Минский музей истории белорусской литературы представляет выставку "Художника Каплана из Рогачёва", одного из лучших графиков ХХ века. 
В минском музее истории белорусской литературы открылась выставка «Страна местечек Анатолия Каплана». Вернисаж не вызвал у публики большого ажиотажа — это имя всё ещё не из громких и далеко не на равных с Шагалом, которым, как теперь кажется, мы гордились всегда. А ведь «Анатолий Каплан — это Марк Шагал, который не уехал за границу», — о знаменитом уроженце Рогачёва порой можно услышать и такие слова.

 Ещё более эмоциональную оценку его искусству дает известный лондонский галерист Эрик Эсторик, сравнивая художников в одной из своих книг. Вне всякого сомнения, можно спорить с субъективным английским мнением о Шагале, якобы выглядящем «школяром» рядом с Капланом, но, как говорится, что написано пером...

В 1961 году Эсторик устроил в Лондоне первую выставку его графики. После чего за короткое время Анатолия Каплана узнали, без преувеличения, во всём мире. Проводились громкие выставки, издавались альбомы работ — повсюду, кроме Советского Союза. Большую часть книг Шолом-Алейхема для западной публики иллюстрировал именно он, запечатлев в своём цикле «Касриловка» лица, интерьеры и пейзажи родного Рогачёва. Но до недавнего времени даже здесь, где сегодня есть школа искусств его имени, установлена мемориальная доска и уже не первый год ведутся разговоры о создании музея Каплана, знать не знали о таком художнике.
Первые графические листы Анатолия Каплана привёз в Беларусь Исаак Кушнир, подарив Рогачёву несколько работ в 2010 году. Широкой публике его графику впервые презентовал витебский Арт-центр Марка Шагала, выставив в своих стенах часть коллекции супругов Кушнир. Через год прошла выставка и в Национальном художественном музее — тогда большую коллекцию подарили дрезденские друзья художника. Благодаря Кушнирам количество офортов и литографий Каплана в Беларуси увеличивается с каждым годом — меценаты передали уже сотни работ Рогачёвскому музею народной славы и местной школе искусств, витебскому Музею Марка Шагала, гомельскому дворцу Румянцевых и Паскевичей... Исаак Кушнир подтверждает, что готов делиться своей коллекцией и дальше, мечтая о молодых искусствоведах, для которых у него есть «сумасшедший материал», и добавляет: «Я готов поддержать любой проект, приезжайте, у меня открытый дом». И, похоже, не лукавит:
— В 1977 году в одном из польских книжных магазинов я увидел альбом Анатолия Каплана, изданный в Германии. Хоть я родился в еврейском местечке в Молдавии, абсолютно всё там было про меня — люди, пластика, быт, ну всё, до мельчайшей детали. Тут меня никто не обманет, никакой поддельщик, а на рынке много фальшивого Каплана, даже в интернете выложены десятки вещей, подписанных его именем, но никакого отношения к нему не имеющих. Эту фальшь я вижу насквозь, потому что Каплан — это моя интонация, мои чувства, моя культура, и я хочу делиться этим со всеми, в первую очередь — с его земляками. Поймите, я ничего не дарю, я делюсь. Как делятся счастьем.

Артефакты

Встретиться с Анатолием Капланом лично Исаак Кушнир не успел — мастер умер в 1980–м. Уже после развала Советского Союза коллекционер познакомился с Виктором Александровым, племянником Анатолия Львовича. Оказалось, что даже в 1990–е племянник сохранил его щёдрое наследство. С этих работ и начался путь Анатолия Каплана к своим современникам и соотечественникам. Из залов «Третьяковки», Музея изобразительных искусств им. Пушкина, Инженерного замка, который он так любил рисовать и Санкт-Петербургской академии художеств, где учился. А ведь ещё недавно считалось, что работ Каплана на территории бывшего СССР почти не осталось — всё осело в зарубежных коллекциях и вывезено эмигрантами.
Хоть Танхум бен Лейвик Каплун, работавший под псевдонимом Анатолия Каплана и был официально «разрешенным» еврейским художником, выставляться по месту прописки ему не позволялось. Накануне первой выставки в Англии (и ещё долго после) он даже не мог позволить себе выйти лишний раз из дома — пальто у них с женой было одно на двоих. А единственную книгу о нём в Советском Союзе удалось издать только искусствоведу Борису Сурису, причём это достойно отдельной остросюжетной повести. Рукопись долго лежала в издательстве «Художник РСФСР», печатать её не спешили, ссылаясь на отсутствие бумаги, пока гранки нелегально не переправили в Лейпциг. Там она и вышла на русском языке, за что редактор советского издательства поплатился должностью.
— В течение 12 лет Каплан был самым «валютным» художником Ленинграда, — рассказывает о своей коллекции Исаак Кушнир. — Через Союз художников папки его литографий покупали американские, английские, немецкие книгоиздатели. Но до Анатолия Львовича доходили скромные суммы в 5, 10, 12 долларов — сейчас эти чеки хранятся у меня.

