Cтатья «Детские игры белорусских евреев» Е. Романовой, написана в 1891 году. Опубликована в сборнике «Этнографическое обозрение. Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, состоящем при Московском университете. 1891 г. (№2). Еврейский мир представляется автору ветхозаветным, наполненным религиозным фанатизмом. А все евреи, в том числе, дети, для автора «на одно лицо». Поверхностный взгляд, порождающий не только фактические неточности, но и неприятные выражения, нередко сопровождает диалог «свой – чужой».
И всё же статья интересна с познавательной точки зрения, желанием узнать традиции и обстановку в еврейской среде, отдалённой от нас на сто тридцать лет.

***

…Может быть, наши долголетние наблюдения и поверхностны, но нам удалось найти у еврейских детей только одну игру, не имеющую никакого отношения к религии. Это – игра в косточки.[1]

Игра состоит вот в чём. Играющие берут 11 косточек (из бараний ноги) и усаживаются на полу или на гладкой земле. Здесь они устанавливают между собою очередь в игре и условливаются в величине «пульки». Мальчики в этой игре принимают участие весьма редко, и она сделалась почти исключительно игрою девочек.

Итак, первая по очереди участница игры берёт в обе руки косточки и бросает их на пол, стараясь бросить так, чтобы они не легли группами. Затем из их числа выбирает одну, которая лежит ближе к другим, и, подбрасывая её кверху, в то же время хватает с пола другую косточку и опять ловит на лету первую, не давая ей упасть на землю. Когда таким образом в руке будет две косточки, играющая одну откладывает в сторону, а другую снова подбрасывает кверху и хватает с пола третью, не давая упасть и подброшенной. Когда будут схвачены с пола, таким образом, все десять косточек, кончится первая фигура игры. Тогда играющая снова берёт все косточки в обе руки и бросает их на пол, стараясь, чтобы они уложились или группами, или невдалеке одна от другой. Затем берётся косточка, которая лежит неудобно – в данном случае слишком далеко от других; подбрасывая её кверху, играющая хватает с пола по две косточки, ловя каждый раз на лету и косточку, подброшенную кверху. При третьей фигуре с пола хватается по три косточки. Четвёртая фигура заключается в том, что девочка берёт в одну руку все косточки и подбрасывает их слегка кверху, стараясь уловить перевернутою рукою (ладонью книзу). Подхваченные таким образом косточки сейчас же подбрасываются снова кверху и подхватываются опять же перевернутою рукою (ладонью кверху). Каждая подхваченная таким образом косточка считается за десять, и условленная пулька, уменьшается на столько десятков, сколько в последний раз подхвачено косточек. Игру начинает тогда следующая по очереди участница. Но если игравшая подхватывает перевернутою рукою (ладонью книзу) всего одну косточку, или при вторичном подхватывании (ладонью кверху) уронит косточку, то ход считается проигранным, и игра передается следующей. Равным образом ход считается проигранным и тогда, если в первых трёх фигурах играющая не успеет подхватить на лету подброшенную вверх косточку, или вместо одной схватит две, вместо двух одну и т.д. когда очередь снова дойдёт до первой, она начинает игру с той фигуры, на которой она ошиблась – «спортилась», как говорят белорусы. Пулька назначается обыкновенно не менее 100 и не более 400. В южной части Могилёвской губернии косточек бывает только пять, но фигуры сохраняются все. Там впрочем, это любимая игра всех детей, в том числе и христианских. Но белорусы и великорусы играют не косточками, а «камушками». А игра в камушки, как известно, распространена и в других местах России.[2]

Все остальные известные нам игры еврейских детей имеют большее или меньшее отношение к религии, почти все проникнуты религиозным фанатизмом, или, как выражается одна из наших почтенных корреспондентов, «установлены в память великих событий еврейской истории». Но и таких игр весьма немного.

Главное место среди них принадлежит игре в орехи. Это, можно сказать национальная еврейская игра.

Как известно, давать детям орехи в первые две ночи Пасхи предписывается тем же всепроникающим Талмудом, в тех видах, вероятно, чтобы дети не засыпали во время бесконечного чтения, на древнееврейском языке, истории о выходе евреев из Египта. Таким образом, с невинной, по-видимому, игрой в орехи у еврейских детей уже связывается память о «великом событии» в жизни их предков. Самая причина, по которой детям даются для игры именно орехи, а не другое что, также оригинальна. По толкованию ортодоксальных евреев, орехи есть подобие еврея, как-бы его символ. Сильнейшее сходство между ними оказывается вот в чём: Божий избранник, еврей, силою обстоятельств принужден вращаться среди таких нечистых созданий, как гои, то есть христиане. Но еврей – орех. Как бы он наружно не загрязнился сношениями с нечистыми гоями, внутренний мир его остается всегда одним, чистым и невредимым, как ядро в испачканном случайно орехе. Признание, слышанное лично нами, всегда характерное.

