История первая
Старая житейская мудрость сработала и на этот раз. Искали далеко, а нашли рядом. Буквально, через дорогу от редакции нашего журнала «Мишпоха».
Родители Веры Яковлевны Волхонской до войны жили по улице 1-я Колхозная, тогда она ещё называлась Тригубская. Её отец Яков (среди своих его называли Макс) работал кассиром-инкассатором. Но не он ездил по магазинам и собирал выручку, а деньги ему привозили из магазинов. Что ещё про него вспоминает дочь – прилично играл в шахматы, и она часто его видела за шахматной доской.
Яков Беркович (это отчество фигурирует в справке Витебского райвоенкомата, направленной начальнику Центрального архива вооружённых сил СНГ в 1992 г.) Волхонский в первые же дни войны, 4 июля 1941 году был призван в армию и ушёл на фронт. Рядовой Волхонский пропал без вести в одном из первых боев, или просто говоря погиб в «кровавой мясорубке» лета 1941 года.
Его жена, мама Веры Яковлевны, Анна Ефимовна (девичья фамилия Розина) работала в оргмассовом отделе Витебского горисполкома. Жили Волхонские с родителями Анны Ефимовны – Иерухимом и Зельдой Розиными. Частично этот дом сохранился, хотя несколько раз перестраивался, менял хозяев, которые ни к Волхонским, ни к Розиным отношения не имели. В доме с того времени сохранилась печка. В ней евреи улицы Тригубской выпекали мацу. Делалиэто, как и было заведено в то время, подрядами – своеобразный бригадный метод.
Об этом рассказала Вера Яковлевна. Она 1927 года рождения. Сорок лет проработала завучем детского дома.
– Дедушку по отцу звали Борис (Берка) Волхонский. В семье про него говорили «раввин», – рассказала Вера Яковлевна.
Глядя на семейную фотографию: благообразный, пожилой мужчина с окладистой седой бородой, напоминает «классический» образ раввина.
Но в архивных документах раввина с фамилией Волхонский в конце 19 – начале 20 века в Витебске найти не смогли. Скорее всего, он имел отношение к синагоге, не только как прихожанин, был в общине заметной личностью, например, меламедом (учителем) в хедере или ешиве. Возможно, преподавал в Талмуд-Торе и дома его уважительно называли «раввин».
– «Раввин» Волхонский жил недалеко от Розиных, – продолжает рассказ Вера Яковлевна. – В районе нынешнего Смоленского рынка(улица Пологая 12/19, ныне 2-я Краснобригадная). Иногда они приходили в гости к Розиным, но чаще мы ходили в гости к Волхонским.
Вере Яковлевне к началу войны было 14 лет. Вместе с мамой они сумели эвакуироваться в Оренбургскую область. Ехали на открытых платформах с оборудованием и работниками витебской типографии.
В семье Волхонских было четверо детей: трое ребят и девочка.
История вторая
– Два брата отца уехали в Москву во второй половине 20-х годов, – вспоминает Вера Яковлевна. – Один был художником. Его звали Афроим (Аркадий, Ефрем, Эфроим) Волхонский. Другой был артистом. Его звали Семёном. Хотя всюду он писался, как Александр.
Предполагаю, что назвали его еврейским именем Сендер. А поэтому для кого-то был Семёном, а для кого-то Александром.И фамилия его уже звучала на дворянский манер – Волконский.
Наверное, ушло бы всё в забвение, но мир постоянно трясёт от разных проблем. И в эти моменты, как будто прадеды с того света беззвучно повторяют: «Вспомните про нас, мы нужны вам».
Пришло время и историей семьи заинтересовались внуки Александра Борисовича Волконского. Сергей и Оксана Сазоновы подняли довоенные фотографии, документы, которые много лет хранились дома. Восемьдесят лет назад они уцелели скорее случайно. В последние десятилетия редко попадались на глаза и остались нетронутыми. Сергей провёл обстоятельную работу в архивах, не только витебских, но и других городов. Подключил к поиску специалистов и многое выяснил.
Александр родился в 1892 году. В 1922 году, при заполнении формуляра военнообязанного он указал основной специальностью – артист.
(Государственный архив Витебской области – в дальнейшем ГАВО, Ф. 67, оп. 2. Д. 365, л.6)
Образование у него было среднее, он, не смотря на революционный порыв масс, остался беспартийным.В Красной Армии Александр служил режиссёром театра, как он собственноручно указал в документах.
