Во время встречи с нашим земляком, известным писателем Львом Разгоном я рассказал ему, что в Горыгорецком земледельческом училище учился прототип главного героя романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?» – Павел Бахметьев, на что он заметил, что в романе Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» прототипом Марка Рязанова является наш земляк – Яков Семёнович Гугель. С это начался мой поиск…

 

Родился в Горках

Яков Семёнович Гугель родился в Горках 21 января 1895 года в семье служащего лесных складов. В 1898 году семья переехала на Украину в Екатеринослав (ныне Днепропетровск), а затем – Енакиево (Донбасс).Здесь он окончил четырехклассное городское училище, работал помощником шофера, потом чертежником в одной из технических контор, зарабатывая себе на жизнь. 

В 1916 году Яков оканчивает Одесское средне-техническое училище. Когда Первая мировая война была в разгаре и его призвали в армию.

Февральская революция застала Гугеля в Одессе. В составе 48-го запасного полка он участвует в революционных событиях, был помощником комиссара милиции одного из районов Одессы. Затем – саперная команда, румынский фронт, участие в братании. Был избран членом армейского совета.

В составе 48-го запасного полка участвовал в революционных февральских событиях в Одессе, был помощником комиссара милиции.

Октябрь он встретил в Бессарабии. Его избирают командиром красногвардейского отряда. А было командиру всего 22 года! Известно, что он был делегатом армейского съезда, членом солдатского комитета 6-й армии. Но, его не прельщала карьера военного. Он хотел строить.

Трудовую жизнь начинал рабочим

В 1918 году Гугель вернулся в Енакиево. Начал работать котельщиком на Петровском металлургическом заводе, затем его выдвигают на должность мастера доменного цеха на строительстве новой доменной печи.

Здесь он впервые прикоснулся к строительству – делу, которое затем стало главным в его жизни. Отсюда и начинается профессиональная карьера Якова Гугеля – будущего заместителя начальника Главного управления металлургической промышленности СССР.

Но домну он строил недолго. Понял, что нужны знания, и в августе 1918 года поступает в Харьковский технологический институт.

Два его студенческих года совпали с событиями гражданской войны. После второго курса Гугель добровольцем уходит в Красную Армию. Правда, до фронта не доехал: назначается комиссаром авиазавода в Таганроге и  здесь в 1921 году вступает в РКП (б).

В этом городе двадцатишестилетний Гугель впервые был выдвинут на пост командира производства. Вначале он стал директором котельного завода Таганрога. Когда произошло объединение котельного завода с металлургическим, его назначили заместителем этого предприятия. Затем он два года (1923–1924) работал заместителем директора Юзовского металлургического завода, после чего четырнадцать месяцев (1925–1926) был директором Константиновского металлургического завода.

Директор Мариупольского металлургического комбината

С августа 1926 года он директор Мариупольского металлургического комбината имени Ильича. Возглавляя это предприятие, принимал активное участие в восстановлении завода «Русский Провиданс», руководил стройкой сначала цеха, а затем и отдельного Мариупольского новотрубного завода имени Куйбышева .

У Якова Гугеля не было высшего технического образования, тем более по металлургии. Однако он изучил все тонкости металлургии и успешно справлялся с трудными обязанностями, которые выполнял в должности директоров. Строя новотрубный цех, ставший потом самостоятельным заводом, Гугель понял, что это не решит проблему обеспечения страны стальным листом.

Как считает журналист Лев Яруцкий, ему принадлежит идея строительства нового металлургического гиганта в устье реки Кальмиуса.

В мае 1929 года Гугель рассказал обэтом председателю ВСНХ СССР В.В.Куйбышеву, который приехал в Мариуполь. И тот эту идею горячо поддержал.

В февральские дни 1930 года директор Мариупольского завода имени Ильича Я.С. Гугель стал одновременно и начальником «Азовстальстроя». Но на этом посту он проработал недолго — всего лишь год (до января 1931 года). Однако именно Гугель заложил первый камень в фундамент «Азовстали», при нём же был развернул широкий фронт работ.

Строитель «Магнитки»

Летом 1930 года правительство СССР решило создать на Урале вторую угольно-металлургическую базу страны, первенцем строительства которой по плану должен был стать крупнейший в мире Магнитогорский металлургический комбинат – всемирно известная «Магнитка».

