В Тель-Авиве прокладывают трамвайные пути. Перекрыты главные подъезды к городу. Я не знаю, что делают люди, которым надо попасть в город к восьми утра, но путешествие к половине двенадцатого до Тель-Авивского музея заняло у меня целый час. Про паркинг и так понятно. Когда мне вновь приспичило попасть практически туда же, я решил, что дешевле добраться на такси.
Недалеко от дома есть стоянка, где в основном собралось пенсионное войско. Эти деды не спринтеры, они едут, может, и не спеша, но углов не срезают, вот и аварий у них нет. И, к тому же, они интересно рассказывают.
Меня подобрал Ицхак. Через пять минут выяснилось, что рождён он был Болеславом в местечке Турец недалеко от Барановичей в Беларуси. Он себя называет польским евреем. Советы пришли к ним, когда ему было приблизительно семь лет, точно он не знает, все документы отец сжёг при подходе нацистов.
Места еврейских местечек: тут и Слоним, и Ружаны, Мир с его знаменитой ешивой (Залман Шазар, к примеру, в ней учился) в четырнадцати километрах, и Новогрудок.
Папа был богат, магазин конфекции (кто ещё помнит это слово, кроме иранских евреев, для остальных сообщу – готовая одежда, бельё, сорочки, брюки и др.), была какая-то фабричка. Болек с гордостью вспомнил, что отправляли продукцию в Вильно и Варшаву!
При Советах комиссары тоже жить хотели, прикормлены были с первого же дня, семья не заметила изменений.
А в сорок первом пришли немцы.
По приказу всех евреев собирали в центре местечка, но мудрая его мать упаковала две котомки еды, и они ушли в лес: папа, мама, он да брат. Далеко не уходили, затаились и всю ночь слышали стрельбу. Днями прятались, ночами шли, дошли до Мира, оттуда к Жухавичам, в Луки, Сервач. Он помнит все эти названия, наверное, и сейчас провёл бы меня по этим лесным кочкам.
Он не рассказал, как они прожили эту зиму в лесу. Поймали их уже в сорок втором. Отца расстреляли у них на глазах полицаи, их с матерью привезли в гетто Новогрудка. Через полтора года, в сорок третьем, мама уже умерла, они с братом вырвались вместе с ещё сотней отчаявшихся, вырыв подкоп и подземный лаз длиною больше двухсот метров.
Попали в партизанский отряд Бельского. Старший брат стал ходить на задания, Болеслав больше кашеварил, да и был он истощён.
После окончания бойни Советы отпустили их в Польшу, там уже были тайные кибуцы, потом перебрались в Палестину. Это сорок шестой год. Снова кибуц, тут, а-шомер а-цаир. В сорок восьмом он уже смог защитить себя с оружием в руках, потом тоже пришлось, многократно...
Так куда ж ему теперь обгонять, подрезать, когда все вокруг дети его, неразумные иногда, но дети?
Натан ТИМКИН
Натан Тимкин родился в Ленинграде. Его дед – из Витебска, а сестра деда Ида Мацевич прожила в этом городе всю жизнь.
Натан Тимкин окончил Первый Ленинградский медицинский институт. В 90-ом репатриировался в Израиль. Специалист по внутренним болезням. Работает врачом.|
Писать рассказы начал в 2015 году.
