Яков Звягин – член Российского союза писателей и член Союза русскоязычных писателей Израиля.
До переезда в Израиль учился и работал в Витебске.
В родной город и сейчас приезжает довольно часто.
СТАРЫЙ РОЯЛЬ
У каждой вещи есть свой предел. Одна служит годами, другая десятилетиями. И жизнь каждой вещи зависит от человека.
Я же хочу рассказать вам о старом рояле. Садитесь в уютное кресло и слушайте. Это не сказка и, наверное, не быль. Скорее всего, нечто обыкновенное.
Жил да был... Старый престарый дом. Нет-нет. Не перебивайте. Я не забыл, о чём хотел говорить. Помолчите, пожалуйста, если желаете получить истинное удовольствие от сказанного. Хотя, возможно у кого-то это и не получиться. Не обессудьте. Как могу, так и повествую. Да и сердца человеческие не похожи одно на другое. У одних оно словно новогодний снежок. У других, как град. А есть ещё и такие сердца, которых и под микроскопом не увидишь. Искренне надеюсь, что у моего слушателя сердце мягкое и нежное, как щека младенца.
И так... На краю земли, у прекрасной маленькой речки, где по утрам весело плескались золотистые рыбешки, а соловьи пели гимн восходящей заре, в одном старом-престаром доме, посреди залы стоял старый-престарый рояль. Каждое утро хозяйка заботливо стирала с него ночную пыль. Это было не простое занятие. Глянцевая поверхность музыкального инструмента давно покрылась старческой паутиной. Да и рука женщины была изъедена артритом. Рояль тихо урчал струнами, наслаждаясь нежными прикосновениями. Но что особенно радовало его, это утренние цветы на своей крышке. Их благоухание напоминало ему о прошедшей молодости и любви. Ах, как это было давно... Роскошная хрустальная люстра в центре залы, однажды неожиданно рухнула на пол и была с сожалением выметена вон. Ковер на стене потрепала вездесущая моль. А звонкий смех маленькой девочки с тоненькими пальчиками, превратился в хриплый, натужный кашель. Какая страшная сила живёт в мире. И имя ей «время».
В те давние годы, когда рояль бережно внесли в дом и установили на самом почётном месте, наш герой блистал изяществом и неописуемой гордостью. Он любовался своим белоснежным изображением в зеркалах и в оконных стеклах здания. Гремел аккордами под детской непослушной ручкой, наполняя окружающее пространство. С нисхождением приоткрывал внутренности для ничего не смыслящего мастера-настройщика. И бессовестно искажал звуки своих струн, если с ним обращались не почтительно грубо.
Хозяйкой дома, была маленькая девочка с белым огромным бантом. Все взрослые в доме восхищались её румяными щечками на белоснежном личике. Даже гордый рояль трепетал при её появлении в зале. Он призывно приоткрывал черно-белые клавиши, приглашая её поиграть на них. Ах, как приятно было ощущать нежные прикосновение ребёнка. И эта любовь была взаимной. Девочка была просто влюблена в чарующие звуки своего музыкального друга. Каждый день она прибегала к нему. Нетерпеливо усаживалась рядом, и...
Они мчались по полям за летящими пчёлками, взмывали в голубое небо на крыльях ласточки. Догоняли убегающие облака, плескались в прозрачных озерах, вдыхали аромат цветов и трав, катались на разноцветной радуге, рассыпали дожди по зелёной листве...
Иногда налетала грозовая туча. Она стучала по тяжёлым аккордам рояля, пугая ребёнка. Его глаза становились испуганными и грустными. Плечики съёживались и тоненькие пальчики холодели. Девичьи слезинки устремлялись вниз на грозные клавиши. Роялю, становилось вдруг стыдно за свою несдержанность. Струны мгновенно высекали солнечный луч и швыряли его в грустные глаза хозяйки, растворяя в них свинцовые облака. Хор лесных птиц заполнял сверкающее пространство. Жужжал шмель и барабанил дятел. Журчал ручеек, и озорник ветерок шуршал в листве...
Разве можно позабыть эти чудные минуты единения человека и рояля. Они ярче звёздных огней в тихую ночь. Крепче объятий матери и дитя.
Шло время. Быстро и неумолимо. Красавица превратилась в принцессу. Её пальцы стали изящнее. Их движения наполнились загадочной глубиной и невысказанными волнениями. Когда они прикасались к музыкальному инструменту, его охватывал необъяснимый трепет.
- Ах, - вздрагивали струны, они стонали от истомы и непонятной грусти.
- Она разлюбит меня, - думал рояль. - Я старею. Она хорошеет. Как это несправедливо...
Его лакированная крышка от таких переживаний покрывалась едва заметными трещинами.
.- Она так часто смотрит в окна. Словно ждёт кого-то. Её ноты наполняют мои струны тоской и томлением не обо мне...
Опасения рояля не были напрасными. Однажды поздним вечером рядом с ним остановились двое. Она и незнакомец.
Молодой человек обнял хозяйку. Её рука безвольно скользнула по холодным клавишам.
- До-рэ-ми, - простонал рояль.
Наступившая ночь принесла ему страшные мучения. Через не плотно закрытое окно ворвался ветер. Он впился злобной пастью в многочисленные струны, яростно пытаясь оборвать их. Рояль плакал от обиды, и бессилия, измены и одиночества. Что может быть страшнее этих умертвляющих музыку чувств?
Силуэт незнакомца возник в проёме двери. Аккуратно прикрыл белоснежную крышку инструмента, и захлопнул простуженное окно. Наступила долгожданная тишина. Всхлипывая от неожиданных потрясений, бедный рояль с трудом привёл в порядок расстроенные струны, и только тогда забылся тревожным сном.
