Помните замечательные строки Бориса Леонидовича Пастернака из стихотворения «Быть знаменитым некрасиво»?
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
И мы сегодня сделаем несколько шагов в наше прошлое с помощью стихотворных строк и их авторов поэтов Лазаря Шерешевского и Валентины Поповой.
Российская новейшая история, да и не только новейшая, – это цепь трагических событий разного масштаба – от внутренних преобразований и борьбы за власть до кровавых войн. И, конечно, более всего от этих вулканических всплесков страдает самое уязвимое, хрупкое, нежное – талант... Увы! Население равнодушно и безразлично к творцам, а власть никогда не поддерживала новое, непривычное, самобытное, то есть талантливое, если ей это не было выгодно. В этом коротеньком размышлизме не место для долгих рассуждений на эту тему, да и не моя это задача, а примеров притеснения и гибели талантов в последние десятилетия истории России предостаточно, и уверен, каждый читатель сам может пополнить эту горькую «коллекцию».
В советские времена всесильный чиновник от кино мог безнаказанно сказать: «Достоевского снимать рано...», а могучий серый кардинал – арестовать рукопись книги Василия Гросмана и злобно вынести вердикт, что триста лет не увидит она свет, а комсомольский вожак публично с высокой трибуны хамски мог обругать великого поэта Бориса Пастернака, не страшась никакого суда, даже осуждения истории, и т. д.
Вот история действительно стирает их имена из своей памяти, из памяти поколений, а угнетавшиеся творцы оживают и остаются в ней. Но это просто сказать сейчас, а ведь каждому таланту надо было прожить это тяжёлое время, и приходилось приспосабливаться по-всякому. Например, очень многие композиторы самых больших высот достигли в «массовой песне», а первостатейные поэты вынуждены были заниматься переводами, уходить в менее надзираемые жанры, как детская литература, поскольку свои оригинальные стихи опубликовать не могли. Феномен такой мимикрии, маскировки легко обнаружить в той или иной мере в любой сфере искусства.
Власть держала оборону, и всё, что так или иначе не лило воду на её мельницу, запрещала, «не пущать» – был гласный и непререкаемый указ.
Но вот ведь поистине чудеса: благодаря такому положению русская школа перевода стала поистине великолепной, так преуспела, что стала одной из лучших в мире! Именно поэтому в не очень давние времена журнал «Иностранная литература» пользовался огромным успехом – там можно было прочесть новинки мировой литературы в прекрасном переложении на русский язык.
Не буду называть имена переводчиков, их очень много, не хочется упустить ни одного, со многими был дружен, и такой пробел в списке, конечно, отозвался бы обидой...
Эти строки посвящены поэту, переводчику Лазарю Шерешевскому. Именно на первом месте поэту! В этом не останется сомнения, стоит прочесть хотя бы эти восемь строчек его стихов:
Через сотни долгих лет найдут геологи,
Раскопав останки наших дней,
У Днепра, у Дона и у Волги
Множество невиданных камней.
Станут вглядываться...
и не будет вериться,
Что вот это каменное тело –
Это человеческое сердце,
Что от горя так окаменело.
Так писал поэт Лазарь Шерешевский в 1943 году на фронте в свои поистине мальчишеские 17 лет! А потом его прямо с передовой в разгар войны по бессмысленному навету упекли в лагеря, как сына врага народа, и девять лет он выживал там. И выжил!
Не хочу описывать достоинства поэта, он сам это делает великолепно своими стихотворными строчками. Вот как он писал уже в 1980-м:
ИСХОД
С плеч содрана последняя рубаха.
И ветер кожу студит,
жжёт, сечёт ...
И больше нет ни скупости,
ни страха:
Прощай оглядка,
пропадай расчёт!
И больше нет наставников и нянек:
Плоды своих деяний ты пожал.
И не опасен голому карманник,
И не страшит бездомного пожар.
Не годен в переплавку, в перековку,
Всё исчерпал, истратил и извлёк...
Душа? За душу не дают страховку,
И чёрта нет, чтоб душу взял в залог...
Я познакомился с этим милым мягким и благожелательным человеком в самом начале 90-х. Свела нас Валентина Попова, может быть, их сдружила общая трагедия горьких советских лет – её муж поэт Вадим Попов тоже был репрессирован, вернулся домой, но с подорванным здоровьем, и поэтому рано ушёл из жизни. Она сама интересный поэт и тоже переводчик, с немецкого... Мне, когда я вовсе не был знаком с Валентиной Поповой, довелось писать рецензию на её книги, при её вступлении в Союз Писателей, и вот таким образом расширился круг моих знакомств.
