Профессор Витебского технологического университета, работавший в нём со дня основания и до 2010 года, Гельберг Яков Леймович, ушёл из жизни ровно год назад. Участник Великой Отечественной войны, он оставил воспоминания о героических днях своей молодости. В редакцию интернет-сайта воспоминания Якова Гельберга передал его сын – врач Александр Катин.
…Я был на передовой всю войну от начала до победы – артиллерийская разведка. Награжден четырьмя боевыми орденами и шестью боевыми медалями.
Начало Великой Отечественной войны застало меня в читальном зале исторической библиотеки в Москве на улице Маросейка. Я был зачислен в знаменитый вуз страны – Московский институт истории, философии и литературы имени М.Г. Чернышевского (МИФЛИ). В полдень 29 июня 1941 г., когда я готовился к экзамену, будучи студентом 2-го курса, в читальном зале включили радио. Выступил министр иностранных дел В. Молотов. Он сообщил – началась война, Германия напала на СССР. Книги как-будто закрылись сами.
Я направился в институт, туда же пришли все 280 студентов нашего курса. Собрались и решили – всем курсом на фронт – защищать Родину.
Сначала меня направили рабочим на завод №24 авиационной промышленности. Я получил бронь и мог остаться на заводе до конца войны. Но я хотел на фронт, бить фашистов. 8 августа 1941 года мою просьбу удовлетворили. Призвал в Красную Армию Сокольнический райвоенкомат г. Москвы и направили в 15-й запасной артиллерийский полк.
В то утро, 22 июня 1941 года в небо поднялись закрывшие солнце, меченные крестами крылья фашистских самолетов. На нашу землю всей своей многотонной тяжестью навалились танки, самоходные орудия… С Запада шла к нам 5,5 млн. армада смерти, в мундирах мышиного цвета.
До 20-го века не было более страшного вызова человечеству, чем фашизм и более великой победы, чем победа над фашизмом.
…Моя фронтовая жизнь началась в 1942 году. 11 июля 1942 года поступил приказ о направлении нашей дивизии на Воронежский фронт. Уже на следующий день, погрузились в 14 эшелонов и 27 июля прибыли в город Бобров Воронежской области. Вошли в состав 6-й армии Воронежского фронта, которым тогда командовал генерал-майор Ф. Харитонов. Гвардейцы получили приказ занять и оборудовать вторую полосу обороны по восточному берегу реки Битюг от Боброва до Нового Буравляла.
1 августа 1942 г. командир 25-й дивизии, тогда полковник В.И. Шафоренко получил приказ командующего 6-й армии: сосредоточить соединение северо-восточнее хутора Осинки, форсировать Дон, в районе северо-западной окраины села Аношкино и захватить плацдарм с передним краем на рубеже Сторожевое, высота 187.7
Это была одна из важнейших операций, проводившихся Воронежским фронтом с целью сковать крупные силы противника и не допустить их переброски под Сталинград.
Я в ней принимал непосредственное участие, в острых схватках отбивая противника. Это было моё настоящее первое боевое крещение.
Сталинградская битва 1942-1943 годов, от которой зависела судьба всей войны и будущее народов была тесно связана с Воронежским фронтом. А поскольку, именно здесь находилась наша 25-я гвардейская стрелковая дивизия, её действия объективно и субъективно были напрямую связаны с величайшими сражениями на советско-германском фронте.
Приходилось нелегко и мне. Вначале – тяжелейшее сражение при форсировании реки Дон, создания плацдарма Сторожевое, а затем его удержание.
До сих пор вспоминается, как находясь на переднем крае обороны, корректируя артиллерийский огонь в 400-600 метров от противника, я вызывал огонь на себя.
Нередко я сам заряжал и сам стрелял из орудия, подавляя противника. До сих пор удивляюсь, как выжил.
Помню, как находясь в обороне, под селом Тарановка, расположенном на холмистой гряде пересекавшей шоссе и железную дорогу Лозовое – Харьков, мы выстояли пять дней в ожесточённых боях. Затем тяжелейшее сражение за г. Змеев, где особенно отличились артиллеристы нашего 53-го гвардейского полка, затем пришлось отойти к Северному Донцу. Оборона, сражение на Изюм – Барвенском направлении, и особенно, при форсировании Днепра не только на левом берегу, но и затем при захвате и удержании плацдарма на его правом берегу.
Я в первом батальоне форсировал Днепр.
Был награжден орденом «Красной звезды», документ номер 0022 (Н) приказом от 20 октября 1943 года. Оценивая награду, следует подчеркнуть номер моего ордена. В годы войны орденом «Красная звезда» награждено свыше 7 000 000 человек. Номер моего ордена 275 119. Таким образом, за период с 1930 года до 1944 года было награждено 300 000 человек. А за период с начала Отечественной войны до моего награждение 100 000 человек – несомненное свидетельство высоких требований к награде.
…Орденом «Отечественной войны» второй степени я был награжден в 1944 году.
…Особое место по своим масштабам и результатам занял разгром немецко-фашистских войск в районе Корсун-Шевченского. Я в составе 25-й гвардейской дивизии принимал участие в Корсун-Шевченковской военной операции.
