трёх километрах от Турийска находилось село Растив. За несколько месяцев до расстрела евреев из Растива в Турийск пришёл украинец Петро. Он стал упрашивать полицейских, чтобы те разрешили ему взять из гетто столяра – в Растиве у него был недостроенный дом. За определённую мзду полицейские согласились. Петро взял столяра, а столяр – себе в помощники племянника, которого звали Сэм. Сэм Боймер. Несколько месяцев они проработали у Петро. Тот, как и дядюшка Сэма, был религиозным человеком. Хозяину нравилась преданность еврея своему Богу.
Но вскоре в Растив пришли полицейские и потребовали, чтобы Петро «вернул жидив» обратно. Украинец умолял полицейских: дом ещё не закончен, работы полным-полном. Но переубедить не смог. Дяде с племянником пришлось отправиться обратно в гетто.
…Когда Сэм бежал по лесу, ему и в голову не приходило, что ноги сами несут его в Растив. Он очнулся только перед домом Петро. Тот приютил его, дал новую одежду, потом отвёл мальчика в сарай. Там, на сене, Сэм и уснул. А когда проснулся, то обнаружил, что в этом сарае прячется и его дядя.
У Петро была дочь – такого же возраста, как и беглец. Вечерами она приносила им еду и питье. У своих спасителей евреи прожили три месяца. Но кто-то из соседей донёс. Полиция вызвала Петро: «Ты прячешь жидив?» Он ответил: «Нет. Они приходят из леса. Я им только даю еду». Петро отпустили. Но через три дня полицейские, по всей видимости, не поверив хозяину, нагрянули снова. Они подошли к сараю и стали кричать: «Жиди, вылазьте!» Первым спрыгнул дядя Сэма. Его застрелили на месте. Тут же полицейским в голову пришла мысль расстрелять Петро и его дочь – за укрывательство евреев. Но они почему-то передумали. Правда, наказали хозяев тем, что подожгли хозяйственные постройки.
В крыше сарая было окно, а за окном – ветками в крышу – росло дерево. Сэм успел взобраться наверх, перелезть на дерево, спрыгнуть и пуститься в лес. Три-четыре раза Сэм возвращался из леса к Петру. Там ему продолжали давать еду… А потом, чтобы избежать очередного доноса соседа, Петро вырыл яму в лесу, устлал на зиму соломой и прятал там еврейского мальчика.
Однажды Петро пришёл в лес и сказал Сэму; «Можешь выйти. Это красные партизаны» – Он дал ему на дорогу одежду, еду, и Сэм ушёл с красными. С ними он дош ёл до Берлина. Потом – после победы – вернулся в своё местечко.
Еврейские дома были сожжены. Никого из евреев не осталось. Сэм Боймер постучал в дом, где жила украинка. Попросил у неё лопату и пошёл к карьеру. Еврейские кости лежали под открытым небом. Сэм Боймер хотел прикрыть их землей. Но вскоре прибежала женщина, у которой он взял лопату, и закричала: «Беги… Они хотят тебя убить. Они боятся, что ты можешь опознать всех, кто принимал участие в этом… Беги! Они уже идут тебя убивать». И Сэм убежал от соседей и от этой страшной ямы.
И ТОЛЬКО НЕБО УКРЫВАЛО ИХ
Всего один еврей вернулся после войны в Турийск. Это был один из братьев Бен-Циона. Точно так же, как Сэм, он не нашёл своего дома. Точно также, как Сэм, он пришёл к карьеру, в котором лежали кости родных, и только небо укрывало их. Точно так же, как Сэм, он начал забрасывать их землей. Накрыл, что мог тонким слоем. Но остаться жить рядом с этой огромной – на весь карьер – могилой, да ещё бок о бок с теми, кто расстрелял его родных и ограбил его дом – не смог.
