Тверская губерния — сердце России, исконно русская земля. Но именно тут, среди холмов Валдайской возвышенности, затерялся целый район, где бок о бок с русскими 500лет проживают евреи! Район, где два века существовало основанное хасидами большое еврейское местечко!

На указателе на деревянных столбах белой краской от руки выведено: «Ильино».

***

История. В 1844 году местный помещик — пан Яроцкий — продал часть своих лесных угодий 32 купцам-хасидам: Азарху, Гинзбургу, Хавкину, Глейзеру. А во времена расцвета еврейское население местечка насчитывало 2779 человек — больше, чем сегодня всех жителей в райцентре, городе Западная Двина.

Никто не знает о прошлом Ильино столько, сколько учитель биологии Ильинской средней школы Раиса Викторовна Филиппова.

Собеседница моя одета по-городскому. Яркий плащ, на ногах — туфли.

— По нашим улицам можно так ходить и не испачкаешься! В отличие от большинства сел везде асфальт. И все благодаря евреям! Они еще сто лет назад замостили тут все брусчаткой, установили первые керосиновые фонари.

История. С появлением хасидской общины в XIX веке в Ильино сформировался крупнейший центр ремесел, торговли и культуры на десятки верст! Тут не было грязи, повальной нищеты и драк между торговцами селедочными головами, обычно приписываемых еврейским местечкам. Каждое утро владельцы домов подметали брусчатые мостовые. Везде были цветники, стояли скамейки, на которых прохожие могли отдохнуть. Регулярно вычищались пруды — там и рыбу разводили, и на лодках катались. Была целая лодочная станция! Ильинские хасиды и сами много работали, и русских учили: все народные промыслы Южного Валдая — и плетение кружев, и мебельное дело — пошли от евреев. До этого местные крестьяне только хлеб растили!

— Раиса Викторовна, а чем именно занимались евреи Ильино?

— Самыми богатыми были лесопромышленники и лесоторговцы. Умный народ: сразу увидели, что выгодно. Район и сейчас в основном за счет леса кормится — все остальное после перестройки сразу развалилось. Жили тут и портные, сапожники, дубильщики кож, столяры, кузнецы, рыбаки. На окрестных лугах паслись многочисленные стада коров, коз и овец. В подвалах некоторых домов размещались пивоварни, имелось несколько столовых и даже ресторан! Четыре раза в год в Ильино проводились ярмарки — приезжали купцы из Витебска и Великих Лук, а за лесом и пиломатериалами — даже из Европы и Америки!

— И это в те времена, которые в школе обзывали «лапотными»!

— Какие лапти! Все в добрых сапогах ходили! А еще в местечке было волостное народное училище, две русских и две еврейских школы, кабак, синагога, церковь. Два мануфактурных магазина, две булочные, пекарни, мясные, макаронные лавки. Целых две аптеки, больница! Порядок охраняли 13 еврейских милиционеров, был даже собственный прокурор.

Мы подходим к улице, на которой сохранились три старинных еврейских дома. На одном из них выбита дата закладки: 1848 год. С

виду — такие же избы, только очень большие — по 7-8 окон на улицу.

Если бы хасиды вернулись в Ильино и возродили местечко — они бы жили тут до глубокой старости! — убежденно говорит сельская учительница.

СРЕДИ ТРЕХ БОГАТЫРЕЙ – САМЫЙ СЕВЕРНЫЙ ЕВРЕЙ

— Ильино — самое северное, самое восточное и самое близкое к Москве и Петербургу еврейское местечко России, — говорит историк Виктор Маевский.

Есть версия, что евреи пришли на Валдай не от хорошей жизни. Ведь здесь осела большая община хасидов, с которыми боролся легендарный Виленский гаон. После 1917-го еврейская молодежь потянулась в большие города. По переписи 1926 года в Ильино жило 378 евреев, в 1939 году — всего 221 (13 % населения). Ильино постепенно превращалось в большое русское село, хотя вплоть до 1960 года еще сохраняло статус райцентра.

— Вы знаете какой был наш еврейский колхоз? — вспомнил уроженец местечка, Герой Советского Союза Наум Пейсаховский. — Лучший в области! Им руководила Хана Абрамовна Кузнецова. Здесь всегда была отличная школа, а в местную больницу обращались даже жители соседних районов.

