ЖУРНАЛ "МИШПОХА" №14 2004год

Журнал Мишпоха
№ 14 2004 год

Объявление в старой газете

Анатолий Гершкович

В январе 1942 г. мама моя перестала получать весточки от отца, бывшего в то время военным комендантом подмосковного города Можайска. В сохранившемся архиве моей мамы около сорока запросов в самые разные инстанции. Последний, отчаянный, – в адрес Верховного Главнокомандующего.
Сохранилось и полтора десятка каких-то невразумительных ответов, что вашему сыну назначена “офицерская” пенсия, но ни слова по существу. Наконец, на последний запрос пришел ответ, поражающий своей дегенеративностью. В нем сообщается, что отец мой “в списках раненых, умерших от ран, погибших, сдавшихся в плен, пропавших без вести, а так же в списках действующей армии (выделено мной. – А.Г.) не числится”. Мне, рядовому, необученному, с военно-учетной специальностью старшего лейтенанта кажется, что даже рядового Пупкина так потерять нельзя. Что говорить о военном коменданте города, пусть даже маленького. Не мог он, наверное, бесследно испариться из рядов славной Красной Армии. И пенсию мне как сыну погибшего офицера платили исправно.
Для вручения этого ответа мою мать вызвали к военному коменданту города Баку, где мы жили в эвакуации. Он лично вручил этот перл, запретив впредь беспокоить высокие инстанции, и приватно объяснил, что такая ситуация могла сложиться только в том случае, если отца забрали во внешнюю разведку.
В принципе это могло соответствовать действительности. Внешность отца не была типично еврейской. Шатен с прямыми волосами. Выдающегося “шнобеля” не было, лоб не особенно высокий и, судя по фотографиям, в глазах не просматривалась “тысячелетняя еврейская грусть”. Внешне я очень похож на отца, и меня не только в Москве, даже на Кавказе принимали за “лицо кавказской национальности”.
В Россию из Австрии переселился то ли дед, то ли прадед отца. Отец с детства владел немецким языком, и в 1936 году из Одесского технологического института в числе группы советских студентов был направлен в Берлин, где и получил образование.
В 1937 году, по возвращению из Германии, его посадили, правда, вскоре выпустили, но это уже другая история. Главное, с войны он не вернулся, и мы так и не узнали о его судьбе.
В 80-х годах был я в Центральном архиве Советской Армии, показали мне его дело. Последняя запись гласит, что назначен он комендантом города Можайска. О дальнейшей судьбе никаких записей нет: Ни о пленении, ни о ранении, ни о гибели.
В 1994 году я репатриировался в Израиль и, как бывший интеллигентный человек, по укоренившейся в Москве привычке, регулярно покупал газеты, одна из которых, “Вести”, мне нравилась больше других. В те годы в пятничном выпуске “Вестей” было приложение “Бизнес”, а в нем – колонка объявлений “Ищу родных”. В этой колонке я прочел объявление, что некто разыскивает могилу отца , а также людей, знавших его и воевавших с ним. Такого же плана объявление дал и я, в надежде найти кого-либо из служивших в армии с моим отцом. Позвонили мне несколько человек, но с нулевым результатом. Собственно, особенно я ни на что и не надеялся.
Прошло около трех месяцев. Ночью раздался звонок. Мужской голос осведомился, кем я прихожусь разыскиваемому и, узнав, что я – сын, назвав меня по имени, которого в объявлении не было, закричал:
– Толик! Я твой дядя! Я – двоюродный брат твоего папы! В Одессе на Базарной я тебя в 38-м году на руках баюкал.
Все точно. И имя правильно назвал и дом на улице Базарной, где жили и дед мой, и отец, и год и место моего рождения.
Нужно сказать, что с родственниками со стороны отца мы с мамой потеряли связь еще в войну. Родителей отца и родственников, в общей сложности более сорока человек, в Одессе уничтожили фашисты. После войны мама, а позднее и я, пытались найти кого-нибудь через адресный стол Одессы, через Красный Крест, но безрезультатно. А тут...
– Дядя, ты где? Я завтра приеду, – кричу я.
А дядя мой в ответ:
– Завтра ты, дорогой мой, не приедешь, я тебе из Дурбана звоню, из Южной Африки.
Что же оказалось? Оказалось, дядя мой, будучи на несколько лет младше отца, тоже был призван в армию и этим избежал страшной участи родственников. А младший его братишка с родителями чудом успели эвакуироваться в Ташкент. После войны вся семья переехала в Витебск. Старший мой дядя Азарий Ботштейн заведовал отделением в музыкальном училище, руководил хором учителей, который неоднократно завоевывал первые и призовые места на многочисленных конкурсах и смотрах. Его младший брат Марк преподавал в училище по классу скрипки и руководил оркестром. То есть, искать их мне нужно было не в Одессе, а в Витебске, где я, работая в системе Госстроя СССР, бывал в командировках. Позже семьи обоих братьев эмигрировали в Израиль, а оттуда семья старшего брата Азария – в ЮАР.
Так вот младший Марк Ботштейн, живший тогда в Тель-Авиве, с оказией передал какой-то подарок старшему и завернул свой презент в старую газету. Да, да, в тот самый “Бизнес” трехмесячной давности, в котором было мое объявление. Сам он это приложение не читал, так как от бизнеса далек, а вот в ЮАР русскоязычной прессы нет. Там все напечатанное на русском языке прочитывается от корки до корки. Так мое объявление попало на глаза моему дяде в далекой Африке.
И пусть кто-нибудь после этого скажет, что Б-га нет или что Он не благоволит к евреям!
Конечно, позже я и младшего “израильского” дядю нашел, который по возрасту младше меня оказался, и с семьей его познакомился. Два года назад мой старший дядя приезжал в Израиль. А в этом году я познакомился с его семьей, еще одну сестренку обрел – его дочь – и очаровательную племянницу, студентку Дурбанского университета – его внучку.
Анатолий Гершкович

Анатолий Гершкович

© журнал Мишпоха