Визит

— Он жил абсолютно бедно, — продолжает Исаак Яковлевич. — Была примечательная история с визитом министра культуры ГДР, пожелавшим встретиться со знаменитым советским графиком (немцы знали толк в литографии, с большим уважением относились к этой технике ещё со времен Дюрера и издали десятки альбомов Каплана). Но в Союз художников Анатолий Львович не пришёл. Как оказалось, был болен, простужен. И министр поехал к нему домой. В те годы Каплан жил в коммунальной квартире на улице Чайковского. У входа министр почувствовал запах жареной рыбы и ужаснулся, в каких условиях живёт великий художник. После этого Каплана переселили на Волынский переулок, в небольшую, но всё же отдельную квартиру.
Говорят, миллиардер Арманд Хаммер ещё в 1970-е готовил эмиграцию Каплана в Америку, но из-за дочери, родившейся инвалидом, тот остался в Ленинграде. Куда приехал ещё в 1921 году по совету Шагала.

Трамвай

Документально этот факт нигде не зафиксирован, но у Исаака Кушнира есть свой авторитетный источник:
— Эту историю мне рассказала Лия Моисеевна Штродт, давний друг семьи Анатолия Львовича. К 1918 году он уже окончил учительские курсы в Харькове и преподавал рисование в Рогачёве. Позже таких учителей собрали на конференцию в Витебске, где комиссаром по делам искусств был Марк Шагал. Он и надоумил Каплана ехать в Петроград, поступать во ВХУТЕИН, Высший художественно-технический институт... В 1973 году, когда через 50 лет после эмиграции Шагала встречали в Ленинграде, кто-то спросил, знает ли он такого художника, как Анатолий Каплан. В ответ Шагал поднял большой палец — это описано во многих воспоминаниях.
С именем Шагала Витебск связан уже неразрывно. Слава Каплана в Рогачёве и сейчас, накануне его 120-летия, далеко не так очевидна. Несмотря на «Международные Каплановские чтения», когда сюда приезжают искусствоведы, в том числе из «Третьяковки» и Эрмитажа, на проект «Авангард на Неве», поддержавший визит питомцев Рогачевской школы искусств в Санкт-Петербург с выставкой-посвящением Каплану. Даже, несмотря на его автограф «Художник Каплан из Рогачева». Здесь и вообще в Беларуси его работ немало, причём все — оригиналы. Но чтобы достойно их показать, в Рогачёве места не нашлось (хотя есть планы к осени открыть именной зал в Музее народной славы). Возможность увидеть эту богатую графику вживую появляется нечасто. А нынешняя выставка — пока только первая совместная акция Рогачевского и литературного музеев.
Впрочем, рано или поздно время всему определит правильное место. Исаак Кушнир вспоминает историю, рассказанную ему скульптором Львом Сморгоном:
— Однажды, беседуя, Каплан и Сморгон шли к Марсовому полю — и вдруг появился трамвай (тогда они там ещё ходили). Лев Наумович ускорил шаг, на что близорукий Каплан никак не отреагировал. «Толя, трамвай!» — окликнул Сморгон. «А я никуда не спешу», — услышал в ответ... И я дождусь возможности подарить новые вещи музею Каплана, который обязательно должен появиться. В моей коллекции — сотни его литографий, офортов, живописных рисунков, посвящённых Рогачёву. Но, чтобы полюбить Каплана, надо разбираться в живописи. Из литографского камня он выжимал все возможности и даже больше, никто не мог понять, как можно добиться такого объёма, многослойности. Какие у него дожди...
Чтобы разбираться в искусстве, его нужно смотреть. Приходите в литературный музей, прислушайтесь к шуму дождей Анатолия Каплана. Выставка открыта до конца сентября.

Ирина ЗАВАДСКАЯ, «Беларусь сегодня», 21 июля 2017 г.