Существует несколько видов игры в орехи; более обыкновенный следующий: играющие ставят на кон по ореху, один за другим (от играющих, но не в ряд, не справа налево) становятся на десять-двадцать шагов от кона, несколько в сторону и катят по очереди чугунные шарики, по-белорусски – галки, в конь, стараясь непременно попасть в орехи. Если галка попадет в первый орех, попавший в него берёт только этот один орех, если во второй – берётся два ореха, в третий – три, в последний – все. Выигрывающий имеет право бросать галку до таких пор, пока не промахнется или не выиграет все орехи, стоящие на кону. С другой стороны, если покативший ядро промахнется или покатит его так слабо, что оно, столкнувшись с орехом, не сдвинет его с места, то ход считается проигранным и проигравший приставляет на кон ещё орех. Каким образом от частого проигрыша конь приблизится к играющим, тогда проигрывающий ставят орехи перпендикулярно к первому ряду, делая для него, таким образом, прикрытие, которое не должно затрагиваться ядрами при дальнейшей игре.

Второй вид игры в орехи составляет катанье их с лубка или часто с доски, подобно нашему катанью яиц на Пасху, с тою только разницею, что у нас, при столкновении яиц, выигравшим берётся одно яйцо, а у евреев при столкновении орехов, берутся все находящиеся у лубка орехи.

Для третьего вида игры в орехи берётся остроконечная ермолка (которая надевается под шапку евреями); на вдавленную несколько вершину её играющие кладут по ореху, и затем по очереди стараются на некотором отдалении выбить из ермолки сначала одним орехом два, потом двумя три, тремя, пятью и т.д. В случае же неудачи, брошенные орехи остаются в ермолке вместе со ставкой. В Могилёвской губернии игра эта имеет много вариаций, нося названия: патэс, сэлэ-мэлэ-бомбэ и др.

Наконец четвёртый вид игры с орехами состоит в следующем. Три игрока складывают по два ореха. Один игрок остаётся с орехами, прочие уходят в другую комнату. Оставшийся берёт три тарелки и прячет под ними орехи: под одной один, под другой два, под третьей три. Тогда входит один из выходивших игроков и вскрывает любую тарелку, выигрывая находившиеся под нею орехи. Второй выбирает уже из двух тарелок. Тому, который прятал орехи, остается последняя. Затем по очереди у тарелок остается второй игрок и т.д.

Как уже сказано выше, игра в орехи предписывается Талмудом только в Пасху; но в виду отсутствия, вероятно, других игр она допускается и в некоторые другие праздники (говорю – в праздники, так как в будни дети сидят в хедерах с утра до вечера). К таким праздникам принадлежит Пятидесятница, Кущи и день Освящения (Ханука), установленный в память побед Маккавеев.

В этот последний праздник, впрочем, дети играют ещё в волчок или юлу, на деньги, также и на орехи. Волчок выливается обыкновенно из свинца. Он состоит из небольшого кубика, с конической ножкой внизу и небольшой ручкой вверху. По боковым сторонам кубика или на крыльях, которые нередко прикрепляются к его боковым ребрам, вырезаются четыре еврейские буквы: н, і, х, ш, по одной на каждой стороне. Это начальные буквы древнееврейских слов: нэс, годэл, хойё, шом, обозначающих в переводе: великое чудо совершилось там (в Палестине).

Таким образом, и такая невинная игра, как волчок (кажется горнь), имеет также религиозную подкладку. Практически дети заменили впрочем древнееврейские слова словами жаргона: nichts, gar, halb, stell-zu (ничего, совсем, половина, приставь). Каждый из играющих по очереди пускает волчок и, смотря по тому, какою буквою кверху он ляжет, играющий или ничего не получает из ставки, или берёт всё, половину, или приставляет к прежней ставке новую. Эта игра должна продолжаться неделю.

