1941 году я окончил витебскую СШ № 10. В школе традиционно проводятся встречи ее выпускников. На одной из них, в 1948 году, ко мне подошла техничка и спросила: «А что – до войны школа была еврейской?» Нет, 10-я средняя школа была русской. Но еврейская прослойка среди жителей города была значительной. И, кроме того, к 1 сентября 1937 году, когда вступила в строй СШ № 10, в городе были ликвидированы еврейские школы, многие ученики которых перешли в нашу школу. Так что основания у технички для своего предположения были.

Это была лучшая школа в городе. Не случайно ей, одной из немногих, было присвоено название «сталинская». Это было одно из немногих в городе зданий, построенных специально для школы. Почти все остальные размещались в приспособленных помещениях. Здание СШ № 10 без особых изменений сохранилось и до наших дней, служит своим целям и сегодня. А мне вспоминаются наши светлые просторные классы, физический и химический кабинеты, живой уголок, спортзал, буфет, пионерская комната, мастерские.

Вспоминаются многие наши педагоги. Первой учительницей была Евгения Яковлевна Францелева, которая кроме своих прямых учительских обязанностей вместе с нами, малолетками, собирала по домам золу для колхозов (отопление тогда в основном было печное). Нашим следующим классным руководителем был учитель географии Леонид Евгеньевич Макуев, организатор наших многочисленных вылазок в лес, на речку Лучосу. Мария Федоровна Павлова обучала нас не только грамоте, но и правильному почерку с нужным наклоном и красивым нажимом пера. Мы все помним обаятельную Веру Ефимовну Познякову, давно находившуюся на заслуженном отдыхе, но до самых последних дней жизни переписывающуюся со своими учениками. Красавицу Маргариту Антоновну Бокаревич, привившую нам любовь «да мілагучнай беларускай мовы, беларускаму фальклору і літаратуры», добрейшую, но бескомпромиссную Ольгу Евгеньевну Неразик, впервые открывшую нам Гете, Гейне, Шиллера; нашего последнего классного руководителя, глубокого знатока русской классики и страстную поклонницу полузапрещенного тогда Сергея Есенина – Басю Моисеевну Снитко; добродушнейшего, влюбленного в естествознание Тихона Емельяновича Видишева, много лет работавшего и директором школы; без вины репрессированного и слишком поздно реабилитированного директора школы Павла Дмитриевича Шаппо;
Р.А. Сивакс, Климову и многих, многих других.

Но в первую очередь, конечно же, вспоминается Анна Григорьевна Блау, о которой хотелось бы рассказать чуть подробнее. Анна Григорьевна была уникальным педагогом, замечательным математиком. Но она была еще и завучем школы, и так же, как была душой коллектива учащихся, она была душой, совестью и мудрым наставником учительского коллектива. Для всех она была и очень строгой, и очень доброй – самой справедливостью. Учителя ее глубоко уважали и искренне любили. Много сил она отдавала общественным делам, неоднократно была избрана депутатом областного Совета. Анну Григорьевну еще в довоенные годы постигло большое горе. В 1937 году в дорожной катастрофе погиб ее муж – командир Красной Армии. Ей одной пришлось растить двоих сыновей. И выросли они тоже людьми незаурядными. Старший – Владимир Иванович, окончивший до войны 7 классов 10-й школы, успел повоевать, получив и тяжелое ранение, и ордена Красной Звезды и Отечественной войны I степени. После войны получил высшее образование. Много лет проработал главным инженером станкостроительного завода имени Коминтерна в Витебске. Он Лауреат Государственной премии СССР, заслуженный работник промышленности БССР, кавалер орденов Трудового Красного Знамени и Знак Почета. Младший сын Юрий, окончивший ту же 10-ю школу в 1946 году, кандидат медицинских наук, один из самых известных кардиохирургов в Красноярском крае, участник многих международных и всесоюзных симпозиумов. Кстати, свою первую операцию на сердце он успешно провел в районной Бешенковичской больнице, куда был распределен после окончания в 1951 году Витебского мединститута.

Каждый ученик был для Анны Григорьевны личностью. Каким бы строгим ни был разговор с каким-либо проказником, никогда, ни единым намеком, не умалялось его человеческое достоинство. Такой штришок – и к десятикласснику, и к первокласснику она обращалась только на «Вы». Она не сомневалась, что каждый ученик, если его правильно направить, воспитать трудолюбие, развить скрытые способности и таланты, может достичь очень многого. Этих же правил придерживался и весь учительский коллектив, благодаря чему и достигались серьезные успехи в учебе и воспитании своих подопечных.

