Под крылом самолёта о чём-то поёт… Не зелёное море тайги, как в песне у Пахмутовой, а лазурное покрывало Средиземного моря. Внизу три маленьких судёнышка, впрочем, наяву они, возможно, не такие уже и маленькие. Плывут, как и тысячу лет назад по древним торговым путям Средиземноморья.
На «Боинге» из 2019 в 5779 год всего за три с половиной часа, перешагивая через города и страны, одной ногой в Минске, а другой в аэропорту Бен-Гурион.
Лечу далеко не первый раз, и всегда с интересом жду, когда появится прибрежная полоска суши. Хоть днём, хоть ночью, освещённая огнями городов.
Ещё жду, когда после приземления благодарные пассажиры будут аплодировать экипажу самолёта. В этот раз аплодировали дважды, но более дружные аплодисменты были, когда взлетали. С чего бы это…
Израиль – зелёная страна. Не верите? Знаете только о хамсинах и пустыне. Весной зелёный цвет чуть ли не основной на пейзаже. Деревья и кустарники, посаженные руками людей на месте болот, песков и камней.
Месяц назад в Израиле отмечали очередной Новый год деревьев – Ту би-Шват. Где ещё есть такой общенациональный, общенародный, широко отмечаемый праздник…
Нынешнюю весну Израиль встречает дождём и градом. И я вместе со всеми. На улицах поломанные зонтики. Они не привыкли к такому обращению. Ну, солнце, даже палящее, ну, летний дождь. Но чтобы со шквальным ветром. Не жалея пальмовых веток. С пенящимися ручьями...
Но стоит только непогоде уйти на перекур, как выглядывает, неизвестно где прятавшееся острожное солнце. И мгновенно меняются все краски вокруг. Становятся яркими, насыщенными. И радуются жизни даже горшки на балконах…
В Израиле рано темнеет…
Опускается занавес.
На этом сегодняшнее дневное действие закончено.
***
Приблизительно полпути от Тель-Авива до Иерусалима – молодой город Модиин. Ему меньше 20 лет. Здесь живут мои сёстры, и я каждый приезд в Израиль обязательно бываю у них.
Население Модиина 100 тысяч человек. Не знаком со статистикой, но, думаю, значительное большинство – молодые семьи, и, конечно, много детей. Никто не принимает законов и декретов о демографическом развитии. Думают и заботятся о детях. Лучше один красивый детский парк, чем десять лозунгов о том, что дети – наше будущее.
Модиин – символ еврейской истории. Новый город построен на месте древней крепости с таким же названием. В древнем Модиине началось восстание Маккавеев. Мы знаем о нём по празднику Ханука.
Я поднялся на вершину горы. На развалинах древней крепости Маккавеев сидели молодые парень и девушка и о чём-то мило беседовали. Я спросил у них разрешения сделать фотографию. Они улыбнулись и согласно кивнули головами. А потом ушли, наверное, чтобы не мешать мне. На прощание сказали традиционное пятничное Шаббат Шалом.
Древности сохранятся, если о них заботятся, молодость обязательно наберёт силу.
Вот так и живёт страна на перекрестке времён и цивилизаций.
***
Утро первого дня недели началось в Тель-Авиве. Въезжали с южной стороны. Шестидесятиэтажные дома вписались в город и, буквально, преобразили его. Местами они соседствуют со старой застройкой. Она доживает свой век.
Повернули в Сарону. 150 лет назад этот район основали темплеры – немецкие религиозные поселенцы. Вряд ли все жители Тель-Авива знают историю Сароны. Но на памяти у всех кровавый теракт, который произошёл здесь пару лет назад. Были жертвы. Террористы рассчитывали: люди испугаются, перестанут приходить. Хозяева магазинов и кафе объявили большие скидки, но и без них, буквально назавтра, в Сарону пришли жители Тель-Авива, других городах, пришли с семьями, с детьми. Не за покупками, не за вкусностями кафе, а чтобы террористы увидели – их не боятся. Это был достойный ответ.
