Яркий след в истории Витебска, Беларуси, в истории евреев Восточной Европы оставили члены семьи Житловских – крупные промышленники и торговцы, политические и общественные деятели, знатоки Торы, музыканты и писатели.

Во всех еврейских энциклопедиях, справочниках об известных писателях и политических деятелях встречается имя Хаима Житловского – публициста, писателя. И когда при изучении темы, условно названной мной «Белорусская Народная Республика и евреи», выяснилось, что вошедший в правительство БНР в марте 1921 г. один из министров также носил фамилию Житловский Самуил, невольно возникло предположение о родственных связях между этими людьми. Никаких данных о семье Хаима известно не было, как и биографических сведений о Самуиле, кроме интервью, которое он дал в Ковно в марте 1921 г. и в котором подтвердил свою принадлежность к белорусским евреям.

Отечественные и зарубежные исследователи, изучающие историю БНР, подчас неоднозначно трактуют малоизученные вопросы. Важно выяснить значение и роль тех евреев, которые входили в состав правительства БНР. Это сделать тем более необходимо потому, что некоторые современные учёные оценивают их деятельность как негативную. В этой связи становится ясно, какое значение имеет изучение личности С. Житловского, фактов его биографии и той работы, которую он выполнял на посту Министра национальных меньшинств и исполняющего обязанности Министра торговли и промышленности в правительстве Белорусской народной республики.

Исследования, проведённые в последние несколько лет в архивах Минска и Москвы, Иерусалима и Смоленска, изучение специальной литературы дают возможность, хотя далеко не в полной мере, восстановить биографию Самуила Житловского, его родителей и некоторых родственников. Прикосновение к кругу сугубо научных проблем привело к раскрытию интересных судеб большой еврейской семьи.

Семья Житловских относилась к состоятельному купеческому, известному в Витебске роду, разбогатевшему на торговле лесом, хлебом и другими товарами. Состояла из отца с матерью и девятерых детей – семи мальчиков и двух девочек. По записи в ведомости о купцах I и II гильдии Витебской казенной палаты, сделанной в конце 1894 г., в семье Житловских были: Житловский Евсей Залманович 49 лет, его жена Хася Мовшевна – 48 лет, их дети: Берка – 30 лет, Ривка – 26 лет, Самуил – 25 лет, его жена – Маша-Меир Зеликова – 25 лет, Мендель – 21 года, Бенциан – 20 лет и Мовша – 14 лет.¹

В записи отсутствуют самый старший из детей Хаим, который в это время жил за границей, старшая из дочерей Роза-Рахель и ещё один брат, возможно, по имени Яков.²

Глава семьи Житловский Иосиф (Евсей Залманович) родился в 1846 г. в Витебске. Его отец Шнеур-Залман был в молодости булочником и не оставил своё ремесло даже тогда, когда разбогател. Он содержал в собственном доме самую большую гостиницу в городе, имел несколько магазинов, при этом был очень религиозен, происходил из миснагдов. По воспоминаниям одного из внуков, дедушка строго соблюдал все предписания, необходимые для верующего еврея, хотя не являлся радикальным ортодоксом и терпимо относился к убеждениям других людей – часто защищал внуков, которые иногда забывали наложить тфилин или пойти в синагогу. Личность Шнеура-Залмана оказала большое влияние на всех детей и, в особенности, на Хаима, который в своих мемуарах писал о том, что в сложное время выбора пути между ассимиляцией и национализмом в результате бесед с дедушкой возник интерес у него к еврейской истории. Во время многочасовых обсуждений проблем революционного и социалистического движений и участия в них еврейской молодёжи дед доказал на примере из «Навиим» («Пророки»), что социализм не противоречит еврейским законам и, как отмечал позднее Хаим, взгляды Шнеура-Залмана оказали большое влияние на формирование его мировоззрения. Внешность дедушки была примечательной: высокий, с большой белой бородой, голубыми глазами и правильными чертами лица – он был очень красив. Известный художник Юдель Пэн, который дружил с Самуилом Житловским, часто бывал у них в доме и восхищался красотой этого незаурядного человека, в глазах которого видел скорбь всех евреев галута. Юдель Пэн написал портрет Шнеура-Залмана, который является одним из лучших в портретном творчестве художника.³ Умер Шнеур-Залман Житловский в возрасте 103 лет, после молитвы в синагоге. Он оставил о себе светлую память.

