В первой половине пятидесятых годов по инициативе Софьи Моисеевны Батушанской и ее двоюродного брата Бейлина Абрама Львовича на братской могиле расстрелянных евреев была установлена мраморная доска, а позднее и сооружен памятник.

На табличке – надписи на русском языке и на иврите. На русском языке написано: «Вечная память жертвам фашистского террора, зверски замученным 2 февраля 1942 года». Надпись на иврите несколько иная: «Здесь похоронены кдойшим (или евреи, погибшие за веру), убитые по приказу Гитлера. Да забудется (сотрется) имя его. Ту би шват, год 5702 по еврейскому летоисчислению». Написано, правда, с грамматическими ошибками. Но удивительно, что в те годы вообще могла появиться на памятнике надпись на иврите.

У Абрама Бейлина из родных братьев и сестер остался в живых только брат Ефим – они вдвоем вернулись с фронта. Из их семьи погибли девять человек.

«В последующие годы, когда собирались дети погибших, – вспоминала Софья Моисеевна Батушанская, – организовывали воскресники, собирали мацейвы с еврейского кладбища, которые были разбросаны по всему городу. Мы их отвозили обратно на кладбище и устанавливали возле рва, в котором были закопаны наши родные. Прочитать надписи на мацейвах сложно, они сделаны на иврите, а как мне кажется, сейчас в городе вряд ли кто-то знает этот язык».

Получился мемориальный комплекс. Две длинные ограды, окружающие ров, старые мацейвы и памятник погибшим. Мемориал ушедшей в небытие четырехсотлетней еврейской общине Дриссы. А надписи на старых мацейвах все же есть, кому прочесть: в город приезжают из Израиля земляки, их дети. Не часто бывают, но все же…

– Два года назад, – рассказывает Рувим Яковлевич Риц, – я, как член президиума районной ветеранской организации, поднял вопрос, что памятник погибшим узникам гетто должен быть в центре внимания общественности. Должны возлагаться венки, проводиться траурные мероприятия. И с этого времени в апреле, в День узников, у памятника проводится траурный митинг. Приходят школьники, представители властей…

Правильный человек Рувим Яковлевич Риц. Такой правильный, что иногда мне казалось: он из другого времени. Я слушал его и думал: побольше бы таких людей.