В 2010 году я издал книгу «Осталась только память» о 500-летней истории местечка Яновичи, которое находится в 35 километрах от Витебска. Почти 400 лет назад здесь поселились первые евреи. Это были ремесленники и торговые люди. Яновичи удобно расположены между Витебском и Смоленском. А по воде, через реки Вымнянка и Каспля, когда-то намного более полноводные, чем теперь, есть выход к Западной Двине.

Здесь выращивали лён, работали мельницы, на разных языках, буквально, гудели, многолюдные ярмарки, можно было купить изделия ремесленников, то, что приносило поле и огород, продавали лошадей и домашнюю скотину. А какими весёлыми и шумными были праздники! Сколько зрителей собирали бродячие артисты!

То, что удобно для торговых людей, заманчиво выглядит и для военных. Города и местечки, находящиеся на границе теперешней Беларуси и России, всегда рассматривались в генштабах, как важный стратегический плацдарм. Считали, что между Витебском и Смоленском находятся ворота, ведущие с запада на восток и наоборот.

Неподалеку от этих мест проходила печально известная «черта оседлости», через которую мог переступить далеко не каждый еврей…

Буквально через несколько месяцев после оккупации Яновичей в сентябре 1941 года фашисты и их приспешники, расстреляли всё еврейское население местечка. После войны сюда вернулись немногочисленные евреи, но прежней жизни здесь уже не было.

В книгу «Осталась только память» вошли воспоминания жителей Яновичей, тех, кто хорошо помнили довоенные годы. Они рассказывали о родном местечке, о родительских семьях, о буднях и  праздниках. И мне казалось, что всё написано и тема закрыта.

…Прошли годы. В Яновичи, а затем и в Витебск, стал приезжать Борис Давыдович Менделевич. Доктор медицинских наук, профессор, в то время депутат Государственной Думы России. Он интересовался историей своей семьи – они выходцы из Яновичей. И по его инициативе были начаты работы на месте старинного еврейского кладбища местечка Яновичи. Поднимали мацевот (надгробные памятники), а некоторые выкапывали из земли, очищали, устанавливали на прежнее место, делали переводы эпитафий на русский язык. Борис Менделевич ждал, что найдут захоронения его предков по фамилии Магергут. Пока не нашли, но и работы ещё полностью не завершены. Возможно, открытия нас ждут впереди. Был создан Мемориал на месте еврейского кладбища.

Потомки яновичан, узнав из интернета о наших работах, стали присылать воспоминания, которые хранились у них в семьях, фотографии. И началась работа над новой книгой «Время собирать камни. Евреи местечка Яновичи». Она вышла в начале 2021 года. 250-страничное издание с большим количеством фотографий. Хотя вошли далеко не все собранные нами.

Теперь я думал, яновичская тема окончательно закрыта. Но, наверное, в книгах, связанных с историей нельзя ставить последнюю точку.

Буквально через месяц после выхода книги и сообщения об этом в печатных и интернет изданиях в редакцию пришёл старый друг журнала «Мишпоха» Марк Кривичкин из Городка. К сожалению, его уже нет среди нас. Он рассказал, что ещё в советские времена отдыхал на рижском взморье и на книжном развале купил подшивку военных лет ежедневной красноармейской газеты 1-го Прибалтийского фронта «Вперёд на врага». Там есть статья о Яновичах «К мщению».

– Конечно, интересует! – сказал я.

Через некоторое время читал статью С. Барэнца от 25 декабря 1943 года. Она написана по «горячим следам». Ещё одно свидетельство о страшных днях Холокоста. Процитирую некоторые фрагменты.

«В ямах полуистлевшие трупы. Лежит женщина, а рядом, обхватив её руками за шею, ребёнок. Он умер вместе с матерью, ища у неё защиты. Член комиссии по установлению фашистских злодеяний военврач Леонова осматривает трупы. Женщина расстреляна (пулевое отверстие в затылке), ребёнок брошен в яму живым. Под ними сплошной пласт полуистлевших человеческих тел.