Жена Иосифа Житловского, Хава, родилась в 1847 году в Ушачах, небольшом местечке Витебской губернии. Ее отец, Моше Вайнштейн, был умным, энергичным человеком, занимавшимся торговлей льном. Успешное ведение дел позволяло ему зарабатывать от 20 до 30 тысяч рублей в год, что по тем временам было огромными деньгами. Будучи хасидом, он часть доходов отдавал Любавическому Ребе, с которым очень дружил. Он не подразделял родственников на далёких и близких, помогал всем нуждающимся. Так, считал обязательным давать приданое бедным невестам, часто делал подарки детям и внукам. Каждый праздник в его доме в Ушачах собирались родственники, приехавшие из разных мест. В магазине торговала его красавица-жена, которая всегда давала бедным в долг. В день перед Йом-Кипуром Моше Вайнштейн садился в магазине проверять счета и, если попадались записи с долгами бедняков, он рвал их. Умер он в 77 лет, не оставив своими наследникам денег, отдав все ещё при жизни.

Иосиф Житловский ещё в детстве отличался остротой ума и большими способностями к учению, но был шаловливым и озорным ребёнком. После бар-мицвы, желая воспитать его в строгости и серьёзности, родители отправили сына учиться в знаменитую Воложинскую иешиву, где он показал себя очень талантливым учеником. Как раз в эти годы Моше Вайнштейн начал искать, как это было принято в те времена, жениха для своей младшей дочери Хавы, стремясь выбрать умного и способного юношу. Любавический Ребе предложил ему Иосифа, несмотря на то, что тот был из миснагдов, понимая, что влияние образованного отца жены изменит его взгляды (впоследствии так и произошло). Молодые впервые увиделись под хупой. Оба были красивы, умны и энергичны, и союз их был удачен. После свадьбы тесть послал молодого зятя к Любавическому Ребе, который, проверив его знания в Талмуде, был восхищен и полюбил Иосифа. Шесть лет молодые прожили в Ушачах. Муж учился днём и ночью, писал комментарии к Торе, вопросы и ответы к Галахе, даже песни, но никогда ничего не публиковал. Некоторое время он был дружен с раввином из Ковно Ицхаком Спектором, который советовал ему оставить торговлю и стать раввином. Было даже получено приглашение на должность раввина в Германию, так как Иосиф хорошо владел немецким языком, но Хава не хотела становиться женой раввина. У него была прекрасная память, и часто, как вспоминают сыновья, приходя к ним во время изучения ими Торы, он демонстрировал «Чудо игры», суть которой заключалась в том, чтобы при прокалывании книги иглой через страницы, ту из них, на которой игла останавливалась, прочесть наизусть. Отец всегда побеждал в этом нелёгком состязании. Несмотря на то, что старший Житловский был приверженцем хасидизма и глубоко религиозным, он читал светские книги, ходил в театр, иногда дома пел оперные арии. Был яркой личностью с самокритичным и логичным мышлением. В последние жизни, а умер он в 1906 г., им высказывалась мысль о том, что следует строго выполнять предписания Письменной Торы, данной народу Всевышним, а Устную Тору, написанную людьми, можно подвергать критическим замечаниям.