***
Среди небольших городов Израиля, Явно – один из самых красивых и зелёных. Есть за что строить новое и переделывать старое. Чувствуется рука хороших архитекторов.
Здесь проводится Международный фестиваль парковой скульптуры. Приезжают из разных стран. Работы остаются в Явно и украшают его. Парковые скульптуры, как нельзя лучше вписались в круглые площади – дорожное новшество, которое скоро оставит город без светофоров.
***
Леонид Финкель – живёт в приморском Ашкелоне, городе на берегу Средиземного моря. Мудрейший человек! Я знал, что он издал книгу «Пушкин в Израиле», организовывает Пушкинские праздники, но то, что в Ашкелоне есть Пушкинский музей, стало для меня неожиданностью.
Леонид подарил мне свою книгу «Будь счастлив, Рим, Будь счастлив, Ашкелон!» Финкель жил в разных местах, но своим городом назвал Ашкелон. Подзаголовок книги «Избранное о моём городе». Эпиграфом взял слова Михаила Жванецкого: «Я уважаю чудовищный выбор своего народа».
Леонид – председатель русскоязычной секции Союза писателей Израиля. К должности относится трепетно. Встречается, организует, издаёт. Но главное предназначение – писать книги.
***
Четверть века прошло со времени большого заезда эсссэровских евреев в Израиль. Многие из них ушли в мир иной. О чём достоверно рассказывают кладбищенские памятники на двух языках.
Выросло поколение, родившееся в Израиле. Но русский язык живёт, правда, иногда приобретает смешные формы в устах молодого поколения.
Юный израильтянин, любитель футбола, людей, которые ему чем-то не нравятся, называет «козлы». Смысла слова не понимает. На вопрос, откуда оно у него, отвечает на иврите, что так говорит его бабушка. Иногда он, сильно коверкая, произносит русские матерные слова, которые тоже позаимствовал у интеллигентной бабушки.
Продавщица одного большого магазина, обычно говорящая на иврите, покупателей делит на «покемонов» и «зверобоев».
Учителям русского языка, занимающимся частной практикой, работы хватает. Детей приводят родители, дедушки и бабушки, они приходят с друзьями, или те приходят по их совету. Иногда учениками становятся взрослые. Один израильтянин встречается с девушкой из России. И ему интересно всё про неё знать.
Причин, чтобы учить язык – тысяча. Не все будут в оригинале читать русскую классику. Но исчезли не совсем доброжелательные стереотипы, которые были двадцать лет назад, и сегодня выходцы из наших краев без стеснения и совершенно спокойно говорят, откуда они приехали.
Конечно, русский язык в Израиле не такой великий и могучий как английский. Но вполне живой.
И в этом нет никакой политики...
***
Тахана Мерказит (Тель-Авивская автобусная станция) – целая планета. Если учесть, что более-менее обеспеченные люди, кроме больших любителей экзотики, ездят на своих машинах и рейсовыми автобусами не пользуются, можно представить благосостояние жителей этой планеты. Нищих не видел, а крутые – не заходят.
Здесь и автобусы во все концы страны, и большой магазин, где можно купить почти всё, и сборный армейский пункт, и клуб, в котором встречаются старые знакомые, и даже заседание русскоязычной секции Союза писателей Израиля проходит в книжном магазине на Тахане.
Эту неделю я здесь частый посетитель. Иногда до автобуса двадцать-тридцать минут. Каждый день карнавал встреч и впечатлений.
...Муж, жена, двое детей. Светлые, голубоглазые, рассудительные в жестах. Откуда они? Скандинавия? Ирландия? Канада? Подошёл ближе. Вся семья бегло говорит на иврите.
Молодой парень. Приехал на роликах. Сел на одинокую скамейку. Достал из кармана телефон и стал читать молитву. Забавно было смотреть, как он руки вместе с телефоном возносит к небу.
Строители из Молдавии. В стране два с половиной года. «У евреев лучше работать, чем у китайцев. Китайцы платят больше, но выгнать могут, даже не посчитав до двух».