(ГАВО, ф. 67, оп.2, д.365, л.4)
Когда провинциальный юноша, из еврейской религиозной семьи пристрастился к театру, который увлёк его на всю жизнь, остается вопросом. Режиссёром театра в армии вряд ли мог стать человек, знавший об искусстве понаслышке. И в письме к артисту Малого Театра, Заслуженному артисту Республики А.А. Остужеву, уже в московскую бытность Волконского, он напишет «Спектакль “Отелло” мне знаком по “косточкам”, так как имел счастье в этой бессмертной трагедии играть роль Яго (в провинции) даже с покойным Мамонтом Викторовичем Дальским…»
(Российский государственный архив литературы и искусства – в дальнейшем РГАЛИ ф. 2016, о. 1, ед. хр. 208)
Известный русский артист Дальский в последние годы играл в провинциальных театрах. Он ушёл со сцены в 1916 году. А погиб (несчастный случай) в 1918. Так что отсчёт театральной деятельности А.Б. Волконского (вероятно, тогда он стал из Волхонского – Волконским) надо вести с середины 1910-х годов, а то и раньше. Где он играл в те годы останется загадкой.
Но очевидно в 1922 году творческая профессия не кормила или в Витебске Александр не мог устроиться в театр, и после армии он меняет сцену на бухгалтерскую службу и поступает на работу в Губкоммунотдел.
(ГАВО Ф.67 оп.2. д.365 л.4)
Человеком был активным и пробивным. И с июля 1925 году Александр Борисович не только продолжает работать бухгалтером, но и становится председателем комиссии Витебского общества «Друзья детей».
(ГАВО, Ф. 447 о. 1 д. 256 с.13)
После Гражданской войны в 20-е голодные годы на улицах Витебска, как и других городов, было полно нищих детей, беспризорников, попрошаек.
«Друзья детей» открыли для них столовую по ул. Воскресенской (ул. «Правда»). В ней после 1925 года существенноувеличилось количество бесплатных обедов для нуждающихся. Организация содержала детский приёмник, детскую консультацию, ясли. Для привлечения подростков к труду стала работать швейная мастерская, швейно-чулочно-трикотажная школа имени Эстер Фрумкиной. Дети могли жить и учиться в школе-коммуне имени Крупской (находилась в Лучосе на архитектурной даче).
Витебское общество «Друзья детей» более трети всех средств зарабатывало за счёт коммерческих предприятий. Были открыты магазины, работала пилорама, мастерские. В частности, портняжная мастерская располагалась по адресу ул. Строителей, 8, сапожная мастерская – ул. Вокзальная (Кирова, 32).
Работа общества приносила результаты. Александр Волконский чувствовал свою необходимость, но сцена по-прежнему тянула его.
Когда и где Александр познакомился со своей женой Басей Исааковной Дайтер? Город был небольшой, и многие еврейские семьи знали друг друга.
Из рассказа внучки Александра и Баси – Оксаны Николаевны Сазоновой.
– Мы жили вместе с бабушкой. Когда она умерла, я была уже достаточно взрослым человеком и помню её рассказы.
Как дедушка объяснился бабушке в любви, и предложил ей выйти за него замуж мы с братом узнали недавно. Подняли старые фотографии, и обнаружили на обратной стороне дедушкиного портрета посвящение, написанное им бабушке.
Сто лет назад 18 марта 1923 года, в год Басиного двадцатилетия, Александр на обратной стороне фотокарточки написал:
Чудесной Басе!
От пылкого Саши.
Жил был один
Некий гражданин.
Александр: (наяву) он
Видел чудесный сон
Святой любви… о, любовь!
Ты вернула вновь –
Жизни радость,
Жизни сладость,
Свет солнца луч
После тёмных туч…
О, мой ангел знай.
Что это земной рай
Создать сумеешь ты.
Ибо о тебе лишь мечты.
Ты волшебный свет,
Прими сей портрет
На память обо мне,
Об этом чудном сне!..
(подпись А. Волконский)
Оксана Сазонова продолжила рассказ:
– Бабушка родилась в Витебске. Она редко рассказывала о своей семье. Её отец Исаак Дайтер владел строительной компанией. Она была младшим ребёнком в семье. Не знаю имени её мамы. Убабушки была старшая сестра и шестеро братьев. Сохранились очень короткие воспоминания о том, что она училась в Мариинской гимназии. Её брат Абрам закончил Алексеевскую гимназию.
Бабушка не успела закончить гимназию.Перешла в 1917 году в выпускной класс. Революция… Гимназия закрыта. Во всех анкетах Баси Исааковны записано: незаконченное среднее образование.Хорошо владела немецким и французским языками. Рассказывала, как в гимназии проходило обучение, какие были отношения с классной дамой. Та наказывала за то, что у бабушки были кудрявые волосы, а должны быть гладкие, затянутые в пучок. Когда один локон выбился, классная дама заподозрила, что Бася завивала волосы, и макала её голову в воду, чтобы они распрямились.
