Историю делают мифы об истории. А мы их собираем.

Неизвестный древнегреческий философ

Петербург в ту осень принимал множество высоких лиц из разных стран мира, ибо год 1913-й был годом 300-летия Дома Романовых. И вообразите себе, как разукрашен был Питер, какие мероприятия там проходили, как все было торжественно и по-государственному празднично и чинно.

Его Императорского Величества Мариинский театр оперы и балета в один из памятных вечеров был украшен особенно пышно: ожидался приезд Государя Императора и высоких иностранных гостей, для них и высокопоставленной публики давали «Жизнь за Царя» Михаила Глинки.

Не склонен проводить аналогий, но знаю, как трясло и лихорадило советские концертные залы, театры оперы и балета, всевозможные Дворцы Республик и филармонии в преддверии великих Октябрьских торжеств с приездом высших чинов государства и зарубежных гостей.

Могу себе представить то волнение, обуявшее в 13-м году «Мариинку»! Как чистили и мыли помещения, с каким трепетом репетировали проведение официальных торжеств, с какой тщательностью делалось буквально все, чтобы не ударить в грязь лицом.

И вот сердца замерли на вздохе, все взоры нарядной публики устремились к царской ложе с креслами в красном бархате и позолоте над партером напротив сцены.

Окруженный свитой министров и дам, вошли Его Императорское Величество Николай Второй. Зал восторженно рукоплескал. Последовал царский приветственный жест, и все понемногу улеглось. В наступившей тишине прошуршал величественный занавес, открывая сцену с хором. Умолкла запоздалая пугливая настройка гобоя и скрипки в оркестровой яме. Дирижер взмахнул палочкой, и над затихшим залом полились в величественных гармониях слова заклинания «Боже, Царя храни», подняв всех с мест.

Аплодировал зал, раздавались здравицы в адрес Императора и всего Дома Романовых. В царской ложе появились огромные корзины цветов, было замечено возбужденное радостное движение. Николай Второй что-то передал юному пажу и рукой в белой перчатке указал в сторону сцены. Весь зал устремил взгляды на пажа – юного представителя Пажеского корпуса, который уже взбегал к тумбе дирижера, стоявшего в поклоне лицом к Императору. Дирижер был молодой человек, аристократическую бледность его лица подчеркивали небольшие черные усы, завитые кончиками кверху, кудрявый брюнет лет девятнадцати от роду. Студент пятого курса Санкт-Петербургской консерватории.

Познакомлю читателя с этим молодым человеком – Арон Нудельман, воспитанник директора Петербургской консерватории Александра Константиновича Глазунова по классу валторны и проходивший курс дирижирования у композитора, пианиста и дирижера Мариинского театра Феликса Михайловича Блуменфельда, был как лучший представитель студенчества удостоен высокой чести – стать у дирижерского пульта на 300-летии Дома Романовых.

В течение своей артистической деятельности Арону Нудельману приходилось много раз играть с большими симфоническими оркестрами Советского Союза в разных концертах и спектаклях. И нередко в присутствии руководителей государства и их иностранных гостей.

Но начало было положено в 1913 году в нарядном, взволнованном, пропахшем французскими духами, поражающем воображение красочностью дамских платьев зале Его Императорского Величества Мариинского театра оперы и балета.

 Паж, молниеносно проскочив расстояние от царской ложи до сцены, торжественным шагом направляется к дирижеру и протягивает ему продолговатую коробочку. Молодой человек открывает ее и с трудом сдерживает восторг – на красном бархате лежит черного дерева дирижерская палочка. Он берет ее и показывает залу – от основания до кончика палочки вьется золотая змейка, ее головку украшает рубиновый глаз.

Арон Исаевич Нудельман – с почтеннейшим изяществом делает артистический глубокий поклон в сторону царской ложи, прижимая ценный подарок к груди…

Раскрыв эту коробочку и поднеся к глазам «волшебную» дирижерскую палочку с золотой змейкой и рубиновым глазом, прижал я с волнением драгоценный подарок к своей груди… в 1948 году в Москве, в комнатке коммунальной квартиры моего родного дяди на улице 25-го Октября близ Красной площади…

Арону Исаевичу Нудельману – родному старшему брату моей мамы было около 70 лет, мне – 14… Дядя Арон подарил мне эту реликвию:

– Ты станешь хорошим музыкантом. В военной школе, где ты овладеешь искусством игры на кларнете, замечательные педагоги, среди них и мои давние коллеги и друзья. Наслышан я о твоих успехах. После школы тебе надо будет поступать в Институт военных дирижеров. Обязательно. Правда, Циленька? – он взял маму за плечо, посмотрел ей ласково в глаза, – ты же мечтаешь, чтоб Алинька вошел в большую музыку? И не беда, что он сейчас не с тобой, а в казарме – он постигает Великое Искусство, все дороги ему будут открыты, – добавил дядя с пафосом. – И пусть его воспитывает Родина, Армия. Тебе одной тяжело сейчас растить двоих, хорошо, что твой старший – фронтовик вернулся с войны и учится в Институте стали. После института – тоже тебе опора. Трое сыновей! Об этом так мечтал твой Миша… Не дождался радости – год как схоронили…

 

***

Я родился 8 июля 1934 года в Харькове. В июне 41-го оборвалось наше детство. Папа запихнул нас в тамбур одного из последних составов с беженцами. А сам отправился в ополчение оборонять Харьков. С боями вышел из окружения. Израненный, мотался по госпиталям и в 1947 году умер в Москве в возрасте 45 лет. Мы оказались в Челябинской области. Старший брат Исаак в феврале 1942 года ушел на фронт добровольцем. Воевал до Победы.

В 1947 году я пошел учиться в московскую школу военно-музыкантских воспитанников по классу кларнета. С 13-летнего возраста жил в казармах. Одиннадцать лет служил в военных оркестрах.

В 1955 году стали печататься мои заметки о музыке, стихи, рассказы, фельетоны. Окончил Калининградское областное музыкальное училище. Приехал работать в Минск, в оркестр Госансамбля танца БССР.

С 1967 года сотрудничал с газетой «Вечерний Минск». Публиковался в газетах «Советская Беларусь», «Знамя юности», журнале «Беларусь». Вел музыкальные программы на Белорусском радио. Журналистская работа дала возможность знакомства с  Аркадием Райкиным, Вольфом Мессингом, Арамом Хачатуряном, Евгением Мравинским, Георгием Свиридовым, Святославом Рихтером, Эмилем Гилельсом, Ириной Архиповой, Зиновием Гердтом, Владимиром Этушем.

Увлечение – фотография. Персональная фотовыставка экспонировалась в минском кинотеатре «Победа».

Работал на белорусской эстраде. Музыкальный руководитель различных эстрадных коллективов. Создал первый в республике «Белорусский диксиленд», с которым объездили весь Советский Союз. Играл как солист-кларнетист.

Уже шесть лет на афишах анонс концертов организованного мной ансамбля «АVENIR-BEND» «В джазе только дедушки». Привыкли к аншлагам и благодарному вниманию публики. В коллективе музыканты, средний возраст которых 60-70 лет. А наша публика от 7 до 80 лет.

Сейчас я живу в Киле (Германия).

Авенир Вайнштейн,
Киль, Германия