В июне 1945 года я из Германии ехал в отпуск в Витебск. Поезд подходил к городу с полоцкого направления, и первое узнанное из поезда здание на высоком берегу Двины была моя 10-я школа. На следующий день я пошел в школу. Первого, кого там встретил, была Анна Григорьевна! Она вернулась в Витебск сразу же после его освобождения из Коврова, где работала в эвакуации в школе. Нельзя было представить школу без Анны Григорьевны. Еще 15 лет, пока ее не вывел из строя тяжелый инфаркт миокарда, она работала в родной школе. Но и после этого за добрым советом, квалифицированной консультацией к ней постоянно обращались ее коллеги и молодые учителя. Постоянными гостями были и ее бывшие ученики. Анна Григорьевна ушла из жизни в 1978 году.

Школа всячески поощряла участие учеников и во внешкольных занятиях и увлечениях. А уж о возможностях развития своих способностей в стенах школы и говорить не приходится.

Вспоминается и такой примечательный эпизод. В моем классе чуть ли не ежедневно, подпольно, выпускалась на двойном тетрадном листке юмористическая газетка «Гениальный ум» («ГУМ»). Особой крамолы в ней не содержалось, но, тем не менее, не все материалы могли быть одобрены учителями («Чижик и Белорус из одной шайки» – о случайной встрече ученика со своим преподавателем в бане; постоянная рубрика «Фольклор» – не слишком тонкие анекдоты, правда, не идущие ни в какое сравнение с теми, что ныне печатаются в специальных сборниках и которыми не брезгуют и многие СМИ; «Перлы» – не самые удачные на уроках обороты речи и учеников, и учителей и т.д.). Конечно, без всякой скрытой мысли или цели на школьных примерах встречались безобидные пародии на некоторые гипертрофированные проявления культа личности. Так, сообщение о полученном, скажем, Мотей Лондоном «отлично», выглядело примерно так: «В ожидании его ответа класс украсился портретами Моти и лозунгами «Да здравствует в веках наш родной и любимый великий Лондон!», «Слава Максу Лондону!» И вот Лондон идет к доске. Весь класс встает, раздаются возгласы «ура», «банзай», «но пассаран». На шум сбегаются учителя и ученики из других классов и с радостными воплями приветствуют отвечающего. Овация длится 41 минуту и после переменки возобновляется с новой силой. Но вот ответ закончен, немая сцена, а затем снова восторженные крики, в воздух взлетают портфели, сумки, чернильницы, книги, завтраки, провозглашаются тосты, поются гимны». В 30-е годы такой «репортаж» мог быть совсем не так истолкован со всеми вытекающими последствиями.

Шли дни, месяцы и годы – «ГУМ» выходил хотя и нелегально, но регулярно. Однажды во время контрольной по математике (а «ГУМ» издавался и во время контрольных) Анна Григорьевна заметила, как с задней парты была передана Семке Чижику какая-то бумага, которую он, отложив свою контрольную в сторону, стал подозрительно внимательно читать. Так нахально пользоваться шпаргалкой Аннушка (как любовно называли А.Г. Блау все школьники) допустить не могла. «Так, Чижик, что вы там внимательно изучаете? Дайте-ка это сюда». «Это ничего, Анна Григорьевна, это просто так». «Вот и дайте мне это просто так». «Да это Вам совершенно неинтересно!» «Чижик, я Вам сказала!» И вот Чижик отдал Аннушке очередной «ГУМ». Убедившись, что это не шпаргалка, она вернула газетку: «Так, Чижик, возьмите и, пожалуйста, дочитайте, когда сдадите контрольную. А редактора я попрошу на большой перемене зайти в учительскую» (контрольная была на первом уроке). На большой перемене, после проведенного короткого закрытого классного собрания с повесткой дня «идти или не идти», было принято решение «идти», и самозваный редактор (им был я) отправился в учительскую. Там он был встречен Анной Григорьевной, классным руководителем Басей Моисеевной и директором Тихоном Емельяновичем. Тихон Емельянович задал вопрос: «Ну, листок у тебя?» – «Нет». – «Ну, принеси». Редактор быстро сбегал и принес. «Оставь и иди». И редактор ушел. «Что будет?» – думал весь класс. На следующий день на большой перемене редактор был снова вызван в учительскую. «Есть мнение выпускать газету легально, а может быть, даже не газетку, а журнал, а школа поможет и бумагой и всем, что понадобиться. Идет?» – «Надо подумать». – «Думай».