Хава-Хася Мовшевна была мужественной и волевой женщиной. Муж её много разъезжал, а дома учился или писал. Воспитанием многочисленных детей занималась мать, и все они получили хорошее образование. Она знала Тору, и муж гордился её прекрасной памятью. Хава очень активно занималась благотворительностью – раздавала нуждающимся деньги и фрукты, пекла хлеб для вдов и больных, помогала бедным. В 1865 году в Ушачах родился первый ребёнок в семье – Хаим, а через три года, когда появились ещё двое детей, Житловские переехали в Витебск, где родители мужа помогли обосноваться молодой семье. Торговля лесом, которой занимался Иосиф, приносила хорошие доходы благодаря сделкам с торговцами Риги, Кенигсберга, Варшавы, и это позволило 1875 году Житловским купить большой дом на берегу Двины на Замковой улице. Дом в богатом районе города требовал соблюдения определённого образа жизни, более светского, но это не мешало его обитателям успешно сочетать современность с еврейскими традициями.

Напротив дома располагалась главная синагога города – роскошный дом с узкими цветными окнами – витражами. Построена она была во времена Александра I в честь победы России над Наполеоном. Но в эпоху Николая I военные власти превратили её в конюшню, и все старания витебских евреев по возвращению синагоги ни к чему ни привели.⁴ Только позднее, уже при Александре II, синагогу отдали еврейской общине города, но молиться там было невозможно, так как требовались большие восстановительные работы. Средства стали собирать среди евреев Витебска. Больше других старались помочь бедные люди.

Главой еврейской общины Витебска в начале 90-х годов был Иосиф Житловский, которому помогал доставать деньги для ремонта синагоги его сосед и друг, городской голова Конюшевский. Он выделил средства из суммы городского налога, собранного за право евреев торговать мясными продуктами. Общими усилиями синагогу отремонтировали и там в Шавуот в 1899 году провели первую праздничную молитву, в которой участвовал казенный раввин города Н. Гительсон. Для участия в этом празднике приехал главный хазан Риги, уроженец Витебска Цви-Иосеф Коган.

В это время в городе гастролировал известный итальянский певец Бастини, который пришёл в синагогу послушать хазана. После завершения молитвы он подошёл к Цви Когану и сказал: «Если бы у меня был ваш голос и Ваше пианиссимо – я бы завоевал мир» и посоветовал ему стать певцом. На что хазан ответил, что дал ему такой голос и талант Всевышний для прославления его своим пением.⁵

В семье Житловских было 12 детей, но трое из них умерли в младенчестве.

Дети жили в хороших условиях, в атмосфере соблюдения еврейских традиций. Несмотря на то, что родители были глубоко религиозными людьми, они понимали необходимость приобщения детей к европейской культуре и получения ими современного образования. В доме была хорошая библиотека, в которой преобладали еврейские книги религиозного содержания. Как только Хаим начал изучать русский язык, он стал собирать книги русских классиков, которые прятал среди других книг. Со временем этот раздел домашней библиотеки стал расширяться, и книги уже стояли открыто на полках в комнате Хаима. После отъезда его из Витебска вся библиотека перешла к следующему брату, Борису, и ею стали пользоваться не только члены семьи, а все друзья и знакомые. Когда семья стала разъезжаться, библиотеку передали Второму городскому клубу Общественного собрания. В доме часто устраивали литературные и музыкальные вечера, где участвовали известные, приехавшие на гастроли. артисты и местные любители искусства.

Самуил в 1899 году закончил Московскую консерваторию по классу скрипки и теории музыки. Роза-Рахель прекрасно играла на рояле, и, когда к ним присоединился виолончелист, зубной врач Эфрон, это музыкальное трио покоряло всех.

Город имел давние музыкальные традиции. Ещё в 1886 году здесь было открыто Общество любителей музыкального и драматического искусства с музыкальными классами, где по разработанной программе в течение 4-х лет осуществлялось обучение пению, игре на фортепьяно, скрипке и теории музыки.⁶  В последующие годы создавались и новые художественные общества, музыкального и литературного направлений, в работе которых активное участие принимали молодые Житловские.