ПАМЯТИ ПОГИБШИХ
На месте карьера оставшиеся в живых – немногочисленная община турийцев из Израиля, – решила поставить памятник своим близким. Собрали 700 долларов. Но когда они приехали в Украину, познакомились с инженером Владиславом Наконечным, а затем прибыли в Турийск, чтобы определить место установки памятника, то поняли, что дело это не простое: тонкий десятисантиметровый слой земли укрывал кости их родных. После весенних дождей это покрывало становилось таким тонким, что их было видно. Стало ясно, что собранных денег не хватит. И Бен-Цион позвонил Боймеру и рассказал о возникшей проблеме. Тот ответил: «Почему ты раньше ничего мне не рассказал? Я дам всё. Сколько вам нужно?» В ответ услышал: «Мы собрали столько-то и столько-то, но нам нужно ещё несколько тысяч». И Сэм сразу же выделил недостающую сумму. И тогда турийцы Израиля поручили Наконечному подготовить проект, он прислал два: один дорогой, другой – подешевле. И Вайнер опять позвонил Боймеру. Тот сказал: «Выбирайте самый дорогой проект. Я заплачу».
Вайнер и израильские турийцы отправились в своё бывшее местечко, к карьеру кирпичного завода. Они всадили лопату в землю – под ней кости. Отошли ещё на десять метров, опять всадили лопату – и опять хрустнули кости. Оказалось, что эта братская могила имеет в длину и в ширину восемьдесят метров. В глубину – не мерили. Ведь глину для кирпичей там добывали аж 140 лет.
Владислав Наконечный и его брат Юрий проделали огромную работу. Владислав пригнал к карьеру сотни грузовиков с землей, он поднял холм более, чем на метр. Установил памятник. Проложил дорожку из камня. Вокруг карьера возвёл ограду из бетона, а на ограде – десятки магендовидов.
ЕГО ЗВАЛИ ПЕТРО
Бен-Цион ещё раз позвонил в Америку: «Работа закончена. Мы собираемся выехать из Израиля на открытие памятника». Сэм Боймер ответил: «Я не еду. Я им не верю… Они все…». Трижды звонил и уговаривал его Бен-Цион. Наконец, тот согласился, но заявил: «Найдите мне его. Его звали Петро». – «Петро – это имя, а как его фамилия? Как зовут его дочь? – «Не знаю. Не знаю. Не знаю».
Делать нечего. Бен-Цион передал Владиславу Наконечному: «Ты должен что-то сделать. Это очень важно для Боймера. Эти люди его спасли». – «Посоветуйте, как это сделать…» - «Найди в селе старую женщину, спроси, помнит ли она человека по имени Петро, у которого укрывались евреи».
Когда небольшая делегация – все пожилые люди, а с ними на всякий случай и израильский врач, прибыла в Украину, то Владислав рассказал им, что был в селе, нашёл дом самой старой жительницы, но, к сожалению, в тот момент её дома не оказалось, она уехала к дочери.
НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ
Сэм Боймер сказал: «Едем в село». Приехали. Остановились у дома, на который указал Наконечный. Вошли: «Старушка дома?» Вышла хозяйка. Боймер стал расспрашивать. «А как же. Я знала Петро. Но он уже умер. А вот дочка его, Нина – жива. У них сегодня веселье. Внучка замуж выходит. Это рядом. Через несколько домов».
Как только нежданные гости вошли во двор, Нина, дочь Петра, увидев Сэма Боймера, признала в нём того еврейского мальчика, которого прятал его отец. И Бомер узнал в ней ту девочку, которая приносила ему еду в яму. Нина стала плакать и говорить так быстро, что Бен-Цион, бывший в этой делегации переводчиком, ничего понять не мог. Потом – перед всей свадьбой – Нина Петровна Токарская легла на землю и показала, как она целовала сапоги полицейским, чтобы те не убивали ее папу за то, что они прятали евреев.
Глядя на встречу двух старых людей – Нину и Сэма – плакала вся свадьба: и жених, и невеста, и гости, и сам Боймер, и его семья, делегация из Израиля – местные украинцы и приехавшие евреи.