Несколько строф из её приметного стихотворения, обращённого к матери.
ПИАНИНО МОЕГО ДЕТСТВА
В этой жизни, нескладной и скудной,
Отовсюду глядит нищета,
И зачем инструмент многострунный –
Воплощённая чья-то мечта?
Кое-как перешита рванина,
А соседи с подсказкой своей:
«Продала бы давно пианино,
Приодела б хоть как-то детей».
Но лечили от мыслей унылых,
Помогали справляться с тоской
Руки детские – в цыпках, в чернилах –
И аккордов чарующий строй.
Пусть во многом бывала повинна,
Но сумела в тяжёлые дни
Для детей сохранить пианино,
Чтобы с музыкой жили они.
На вечере Лазаря Шерешевского она подарила мне свою книгу «Первое письмо» с такой надписью: «Уважаемому Марку Рафаиловичу Садовскому – с искренней благодарностью, с пожеланием удач, успехов, вдохновения и всегдашней радости творчества и с надеждой на помощь и дружбу в творчестве. 17.03.1996 г. ЦДЛ. Вечер Л.В. Шерешевского. В. Попова».
Удивительна доброжелательность людей, переживших трагические времена и потери!
Имя Лазаря Шерешевского в советские времена было мне знакомо как переводчика Киплинга, Межелайтиса, Кулиева, Сулейманова, Шахмурзаева, он переводил многих поэтов союзных республик... Его оригинальные стихи реже попадались мне на глаза, хотя к тому времени у поэта уже вышло несколько поэтических сборников, но это были небольшие книжки с малыми тиражами. Жаль, что так получилось, – мы не были знакомы в те годы...
Меня всегда удивляла сила духа людей, выживших в сталинских застенках и не потерявших не только вкуса к жизни, но не озлобившихся, не зачерствевших за страшные годы мучений...
Вот как Шерешевский писал в семидесятом году:
Быть поздним –
страшно: можно не успеть
Запечатлеть, осмыслить и воспеть
Тот мир, что был хотя бы
в чём-то познан...
И в конце стихотворения:
...Поднятый трубой,
Будь воином,
а не брюзгой обозным!
Ещё не поздно
стать хотя бы поздним
Самим собой, воистину собой...
Лазарь Вениаминович успел! Он состоялся, он по мере сил восполнил те потерянные безвинно и напрасно годы, сохранил такое замечательное чувство юмора, так был расположен к людям, что общение с ним всегда было радостным, лёгким, праздничным... Может быть, умение смотреть на мир, на себя, на всё происходящее без злобы и гнева помогло поэту сохранить себя и свой талант. Улыбка всегда освещала его лицо, и хотелось в ответ улыбнуться ему, его чудесному юмору.
Судите сами, когда появилась возможность уехать из советской тюрьмы народов и хлынул поток, он остался, но писал так:
ЕВРЕЙСКОЕ СЧАСТЬЕ
Мы увозим забот наших груз,
Уезжая не в рай, – а из рая ли?
Воссоздастся Советский Союз,
Сократясь до размеров Израиля.
А о путинской действительности так:
ВЕТВИ
Гадали мы, как сделать жизнь новей,
Каков закон, в чём право и где сила...
Теперь у власти несколько ветвей:
Ну хоть одна б из них плодоносила!
Книжки Лазаря Шерешевского каждому близки, потому что они о чувствах любого, кто берёт их в руки, о всех нас, живших в те годы, о самом больном и сокровенном. Стихи его искренни и безыскусны, сердечны и полны не страдания, а сострадания... Вот что он написал мне на своей книге «Памф – летописи и эпи – грамоты»: «Дорогому товарищу по перу и времени Михаилу Садовскому – дружески. 27/IX-98. Москва. Подпись».
А на книге «Перемещенье сроков» прямо на заголовке в титуле написано так: «Дорогому Михаилу Садовскому. Нас это ПЕРЕМЕЩЕНЬЕ СРОКОВ заставило дуть в одну дуду.
29/I-98, Москва. Подпись».
Да, всем жившим в то время особенно близки и понятны такие стихи и такие автографы. Они и стали самым прочным памятником времени, я убеждаюсь всё чаще и чаще в справедливости своих строчек:
Не умирает и реально
Лишь то, что не материально,
А всё и доброе и злое
Найдут потом в культурном слое.
Стоят на полке книги Лазяря Шерешевского и Валенитины Поповой, а в памяти и сердце строки их стихов, и это делает жизнь более полной и осмысленной.
Михаил САДОВСКИЙ