Учителя и врачи были тоже в основном евреи, хотя тогда никто даже не задумывался о национальности соседа.

Все изменилось в солнечный и страшный день — 22 июня 1941 года.

СТРАШНОЕ СЛОВО «ГЕТТО»

История. Под страхом смерти немцы заставили всех пришить на грудь и спину верхней одежды желтые звезды Давида. В сентябре 41-го Пролетарскую улицу огородили колючей проволокой и окопали рвом, за который согнали евреев. Так появилось единственное в своем роде, тоже самое восточное в Европе, сельское гетто.

Его узники были обречены на медленную, «естественную» смерть: евреев загоняли по несколько семей в избу. Вещи и продукты брать с собой запрещали: рассчитывали, что люди погибнут от голода и холода. А чтобы ускорить процесс, всех гоняли на тяжелые работы: вычищать конюшни, убирать туалеты, заготавливать дрова, стирать солдатам белье. С приближением зимы начался голод. Люди умирали, но их запрещали хоронить — трупы так и валялись на улице. Однако большая часть узников, несмотря на все, продолжала жить! Фашисты не учли многолетней дружбы между евреями и русскими. Рискуя жизнью, мальчишки десяти-двенадцати лет ночами перебрасывали за «колючку» продукты для еврейских узников.

Из гетто же по ночам иногда выбирался еврейский врач, оказывал помощь русским больным. Многие ушли из гетто к партизанам. В их числе был Яков Карпенков — муж Ханы Кузнецовой, ставший помощником командиpa отряда. В декабре немцы схватили его и повесили вместе с русскими партизанами на главной площади Ильино.

История. К тому времени на территории Тверской области нацисты уже уничтожили 1250 евреев. И лишь поразительно живучее гетто в Ильино оставалось для руководства СС бельмом во глазу. В начале января 1942 года часть узников перегнали в белорусский Велиж и там вместе с местными евреями живьем сожгли в синагоге. 24 января 1942 года должно было стать датой окончательного решения «еврейского вопроса» — в село стягивались каратели — немцы и латыши.

Их вели убивать. На улице трещал тридцатиградусный мороз. У школы, где располагалось здание полиции, фашисты поставили сани с пулеметами.

Евреи в состоянии шока стояли. Поговаривали, что у фашистов заклинил пулемет, что будут не расстреливать, а топить — на льду Ильинского озера уже сверлили лунки. Тем временем стемнело. Многие евреи в тот день так и умерли на площади от холода, но палачи не успели подготовить прорубь. Оставшимся объявили, что казнь переносится на завтра, погнали обратно в гетто.

Многие русские тогда пытались забрать детей обреченных узников. Лишь одной старушке удалось выхватить из толпы маленького мальчика.

Трудно описать, что пережили несчастные в ожидании утра. Говорят, у Ханы Кузнецовой не только поседели но и выпали от ужаса все волосы. Кто-то молился, кто-то плакал. Но утром случилось чудо — в Ильино вошли наши войска.

Марина Иделевна Генделева вспоминает, что на рассвете ее разбудили выстрелы. А увидев на пороге людей с красными звездами на шапках, она упала в обморок.

Из домов гетто выползали исхудалые, обмороженные тени — то, что чудом осталось от людей. Они сдирали с одежды ненавистные желтые звезды, и вскоре весь снег был усеян этими метками.

Тем временем бой еще продолжался — сопротивляющиеся немцы и латыши засели в школе. Подставлять себя под пули никто не хотел — школу просто подожгли вместе с извергами в человеческом обличье. Из них не уцелел никто, и, наверное, это была справедливая месть за сожженные тверские деревни, за Хатынь, за Велижскую синагогу.

ПОСЛЕДНИЙ СВИДЕТЕЛЬ

Александру Яковлевичу Карпенкову 64 года. Живет в маленьком домике на краю Ильино. Есть свое хозяйство — куры, петух, малина, картошка.

Сегодня Карпенков — единственный в поселке еврей. Он сын председателя колхоза Ханы Кузнецовой и партизана Якова Карпенкова, бывший малолетний узник гетто. Но говорить об этом не любит.

— Считайте, что это бойкот за неуважение властей к памяти. Памятник узникам гетто и солдатам-освободителям открыли лишь недавно, и на него скидывались тверские бизнесмены-евреи. Еврейское кладбище не огорожено, и коровы вытапливают могилы.