Хаим Житловский пользовался в семье наибольшим авторитетом, им гордились, и его влияние на младших братьев и сестёр было огромно. С раннего детства он проявил себя как способный к учёбе ребёнок и, как положено в традиционной еврейской семье, до 11 лет посещал хедер. В детстве увлекался чтением, и одной из первых его работ была литературная обработка книги Бичер-Стоу «Хижина дядюшки Тома», написанная на иврите. В 1879 г. Хаим поступает в 3-й класс городской Александровской гимназии⁷, но учится там всего несколько лет и уходит, чтобы заниматься революционной работой. В это время он знакомится с С. Ан-ским, известным впоследствии еврейским писателем, драматургом, этнографом, и вместе они начинают выпускать газету на идиш «Витебские колокола». Дружба между ними сохранилась на долгие годы. В это время Хаим, увлекшись народничеством, едет в Калугу, затем в Тулу, осуществляя свой «путь в народ».

Но погромы 70-х годов вновь возвращают его в еврейство, и он вступает в организацию «Хиббат-Цион». Там он находится недолго, так как начинает разрабатывать идею национального и социального возрождения евреев в галуте, считая, что именно будущая революция в России сможет решить вопрос о национально-культурной независимости евреев. В 1886 г. Хаим уезжает в Петербург и через год выпускает здесь свою первую книгу на русском языке «Мысли об исторических судьбах еврейства», вызывающую много споров. В конце того же года возвращается в Витебск, где, распространяя русскую подпольную литературу, попадает под надзор полиции и, в связи с угрозой ареста, уезжает в Берлин, а затем в Цюрих и Берн для учёбы в университете.

В 1892 году получает степень доктора философии. Хаим участвует как журналист в работе Первого сионистского конгресса в Базеле и приходит к выводу, что сионистская программа подходит лишь для евреев Западной Европы, но не для евреев Восточной Европы. Ещё в середине 90-х годов он выдвигает идею самостоятельного национального существования еврейского народа, считая, что для современного национализма решающее значение имеет не страна и не отечество, а самостоятельная народная культура. В 1904 г. он переезжает в Амстердам, затем в Америку, где создает группу «Возрождение», близкую по своей программе к русскому народничеству. После 1906 года возвращается в Россию, где активно участвует в политической жизни, выпускает журналы «Серп» и «Голос народа» – «Volkstimme» (на языке идиш), помещая в них публикации и статьи по социально – экономическим и политическим проблемам. Через год он возвращается в Витебск и выбирается кандидатом в депутаты II Государственной Думы. В это время в городе проходит съезд социалистов-революционеров, в котором он принимает участие, но делегатов съезда арестовывают, а ему удается избежать ареста и уехать в Городок, где он через некоторое время получает паспорт для выезда за границу.

В 1909 году в США Хаим Житловский начинает издавать журнал «Новая жизнь» («Das Neuer Leben») (на языке идиш), в котором публикует статьи, вызывающие горячие споры. Например, в статье, посвящённой политическому сионизму, он писал, что, разделяя взгляды сионистов, считает, что национализм не должен быть связан с религией. Там же, в Америке, он пишет на идиш в популярной форме историю философии с древнейших времен до начала XX века. Хаим много разъезжает по всему миру с докладами по политическим и философским вопросам развития еврейской культуры. Так, в 1908 году в Черновцах, в России, он проводит идишистскую конференцию, а в 1913 году совершает лекционный тур по городам Восточной Европы. В 1914 году посещает Палестину и вновь возвращается в США, где продолжает активно заниматься литературной и издательской деятельностью, выпуская газеты и журналы на идиш. В 1923-1924 годах X. Житловский с лекциями ездил в Польшу, Литву и Латвию. Его выступления пользовались неизменным успехом, и, как отмечали газеты: «... говорил он на идиш просто и сердечно, а язык его был очень богат, музыкален и обворожителен».⁸

Умер он в возрасте 78 лет в 1943 г. в Канаде. На просьбы жены поберечь здоровье он отвечал: «Жить и работать – моё занятие, а у смерти есть её занятие».⁹ Хаим Житловский оставил богатое литературное наследие – многотомное собрание его сочинений, изданное на идиш, включает статьи, монографии, эссе, посвящённые философским, политическим, литературным проблемам еврейской жизни. В институте ИВО в Нью-Йорке хранится обширный архив писателя.