Строящийся у горы Магнитной завод проектировался как самое крупное предприятие чёрной металлургии страны, каковым он и остался до настоящего времени.

10 марта 1929 года к Магнитной горе прибыли первые строители и началось строительство. Однако дела шли плохо, часто менялись руководители, которые не справлялись со своими обязанностями.

В своих воспоминаниях заслуженный строитель УССР М.Е. Богатырев отмечал, что «…крайне требовалась волевая и сильная рука» (Лев Яруцкий, //Приазовский рабочий, 1988. 10 августа).

И в начале 1931 года выбор пал на Якова Семёновича Гугеля, который завоевал большой авторитет при строительстве «Азовстальстроя».

Он вспоминал о том времени: «Как на военном фронте воля к победе решает успех боя, так и на строительном фронте Магнитки энтузиазм, трудовой порыв стали решающей силой... »

При этом Я.С. Гугель понимал, что соревнование не продержится долго на одном энтузиазме. Он первым из руководителей Магнитостроя стал внедрять различные формы материальной заитересованности.

Деньги в то время не играли должной роли, купить было нечего. И прямо на участки стройки привозили кожаные куртки, костюмы, сапоги, плащи, отрезы сатина, ватные одеяла для вручения победителям соревнования.

Примерно такое же соревнование было и у спецпереселенцев (раскулаченных в ходе коллективизации и высланных в административном порядке из мест проживания крестьян). Правда, призы были поскромнее: мешок картошки, четверть постного масла, две дюжины байковых портянок с лаптями, ватные телогрейки.

Материальной заинтересованностью, жаждой получить лишний кусок хлеба трудовые подвиги спецпереселенцев не объяснить. Скорее всего, они стремились отстоять своё человеческое достоинство, доказать, что и они люди не хуже других.

Один партийный работник как-то сказал Я.С. Гугелю:

– Работают эти сволочи здорово. Стараются, чтоб замаскировать своё вражье нутро!

– А ты, оказывается, дурак! – ответил Я.С. Гугель.

В отличие от идеологически закомплексованного прежнего директора Я.П. Шмидта, новый начальник Магнитостроя Яков Гугель не любил досужие разговоры о вредителях, о кулаках и промпартии.

В.И. Машковцев в книге «История Магнитки» отмечал, что ударничество на Магнитострое 1931 года при всех своих положительных аспектах стало перерождаться в рекордоманию, вредную для здоровья рабочих сверх-интенсификацию труда. Не обходилось и без подтасовок, фальсификации, приписок. Чего не сделаешь, как говорится, для намеченной цели, для рекорда! (ИсторияМагнитки.– Магнитогорск:1999.198 с.)

На Магнитострое Я.С. Гугель пробыл, как и предшественник, всего один год. Но этот год был более насыщенным, напряжённым, в сущности, решающим.

В истории Магнитогорска 1931 год был поистине «годом Гугеля». Почти каждый день докладывал он по телефону Серго Орджоникидзе о работах на Магнитострое.

31 января 1932 года, несмотря на протесты американских инженеров, считавших необходимым отложить пуск до весны, была задута первая домна, а 1 февраля был получен первый чугун. Рождение Магнитки состоялось!

Писатель Эммануил Казакевич писал: «Магнитогорск строился, создавался, возводился в темпе, ранее посильном только для разрушения».

Снова в Мариуполе

После пуска второй домны Я.С. Гугель был переведён в Москву и назначен заместителем начальника Главного управления Наркомата металлургической промышленности СССР.

Но недолго проработал он в этой должности. Вероятно, ему, человеку дела, скучно было сидеть в кабинете, готовить и читать документы, составлять сводки.

2 февраля 1933 года Яков Гугель в составе делегации Серго Орджоникидзе вновь прибыл в Мариуполь, где инспектировали ход строительства завода «Азовсталь». Ход подготовки нового завода был раскритикован Орджоникидзе, начальник и технический директор «Азовстальстроя» были уволены за срыв планов.