Памятник вышел скромный: две положенные друг на друга бетонные плиты, на них — гранитный блок. И доска с двумя звездами — Звездой Давида и пятиконечной, красноармейской.

В райцентре Западная Двина, правда, ходят слухи, что богатые американские хасиды уже перечисляли деньги на восстановление кладбища в Ильино. И по дороге они куда-то, как это часто бывает в России, «пропали».

РУССКИЙ, ГОВОРЯЩИЙ НА ИДИШ

История. Райцентр Западная Двина, которому теперь подчиняется Ильино, — городок небольшой. Но уже в 30-е годы он опередил Ильино по количеству жителей и долгие годы был центром еврейской диаспоры Валдая. Здесь осела большая часть выходцев из Ильино.

— Вы поверите, что мой отец знал идиш? — говорит Валерий Веселов, сотрудник райадминистрации. — Отец портным был. Наверное, единственным русским «костюмных дел мастером» в городе. По работе постоянно общался с коллегами-евреями, дружил с ними. Вот и выучил язык. Когда я был маленьким, мы жили напротив базара, в самом сердце еврейского квартала! Хотите на него посмотреть?

«Квартал», конечно, громко сказано. Во всем городе улиц — по пальцам перечесть. Но две из них — Володарского и Базарная — «еврейские».

— Вот первый еврейский дом — тут Мойжесы жили. А тут Лесины, тут — Паровы, — Петрович вспоминает друзей детства. — Эх! Теперь уже никого не осталось!

— Совсем никого?

— По последней переписи — два еврея, точнее — еврейки. Совсем старые больные бабушки. А перед войной евреи составляли пятую часть города! Все разъехались... Или на еврейском кладбище лежат.

ЗВЕЗДА ДАВИДА СРЕДИ ЕЛОК

Из-за поворота выныривает добротный забор кладбищенской ограды.

Когда в Западной Двине еще была еврейская община, люди сами собирали деньги на его установку. За забором — маленькая деревянная постройка с шестиконечной звездой.

— Синагога?

— Нет, синагоги в городе никогда не было, это домик для прощания с покойным. Но там все, как по иудейской религии положено: даже особые погребальные носилки есть.

По сравнению с Ильино тут просто образцовый порядок: все дорожки расчищены, сорняки прополоты.

Мы и не заметили, как на кладбище появилась она — пожилая, но бодрая женщина в синей курточке с добрыми глазами.

ДОБРЫЙ АНГЕЛ ЕВРЕЙСКОГО КЛАДБИЩА

Галина Петровна Логинова 27 лет жизни проходила в погонах — проводила связь на спецобъектах в Крыму, на Байконуре. А теперь, наверное, никто в Западной Двине не хранит так бережно еврейскую историю города, как эта скромная русская пенсионерка.

Целый день наблюдает из окон своего маленького домика за кладбищем: не выпивает ли там кто, не безобразничает ли. Чтобы погребальный домик не превратили в общественный туалет — вырыла при входе на кладбище яму и сколотила будку «неизвестной конструкции». Не дает местным бомжам снять ограду и сдать ее на металлолом, а попытки такие уже были. Убирает мусор, опавшую листву, украшает могилы полевыми цветами. И все это, что называется, «на общественных началах».

— Не все понимают, зачем я это делаю. Даже когда изредка приезжают родственники похороненных евреев — тоже удивляются. Но я — человек верующий, и так рассуждаю: спешите делать добро.

В былые годы Логинова дружила с западнодвинскими евреями. Когда те уезжали в конце 80-х в Израиль, им не разрешали брать с собой в дорогие сердцу книги. И евреи оставили их у Логиновой.

Она достает из старенького шкафчика настоящие раритеты на иврите и идише!

— Вот, видите — это издание Гейне. А это еще с довоенным штампом какой-то библиотеки в Польше.

Старушка живет небогато – скромная мебель, старенькие обои на стенах, русская печка. Наверное, за эти антикварные книги ей в московских букинистических магазинах дали бы немалые деньги. Но она не продает — хранит. Вдруг произойдет чудо, возродится еврейская жизнь на Валдае и кто-нибудь их еще прочтет?

Сергей ПЕТРУНИН
«Еврейский обозреватель 12/79», sem40