Выстроившись в цепь мы передавали из рук в руки снаряды, тащили на руках орудия, вытаскивали из грязи машины и одновременно вели бои против пытавшихся вырваться из окружения фашистов. Атаки и контратаки следовали непрерывно. На поле боя осталось много моих товарищей. Их подвиг бессмертен. Писать об этом тяжело.
В результате весеннего наступления проходила и знаменитая Яссо-Кишенёвская военная операция. Помню случай, когда командующий артиллерией дивизии поручил мне разыскать противотанковый дивизион, возглавляемый Приходько. Связь с ним была потеряна, а сражения развернулись непростые, так как немецкая группировка войск пыталась выйти из окружения. Вместе с ними были и войска предателя Власова. Разыскать в заданном районе командира Приходько отправился вместе с разведчиком Кацурой на лошадях. Моя лошадь каким-то чудом обходила минные поля, слушала команду (лошадь была хорошо обучена). При команде «на место» возвращалась, причём разными путями туда, откуда мы отправились.
Мы оказались рядом с немцами, об этом сообщили нам молдаване. Необходимо было срочно возвращаться. Добрались на рассвете к командному пункту дивизии. Я доложил обстановку полковнику и в тоже время спросил, а что делают вблизи командного пункта дивизии какие-то перебегающие фигуры. Полковник ответил, что это пленные и послал меня отдыхать в рощу, которая находилась в нескольких сотнях метрах. Не успел я ещё туда добраться, как услышал мощную артиллерийскую канонаду в районе командного пункта. Прибежал и увидел много убитых и раненых из руководства штаба. Среди раненых был и полковник Гусельников. Я как мог его перевязал, но неожиданно увидел, что к нам движется группа немцев. Открыл огонь по ним из автомата, на поле осталось 9 трупов, остальные отступили. За указанную операцию был представлен к награде орденом «Красного Знамени», но её не получил. Но после этого случая полковник Гусельников сказал, что никогда не забудет, кому он обязан жизнью.
…К границам Венгрии Советские войска подошли в конце сентября 1944 года. Для удержания Венгрии в своих руках, немецко-фашистское командование сосредоточило крупную группировку – более 40 дивизий. Кроме того, в ходе военных действий дополнительно были переброшены с западного фронта, из Германии и Италии 11 дивизий, из них – 4 танковых. Сюда же подошли с Балканского полуострова 8 дивизий и 4 бригады.
Наши войска вступили на территории Венгрии, ломая ожесточенное сопротивление гитлеровцев. Так, с 6 по 28 декабря 1944 года – была проведена Дэбреценская операция, а затем Будапештская операция.
В этих боях участвовала и наша 25-я гвардейская стрелковая дивизия. Я в это время в звании гвардии капитана руководил артиллерийской разведкой дивизии. Начальником артиллерии дивизии был полковник М.В. Гусельников, начальником штаба артиллерии дивизии В.И. Рудаков.
Ожесточенное Балатонское сражение длилось более 10 дней. За проявленный героизм в боях за Будапешт я был награжден медалью «За взятие Будапешта». Фактически, эта медаль по длительности и ожесточенности боёв была для меня значимее ордена.
В Будапеште были сосредоточены огромное количество военной техники и особо обученные войска для ведения боев в условиях города. Бои шли за каждый метр, не только в здании Королевского дворца в Буде и в здании парламента в Пеште, но и на острове Маргитсигет. Освобождённое венгерское население мы кормили, снабжая их продуктами питания. В этом, я тоже неоднократно принимал участие.
…Моя самая высокая награда – орден «Александра Невского». Награжден за руководство сложной военной операцией при форсировании в Чехословакии реки Грон (быстрой и широкой), а фактически ряда рек.
В отличие от других наград орденом Александра Невского меня награждал Президиум Верховного совета СССР.
Статус ордена утверждён после изменений Указом от 26 февраля 1947 года, а описание – указом от 27 июля 1981 года (Ведомости Верховного совета СССР, 1981, номер 31, стр. 934).
При форсировании бурной, многоводной реки Грон, я одним из первых переправился на правый реки, где не только выполнил задачу – переправить и закрепить на правом берегу артиллерию дивизии, но находясь в боевых порядках пехоты, лично уничтожил, часто прямой наводкой из 76 мм орудия технику и живую силу противника. В моём личном деле имеется запись: «Отражая контратаку противника 22 марта 1945 года капитан Гельберг Я.Л вместе с подчинёнными, уничтожил 2 (два) бронетранспортера противника, 3 противотанковых орудия, 3 станковых пулемёта и до 30 солдат противника».
Сражение на реке Грон во многом обеспечило дальнейшее продвижение наших войск.
Мне также пришлось дважды форсировать Малый Дунай, участвовать в боях в Австрии (город Кремс). В период боев на реке Дыйе с 5 по 7 мая 1945 года контролировал работу приданный артиллерии и производил расстановку боевых орудий.
Я был дважды ранен и контужен, испытал все тяготы службы – участие в боевых действиях при 40 градусных морозах, дважды мне угрожал штрафной батальон – спас рукопашный бой.
…Невольно вспоминается стихотворение известной поэтессы – фронтовика Юлии Друниной:
Я только раз видала рукопашный,
Раз – наяву, и тысячи – во сне,
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне…
Яков Гельберг