Репатриант из Эфиопии. Разговорчивый парень. Понимал я не все слова, которые он с сильным акцентом быстро произносил. «Семья маленькая. Двадцать человек». Я переспросил. Он показал мне на пальцах – двадцать. У каждого своё понятие о маленьком и большом.
Пожилая пара. «Из Беларуси? – спросили они. – Да. – Бывали когда-нибудь в Витебске? – Я там живу. – А мы уехали тридцать лет назад». Ещё пять минут разговора, и мы нашли не только общих знакомых, но и оказалось, что, возможно, дальние родственники.
Есть музей под открытым небом – Мини-Израиль. Тахана Мерказит в Тель-Авиве, это тоже мини Израиль, только не музей, а жизнь, меняющаяся каждый день.
***
Ариэль – небольшой городок, 20 тысяч жителей. Горный рельеф, каменистая почва. Здесь не легко приживаются и растения, и люди.
Художественный руководитель муниципального театра «Матара» («Цель») Александр Каплан поездил с театральными проектами по многим городам Израиля. Но вернулся, откуда начинал, после переезда из Одессы, в Ариэль. Объяснение в словах Высоцкого: «Лечу туда, где принимают».
Проблемы, о которых режиссёр говорит со сцены, прочувствовал на себе. «Вы обозначаете в спектаклях вопросы или находите на них ответы?» – спросил я. «Каждый должен найти ответы сам».
Непростая это задача найти ответы на вопросы, которая ежедневно задает здесь жизнь.
Умом Израиль не понять.
***
Первый президент Израиля Хаим Вейцман – фигура мирового масштаба. В этом году исполняется 145 лет со дня его рождения и 70 лет со дня избрания президентом страны.
В журнале «Мишпоха» № 38 я опубликовал первую часть повести о нём – «Ночь в доме Вейцмана». Действие происходит в Пинске, городе с которым связаны детство и юность Хаима. Во второй части повести – «День в доме Вейцмана» действие будет происходить в Реховоте, в доме Хаима, который стал музеем.
Я представлял себе этот дом. Но иногда воображение уступает реальности. Это произведение, в котором продумано всё: от лестницы, ведущий на второй и третий этаж, до окон в библиотеке, которые напоминают корабельные иллюминаторы, до бассейна и планировки парка. Мебель, посуда, антиквариат… Много всего и ничего лишнего.
У Веры Вейцман – жены Хаима, был неукротимый вкус к жизни. Она не скупилась на требования к архитектору, садовнику, кулинару… Это был дом из другого мира, выросший, как в сказке на заброшенном пустыре.
Вера не скупилась на советы мужу, и может быть, благодаря им он стал крупным политиком и учёным.
Не всегда жизнь отвечала им счастливой улыбкой, иногда заставляла плакать. Хаим, все оставшиеся годы со дня гибели на войне сына, – летчика английской армии, носил с собой последнее письмо от него.
Хаим и Вера похоронены рядом, во дворе дома, который очень любили.
Все дорожки в парки закругленные, одна прямая – к их могиле. Отсюда открывается красивая панорама современного Реховота, который считается интеллектуальной столицей страны.
Думаю, это лучший памятник Хаиму и Вере Вейцман. Мечта, ставшая реальностью.
***
Великий строитель и кровавый диктатор. История знает такие примеры.
Ирод – царь Иудеи.
Иродион – резиденция Ирода в 15 километрах от Иерусалима. Все правители хотят увековечить имя. Чтобы помнили, чтобы на века. Не жалеют для этого денег. О людях и речи нет.
Холм, насыпанный руками, высотой с восьмиэтажный дом. На вершине – царский дворец. Чтобы глядя на небо и обращаясь к Б-гу, в первую очередь видели царя.
Отсюда Ирод наблюдал за пожаром в Иерусалиме, говорят, в ясную погоду отсюда видно Мёртвое море.
Поднимаемся на вершину. Под ногами века.
Новая власть – новый мир. Иродионом завладели римляне – построили театр, и здесь проходили бои гладиаторов.