Приходит председатель колхоза «Верный шлях» Игнатий Лукьянов со своей женой Матрёной Алексеевной. Они оказались случайными свидетелями чудовищной расправы, которую учинили гитлеровцы над жителями местечка Яновичи. Матрёна Алексеевна долго смотрит в яму и вдруг вскрикивает:

– Да ведь это жена врача Лившица! И пальто зелёное, в котором она ходила.

Муж и жена тихо рассказывают о том, что произошло у этих глубоких ям. И острая боль, как жало входит в сердце, и сердце накаляется ненавистью, жгучей и неистребимой. Как из кровавого тумана, встаёт 1941 год.

…Вскоре немцы начали массовое истребление жителей. В конце августа они собрали группу в 150 человек, и повели за местечко. Все уведённые были расстреляны и зарыты в двух больших ямах. Спустя некоторое время здесь проходил житель Яновичей Яков Проворный. Он видел, как шевелилась земля: фашисты зарывали советских людей живыми. Через несколько дней гитлеровские изверги расстреляли ещё 70 граждан.

Но самое ужасное произошло 13 сентября. С утра жители увидели большое число немецких солдат, сновавших по улицам. Яновичи были оцеплены часовыми, не пропускавшими никого из местечка. Из концентрационного лагеря появилась грузовая автомашина. На машину посадили 20 молодых девушек. Туда же сели 20 немецких солдат. Немцы говорили девушкам, что их везут на уборку овощей в Демидово. Но это была ложь. Автомашина остановилась у противотанкового рва. Фашистские изверги приказали девушкам сойти на землю. Затем повели их в кусты и, наглумившись, расстреляли.

Как только автомашина ушла назад, подошла новая – с женщинами и детьми. Гестаповцы привезли их к ямам и, сняв в кустах одежду, расстреляли. Хладнокровное убийство продолжалось до трёх часов дня. Шестнадцать раз огромная грузовая машина подходила к противотанковому рву, привозя советских людей. Все они были зверски расстреляны».

Об истории Яновичей, о евреях этого местечка рассказано многое. Но думаю, исследователи ещё не раз вернуться к этой теме.

Внуки и правнуки жителей Яновичей живут в разных странах мира. Кто-то из них даже не слышал название местечка Яновичи, кто-то трепетно относится к семейной памяти.

Александр Золоторевский живёт в Швеции: «Мои предки яновичские и суражские мещане. Фамилии: Шефер, Аварбо, Либерман, Дрецкин, Бешенковский. Многие ещё до революции 1917 года уехали и обосновались в Самаре. В семье сохранилась память о них и немного фотографий. Я много работал в архивах Самары, чтобы проследить судьбу предков и собрал интересный материал. Из архивов Белоруссии у меня есть только ревизские сказки. Очень хотелось бы узнать больше о жизни предков».

Дмитрий Прусс живёт в США: «Один из семьи Прусовых, жизнь которых я исследовал, жил в Яновичах, но это было не его родное местечко, а жены его, Косухкиной. Семья жила в сельской местности близ Яновичей, в фольварке Казино. Шолом-Шепсель Прус приехал туда после воинской службы. Но после нескольких лет жизни там, полиция «взяла его за жабры» и выселила из деревни. Мол, он утратил право проживания на селе, полученное службой. Они переехали в Яновичи, а, в конце концов, оказались в Америке».

Письмо от Владимира Дыкмана: «Просматривал архивы журнала «Мишпоха». Нашёл некоторые факты, связанные с нашей семьёй. Приводится пример, когда в годы войны полицай в Яновичах за взятку, полученную от мужа, выпустил из гетто его беременную жену. Этой женщиной была двоюродная сестра моего отца Рива Кабакова. Она с русским мужем пришла в Колышки, и в доме моей бабушки родила мальчика. Когда рожала, меня и других мужчин и мальчишек выгнали из дома. Я увидел этого мальчика, когда ему было несколько часов. Назвали его Валерием.