Самуил Житловский родился 30 сентября 1870 г. в Витебске. Рано проявились его музыкальные способности, и родители пригласили к нему учителя музыки. Как все мальчики в семье, он вначале учился в хедере, а затем в 1883 г. поступил во 2-й класс Алек­сандровского реального училища в Смоленске. Город этот не входил в черту еврейской оседлости, и разрешение на проживание там получали евреи-ремесленники и купцы I и II-ой гильдий. Самуил был сыном купца, он имел право жить в Смоленске. Выбор пал на этот город, вероятно, потому, что это был наиболее близкий город к Москве, где находилась консерватория, в которой мечтал учиться сын Иосифа Житловского. В Смоленске, на родине великого русского композитора М.И. Глинки, было музыкальное общество, гастролировали известные певцы и актёры, проходили интересные художественные выставки. На многих концертах и спектаклях постоянными зрителями были учащиеся реального училища. Открытое в 1877 году Александровское училище пользовалось репутацией серьёзного учебного заведения, состоящего из 6 основных и 4 параллельных классов. Кроме обычных учебных предметов, здесь изучали основы коммерческих наук, знания о которых очень пригодились в дальнейшем Самуилу. В 1889 году он оканчивает училище и поступает в 1892 году Московскую консерваторию, где учится по классу скрипки (у профессора Николая Соколова) и на отделении теории и музыки. Интерес к гуманитарным наукам приводит его в Московский университет, на юридический факультет. Он становится вольнослушателем, посещает лекции по юриспруденции, истории, логике и прочим дисциплинам.

В 1899 г., успешно завершив учёбу, он возвращается в Витебск, в дом родителей, и начинает преподавать музыку в учебных заведениях города, принимать участие в концертах и музыкальных спектаклях.

Город имел два хороших театральных здания, несколько концертных залов, где проходили гастроли многих известных актеров, певцов и музыкантов. Многие местные музыканты, получившие впоследствии известность, как дирижер Г. Юдин, пианистки Ф. Левинсон-Гейтельбаум (ученица А. Рубинштейна), М. Юдина и другие, состояли членами многочисленных музыкально-драматических обществ.

В 1902 году Самуил организовывает Общество любителей изящных искусств, при котором создает оркестр и хор.¹⁰  Сам он выступает как скрипач-солист и дирижёр оркестра. В газете «Витебские ведомости» он регулярно публикует статьи и рецензии по вопросам музыкального искусства, подписывая их псевдонимом «Соль» (по названию ноты).

Параллельно с обширной культурно-просветительской деятельностью, он уделяет много внимания работе в «личных благотворительных и коммерческих организациях. (Вот где пригодились знания, полученные в Смоленске). Так с 1903 по 1909 годы Самуил состоял в Обществе взаимного вспоможения Витебских купеческих приказчиков и лавочных сидельцев, вначале в качестве члена правления, затем товарища председателя, а с 1908 г. – председателем правления.¹¹ Он входит в попечительский Совет Витебского 7-классного коммерческого училища, которое было создано ссудо-сберегательным товариществом и Обществом помощи купеческих приказчиков – теми организациями, в руководстве которых Самуил Житловский состоял. Казалось бы, два совершенно разных направления – музыка, искусство и коммерция, предпринимательство – являлись основными занятиями одного человека, в которых он добивался успеха. Возможно, такая раздвоенность была вызвана необходимостью помогать отцу и поддерживать традиционную семейную благотворительную деятельность. После смерти отца ему пришлось очень много помогать в торговых делах семье. Однако вскоре, в 1909-1910 годах, уезжает из Витебска. Пока неизвестны причины, побудившие его сделать это. По всей вероятности, он переезжает в Москву, где уже живёт его младший брат Моше. В анкете 1921 года, перечисляя места своего проживания, Самуил называет только два города – Витебск и Москву. Сегодня нам пока не известно, где работал он, занимался, кроме того, что его в столице привлекала общественная работа в еврейской общине.