На следующее утро на белоснежную крышку рояля впервые легли алые розы. Они так приятно благоухали, в них было столько нежности, что рояль позабыл вчерашнюю обиду. Ему подарили цветы! Какое счастье быть любимым! Какое наслаждение уметь прощать!
В этот вечер их было уже трое. Он, она и молодой человек. Четыре руки играли гимн любви на чёрно-белых клавишах. Струны трёх душ слились в единую небесную музыку! Музыку вечности, совершенства, радости! Ах, какой это был неповторимый миг любовного экстаза! Какое счастье уметь так играть! Какое блаженство трогать тонкие струны чувств! Трепетное прикосновение любящих рук и музыка... вселенского оркестра...
Избранник хозяйки ушёл. Его погоны на строгом кителе, в последний раз отразились в зеркалах залы. Война... Что может быть ужасней? Смерть... Что может быть страшнее...?
С той поры они плакали... Рояль и она... Каждый вечер... Плакал дождь за окнами сада. Плакали струны... Плакала музыка...
Шли годы. Каждое утро алые розы неизменно ложились на потускневшую поверхность музыкального инструмента. Скрипучую крышку изредка приоткрывали больные пальцы. Один-два аккорда... одна-две ноты, протяжный, тяжёлый вздох... надрывный старческий кашель...
В эти мгновения рояль особенно ощущал свою немощь. От долгого молчания, его струны покрылись налётом. В углу под крышкой, длинноногий паук свил паутину. А задняя ножка у окна подгнила от сырости.
Старый рояль всё чаще стал задумываться о смысле своего существования. В такие минуты, он незаметно перебирал клавиши под закрытой крышкой. И шепотом, чтобы не потревожить гудящую тишину залы, наигрывал любимые мелодии своей молодости. Хозяйка даже и не догадывалась об этой его старческой странности. Разве такое, возможно, вообразить человеку?
Эта ночь была ужасной. Взвизгнуло оконное стекло от удара птицы. Осколки острыми искрами рассыпались по роялю. И холод... зловещий ночной холод вполз в тёмную залу.
А утром... старый рояль остался без привычного цветочного подарка...
Грузный человек в чёрном костюме, хлопнул жирной ладонью по музыкальному инструменту и приказал двум помощникам вынести рухлядь из помещения. Рояль грубо вытолкнули вон, ободрав его бока о дверной проём. Грязные руки бесцеремонно оттащили никому уже не нужную вещь в угол двора, где острые шипы диких роз ревниво вцепились в его деревянную плоть. Оторванная клавишная крышка, сиротливо валялась на растоптанной цветочной клумбе. И сломанные стебли плачущих цветов в последний раз прислонились к ней.
А далеко на горизонте, там где небеса целуются с полевыми цветами, зрела гроза. Она медленно накрыла своей свинцовой тенью поля и речную синь, утопила резвящихся рыбок на песчаное дно и грозно повисла над сиротливой усадьбой. Опоздавший солнечный луч, спеша пробежался по обнажённым чёрно-белым клавишам, и прыгнул с поспешностью в разбитое окно.
Тяжёлые капли упали на рояль. Они ударили по клавишам инструмента, соскользнули и исчезли в зелёной траве. А над миром, между небом и землей прогремел чудесный музыкальный аккорд. Очередная горсть дождя осыпала чёрно-белые ступеньки. Вспыхнули волнующие звуки. Разбежались по кустам и ветвям, пролились тонкими струйками по окнам старого дома.
Что может сравниться с грозовыми потоками небесных струй, играющими на рояле? Какой гений способен сотворить неповторимый аккорд? Вплести его в яркие косы сверкающих молний? Осыпать раскатистым эхом грозовых облаков? Рояль играл. Играл последнюю мелодию своей жизни. Самую прекрасную, удивительную и неповторимую. Мелодию молодости и старости, вечности и бренности, надежды и отчаяния, любви и смерти...
Ему, иногда казалось, что между гроздьев дождевых нитей мелькали маленькие пальчики детских рук. Они с милой нежностью порхали по опухшим от дождя клавишам, успокаивая струнное сердце старика. И тихий, знакомый смех ребёнка вплетался в звуки усталых струн.
А над умытой землёй медленно вырастала радуга. Она заполнила небосвод. Отогнала надоевшую тучу, и в голубом небесном окне радостно мелькнул солнечный луч. Последняя капля дождя упала на нотку «ля». Но клавиша залипла и не родился звук...
Вам грустно? Такое бывает. Нет радости без грусти, как нет дождя без облаков. Главное, всегда и везде помнит о том, что жизнь скоротечна и надо очень спешить сделать много добра. Написать чудесную музыку своей жизни. Вплести в неё детскую улыбку и нежные объятья красивых мелодий ваших дней.
И если вам вздумается найти тот старый-престарый дом у маленькой речки, и познакомиться со старым добрым роялем, то вот вам мой совет. Не ищите его среди кустов диких роз. Его давно там уже нет. Разве что обрывки ржавых струн, да пару сломанных завес от крышки. Вы лучше поднимите голову в небеса.
Видите? Там, далеко в голубой дали летят два белых облачка. Одно большое. Другое совсем маленькое. Это порхает над цветущей землей тот самый белоснежный рояль. А рядом с ним, в облачном платьице маленькая девочка с розовыми щечками...
Вы слышите, какая удивительная музыка льётся с небес? Это играют они. Для вас...