 Когда в конце февраля или в начале марта 1942 года в Колышках стали появляться разведчики Красной Армии, освободившей временно Понизовье, наша семья: я, моя мама, бабушка, жена Захара Дыкмана с маленьким ребёнком, Рива Кабакова с младенцем с помощью разведчиков переехали в Понизовье. Сколько мы там пробыли, сказать не могу. И только когда в Понизовьи стало известно, про расстрел евреев в Колышках, с помощью красноармейцев мы добрались до Ильино (ныне Тверская область). Оттуда уже было автомобильное сообщение с тылом Красной Армии. Так мы оказались в Калинине (Тверь)…»

Сколько судеб, и какая география! Читаешь и думаешь, что Яновичи – вовсе не местечко, затерявшееся во времени. Наверное, так можно сказать о многих местах, если исследовать их историю, узнавать судьбы жителей.

Осенью 2020 года состоялось открытие Мемориала «Старинное еврейское кладбище местечка Яновичи». Было сказано много красивых слов, обещаний. К сожалению, они легко говорятся и поэтому также легко забываются.

Незадолго до открытия Александр Александрович Изобов, тогдашний председатель сельского совета, молодым ушедший из жизни, сказал нам, что на краю склона к заливному лугу, под яблонями, он увидел ещё несколько мацев.  Место обкопали, убедились, что это надгробные памятники и обнесли участок лентой. До лучших времен.

На первом этапе подняли 370 мацевот, отработали четвертую часть территории старинного кладбища. Это подтверждали и архивные документы. Работы вели Витебская городская еврейская община и Еврейский культурный центр "Мишпоха".

Понимали, сколько работы ещё впереди. Через год обратились к тому же Борису Менделевичу. Он уже не был депутатом Государственной Думы России – не знаю, влиял ли его статус на общественную активность или нет – но он согласился нам помогать. За лето был поднят, очищен и установлен заново, 91 надгробный памятник. Когда стали делать переводы эпитафий, поняли, что работаем на одном из самых старых или самом старом участке кладбище. На одной из мацев читался, предположительно, год смерти – 1704. Правда, уверенности в этом не было. Одна из букв была от времени стерта. У дат, в еврейской традиции, буквенное обозначение. Но и остальные мацевот подтверждали, что захоронения на этом участке относятся к XVIII или первой четверти XIX века. Настораживало одно обстоятельство, почему старинные захоронения находятся на краю склона к заливному лугу. Обычно еврейские кладбища закладывались на возвышенных местах и там были первые захоронения, а потом кладбище спускалось на более низкие места. Или за 250 – 300 лет изменился рельеф местности? Что вполне возможно.

На этом участке много захоронений раввинов. В Яновичах, как и в других больших местечках было много синагог, но всё равно удивило количество могил раввинов.

Вот некоторые эпитафии.

Раввин, очень учёный, Колониус Калман, сын Мейера, ум. 21 швата 1780 г. (года для удобства чтения уже переведены с еврейского летоисчисления на более привычный для нас григорианский календарь).

Раввин умный (пускай не смущают особенности перевода: «очень учёный», «умный» и т.д. – в данном случае синонимы) Юда Лейб сын Эфроима, ум. 27 адара 1786 г.

Раввин Хося сын Иосифа, ум. 20 сивана 1784 г.

Раввин Авраам Исроэл сын Саадия, ум. 20 тевета 1793 г.

Раввин и учитель Нахман сын Якова. Ум. вечер Суккота 1793 г.

Раввин Моше сын Элиэзера ум. 1 Хешвана (год невозможно прочитать)

Раввин Мейер сын Сэди ум. 1820 г.

Вероятно, это не полный перечень раввинов, так как не все мацевот удалось прочитать. Из 91 эпитафии расшифрованы 79. Буквы на остальных трудно различимые.

Обратился с вопросом, почему так много захоронений раввинов на этом участке кладбища к витебскому раввину Малкиэлю Горгодзе.