К числу праздничных детских игр сами евреи относят и следующие обычаи и обряды:

В десятый день Кущей в синагоге читаются последние главы Пятикнижия, чем завершается годовой круг чтения его при богослужении. К этому дню каждый мальчик заранее приготовляет цветную свечу, разукрашенную палочку, в виде подставки для свечи, и специально для этой цели изготовленную картинку красного, зелёного и т.п. ярких цветов. На оригинальной картинке этой с одной стороны в центре находится изображение Священной Торы, увенчанной короною и поддерживаемой символическими зверями и птицами. Под Торою одни сыны Израиля, в древних костюмах, несут в сопровождении детей Свитки Закона, а другие правоверные пируют с чашами в руках и танцуют, так как, по предписанию Талмуда, в этот день (шалёное свято) всякий еврей непременно должен быть пьян, иначе он будет сочтён за еретика, не радующегося Моисееву законодательству. Здесь же находится надпись: радуйся празднику Шимхас – тора! На другой стороне картины изображаются символические животные, чаще всего лев и олень, с соответствующими надписями, в род: будь силен, как лев, и быстр, как олень, в исполнении заповедей Божьих. Видов таких картинок есть несколько. Продавая картинки эти сквозь поминутные подставки для свечей, дети делают из них род флага, с которым при наступлении вечера, зажегши свечи, толпами бегут в синагогу и там участвуют в процессии семикратного обнесения Свитков вокруг алтаря, «восхваляя Моисея за его законодательство». Само собой разумеется, что мальчики стараются перещеголять друг друга красотою своей картинки, свечи и палочки.

Затем, готовясь к празднику Пурим, в который вспоминается избавление евреев Эсфирью от поголовного истребления, дети начинают копить деньги и покупают на них специально изготовленные к этому празднику еврейскими кондитерскими сахарными фигурки животных, посуды, утвари и т.д. С наступлением Пурима дети, подражая взрослым, рассылают через бедных мальчиков эти фигурки в подарок своим товарищам, по их старшинству, всячески стремясь к тому, чтобы взамен получить более дорогой подарок, и приходя в отчаяние от подарка более дешевого. Желание узнать поскорее, не обманет ли товарищ ответным подарком, насколько сильно овладевает детьми, что они, не дожидаясь возвращения своего посланца, сами бегут к дому товарища и, притаившись у дверей или у окна, наблюдают за его действиями.[3]

С праздником Пурима соединяется и ещё одна детская игра. Как известно, в чтении этого дня упоминается имя Амана, царедворца Ксеркса, который, вероятно, по чувству патриотизма, намеревался освободить свою родину от евреев, употребив для этого средство во вкус того времени – поголовное истребление. Намерение Амана не осуществилось. Но евреи его не забыли, хотя с того времени прошло 2365 лет, и весьма оригинально выражают свою ненависть к Аману. К этому дню детьми устраивается особая трещотка. Она состоит из трёх частей: доски эллиптической формы, продетой через все ручки, с длинным концом поверх доски, и молотка. Молоток прикреплён на шарнир к выдающемуся поверх доски концу ручки так, что свободно ударяет по обоим концам доски. На этих концах, в точках ударов молотка, вырезано имя Амана. И вот этими-то молотками еврейские дети бьют Амана при каждом упоминании в чтениях имени ненавистного амаликитанина. Старые евреи при этом немилосердно стучат каблуками, а молодёжь заранее припасёнными палками.

Не свободна от влияния религии и следующая игра, представляющая нечто в роде наших жгутов. Один из играющих садится на стул; другой нагибается к нему лицом на колени, чтобы не видеть происходящего сзади; остальные играющие кладут ему на спину свои руки, вкруг, кроме одного, который, читая строфу из утренней молитвы, бьёт по очереди, при каждом слове, по рукам играющих. На чей руке пришёлся удар при последнем слове, на той и останавливается читавший и спрашивает к лежащего: чья это рука? Если лежащий угадывает, его заменяет тот, чья рука; в противном случае игра продолжается по-прежнему, но читаемая строфа начинается уже с руки другого мальчика, чтобы последнее слово не приходилось на одном и том же.

Вот и все игры несчастного еврейского ребёнка.

От комментариев мы воздерживаемся. Это скорее дело газетной прессы. Наша же цель была – приподнять несколько завесу, отделяющую от нас этот своеобразный, во многом ещё ветхозаветный мир…

Е. Романова

[1] Девушки из еврейских семей, изолированно живущих в деревнях, нередко принимают участие в играх белорусской молодёжи; они прекрасно говорят по-белорусски, и часто, приняв христианство, выходят замуж за белорусских парней – участников игр. Еврейские детские забавы носят характер более или менее коммерческий. В настоящее время распространилась игра «в классы» (царства, городки), но она перенята исключительно в городах и дальше не распространяется.

[2] Покровский, Дет. Игры, стр. 341; Иванов, Дет. Игры Кунин. У. 39. Балов, Этн. Обзор. VI, 112

[3] Подробности эти сообщены нам еврейкою.