Об этой поездке Я. Гугель вспоминал, что всю дорогу (они поехали осматривать завод имени Ильича) Серго молчал, нервничал. Во время обхода Орджоникидзе обратился к Гугелю:

– Поезжай ещё на «Азовсталь», покопайся поглубже в чём дело. Организуй вечером руководящих работников, поговори с ними.Часов в шесть вечера Гугель доложил наркому о своих выводах. Они сводились к следующему: фронт работ не развёрнут, оборудование не размещено, пуск домны в марте совершенно нереален. Обязательство наркому, которое давала дирекция Азовстали, пустить домну в марте – безрассудно. Коллектив конкретно не представляет себе объёмов работ, небоеспособен.

И тогда Орджоникидзе директором возводимой «Азовстали» назначил заместителя начальника главного управления металлургической промышленности СССР Якова Гугеля.

«Менее чем через месяц после завершения поездки по Донбассу, – вспоминал Гугель, – я ехал в Мариуполь с приказом наркома – форсировать строительство Южной Магнитки».

Своим приказом Г. Орджоникидзе объединил строительство «Азовстали» и рудную базу Камыш-Бурун, что близ Керчи, в единый комбинат. Руководителем этого гигантского комбината стал Яков Гугель.

 Строительство завода пошло куда быстрее при новом начальнике, и 11 августа 1933 года на «Азовстальстрое» был отдан приказ о задувке домны, а 12 августа 1933 года пошёл первый азовстальский чугун, новый завод был пущен в эксплуатацию.

Как считает журналист Игорь Семусёв,  если бы не Гугель, «Азовсталь» разместили бы под Таганрогом. Американские специалисты отдали предпочтение устью реки Миус, что рядом с селом Поляковка, западнее Таганрога. Наши инженеры-изыскатели указали на устье Кальмиуса, на пустынный левый берег. Гугель настоял на советском вердикте: только Мариуполь! Почему именно Мариуполь? Там замыкался самый короткий путь керченской руды – из Камыш-Буруна.

23 марта 1935 года Яков Семёнович Гугель стал первым мариупольцем, награждённым орденом Ленина. На VI и VII съездах Советов его избирали членом ЦИК СССР, он был делегатом XVI и XVII съездов партии. Сторожилы вспоминают, что он  жил с семьёй на тихой улице Энгельса в доме № 10, который в то время называли домом Гугеля.

Враг народа

Осенью 1937 года Я. Гугель был арестован. Почему? Он был делегатом XVII съезда партии, съезда, который вошёл в историю, как съезд «растрелянных». В.М. Верховых, который был членом счётной комиссии съезда вспоминал: «Будучи делегатом XVII партсъезда.., я был избран в счётную комиссию... В голосовании должно было участвовать 1225 или 1227. Проголосовало же 1222. В итоге голосования наибольшее количество голосов «против» имели Сталин, Молотов, Каганович, каждый имел более 100 голосов «против», точно теперь не помню.., но, кажется, Сталин 125 или 123».

И тогда «вождь народов» решил расправиться с делегатами съезда.

Н.С. Хрущёв, в своём докладе на закрытом заседании XX съезда КПСС, сообщил: «Из 1956 делегатов… 1108 были арестованы по обвинению в контрреволюционных преступлениях (56,6 %) (Википедия// 17 съезд ВКП (б)// https://ru.wikipedia.org/wiki/XVII2). Среди арестованных оказался и наш земляк. Начались допросы и избиения следователями.

26 сентября 1937 года на стол И. Сталина был подан «Список лиц, подлежащих суду Военной Коллегии Верховного суда СССР по первой категории», т. е. подлежащих расстрелу. Под номером 104 была фамилия Я.С. Гугеля.

На списке появилась резолюция: «За». Сталин. Молотов».

14 октября 1937 года Якова Семёнович был приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу и в тот же день приговор был приведён в исполнение.

Только 8 сентября 1956 года дело по обвинению Гугеля Я.С. было пересмотрено Военной коллегией Верховного суда СССР и «за отсутствием состава преступления прекращено». Он был посмертно реабилитирован.

В честь Якова Семёновича Гугеля в Мариуполе, его именем названа улица, где установлена памятная доска. Есть в городе и посёлок «Гуглино» – также названный в честь нашего земляка.

Владимир Лившиц