Его гипотеза: «Яновичи связаны с именем раввина, родного брата основоположника Хаббада Шнеура-Залмана из Ляд – Иегудо-Лейбом, который похоронен на этом же яновичском кладбище. Иегудо-Лейб был руководителем иешивы «Ходорим». Иешива находилась в Яновичах и Лиозно. Она объединяла взрослых, женатых хасидов, мудрецов Торы. В Яновичах жил ближайший круг хасидов Иегуды-Лейбо. И, вероятно, с этим связано, большое количество раввинских могил на яновичском кладбище».

На двух мацевах увидел впервые встретившийся мне орнамент. На надгробном памятнике, установленном скромной женщине Расье дочери Якова, изображён то ли символический узел жизни (аббревиатура текста «Пусть будет её душа вплетена в вечный узел жизни» на каждом еврейском памятнике, из «Книги Шмуэля» – часть Книги Пророков, 25 глава, 29 стих), то ли знак бесконечности. Я сомневаюсь, что математический символ мог попасть на мацеву.

На втором орнаменте – ножницы, если я правильно понял символику, являющиеся частью магиндовида. Мацева стоит на могиле «Женщины скромной и важной Гении, дочери Иегуды Лейба, ум. 20 адара 1786 г.» Рискну предположить, что Гения была портнихой. Профессиональный орнамент на мацеве я встретил впервые.

Думаю, что мацевы делали в самих Яновичах, в основном из местного камня. Но нигде и никаких данных о каменотесах найти не мог. В письме одного из переводчиков эпитафий появилось упоминание об этих мастерах. Пишет Илья Вольфман: «Несколько памятников явно сделаны одним мастером, в одной мастерской, в один и тот же период (есть отличительная черта, между данными человека и датами, есть некая «строка» с символами «V», которая разделяет данные). Исходя из этого, я думаю, что большинство памятников, на которых я не сумел разобрать даты, относятся к периоду где-то от 1830-го и раньше». Думаю, что «V» – не латинская буква, хотя всё может быть, это значок или символ. Что он обозначает для меня непонятно.

Когда мы работали на первом участке яновичского кладбища, серьёзную помощь в переводе мацевот на русский язык нам оказывал интернет-сайт «Еврейские корни», который объединил людей знающих и от души интересующихся этой темой. После того, как этот интернет-сайт стал работать в новом режиме, перевод эпитафий для нас стал проблемой. На помощь пришли, и огромное им спасибо, специалисты из Израиля, Беларуси, России, многие из них постоянно сотрудничали с тем же сайтом «Еврейские корни»: Илья Вольфман, Соломон Бумагин, Нисон Руппо, Алексей Усвятцов, Любовь Гиль, Михаил Моз, Юлиан Верхолевский, консультации давал Малкиель Горгодзе. Но всё же коллективное обсуждение, приносило более весомые результаты.

Кладбищенская статистика интересует, наверное, не только специалистов. Благодаря ей вырисовываются определённые стороны местечковой жизни.

Мацевот без эпитафий ставили или на могилах самоубийц, или при погребении младенцев, не доживших до 30 дней. Самоубийство в местечках было редкостью. Это запрещает иудаизм, не вписывается в основы местечкового сознания. А вот детская смертность была высокой. На участке кладбища, который относится к концу XVIII – началу XIX века 11 мацевот без эпитафий.

Цветные памятники редко встречаются на еврейских кладбищах. Не было такой традиции, не соответствовало вкусам, устойчивые к дождю, снегу краски по камню были редкостью и стоили дорого. Возможно, были другие причины. На пяти мацевот на втором участке яновичского кладбища выпуклые буквы покрыты краской: тёмной или красной.

Рядом с кладбищем протекает речка Вымнянка. Остался только ручей с небольшими омутами. Дела у речки совсем плохи, потому что даже рыбаков я здесь ни разу не видел. Полноводная река не осталась даже в памяти старожилов. Никто из тех, с кем я беседовал, не мог вспомнить, что купался здесь в жаркие летние дни. «Шли на озеро», – отвечали мне. 