Возвращения редактора ждал весь класс. Предложение учителей было встречено дружным «ура». На очередном уроке вышел экстренный выпуск «ГУМа», объявивший о постепенной реорганизации газеты в журнал. И вот через какое-то время вышел первый номер журнала. В работе над ним приняли самое активное участие Лиля Лифшиц, Шура Владиславлев, Вася Стрибук и другие, ставшие самозваной редколлегией. Журнал был прочитан всем классом. Был он дан на прочтение и учителям, которые особого восторга не выразили, но и добро на его выпуск не отменили.

Журнал стал выходить регулярно, раз в месяц. В то же время какие-то сиюминутные события находили отражение в выходивших по этим случаям экстренных газетках старого образца.

Журнал постепенно стал читаем и в параллельном классе, и в других. От новых читателей стала поступать и корреспонденция. И тогда было решено всем новым авторам присвоить звание гениев, а членам редколлегии – бешеных гениев (надо отметить, что редакторы ложной скромностью не отличались).

Последний предвоенный номер «ГУМа» вышел накануне нашего выпускного бала – 21 июня 1941 года. После войны «ГУМ» выпускался по случаям юбилея школы и к встречам выпускников 1941 года, на которые приглашались и выпускники школы других лет. Пока последний номер вышел к 60-летию Победы. И журнал стал «международным» – на его страницах были материалы из России, Украины, Латвии, Литвы, Германии, Израиля и, конечно, из разных концов Беларуси.

Кроме «ГУМа» литературным кружком, которым руководила Б.М. Снитко, издавался легальный, солидный журнал «Дружба». Его редколлегию возглавляла Лиля (Лидия Алексеевна) Обухова, впоследствии ставшая известной писательницей. К сожалению, после войны «Дружба» не возродилась, но ее редактор не теряла связей со школой, и в «ГУМе» от 1 мая 1963 года была помещена еще нигде не опубликованная рукопись Лили «Прекрасные страны».

С началом войны мальчишки старших классов ушли в армию, девушки в советском тылу продолжали учебу и в школах, и в высших учебных заведениях, становились участницами трудового фронта. Некоторым ребятам не довелось эвакуироваться, и они испытали все тяготы оккупации и, к глубочайшему сожалению, после освобождения родины – недоверие к себе со стороны известных органов.

Из нашего 10 «Б» почти всем парням выпала честь защищать страну. Не вернулись с войны Леня Белов, Зяма Берман, Гриша Короткин, Юра Кравчинский, Иосиф Либинштейн, Мотя Лондон, Степан Тимофеев.

С честью выполнил свой долг наш самый юный одноклассник Лева Пикман (родился 8 января 1924 года). Его отец погиб в народном ополчении при защите Витебска в июле 1941 г., а Леве с родными удалось эвакуироваться в г. Саратов. Работал на военном заводе и все время стремился на фронт. Наконец, в декабре 1941 года его призвали в армию. Окончил артиллерийское училище и с августа 1942 года воевал в противотанковых артиллерийских подразделениях и частях. Сколько было его подразделением уничтожено вражеской бронетехники, затрудняется сказать, но об этом хорошо говорят его награды – он награжден шестью боевыми орденами и множеством медалей. Был ранен и контужен. Войну окончил 2 мая 1945 года около рейхстага. После войны окончил Высшую офицерскую артиллерийскую школу в Ленинграде и Военно-транспортную академию. Уйдя в отставку в звании майора, работал инженером на крупном промышленном объединении в Саратове, активно участвовал в общественной жизни, был членом президиума Совета ветеранов объединения. В настоящее время проживает в Германии, поддерживает связи со школой и одноклассниками.

