Знатокам истории Витебска хорошо известны несколько серий почтовых открыток с видами Витебска, выпущенных в начале ХХ века издателями Ф. Добрым и М. Голощёкиным.
Менее известно, что М.И. Голощекин родной брат революционера и советского государственного деятеля Филиппа Исаевича (Шаи Ицковича) Голощекина (26.02(9.03).1876, г. Невель Витебской губ. – 28.10.1941, пос. Барбыш Куйбышевской обл.), причастного к убийству последнего русского императора.

Отец братьев жил в Невеле, занимался мелкими подрядными работами, а также содержал городскую бойню, имел торговлю дровами. Шая Голощёкин запомнился соученикам по Невельскому училищу как «легкомысленный человек», однако это не помешало ему окончить гимназию в Витебске, поработать приказчиком в книжной лавке у брата. Затем жизненная география Шаи стремительно расширяется – приказчик в писчебумажном магазине в Саратове, письмоводитель судебного пристава окружного суда в Екатеринославе, ученик зубоврачебной школы в Риге.

В 1903 году в Петербурге Шая связывается с революционерами, занимается распространением прокламаций. Только весной 1905 года, когда Голощёкин вновь вернулся в столицу после нескольких лет работы зубным техником в Вятке, он был принят в ряды РСДРП и получил кличку «Филипп».

Подъём по лестнице партийной карьеры был для товарища Филиппа наполнен всеми «прелестями» революционной романтики: В 1906 году член Петербургского комитета РСДРП, в 1909 – член Московского комитета.

В 1909 арестован и сослан в Нарымский край, в 1910 – бежал. Личный друг Я.М. Свердлова. В 1912 на 6-й (Пражской) конференции РСДРП избран членом ЦК. Вновь арестован и сослан в Туруханский край, откуда освобождён Февральской революцией.

Оценки современниками личности Голощекина становятся жестче: «Это типичный ленинец… Это человек, которого кровь не остановит. Эта черта особенно заметна в его натуре: палач, жёстокий, с некоторыми чертами дегенерации».

В октябре 1917 года Филипп Исаевич возвращается в Петроград и становится активным участником Октябрьского переворота. Однако партии важен его опыт работы на Урале. Вновь череда должностей: с декабря 1917 года член Екатеринбургского комитета РСДРП(б), комиссар по военным делам Екатеринбургского совета. С января 1918 – комиссар юстиции Урала, с февраля – уральский областной военком.

В качестве последнего, Голощёкин встречает поезд, доставивший 30 апреля 1918 года в Екатеринбург Николая II и его семью. Водитель, перевозивший императорскую чету с вокзала в знаменитый дом Ипатьева, вспоминал: «Командовал здесь всем делом Голощёкин. Когда мы подъехали к дому, Голощёкин сказал Государю: «Гражданин Романов, Вы можете войти”. Государь прошёл в дом. Таким же порядком Голощекин пропустил в дом Государыню и Княжну и сколько-то человек прислуги… Когда Государь был привезён к дому, около дома стал собираться народ. Я помню, Голощёкин кричал тогда: “Чрезвычайка, чего вы смотрите!” Народ был разогнан».

Восстание белочехов и наступление белогвардейских войск на Екатеринбург в конце июня 1918 года сделали весьма актуальным вопрос о дальнейшей судьбе императора. Для получения указаний Голощёкин выехал в Москву и около 14 июля вернулся обратно. Царский палач Я. Юровский вспоминал: «Так как этот акт был актом сугубой политической важности, то всё это дело было поручено пользовавшемуся особым доверием ЦК тов. Филиппу Голощёкину, на которого и была возложена ответственность за согласованное решение этого вопроса...». Именно он, по словам Юровского, назначил дату казни. А затем и первым публично объявил о ней – в ночь на 17 июля. В невероятной по своей жестокости расправе Голощёкин не участвовал, но присутствовал при уничтожении трупов.

После Гражданской войны Филипп Исаевич занимает различные должности в Москве, Костроме, Самаре и, наконец, в сентябре 1925 года становится первым секретарем Казахского крайкома ВКП(б). О проведении под его руководством коллективизации и раскулачивания там вспоминают со смешанным чувством ненависти и ужаса.

Летом 1933 года Ф.И. Голощёкин был отозван в Москву. Здесь его ждала жизнь партийного бонзы второй величины: квартира в центре Москвы, казённая машина, приличная должность главного государственного арбитра при СНК СССР. Жить да радоваться. Так оно, по-видимому, и было, пока во главе НКВД находился его приятель ещё по Казахстану – Николай Ежов. Но всё изменилось, когда это место в 1938 году занял Лаврентий Берия.

Ранним утром 15 октября 1939 года Филипп Голощёкин был арестован. Его обвиняли в сочувствии к троцкизму, подготовке террористического акта, в перегибах в деле коллективизации. Эти убийственные для того времени обвинения соседствуют с подшитыми к делу показаниями свидетелей о нелояльных разговорах и даже мужеложстве. Частью этого же дела стали показания арестованных «писателей-троцкистов» – Бориса Пильняка и Исаака Бабеля.

В отчаянии, Филипп Исаевич ищет заступничества у Сталина:

«Лично.

Вождю народов секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину.

от Филиппа Исаевича Голощекина

(подследственный Бутырской тюрьмы)

Заявление.

С полной суровой ответственностью заявляю Вам, Великий Сталин, и в Вашем лице ЦК ВКП(б) и Правительству СССР о том, казалось бы, невероятном чудовищном факте, однако совершенно верном и несомненном факте.

Несмотря на то, что я, Филипп Голощёкин, в течение 36 лет (т. е. с 1903 г. моего вступления в партию до 15 октября 1939 г., когда я был арестован) был верным, честным, преданным членом великой Ленинско-Сталинской большевистской коммунистической партии; несмотря на то, что на всех этапах истории партии я был в передовых рядах в борьбе со всеми врагами рабочего класса, врагами советской власти и социализма, врагами большевизма и Ленина – Сталина; несмотря на то, что в соответствии с этим я был активным участником в строительстве большевистской партии, советской власти и социализма, несмотря на всё это я, на советской, на большевистской земле 15 октября 1939 г. был арестован, сижу в тюрьме уже 22 месяца, в том числе 12 месяцев испытывал суровейший режим Сухановской тюрьмы, прошёл испытание до 140-150 физически и морально мучительных допросов... За что? Ведь лживость и клеветнический характер показаний против меня врагов народа Ежова, Сафарова и Голюдова видны невооруженным глазом…

Моя просьба диктуется ещё и тем, что я рассматриваю своё дело не только как личное дело.

Что касается меня лично, то моя просьба диктуется желанием бороться за правду и восстановить своё честное партийное имя, чтобы иметь возможность остаток дней моих (мне 66 лет и лишение свободы, тюрьма и следствие укоротили мою физическую жизнь) совместно с великой большевистской партией под руководством ЦК ВКП(б) и Великого Сталина жить и бороться за победу дела Ленина – Сталина в нашей стране и во всем мире.

Глубоко убеждённый, что большевистская правда победит.

Пишу Вам впервые лишь только потому, что за всё время пребывания в тюрьме эта возможность мне представлена в первый раз.

Филипп Голощёкин.

12.VIII-41 г. Бутырская тюрьма, камера 224.

Во имя того, что я не случайный человек в партии, что дело моё не имеет только личный характер, прошу Секретариат И.В. Сталина доложить мое заявление лично Сталину».

Безо всякого суда, по простой договоренности между НКВД и Прокуратурой СССР, Филипп Голощёкин был расстрелян 28 октября 1941 г.

Валерий ШИШАНОВ