Не так давно в журнале «Мишпоха» №44 2023 г. была опубликована статья Бориса Зайчика «История одной фотографии, или рассказ о том, как Берка Вайшенгольц из Городка снова объединил семью».

В статье рассказывалось о Берке Вайшенгольце из местечка Городок, его жене Ханне и судьбе их детей. Берка и Ханна в пожилом возрасте уехали в 1927 году в Польшу, оставив в советской России всех детей и внуков. Это поступок вызвал недоумение у автора статьи – правнука Берки и Ханны. Удивил он и других потомков. Можно сказать, что в истории семьи была загадка, которая осталась без ответа. Сегодня мы готовы рассказать нашу версию. Но сначала немного о семье для непосвященного читателя.

Предки Берки Вайшенгольца жили в местечке Куренец Вилейского уезда Виленской губернии, но сам Берка, уже в советской анкете, написал, что родился в 1852 году в Городке, другом еврейском местечке того же уезда. Сегодня это агрогородок Городок Молодечненского района Минской области.

В наших семейных альбомах хранится фотография, сделанная минским фотографом Самуилом Розовским в начале ХХ века. На ней семья Вайшенгольц – Берка Вайшенгольц, его жена Ханна, урождённая Чернавская, и их дети. У Берки и Ханны было три сына и шесть дочерей. На фотографии все они, кроме старшей, замужней дочери Хаи. Она уже жила отдельно, но не теряла тесной связи с родителями, и её фотопортрет с мужем и двумя детьми был частью семейного фото.

Берка и Ханна были людьми обеспеченными. Семье Вайшенгольц принадлежал в Городке большой дом. Берка торговал лесом и льном. «Журнал о поверке торговых и промышленных предприятий и личных промысловых занятий м. Городок и волости Вилейского уезда за 1904 год», из фондов Национального архива Республики Беларусь, сообщает, что торговый оборот предприятия Берки Вайшенгольца достигал 4000 рублей. По тем временам это была очень крупная сумма.

Берка и Ханна стремились выдавать дочерей за раввинов, преимущественно из бедных семей. Это было распространённой традицией в еврейских местечках. Многие великие раввинские фамилии начинались с таких браков. Молодой муж получал возможность достигать высот в еврейской учёности благодаря финансовой поддержке семьи жены. В семье Вайшенгольц так и вышло: все дочери вышли замуж за раввинов. Старшая дочь Хая стала женой Авраама-Файбы Вайсборда, представителя известной раввинской династии. Его отец был раввином в местечке Радунь, где располагалась ешива великого Хафец Хаима.

Двойра Вайшенгольц вышла замуж за раввина Ури Зайчика из местечка Смиловичи. Его отец Бецалель Зайчик, духовный раввин Смиловичей, происходил из выдающейся раввинской семьи и сам был одним из известных мудрецов Торы. Мужем Песи-Ривки (Пеши) стал раввин Иосиф Драбкин, супругом Лизы – Моисей Прегер, Соша вышла замуж за Израиля Гельцера. Меньше всего мы знаем о сестре по имени Соня. Известно лишь, что она после окончания советско-польской войны осталась в Польше и вместе с сыном погибла в Холокосте.

Упомянем и о сыновьях Берки и Ханны. Семейная фотография сделана за несколько лет до отъезда старших сыновей Абы и Мотла в Америку. Младший сын Калман (на фотографии это маленький мальчик в фуражке) жил в Минске и погиб с семьей в гетто. Старшие сыновья уехали в 1913 году, а через год началась Первая мировая война, которая изменила жизнь многих евреев Западного края Российской империи. Не обошла она стороной и семью Вайшенгольц.

Младший сын Калман был призван в армию. В августе 1915 года рядовой 3-го Кавказского стрелкового полка Вайшенгольц был ранен в ногу и находился на излечении в Москве в госпитале при Четвёртом Преображенском мужском начальном училище.

Недалеко от Москвы в это время оказались и его родители. Берка и Ханна бежали из Городка, спасаясь от наступления германских войск. Как и многие другие евреи, они стремились найти убежище в центральных губерниях России и оказались в Туле, где в это время обосновалась семья старшей дочери Хаи Вайшенгольц-Вайсборд. Её муж был в Туле раввином и меламедом. К Хае перебрались и другие сестры. Как удалось выяснить по воспоминаниям и архивным документам, в это время в Туле жили Ривка и Иосиф Драбкины с детьми. В Туле сыграли свадьбу Соша и Израиль Гельцеры.