Евреи, занявшие Иродион во время восстания, построили синагогу и микву.
Четыре года в глубоких подземельях прятались бойцы Бар-Кохбы. Совершали вылазки и наносили удары по римским позициям.
Потом Иродион был заброшен. Во время Византии поселились монахи-отшельники. Построили церкви.
Держась одной рукой за одну эпоху, можно другой дотронуться до другой эпохи.
Здесь похоронен Ирод. 35 лет профессор Нецер, руководивший раскопками, искал его могилу. Нашёл. Драгоценностей в ней уже не было. Нашли до него. Так не для этого искал.
Через несколько лет профессор Нецер упал в Иродионе с лесов и разбился насмерть. То ли наука в очередной раз потребовала жертв, то ли действительно нельзя вторгаться в мир мёртвых.
…А внизу Иудея. Утро. Нежаркое солнце. Прекрасная панорама. Видно до самого горизонта.
Как хотелось бы, чтобы такая идиллия была всегда.
***
Не увидеть Иерусалима, значит не узнать Израиля.
Узкие улочки старого города. Холодные стены домов. Колесики чемоданов, стучащие по мостовой. Сувениры по цене оригиналов. Все языки мира.
Стена плача. Мужская половина и женская. Тысячи записок с просьбами. Главное верить. Кто-то молится тихо. Кто-то пытается докричаться до Б-га.
Эфиопские ребята в белых рубашках и чёрных бабочках. Японские женщины в кимоно. Израильские школьники, положив руки друг другу на плечи, образовали круг и поют гимн страны.
Много чёрных шляп…
Другой рукав реки течет к Храму гроба Господня.
Горящие свечи, запах ладана.
Голгофа. Крутые ступени. Для одних к вере, для других – к истории. Место распятия. Кто-то стремился попасть сюда всю жизнь. Придя, соединился с Ним. Кто-то пришел сфотографироваться и в застольной компании рассказать об этом. Мир нельзя переделать.
Гроб Иисуса Христа и небольшая часовня над ним. Место, особо почитаемое христианами. Очередь в несколько сот человек. Мужчина, скорее любопытный, чем паломник. "Очередь, как у нас в Мавзолей". Мы из Советского Союза, многие остались такими и в словах и в делах.
Иерусалим – город с особой энергетикой, которую тысячи туристов и паломников вместе с воспоминаниями разносят по всему миру.
***
Иду по Меа-Шарим (ультрарелигиозный район Иерусалима). Кругом, как будто жители затерянных в истории Злодеевок, Касриловок и ещё сотен местечек, печально знаменитой Черты оседлости вышли на улицы, вооружившись мобильными телефонами.
Они никогда не видели штетлов Восточной Европы, хотя продолжают многие их традиции. Я пишу о местечках, занимаюсь их историей, собираю всё, что осталось от них, но мы чужие друг другу люди. Я для них – человек другой планеты, как впрочем, и они для меня.
Находившись вдоволь и насмотревшись по сторонам, не запоминая дорогу, по которой иду, потерял ориентиры. Стал спрашивать, как мне выйти на нужную улицу. Пытался объясниться на иврите. Но иврит у меня плохой.
– Вы говорите по-английски? – спросили у меня.
– Говорю на идише, – ответил я на всякий случай.
Увидел, как потеплели глаза у собеседника, мужчины солидной комплекции с большой седой бородой и длинными черными пейсами, которые вываливались из шляпы, закрытой по случаю дождя целлофановым мешком.
Он стал подробно объяснять, делал это вполне доброжелательно.
Мы нашли небольшую точку соприкосновения, хотя по-прежнему остались совершенно чужими людьми.
***
Девять дней в Израиле. Сотни километров. Встречи, интервью. Часы записей. Фотографии.