В последней трети XIX века на Вымнянке работали две мельницы: водяная, на которой производилась 20000 пудов муки и ветряная, где мололась 2000 пудов муки. Мельницы приносили хорошей доход. И с начала XX века здесь работали паровая и водяные мельницы.

Бессменным арендатором яновичских мельниц был довольно зажиточный Литман Масарский. Вот как вспоминает о нём летописец Яновичей начала XX века Алексей Колоницкий: «Старик с окладистой седой бородой вроде библейского патриарха. Он имел довольно большую семью, и три младших сына – Мендель, Берка и Лейбка работали на мельнице механиками и в качестве приёмщиков зерна, шерсти и сукон. Кроме того, по найму работали несколько мельников-засыпщиков и рабочих, а также кочегаров-механиков у парового котла-двигателя. За помол зерна платили с пуда деньгами, а в голодные годы – и мукой.

После революции мельница была оставлена на аренде у того же Л. Масарского. Старик умер в 1927 году в возрасте 85 лет. Через год после его смерти (год траура) сыновья по завещанию отца от дальнейшей аренды мельницы отказались и уехали из Яновичей в Витебск и Ленинград.

Новые арендаторы не предусмотрели своевременного ремонта плотины, отчего её в 1930 году весенним паводком разрушило и снесло. Водяная мельница вышла из строя и не была восстановлена».

Подробно пишу о яновичских мельницах и людях, которые работали там, потому что из поднятых и очищенных нами мацевот – 16 сделаны из мельничных жерновов. Мацевот относятся к концу XVIII – началу XIX века, значит история яновичских мельниц гораздо более старая, чем об этом сообщают краеведы. Возможно, на могилах тех, кто арендовал, работал на мельницах ставили мацевот, сделанные из жерновов. Но их, по моим предположениям больше, чем было мельников или членов их семей. Возможно, отработанные жернова были доступным материалом для изготовления памятников. Соответствуют символике – прерванный или расколотый круг жизни.  Или были другие причины?

Работа на старинном кладбище вызвала интерес и местных жителей, их детей, внуков, которые приезжают в Яновичи на лето. Приходили, смотрели, спрашивали. Для них экзотика. Непонятные буквы, символы. Вопрос, которые задавали интересующиеся люди молодого возраста: «Неужели евреев было так много?».

Те, кто постарше знают историю, слышали о ней и таких вопросов не задавали. Они сами рассказывали.

Во время районных «Дажынак», праздника сбора урожая, которые в 2022 году проходили в Яновичах, организаторы решили на центральной площади (бывшей Рыночной) среди прочих палаток, установить еврейскую. Пригласили Витебскую городскую еврейскую общину, чтобы рассказать о еврейской истории Яновичей  и традициях, праздниках, дать попробовать людям что-то из народной кухни. Меня попросили сделать небольшую экскурсию по еврейскому кладбищу. Пришли и приезжие из Витебска, и несколько местных семей. Что-то уточняли, в чём-то сомневались. Когда выходили из кладбища, состоялся разговор.

– Наш дом, – сказали мне, после войны поставили на фундаменте старой синагоги. – Родители рассказывали.

– Думаю, многие дома, здесь стоят на еврейских фундаментах, только не все об этом знают, – ответил я.

– Знаете, где искать старые мацевот? Ближе к реке. Туда трактором сдвигали, когда под картошку место освобождали.

– Рассказывали об этом. Не знаю, хватит ли возможностей продолжить работы и дойти до реки.

В Яновичах вспомнили о собственной истории. Вернее, не забывали её никогда, но вслух раньше об этом не принято было говорить. Не вписывалось в интернациональную политику Советского Союза.

На площади перед сельским советом установили памятник Герою Советского Союза Григорию Соломоновичу Гарфункину. Забрали из Витебска, с завода, где он работал до войны. Завод перестал работать, и председатель сельсовета, им был Александр Александрович Изобов, увёз памятник в Яновичи.

