«Елизавета Полеес — литератор, известный как в Беларуси, так и далеко за пределами… Как филолог, как человек, подошедший к языку с той малоизведанной стороны, вход куда посторонним заказан, поэтесса знает, что когда-то и молитвы, и плачи с подачи женщины являлись жанрами словесного искусства. А оно сегодня хоть и представляет меньший интерес, чем какие-нибудь биржевые сводки да криминальная хроника, постепенно становится искусством избранных. И потому всё в нём взаимосвязано, тщательно выверено и логично укомплектовано… Образы, мотивы, средства художественного языка, авторская стилистика даруют нам всё необходимое для очарования искусством. Иллюзии, срывы, спонтанные метания, мучительный поиск лирического идеала, душевного комфорта, боль и радость, отчаяние и азарт делают лирический сюжет поэзии занимательной историей. И по силам это только истинному мастеру».
«Нарастающая энергетика стихов покоряет. За словом открываются картины душевных пожарищ. За ритмом поэзии угадывается то ли пульс влюблённого сердца, то ли жадный отсчёт времени, отпущенного судьбой женскому счастью. За всем этим — сила духа, если можно так говорить о женщине…»
Дмитрий Радиончик
«Не обрывается нить…»
ЗЕМЛЯ
То ль ударило где-то «градами»,
То ли выпали с дождём цезий с радием –
Только птица бьёт крылом так отчаянно,
И планета моя качается.
Ах, планета моя печальная,
Голубая, необычайная,
Вся одетая звёздной россыпью,
Жемчугами осыпана росными.
Как планета моя качается!
Неужели любовь кончается?
Неужели во зле, неверии
Мы растаем за дымкой серою?
А планета, она ведь хрупкая,
Вся украшена незабудками,
Непрозрачная, но хрустальная,
С нераскрытыми ещё тайнами...
Всё сильней планета качается.
Не разбить бы её нечаянно.
Не спугнуть бы её раздорами…
Не кружите так низко, вороны.
Пусть, как исстари, знойным вечером
Разрывают эфир кузнечики,
Пусть весной трава пробуждается…
Ведь не всё на земле прощается.
2
Ради мира, ради счастья –
Мир, раздробленный на части.
Замирает в страхе лира:
Воют пули – ради мира.
Не игрушки, не хлопушки –
Чётко в цель стреляют пушки.
Кто-то важный и в мундире
«Пли! – грохочет. – Ради мира!» –
И идёт войной на брата…
В этом мире всё возвратно.
Не творите – ради мира –
Ни оружья, ни кумиров…
***
«…Я ушёл в небеса
и с живыми остался навек…
(Вениамин Блаженный)
Это было так давно…
Или близко?..
Возвращаться не дано,
Нету в списках
Средь живых, здесь, на земле,
На планете…
Дни теряются во мгле.
Чьи-то дети
Вырастут и запоют
Плачи-песни.
Средь камней холодных, тут,
В них воскреснешь.
В ОБЛАКАХ МОИ КОРНИ
Ну а прадедов своих я не знаю…
Балагулы? Скрипачи? Может, звали
Их «величествами» все, гордой знатью?
Может быть, сражали всех ликом, статью?
Может, мудрыми они очень были
И предательство и ложь не любили?
Хлеб насущный их дразнил или знанья?
Что в руках несли – суму, посох, знамя?
Нет, не знаю, чьи ношу память, гены.
Знаю: алая бежит кровь по венам.
Знаю: небу я родня жилкой каждой.
Ну а прадед кем служил – и не важно…
ПОМОГИТЕ!
«Помогите! Всё зачтётся, грех простится!
Помогите!» – крик несётся над столицей.
«Помогите! Помогите!» – просит нищий.
«Помогите!» – на панели нищих тыщи.
«Помогите!» – хлещет кровь по Украине.
«Помогите!» – жизнь в клубах уходит дымных.
«Помогите!» – задыхается Пальмира.
«Помогите!» – вопль разносится над миром.
«Помогите – крошкой хлеба и участьем!
Кто там зёрна на земле посеял счастья?!»
«Помогите!..»
Но на свете нет покоя…
И сирены города пронзают воем,
И старик с безумным взглядом что-то ищет
Средь развалин, средь руин, на пепелище.
***
Любить себя – какая есть,
Других немало я любила.
Любить за преданность и честь,
Любить за ветреность и силу.
Любить за то, что создала
Природа так, а не иначе,
Что, повидав немало зла,
Всё так же и смеюсь, и плачу,
За то, что не вливалась в ряд
Лжецов – прислужников у лести,
Что, встретив нелюбезный взгляд,
Не опускалась я до мести,
За то, что не бросалась ниц
Перед коварством и пред злобой,
Что не срывала маски с лиц,
Когда виновны были оба,
За то, что верила всерьёз,
Вливаясь, как в реки теченье,
В любовь, напрасную до слёз…
За то, что поддаюсь леченью…
* * *
Как надоело сильной быть!..
Как надоело
под завывание трубы
встречать метели…
Как надоело видеть дверь
одну и ту же…
Круг обретений и потерь
всё уже, уже…
Как надоело заводить
всё те же песни
и одиночество любить.
Любить – хоть тресни…
Как надоело от себя
самой спасаться,
и жить, себя в себе губя,
и гордой зваться…
Как надоело гнёзда вить
с чужим, кто рядом…
Как надоело сильной быть
в любви!..
А надо…
* * *
Ну что тебе ещё сказать?–
Все песни спеты.
Холодная зима опять
Сменяет лето.
Снега бессонные метут –
И с новой силой.
Да, я ещё, бесспорно, тут,
Но отлюбила.
Но отрумянились мои
Весна и зори.
И жизнь являет мне своих
Дорог разоры.
За дальней далечью любовь…
И знает каждый:
В одну и ту же реку вновь
Не вступишь дважды.
А если слышу я порой
В крови гул громкий –
Так это юности былой
Летят обломки…
* * *
Михаилу Шаброву
Только бы музыки, только бы музыки,
Только бы музыки ниточки узенькой –
Музыки поля иль музыки леса бы!..
Сколько я в жизни своей куролесила!
Сколько я в жизни своей бедокурила:
Плача – смеялась, до слёз балагурила,
Пряча ожог за спасительной строчкою.
Но возрождалась – с весеннею почкою,
С клейким листочком, с сиреневой заметью,
Но выплывала всегда – из беспамятства,
Дальнего сна да сиянья нездешнего
Чистого света мелодия вешняя.
* * *
Любите живых, воздавайте им почести,
Пока им поётся, пока им хохочется.
Любите, пока они – люди, не идолы,
Любите такими, какими увидели.
Любите со всеми причудами, ликами,
Любите любыми: простыми, великими,
Любите, пока они смотрят доверчиво
И жизнь не до строчки последней исчерчена…