Здесь же все пережили революцию и Гражданскую войну. Известно, что дочери Хая, Ривка-Песя и Лиза оставались с семьями в Туле и после Гражданской войны. У нас есть основания полагать, что родители были там же. Но к середине 1920- х годов Берка и Ханна переезжают в Минск. Возможно, этот переезд являлся частью уже созревшего плана отъезда из большевистской России. Ведь по мирному договору 1921 года их родной Городок оказался на территории Польши.

В Минске жили Двойра Вайшенгольц-Зайчик с семьей и семья Калмана Вайшенгольца. Берка и Ханна жили рядом с Двойрой, а точнее, в доме, который Двойра и её муж Ури построили до Первой мировой войны и теперь сдавали в нём квартиры.

В эти годы советская власть начинает борьбу с религией. Вскоре эта борьба стала одной из основ государственной политики. Но ни сам Берка Вайшенгольц, ни его зятья не отказались от соблюдения еврейского Закона. Зятья старались выбирать работу, которая позволяла соблюдать шаббат. Иосиф Драбкин и Израиль Гельцер долгие годы работали бухгалтерами, а Моисей Прегер был разнорабочим.

В 1925 году в Минске было сфабриковано так называемое дело «Минского треста резников». Рава Ури Зайчика обвинили в том, что он заказал убийство шойхета-конкурента. Безусловно, эта история была придумана для того, чтобы оклеветать руководителей минской еврейской общины и ещё сильнее отдалить евреев от соблюдения законов Торы. Ури был приговорен к тюремному заключению на три года, но к 1927 году его освободили из-за тяжёлого заболевания. Скорее всего, эти события также повлияли на решение, принятое Беркой и Ханной.

В начале 1927 года Берка и Хана подали заявление о выезде из СССР в Польшу, в родное местечко Городок. Здесь мы снова возвращаемся к загадке, которая не давала покоя потомкам Берки Вайшенгольца: почему Берка и Ханна решили уехать? Ведь Берке уже 75 лет, а его жене 73 года, они уезжают в место, где их никто не ждёт. В Городке в то время оставалась только двоюродная сестра Ханны Кейла Ехис.

Сегодня, как нам кажется, мы знаем ответ. Истинной причиной отъезда было желание помочь своей семье. В эти годы в Польше, евреи, несмотря на традиционный антисемитизм, имели возможность жить в соответствии с законами иудаизма, соблюдать религиозные установления, получать еврейское образование. Никто не обладал даром предвидения и не мог знать, какие катаклизмы ожидают евреев Европы. Выбор приходилось делать здесь и сейчас. Мы считаем, что именно тревога за детей, стремление дать им шанс покинуть СССР, изменить жизнь к лучшему, заставила Берку и Ханну принять решение об отъезде. Они уехали, а для детей в то время ещё существовала возможность покинуть Советский Союз и воссоединиться с родителями. Там, в Городке, на Рыночной площади, всю семью ждал большой дом, построенный ещё молодым Беркой во времена, когда семья процветала. Теперь родители хотели снова открыть этот дом для своих детей.

Берка и Хана пожертвовали спокойной старостью, чтобы дать своим детям, хоть и эфемерную, но возможность вырваться из удручающей и страшной «новой» жизни. Однако жизнь рассудила по-иному. Дети не вернулись в Городок. Берка умер в 1936 году, двумя годами раньше ушла из жизни Ханна. Могила Берки найдена на еврейском кладбище в Городке, и некоторые из нас уже побывали там.

Берка и Ханна заплатили высокую цену, прожив последние годы жизни в одиночестве, вдали от близких и любимых. Но сегодня потомки Вайшенгольцев снова объединены общим прошлым и настоящим.

Мы помним историю нашей семьи и с благодарностью вспоминаем о Берке и Ханне, которые показали нам пример самоотверженной любви и беззаветной преданности.

***

В трактате «Рош ха-Шана», 16б сказано, что изменение местопребывания может отменить приговор Всевышнего. А современные евреи любят говорить: «Мешане маком – мешан мазаль», что в переводе с иврита означает «Меняешь место – меняешь судьбу». Берка и Ханна, меняя место, думали не своей судьбе, а о лучшей судьбе детей. И мы, такие же еврейские родители, очень похожи на Берку и Ханну. Один народ…

Борис Зайчик, правнук Берки и Ханны
Автор выражает признательность Яне Вайсборд, праправнучке Берки и Ханы, Анне Падруль правнучке Берки и Ханы, Татьяне Драбкиной, правнучке Берки и Ханы, Иосифу Бен Дору (Драбкину,) правнуку Берки и Ханы, и Илье Гельцеру, правнуку Берки и Ханы за помощь в подготовке статьи.