Выпускник нашего класса Юрий Цереня был, несмотря на свои юные годы, одним из организаторов комсомольского подполья в Сиротинском районе, участвовал в боевых операциях в составе партизанской бригады С.М. Короткина. Позднее стал секретарем Сиротинского подпольного райкома ЛКСМБ. Победу встретил будучи секретарем Витебского горкома ЛКСМБ. Благодаря своим незаурядным организаторским способностям, инициативности был избран секретарем ЦК ЛКСМБ. В 1969 г. возглавил Брестское областное управление профтехобразования. За боевые и трудовые дела Юра отмечен многочисленными государственными наградами, ему присвоено почетное звание Заслуженного учителя БССР.

Фронтовиками были наши одноклассники Абрам Дукаревич, Абрам Саравайский, Семен Чижик, Дмитрий Шаппо, Яша Гительсон и другие.

В годы войны в рядах Красной Армии были и многие девушки, в том числе наши одноклассницы Соня Маневич (зенитчица), Даня Саравайская (санитарка в санитарном эшелоне), Иля Гейзина, Оля Хвесюк.

Несмотря на трудности военных лет и послевоенного периода мои школьные друзья успешно продолжали учиться и достигли замечательных успехов.

Семен Чижик – доктор наук, лауреат Сталинской и Ленинской премий, долгое время трудившийся в закрытом режиме.

Михаил Перельман – академик Академии медицинских наук СССР, лауреат Государственной премии СССР, известнейший в СНГ и далеко за его пределами кардиохирург, работающий и по сегодняшний день. Его добрый друг, девятиклассник 1941 года нашей школы, Олег Роман вспоминает: «Я не забуду, как присутствовал у него на операции и видел живое сердце, «сердце на ладони» – это действительно впечатляет!»

Сам Олег Роман – академик Национальной Академии наук Беларуси, профессор, доктор технических наук. Он признан отцом белорусской порошковой металлургии. Отцом, у которого много «детей», – научно-производственное объединение порошковой металлургии, три научно-исследовательских института, завод порошковой металлургии в Молодечно. Он – один из основных создателей международного центра порошковой металлургии и новых материалов в Индии. Среди его наград: ордена Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, Знак Почета. Одним из первых награжден медалью Франциска Скорины. Отмечен премией Перу, званием «Лучшего иностранного ученого Индии» 2000 года и многими другими, заслуженными трудом и умом отличиями.

Среди бывших учеников нашей школы – доктора наук Ляля (Виолетта) Кондратьева, Валентина Чепко, Валентина Иванова, кандидат биологических наук Серафима Калецкая, главный психиатр Латвии Павел Гаухман, Заслуженный врач РСФСР Рива Газарх, редактор журнала «Вопросы философии» Дмитрий Большов и многие другие – инженеры, врачи, педагоги.

Школа дала и известных писателей. Это – Александр Тверской и упоминавшаяся Лиля (Лидия) Обухова, автор многих интереснейших произведений. Первый ее роман «Глубынь – городок» о людях Полесья вышел в свет в 1955 году. Ею написан роман «Заноза» и многие другие талантливые произведения. К 1000-летию Витебска написана книга исторических новелл «Витьбичи».

Наша одноклассница Лиля Лифшиц во время войны окончила Московский институт боеприпасов; лучшая ученица в школе, она проявила себя талантливым инженером. Но, кроме того, она талантливый журналист и поэт, в 2001 году вышла ее книга «Утрата» – «Рай для дармоедов», куда вошли два романа, повесть, рассказы, публицистика. Хочется отметить, что все свои литературные произведения она подписывает, в память о своей любимой учительнице, псевдонимом Лиля Снитко.

Одним из самых талантливых учеников в нашем классе был Шура Владиславлев – прекрасный математик и физик, знаток литературы, отличный спортсмен. Он – сын репрессированного учителя, жил с матерью и двумя братишками (6 июля
1941 г., когда он проводил меня из Витебска, его младший братик был еще в пионерском лагере), вынужден был остаться в городе, а позднее угнан в Литву. Все это, конечно, после освобождения закрывало перед ним многие двери. Тем не менее, ему удалось окончить институт инженеров железнодорожного транспорта и стать одним из лучших специалистов станции Вильнюс. А в 1949 г. он все-таки был репрессирован и реабилитирован только в 1953 г.

А сколько довоенных учеников нашей школы стали прекрасными инженерами, врачами, педагогами!

Хочется отметить, что школа остается верной своим традициям, верной памяти.

Борис ГИНЗБУРГ,
Витебск, Беларусь