Сид, сын Боймера, сказал: «Эта женщина и её внучка не должны больше думать, как им жить. Они должны поехать с нами в Америку, потом мы отправимся с ними в Израиль, чтобы Нина и её внучка посадили дерево Праведника мира в мемориальном комплексе «Яд ва-Шем»…
«БЕГИ, ДОЧЕНЬКА, КАК ОЛЕНЬ»
Некогда на Волыни было много еврейских местечек. Ныне почти все они канули в Лету. Одно из таких – кроме Турийска – собиралась посетить чета Сэм и Рахель Боймеры. Дело в том, что Рахель, её брат и двоюродная сестра жены, которые приехали на открытие памятника, тоже родом из этих мест. Они жили в местечке Озерянское. Пользуясь случаем, они решили побывать и на своей родине. Когда они подъезжали к Озерянску, - ещё ни домов, ни развалин, только едва заметные тропинки, – Рахель вдруг закричала: «Стойте, стойте!»
Когда евреев Озерянска повели на расстрел, мама крикнула ей; «Беги, доченька, как олень!» И она помчалась. За ней бросился её десятилетний брат, за ними – восьмилетняя двоюродная сестра. А за детьми в погоню – молодой полицейский. Он бежал, стрелял и что-то кричал. Потом, отдышавшись в лесу, они поняли, что именно он кричал: «Бегите, бегите! Не бойтесь! Я не буду в вас стрелять!»
Рахель никогда не рассказывала своему сыну Сиду историю своего – а также брата и сестры – спасения. И даже, если бы и хотела, то не смогла бы: она не помнила, как им удалось спастись. Страшные эпизоды стираться в памяти – иначе не выжить. Но возле Озерянска Рахель вдруг всё вспомнила и закричала: «Здесь я бежала, а здесь – пряталась!»
Неподалеку стоял памятник погибшим евреям Озерянска и округи. История их гибели такова: зная, что их ждёт смерть, еврейские семьи убежали в лес. Но полицейские пустили слух, что в Озерянске евреев никто не трогает, что все они работают на заводике. Всех, кто вернётся, ждёёт работа на заводе и хорошее отношение. После такого сообщения еврейские семьи – двенадцать тысяч человек – вышли из леса. Они шли прямо к заводу. А там их уже ждали полицейские.
ПРИЗНАНИЕ КРАСНОГО ПАРТИЗАНА
Перед поездкой, Сэм Боймер узнал, что в местной школе Турийска, где учатся триста детей, нет ни компьютера, ни телевизора. Он решил подарить школе это – так необходимое в современном мире – оборудование. Кроме того, семья привезла с собой огромные корзины с подарками для детей: от ручек до калькуляторов. Встречу организовали Владислав и Юрий Наконечные и Алина Никитюк, тогдашний мэр Турийска.
Это было в воскресный день. В школе собрались дети и взрослые. Многие старики узнавали в приехавших евреях товарищей по детским играм. К Моше Вайману, восьмидесятилетнему человеку, вдруг обратилась женщина: «Это ты, Мойша! Помнишь, ты учил меня кататься на велосипеде?» – и она показала ему школьные фотографии, на которых все дети ещё были живы и счастливы.
Во время встречи все плакали. В том числе и тогдашний мэр города. Оказалось, Роза Вайнер, расстрелянная в карьере, дружила с её братом. Они вместе состояли в подпольной коммунистической ячейке Турийска.
Владислав Наконечный захватил с собой музыканта. Люди узнавали друг друга, вспоминали, плакали, а со струн взлетала в небо ныне забытая в Турийске, еврейская мелодия.
Нельзя не упомянуть и о выступлении бывшего красного партизана, во время открытия памятника. К сожалению, его фамилию никто из израильтян не запомнил, правда, сохранили его фото. Он, потерявший руку во время Второй мировой войны, сказал очень горькие слова своим соплеменникам: «Вы все виноваты, что их убили… Вы всё взяли себе… Растащили по своим домам… Всё осталось у вас. И рука моя – тоже осталась у вас».
Ян Топоровский,
Израиль
