Керен Климовски
Керен Климовски 18 лет. Она владеет четырьмя языками, из них тремя – русским, ивритом и английским – в совершенстве. Так сложилась судьба. Керен родилась в Москве и звалась Ксюшей Климовской. В пять лет родители увезли ее в Израиль. Но последние несколько лет в Израиль она приезжала только на школьные каникулы. Вместе с мамой, ставшей сотрудницей Джойнта, она жила в Минске, затем в Санкт-Петербурге, где закончила англо-американскую школу, получив грамоту за успехи в учебе, подписанную американским президентом.
Сейчас Керен – студентка первого курса университета Браун, в который поступила как национальная стипендиатка США.
Стихи стала сочинять еще в Москве, раньше, чем научилась читать и писать. Она пробует свои силы в разных жанрах – переводе, прозе, эссеистике – и на разных языках. Но стихи последнее время сочиняет только на русском. Стихи Керен публиковали российский журнал «Новая юность» (май 2001), казахстанский журнал «Простор» (июнь 2003), российско-израильский альманах «Диалог» (2001 - 2002). В 2003 году в Иерусалиме вышел первый сборник ее стихов «Многоточия». В 2004 году опубликованы ее переводы с иврита произведений известных израильских писателей: в российско-израильском альманахе «Диалог» – поэмы Якова Бессера, в третьем номере российского журнала «Современная драматургия» – пьесы Ханоха Левина «Холостяки и холостячки».
Керен Климовски дебютирует в нашем журнале и как литератор, и как художник.
***
А
когда-то всё было просто:
выходишь из дома, и вмиг
превращается улица в остров,
и дома стоят под откосом,
чуть качаясь, как корабли.
Вероятно, они на мели
в этой синей, осиной долине,
или спрятаться не смогли
от песочных нашествий хамсина…
Я теперь уже не могу
каждый миг ощущать волнение.
Всё плывет и качается редко,
я держусь за штурвал некрепко
в ожидании кораблекрушения.
Отчего, если я та же,
мечтаю о том же и даже
не забыла дорогу домой,
меня обвиняют в краже,
краже себя самой…
2003
***
Я внезапно тиха на мгновенье,
потому что потом опять
эту цепь моих откровений
смешных –
никому не порвать!
А сейчас я устала, и книжки
гаснут, как светлячки,
и расширил вечер зрачки,
как напуганный мною мальчишка.
***
Брошу
монетки во все фонтаны,
а они рассмеются в ответ
брызгами, как слезами пьяных,
у которых ответов нет.
Город, тебе, как всегда, нет дела
до плача безнадежно больных,
но раньше времени поседело
небо на впалых висках твоих.
Город, твою сероватую муть
мне не выпить, и к черту приличия!
…Но позволь еще раз, когда-нибудь,
ощутить твое безразличие!
2004
***
Верно, изо льда дрова у Бога в печке,
Он и сам не ведает о том,
что его озябшие овечки
впрок не запасаются теплом.
Есть тариф на свет и счет за отопление,
и, наверное, налоги на тепло
высоки, и душ прикосновение
за черту запретную легло...
Февраль 2003
***
Мой полет – это бой всему вопреки:
Вырастают крылья из усталой руки.
Мой полет – самый смелый бойкот
Тому падению, что меня ждет.
***
Свобода! Какое прохладное слово!
Как мята в моем лимонаде.
А мы от нее убегаем снова,
снова мечтаем попасть в оковы,
загоняем себя в ограды.
Ветер – свободный, изменчивый, дерзкий,
но и тебя постигнет крах.
Потреплешь небрежно мои занавески…
металлической трелью, затихнув резко,
отзовется свобода в моих висках!
2002
***
А.
Э.
Не закрывайтесь от молитв ладонями,
когда они застигнут вас врасплох.
Не сомневайтесь, что бессмертие дано нам,
И каждый, кто любим, немножко Бог.
Февраль 2003
***
Минуты летучи, как пчелы.
И тучи
таких минут – полосатых и строгих –
ввысь взмывают, летают, летают
и больно жалят ноги,
и жалят плечи,
и дарят памяти мед,
только когда на бумагу дня
чернильным пятном опускается вечер.