Когда я родился, кроме папы и мамы в живых у меня были только две бабушки и одна прабабушка. Бабушка Надежда Михайловна Великанова жила в г. Орша, Бабушка Людмила Васильевна Плех и её мать, а для меня – прабабушка – Александра Григорьевна Комарова жили в украинском городе Кривой Рог.
Бабушка Надежда Михайловна, в девичестве носила фамилию Бохонова, по паспорту – белоруска. Её родители: отец – Михаил Илларионович Бохонов – белорус, мать – Анастасия Ивановна, в девичестве Кучинская, – полька.
Мой прадед Михаил Илларионович (30 декабря 1903 г. р.) относился к евреям с особой теплотой. Его лучший друг детства был евреем, он всегда повторял своей внучке Ирине, то есть моей маме, что нет на свете лучше народа, чем еврейский, что это добрейшие, отзывчивые, мудрейшие люди. С 12 лет мой прадед и его друг работали водовозами, помогая своим семьям зарабатывать на хлеб. Через несколько лет мой прадед со своими братьями открыл бондарскую артель, производили мебель, всевозможные виды кухонной деревянной утвари, бочки, сундуки. А его друг (мама не смогла вспомнить его имя и фамилию) пошёл учиться на медика, стал известным и уважаемым врачом в Орше. Они продолжали свою крепкую дружбу, все говорили, что прадед даже лицом всё больше стал походить на еврея. Наступили времена, когда артель пришлось закрыть по указу советской власти, и прадед пошёл работать на железную дорогу, в Оршанское депо. Встретил мою прабабушку, они поженились, у них родилось четверо детей. Его пятеро братьев выучились на офицеров-артиллеристов Красной Армии. Началась война. Все братья погибли в первый год войны.
Прадед рассказывал моей маме, что, работая путевым обходчиком, однажды видел, как рядом с его участком на опушку леса немцы привезли два грузовика евреев. Там уже были выкопаны большие канавы. Выстраивали евреев на краю этих канав и расстреливали в спину. Расстреливали полицаи из местных. Немцы стояли вокруг с собаками. Прадед стоял на самой железной дороге, от увиденного он громко зарыдал и опустился на колени. А один полицай – сосед подбежал и пригрозил, что, мол, уходи подобру, а то сейчас сам там окажешься.
Однажды, возвращаясь с обхода своего участка лесной дорогой со стороны посёлка, прозванного народом, как Ямки, прадед нашёл и на плечах принёс домой раненого. Как позже стало известно, это был комиссар партизанского отряда по фамилии Дроздов. Прабабушка извлекла из ран на обеих ногах пули, обработала раны, она хорошо разбиралась в травах. Раненого они замуровали в имеющемся небольшом пространство между стеной и печкой, оставив небольшое отверстие сверху, чтобы подавать в него еду, лекарства. И это под самым носом у немцев! На верхнюю заслонку печи повесили кольцо домашней колбасы. Потому, что на проверку приходили немцы с собакой. Собака лаяла, прыгала на печь, и немцы не додумались, что она лает не на колбасу. Похоже, одна соседка, сожительствовавшая с немцами, видела, как ночью прадед тащил этого раненого. Будучи пьяной, она стучала в окно и кричала: «Мишка! Бохон! Я тебе покажу партизанские Ямки!..» Было очень страшно, казалось, что вот-вот придут и расстреляют всех. Но всё обошлось, комиссар ушёл, как только смог ходить. Вернулся, когда освободили Оршу, в составе, так называемой «тройки». Они без всякого суда и следствия, в условиях военного времени могли расстреливать, кого посчитают нужным. Пришли, принесли водку, много еды, сидели за столом, выпивали, закусывали, благодарили прадеда, что спас комиссара, а прадед ответил, что он просто человека спасал. А потом сказали, что, мол, пойдем, перестреляем «немецких подстилок». Прадед просил не сиротить их детей, кругом ведь столько горя и что, мол, взять с баб – у них же волос длинный, а ум короткий.
Прадед помогал беженцам. В пустовавшей части дома, где жил сам, приютил трёх сестер Прокофьевых: Раису, Валентину и Галину. Они были русские, родом из Ярославля. Старшей было 25 лет, младшей –15. Старшая была замужем за евреем, его забрали на фронт. У неё была двухлетняя дочь Леночка, очень похожая на своего отца-еврея. Кто бы мог подумать, что две сестры начнут сожительствовать с немецкими офицерами, а младшая по собственному желанию записалась на работы в Германию! Прадед очень жалел, что их приютил. Леночку немцы в любой момент могли убить, поэтому мой прадед забрал её к себе, обрил ей голову и забинтовал, словно она очень больна. Так и прожила она до конца войны в нашей семье.
О прабабушке Александре, бабушке моего отца, мы знаем, что она из богатой еврейской семьи, жившей на Урале. Её родителей за богатство расстреляла советская власть, имущество изъяли, дети разбежались по стране. Прабабушке удалось прибиться к какому-то военному госпиталю, где она и выросла. Судьба остальных троих детей неизвестна. Будучи молоденькой девушкой, она вышла замуж за пожилого врача этого госпиталя Василия Морозова, еврея, у неё родилась дочь – моя бабушка Людмила. Прадеда Василия вскоре не стало. До совершеннолетия бабушки Людмилы они жили в городе Губаха Пермской области. Прабабушка повторно вышла замуж за русского по фамилии Комаров, её второй муж был болен, у него был рак, прожили они вместе недолго. Там же вышла замуж и бабушка Людмила за украинца Виталия Рябуху. У них родился сын – мой папа. В те времена на Урале было очень голодно и молодые решили переехать в Украину, в Кривой Рог. Но, перебравшись в Кривой Рог, родители моего отца развелись, папе было пять лет от роду. Прабабушка и бабушка много работали, им удалось простроить большой красивый дом, вырастить моего папу. Они очень сильные женщины. Повторно бабушка Людмила вышла замуж, когда папа учился в десятом классе, за украинца по имени Григорий Плех.
Выяснить у прабабушки её девичью фамилию никому не удалось, в ответ она всегда только отшучивалась. Хотя нам кажется, что это из-за страха.
Эдуард РЯБУХА,
студент Витебской Государственной академии ветеринарной медицины