…За одну фамилию художник был бы в Беларуси на особом счету. Бульба Вольф. Приехал из Кишинёва. Мастерская в Ришон ле Цине. Первый этаж большого дома, мягкий свет из окон. Подрамники, картины, эскизы – на длинном столе, на стенах. Если отключится от того, что за окнами – мастерская в Минске, Кишиневе, Киеве… График, живописец, скульптор, педагог… В последнее время не только иллюстрирует детские книги, но и пишет их на иврите…
Илья Лиснянский... Частная клиника в Рамат Гане. Ей больше двадцати лет. Слава Богу, на здоровье не очень жалуюсь, встреча по другому поводу. Дедушки-прадедушки Ильи из местечек Витебской области. Интересуется этой темой, встречаемся в Беларуси. Надеюсь, встретимся в Яффо. Будем ходить по старым улицам, придём в древнейший порт на Земле, Илья расскажет о городе. Пока читаю его недавно изданную книгу «Прогулки по Яффо».
«Будешь ночевать рядом с могилой Ирода». Этих слов, сказанных больше в шутку, чем в серьёз, хватило, чтобы я изменил составленный маршрут и поехал с давним знакомым Гришей Трестманом к нему домой в поселение Нокдим в пятнадцати километрах от Иерусалима.
Впервые в поселениях, о которых много говорят. Хотелось увидеть своими глазами.
Вечером был интересный разговор с Гришей, автором книг стихов, прозы, публицистики, изданных в Тель-Авиве, Иерусалиме, Минске, Москве.
Утром поехали к Иродиону – резиденции царя Иудеи Ирода. Милаша – интересный художник, жена Григория, глядя в окно машины, сказала: «Здесь моя родина». Уважаю людей, которые без пафоса могут сказать эти слова.
На радио «РЭКА» в студии у Виктории Долинской записывали передачу, которая пойдёт накануне Пурима. Пригласили Аркадия Крумера, писателя, драматурга. Недавно в Смоленском драматическом театре состоялась премьера комедии по его пьесе «Люби меня люби». Ян Бенсиман участвовал в Иерусалиме в вечере юмора вместе с Аркадием. «Третьим будешь?» – спросили у меня и повезли на радио.
Белая рубашка с галстуком, тёмное пальто, светлая шляпа… В Иерусалиме можно увидеть всё, но такой наряд встречается не каждый день. Яков Брауде. Знакомы ещё по Витебску. Рассказывал, как открывали в Иерусалиме площадь Марка Шагала. Рядом с домом художницы Анны Тихо – сейчас здесь музей. Когда Шагал приезжал в Иерусалим бывал в гостях у супругов Тихо.
Яков пишет стихи. На русском и белорусском языках. Издал несколько книг. Рассказывал короткие смешные витебские истории. Обещал записать и прислать для журнала.
***
Рассказать об Израиле мимоходом нельзя. Не получится.
Он очень разный…
Яркий и контрастный. От голубого неба и слепящего солнца. От пестроты одежд и громкой речи.
Одной ногой, стоящий в 22 веке, а другой остался в 19. При этом устойчив, как будто ноги находятся на ширине плеч.
Страна делится по политическим интересам и религиозным пристрастиям.
На тех, кто в супермаркетах покупает то, что нравится, не глядя на цены, и на тех, кто с утра пораньше включает в голове компьютер, чтобы сэкономить три шекеля.
На тех, кто имеет право критиковать страну, и на тех, кто это право ещё не заработал.
На тех, кто только приближается к минусу в банке и этого очень боится, и на тех, у кого постоянный минус и он спокоен.
На тех, кто покупает и на тех, кто продает, а также на тех, кто покупает, чтобы потом продать.
Делится, делится, делится… Странная математика. Потом как-то всё умножается и даёт результат.
***
Собирал чемоданы и выглянул в окно. В небе над Модиином кружила большая стая журавлей. Готовились улетать на север.
Скоро встретимся…
Аркадий ШУЛЬМАН
Благодарен Марине, Паше Розиным, Ларисе и Славе Смолянским, Аркадию и Светлане Крумер, Григорию и Милаше Трестман, Лене Дворкин. Без их помощи и участия поездка в Израиль не была бы такой насыщенной и интересной.