Первую мировую войну, октябрьские события 1917 года, разруху и голод в начале 20-х годов Самуил Житловский, вероятно, переживал тяжело и, как многие представители еврейской интеллигенции, искал возможности выезда за границу, на Запад. В те годы выехать из России можно было двумя путями: через западную границу – Вильно, Ригу, Варшаву или через восточную – Харбин. Возможно, что именно путь через Вильно и Ковно решил использовать С. Житловский.

В марте 1918 г. в Минске была провозглашена Белорусская народная республика, которая объявлялась независимым, суверенным государством. Однако военные и политические причины заставили вскоре правительство БНР под руководством В. Ластовского покинуть Беларусь и обосноваться в Ковно. Положение правительства БНР было сложным – оно находилось не в своей стране, Беларусь разделена, Минск стал столицей Советской Белоруссии, и правительство В. Ластовского начало искать поддержку и союзников по всему миру. В составе правительства оказалось несколько евреев, активно поддерживающих национальную белорусскую идею. В январе 1920 года сотрудник правительства Д. Анекштейн в письме к В. Ластовскому пишет о необходимости найти подход к сионистам, чтобы заинтересовать их и евреев, выходцев из Беларуси, живущих в других странах, идеями Белоруской Народной Республики, которая провозгласила равенство белорусской и еврейской нации: «Это нам может помочь, в смысле средств, а также необходимо, чтобы их бюро (сионистская организация – И.Г.) нам присылало клиентов для паспортов».¹²  Получив согласие премьер-министра на продолжение работы в этом направлении, Д. Анекштейн в феврале 1921 г. пишет письмо лидерам сионистского движения Н. Соколову и Л. Моцкину с разъяснением позиции БНР по еврейскому вопросу вообще и в отношении к евреям Беларуси в частности: «Наше правительство стоит на той позиции, что евреи Беларуси должны получить не только широкую национальную автономию, но и равноправие еврейского языка и справедливого пропорционального представительства евреев в правительстве, центральных и местных властях».¹³ Далее, в письме он обращается с просьбой порекомендовать сиониста, который мог бы принять участие в работе правительства БНР, уточняя, что он должен быть выходцем из Беларуси. Лидеров сионистских организаций с Хаимом Житловским связывали тесные дружеские отношения и, естественно, они передали эту просьбу ему, а тот, узнав о возможности помочь брату, находившемуся в сложной ситуации, (с женой и тремя детьми на перепутье между Россией и Западом), предложил его кандидатуру.

В марте 1921 года в Ковно, на собрании, посвящённом трехлетнему юбилею БНР, был представлен Министр национальных меньшинств Самуил Житловский. До этого дня такой должности в правительстве БНР не было. Только в первом правительстве, образованном в марте 1918 года под руководством Я. Воронко, должность первого товарища Председателя Народного секретаря Гутман М.Л. совмещал с должностью Сек­ретаря еврейских дел.¹⁴ Через три года было принято решение об организации Министерства национальных меньшинств. И в этот же день, 25 марта 1921 года, кроме представления нового министра С. Житловского, было принято специальное воззвание БНР в отношении еврейского народа, в котором, в частности, отмечалось, что две нации –  белорусская и еврейская, объединятся в один народ и поведут совместную борьбу за независимость. В этом документе впервые было записано: «Суверенность и равноправие двух наций – белорусской и еврейской и полное их объединение в один державный белорусский народ».¹⁵ В тот же день газеты напечатали интервью С. Житловского, в котором он, охарактеризовав позицию БНР по отношению к евреям, высказал своё отношение к сионизму и евреям, живущим в диаспоре, которое вкратце можно охарактеризовать: должен быть сильный национальный еврейский центр и такая же сильная диаспора.

