Когда-то каждый праздник отличался не только своей историей, традициями, но и, обязательно, отличался по вкусу. К каждому празднику хозяйки готовили традиционные блюда еврейской кухни.

Конечно, и сейчас всё вкусно, но очень часто для всех праздничных дней и застолий, готовят одну и ту же еду.

Чтобы напомнить вкус Песаха, давайте заглянем в «Кулинарный роман» Марата Баскина. Лучше его никто не расскажет, что готовили на праздники в еврейских домах Беларуси.

Это только некоторые рецепты.

МАЦЭГАЛКЭ

Мацегалкэ бабушка называла галушки из мацы. В Америке называют их мацэбол. Но оставим им бабушкино название. Оно, как-то мне ближе. 

Принеся домой мацу, бабушка всегда ровно половину её, сразу перекручивала на мясорубке, и, превратив её в мацэмэл, в муку из мацы, насыпала в мешочек, и хранила для всех вкусных блюд на Пасху. Да и не только. Ибо бабушке удавалось хранить её почти полгода, балуя нас в будни иногда праздничными блюдами

Самым вкусным блюдом из мацы был для нас суп с мацэгалкой. И, когда я уже учился в институте, приезжая домой, я знал, что бабушка приберегла для меня мацэмэл, и сварит суп с мацэгалкой.

Бульон для этого супа бабушка всегда варила из старой курицы. Я спросил, почему. И она

 мне ответила:

– Ин зис суп а притцтэ – мацэгалкэ! (В этом супе королева мацэгалка! – идиш).

Варила бульон долго, чтобы он получился наваристый. Как и положено бульону, добавляла в него целую луковицу, нарезанную кружочками морковку, солила его и перчила.

Галушки бабушки готовила отдельно. Разбивала в большую миску шесть крупных яиц. Она долго их выбирала, чтобы были самые большие. Потом взбивала их венчиком, и добавляла к ним четыре столовых ложки гусиного жира, подливала четыре ложки тёплого бульона. Сыпала щепотку соли. И после этого высыпала в миску полтора стакана мацэмел. Всё это старательно перемешивала деревянной ложкой, и отправляла смесь в погреб на полчаса отдохнуть. За это время бабушка кипятила воду в кастрюле. Брала она нашу самую большую кастрюлю. Воду она солила, бросая в неё половину чайной ложечки соли. Когда вода закипала, я приносил из погреба смесь для галушек. Бабушка лепила из неё небольшие шарики и ложкой опускала их в воду, приговаривала:

– Мах гройс ви а Ройм! (Расти большой, как Рим! – идиш).

– А что такое Ройм? – спросил я бабушку.

– Их вэйс?! – бабушка развела руками. – Май татэ гезогт. Агройсэр ви гэлфанд! (Я знаю?! Мой папа так говорил! Большой, как слон!  – идиш).

Потом бабушка дожидалась, пока вода вновь закипала, и мацэгалки всплывали. После этого оставляла их в печке вариться полчаса, подальше от огня. За это время галки вырастали в большие шары, заполняя буквально всю поверхность воды. Они весело упирались друг в друга, как молодцы в сказке: дай место мне в кругу, а то к другому пойду!

Бабушка по одному вынимала их из кастрюли и перекладывала в кипящий бульон. И оставляла бульон в печке доходить до обеда.

Сейчас, когда жена готовит этот суп, она покупает мацэмэл в магазине, и вместо гусиного жира кладёт в смесь оливковое масло. И курицу для бульона берёт не старую, а какую купит. Получаются галки тоже очень вкусные.

ГРИБЕНКЕС

Когда я вспоминаю детство, я всегда вспоминаю гусиные грибенкес. Ели мы их не часто, можно сказать один раз в году. Ибо гуся покупали только перед пасхой. Гусь в местечке был дорогим удовольствием. Главной птицей на еврейских кухнях были куры. Но какая Пасха без гуся! За несколько недель до Пасхи главным товаром на ярмарке был гусь. Гусей свозили со всех окрестных деревень. В день ярмарки папа с утра шёл на базар покупать гуся. Не знаю, на что он ориентировался, переходя от одной подводы до другой, на которых в клетях гоготали гуси, но выбирал он всегда самого неприметного гуся.

– Вейз мир! – разводила руками бабушка. – Ду гекойфт а гандз? Ит из а гандз? (Боже мой! Ты купил гуся? Это гусь? – идиш)

– А гандз, а гандз! – успокаивал её папа. – Через пару недель этот дохляк превратится ин а фэтэ гандз, в толстого жирного гуся!

Гуся сажали в мешок, оставив только наружу голову, и подвешивали мешок на перекладине в кладовке. На уровне головы укрепляли миску для еды и кружку для воды. Кормили его самым лучшим зерном, которая бабушка перебирала, как для каши. И худой гусь начинал набирать вес. К Пасхе он оказывался едва ли не самым большим и жирным гусем в местечке! И бабушка гордо объявляла о его весе соседкам!

– Исаак, вейс, вос койфун! (Исаак знает, что покупать! – идиш) – гордилась она зятем.

И за день до Пасхи во всех еврейских кухнях местечка готовили блюда из гуся. И главным блюдом были грибенкес.

Бабушка сначала срезала с тушки гуся жир вместе с большими кусками мяса и кожи. Потом эти куски резала на мелкие кусочки, мыла их, солила и в большом чугуне ставила в печь, подальше от большого огня. И пока жир вытапливался, брала три луковицы, чистила их и крошила на мелкие-мелкие кусочки. Когда шкварки обретали полуготовность, бабушка отправляла к ним нарезанный лук. И дальше жарила, пока лук не приобретал золотистый цвет.

После этого бабушка вынимала чугунок из печки. И доставала из него шкварки и лук. Оставшийся жир она переливала в кастрюлю, и давала ему застыть. Потом плотно закрывала кастрюлю крышкой. Сверху перевязывала крышку полотенцем и отправляла его в погреб. Гусиный жир делал неповторимыми салат из редьки, яичный салат, картофельное пюре ещё долго-долго после пасхальных дней. А когда его в кастрюле оставалась совсем мало, бабушка объявляла его неприкосновенным запасом для лечения. И я помню, как при простуде мне мазали гусиным жиром грудку и спинку, и пятки, и обожжённый палец получал всегда свою долю жира…

А шкварки с луком, получив гордое имя грибенкес, с толчёной картошкой отправлялись на наш праздничный стол. Далёкий праздничный стол детства….