Именем Гарфункина названа улица городского посёлка, в школьном музее есть стенд, посвящённый земляку. Уроженец местечка Григорий Гарфункин погиб 23-летним юношей во время битвы за Днепр. 22 сентября 1943 года в составе группы из 36 бойцов он переправился через Днепр у деревни Яшники (Киевская область). Проникнув в боевые порядки, разведчики узнали систему обороны. На обратном пути Григорий прикрывал отход разведчиков. Погиб, когда переплывал Днепр. Ему оставалось доплыть метров 50 – 60 до спасительного берега.

10 января 1944 года Григорию Гарфункину было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Яновичская средняя школа хочет, чтобы ей было присвоено имя Григория Гарфункина. Все – за! Осталось найти кого-то из его родственников, чтобы они дали согласие на это. Думаю, вопрос решится, и Григорий, спустя более 80 лет, вернётся в Яновичскую школу.

Недавно снова побывал в Яновичах. Про бабу Нину мне рассказывал Александр Кондратович, который летом работал на кладбище.

Баба Нина, живёт рядом, пасла «двух коз, и одного козерога» – как сказала она сама. Подходила к Кондратовичу, интересовалась делами и много ему рассказывала. Александр сказал мне: «Обязательно с ней встреться».

«Козий» сезон закончился и я, пройдя по Школьной улице, нашёл дом бабы Нины. Погода была зябкая, и она сказал: «В дом, в тепло».

Баба Нина обратилась к дочке, с которой живёт: «Помогай отвечать». Но дочка сказала: «К тебе пришли, ты и рассказывай. Меня тогда ещё не было».

Нина Прокоповна Лолило. 1932 года рождения. Узнал и поздравил с 90-летием. Баба Нина на это внимания не обратила. Не привыкла к таким поздравлениям.

– Здешняя? – спросил я.

Баба Нина даже удивилась вопросу.

– А где мне родиться? Только дом был, как в Яновичи въезжаешь. Здесь после войны стали жить. Яновичи до войны были большими. Дом на доме стоял. Много евреев было. Считай, вся улица ихняя. И синагога была, где козочек пасу. Школа у них была. В одном доме. Деревянный, два этажа. И молились, и учились. Улица Школьная зовётся… На своём языке говорили, с нами – по-русски…

Наши учились, где больница. Я когда пошла в школу, еврейских уже не было. Все в одной.

…Что стало с евреями в годы войны? – переспросила она. – Не помню…

Не хотела вспоминать. Стала рассказывать, что после войны еврей Ронин Аркадий был председатель сельсовета, Сморгон – заведующим в КБО…

А потом прорвало. Стала плакать. Беззвучно, слёзы текли, подбородок трясся.

– Много побили. Очень… Не могу... Деток в машину кидали. Изгородь была, проволока. Стреляли. Никто не спасся. Куда пойдут? Немцы, собаки… Ловят и в машину. Невозможно… Загоняли нас в дом, чтобы на улице никого не было, чтоб не видели...

Мы в сарае на навозе спали, чтоб не замерзнуть. Шестеро детей. В нашем доме немцы стояли.

После войны стали жить тут. Внизу, где луг, были цыгане. Весной заливало луг, и только одна их хатка. Сколько семей? Кто ж их знает. Много. Аркашка был, цыган. Придёт. Угостить нечем. Стоит у порога и смурожит ногой. Босиком. На маму говорил: «Бабушка, сёння пол не мыла». «А што ж тут мыть, – отвечает она. – Земля одна». «Соскребай, соскребай», – и показывает босой ногой, как это делать надо.

Ходили по старцам: и цыгане ходили, и мы. Кто бурак даст, кто картошку, кто хлеба кусочек.

Потом цыган не стало… Или ушли, или выселили…

Кладбище еврейское, считай за забором. Теперь приводят в порядок. А раньше ни памятника, ничего… Только внизу у речки их камни торчали. Скот пасли. Выгон был. И коз, и коров, и лошадей. На колхозном поле нельзя было. На кладбище пасли. Тут можно было.

Никто не приходил… Куда приходить?

Сейчас появляются. Интересуются.

Видно, время пришло... Или ушло?

Аркадий Шульман