Первое, что сделал новый Министр национальных меньшинств, написал проект договора «О совместном строительстве БНР белорусами и евреями». В нём он подчеркнул необходимость равноправия языков, культурной автономии для евреев и права их на землю, а также «... полное равноправие и взаимное доверие, уважение между белорусами и евреями».¹⁶ Главную свою задачу в соответствии с целью БНР С. Житловский видел в том, чтобы убедить мировое еврейство помочь БНР в его борьбе за независимую Беларусь, где и евреи смогут жить свободно. Он вёл переговоры с различными международными еврейскими организациями и тщательно готовился к 12 Сионистскому конгрессу, на котором он планировал выступить с докладом о положении евреев Беларуси и деятельности БНР. Для этого он привлекает в помощь известного общественного и политического деятеля, жившего в Париже, бывшего витеблянина, депутата Государственной Думы Г. Брука, и просит его посодействовать для получения возможности выступить на конгрессе. В своём обширном реферате, подготовленном для выступления, всё внимание он сосредоточил для убеждения делегатов конгресса принять решение в поддержку БНР. Для этого приводит несколько основных аргументов: для сохранения целостности Беларуси, ликвидации последствий Рижского договора, необходима политическая поддержка БНР. Сионистское движение при этом будет также преследовать свои цели, а именно: «Для возрождения Палестины необходимы кадры высококвалифицированных работников, физически здоровых и духовно, в национальном смысле, воспитанных. Подготовка их должна производиться в диаспоре. Но еврейская Украина уже почти погибла (имеются в виду погромы – И. Г.). Если будет допущена гибель Беларуси с её трехмиллионным еврейством, сионизму будет нанесен непоправимый удар.

Ещё одна причина для оказания помощи БНР со стороны сионистов – противодействие погромам, которые в это время уже начались на территории республики. Для этих целей БНР просила помощь в размере 7000 фунтов стерлингов.¹⁷ Однако неизвестно пока, выступал С. Житловский на конгрессе или нет. В Сионистском архиве Иерусалима, в архивах Беларуси сведений об этом нет. Газеты того времени писали о том, что министр БНР С. Житловский в Карлсбаде встретился с лидерами сионистских партий для обсуждения вопроса оказания помощи БНР. Но документов, подтверждающих это, пока не обнаружено.

В это же время правительство В. Ластовского возлагает на Министра национальных меньшинств ещё и обязанности и.о. Министра торговли и промышленности. Следует отметить, что, хотя эти организации назывались министерствами, в них, кроме самого министра, штатов не было. И очень сложно было выполнять необходимые обязанности. Руководство БНР надеялось, что торговля с другими странами и фирмами даст необходимые средства для нормальной работы. Но переговоры с различными торговыми фирмами Германии, Дании, Франции заканчивались безрезультатно. Одна из немецких фирм «Ивег» начала сотрудничать с БНР, однако многочисленные нарушения с обеих сторон торгового договора ни к чему не привели.¹⁸ В это время В. Ластовский подает в отставку, и все члены правительства следуют его примеру.

Дальнейшая судьба Самуила Житловского и его семьи: жены Марии, дочерей Елены, Веры и сына Александра – неизвестна. По всей вероятности, они выехали на Запад. В это время в Ковно приезжал Хаим Житловский и, возможно, помог им. Таким образом, хотя деятельность С. Житловского в правительстве БНР и не была долгой, она имела важное политическое значение, привлекла внимание мировой общественности к положению евреев в Беларуси. Это подтверждают имеющиеся документы: письма, договоры, декларации, интервью.

С БНР сотрудничал и младший брат С. Житловского – Моше Житловский. Он родился в Витебске в 1881 году. Как и все братья, учился в хедере. О дальнейшей его учёбе и деятельности данных пока нет, но в справочнике «Вся Москва» за 1911 год есть сведенья о том, что «...аптекарский помощник Мовша Иоселевич Житловский имеет свой дом».¹⁹ Документы БНР свидетельствуют о том, что Моисею Житловскому в апреле 1921 года был выдан дипломатический, заграничный паспорт на месяц, для проезда в Лондон и обратно, как агенту Министерства торговли и промышленности правительства БНР. Однако уже в октябре 1922 года Министерство иностранных дел БНР передает своему представителю в Данциге И. Лурье просьбу об изъятии этого паспорта у М. Житловского. И Лурье уведомляет правительство, что М. Житловский обменял свой дипломатический паспорт БНР на немецкий.²⁰ В декабре Министерство иностранных дел в депеше, отправленной в Гданьск, подтверждает, что Моше Житловский на службе правительства БНР не состоит и все выданные ему ранее документы должны быть возвращены в канцелярию министерства.²¹

Сегодня мы ещё не знаем причину увольнения Моше с работы в правительстве БНР и чем конкретно он там занимался. Известно лишь, что в конце 50 гг. он жил в Израиле, и можно предположить, что приехал он туда ещё до начала Второй мировой войны.

Исследования истории семьи Житловских продолжаются, и здесь необходима помощь читателей. Если кто-то знает или слышал что-либо о семье Житловских из Витебска, сообщите, пожалуйста. Потомки их, вероятнее всего, живут в Израиле, Канаде и США. Но возможно, кто-то остался и здесь, России и Беларуси. В самом Витебске живут люди, носящие фамилию Житловские, однако они не знают корней своей семьи.

По архивным данным, Житловские жили и в Полоцке. В 1862 году Липа Житловский приобрёл там дом, а мещанину Иоселю Ицкову Житловскому дом достался от отца в 1860 году. Вероятно, это родственники витебских Житловских, что предстоит выяснить в дальнейшем.

1. НИАРБ – (Национальный Исторический Архив Республики Беларусь) ф. 2640 оп.1 д. 485 л. 40 (об).
2. В «Отчётах Витебской гимназии за 1886 – 1887 гг.» составленных А. Бунаковым, значится Житловский Яков, а в 1885 уч. году – Житловский Иосель, который остался на второй год в шестом классе. Учитывая, что у евреев не принято было давать имя живущего человека новорождённому, мальчик носил имя Яков. На наличие в семье семи братьев и двух сестер указывает в своих воспоминаниях «Родительский дом» М. Житловский в кн. «Витебск». Тель-Авив, 1957, с Л. 47 (иврит)
3. Судьба портрета оказалась счастливой. Как пишет М. Житловский: «Во время погромов портрет потерялся, позднее нашелся и сейчас (1956-1957гг.) находится у моей дочери»|
4. «Витебск» Тель-Авив 1957 г. с. 147
5. Там же с. 148
6. НИАРБ ф.1430 оп.1 д.38910
7. НИАРБ ф.2554 оп.1 д.270 л. 49об.
8. «Витебск» Тель-Авив 1957 г. с. 153
9. Там же
10. НИАРБ ф. 1430 оп.1 д. 46377; ф. 1416 оп. 2 д. 20942
11. Памятные книги Витебской губернии на 1903 – 1908 гг. J
12. НАРБ (Национальный Архив РБ) ф. 325 оп.1 д.110 л. ЗЗ-З4
13. НАРБ ф.325 оп.1 д. 130 л.96
14. Езавітаў К. Беларуская вайсковая Цэнтральная рада. Крывіч. №9, 1925, с.92
15. НАРБ ф.325 оп.1 д172л.144
16. Там же д.119 л.6
17. Центральный Сионистский Архив Израиля, Иерусалим F 30\289
18. Материалы, имеющие отношение к деятельности «Ивег», сегодня ещё не исследованы в той мере, что бы можно было дать объективную оценку сотрудничества «Ивег» с БНР.
19. «Вся Москва» 1911 г.
20. НАРБ ф.325 оп.1 д.127 л. З
21. Там же л.5

Инна ГЕРАСИМОВА,
кандидат исторических наук

Автор выражает благодарность за содействие в подготовке материала профессору Михаилу Гельцеру (Израиль) и Аялле Букаи (Израиль).

Журнал «Мишпоха» №5, 1999 г.