Бася Дайтер была моложе Александра на 11 лет. После свадьбы, скорее всего, была хупа, молодые уехали в Москву. Произошло это позже 1 января 1927 года, до этого времени А.Б. Волконский ещё служил секретарем комиссии Витебского общества «Друзья детей».
(ГАВО ф. 447, о.1, д.437, с.8)
Рассказывает Оксана Сазонова:
– Мама родилась в Москве. Появилась на свет в гримёрке театра. Бабушка была на премьере у деда, когда начались роды. Шёл спектакль «Женитьба» по пьесе Н.В. Гоголя.
Бабушка рассказывала, что она вместе с дедом ездила на гастроли. Судя по её воспоминаниям, дедушка служил в Театре им. Моссовета.
Сергей Сазонов отправил запрос в Российский государственный архив литературы и искусства. Не скоро, но был получен обстоятельный ответ. В «списках творческого состава театра на сезон 1930/1931 гг. упоминания об А.Б. Волконском отсутствуют».
(РГАЛИ. Ф.2921, о.1, ед.хр. 1037)
Дополнительно проверены, имеющиеся в архиве списки трупп Малого Театра и Театра имени Вахтангова за эти годы. Упоминания об А.Б. Волконском в них также отсутствуют.
(РГАЛИ ф.962, о.7, ед.хр. 223, 225)
Интересные данные не дают возможность понять, в каком театре служил Александр Волконский. В сезоне 1930/1931 гг. его не было в Театре им. Моссовета, но возможно, он пришёл туда в 1932-м или в последующие годы и оставался до самого ареста в 1941 году.
Есть фотография А.Б. Волконского в гриме. Январь 1938 года. Спектакль «Королевский брадобрей» по пьесе А.В. Луначарского. На обратной стороне написано: «Моему брату Ефрему от Саши. Смоленск, драм. театр. Январь, 1938 г.»
А.Б. Волконский был в Смоленске на гастролях, или в 1938 году он актёр Смоленского драматического театра? В каком московском театре в конце 1930-х годов шёл спектакль «Королевский брадобрей» узнать пока не удалось.
В ответе РГАЛИ есть и конкретные строки об А.Б. Волконском. «На хранении в архиве имеется дело “Письмо А.Б. Волконского Остужеву А.А. (1936 г.) на 3-х листах”».
«Из содержания письма, – написано в справке, – понятно, что его автор был актёром, упоминается его совместная работа в провинциальном театре с Мамонтом Викторовичем Дальским. При этом из текста письма не следует, что автор служит в театре в настоящее время. Письмо представляет собой содержательный разбор недостатков перевода трагедии “Отелло”, выполненного А. Радловой».
(РГАЛИ, ф.2016, о.1, ед.хр. 208)
Кто же такой А.А. Остужев, которому пишет письмо А.Б. Волконский? Русский, советский актёр, Народный артист СССР (в то время Заслуженный артист Республики). С конца 19 века актёр Малого Театра. Заметная личность в театральном мире. Одной из вершин творчества Остужева в Советское время стала роль Отелло, сыгранная на сцене Малого театра в 1935/1936 гг.
В начале письма Александр Борисович раскланивается перед Малым театром и талантом знаменитого артиста.«Будучи старым “поклонником” Малого Театра, великого храма воспитания исполнителей и зрителей…»
Затем несколько слов о себе. «Отелло» мне знаком “по косточкам” т.к. имел счастье в этой бессмертной трагедии играть роль Яго (в провинции) даже с покойным Мамонтом Викторовичем Дальским…»
В финале письма Александр Волконский обрушивается на переводчика и его работу. «…о неблагозвучных для уха “словечек” и “слов”, фигурирующих в переводе А. Радловой. Конкретно: “покрыл её в постели”, “щупал её тело”, “совокуплялись”, “шлюха”, “девка” и др.»
Словарный запас переводчика и меня озадачил. Но для чего А.Б. Волконский написал письмо лично незнакомому ему А.А. Остужеву? За державу стало обидно или решил заявить о себе?
На письме подпись А.Б. Волконского и его адрес: Москва, Б. Грузинская, д. 69, кв.16.
На месте этого дома по улице Большой Грузинской, как и полагается по сегодняшним меркам, бизнес-центр. Сергей Сазонов нередко бывает в Москве по служебным делам и останавливается в гостинице на ул. Б. Грузинской, как раз напротив дома, в котором жил его дед. Велика Москва, но не иначе как снова мистическое указание, чтобы случилось это совпадение.
Думаю, А.Б. Волконский, переехав в Москву, устроился на работу в один из театров. В 20-е годы XXвека в Москве стали активно появляться новые театры, которые были объединены в Трест
Зрелищных Предприятий, открывались театральные студии, которые притягивали актёров из провинции. Одной из главных проблем было жильё. И Моссовет обязал жилищное управление выделить площади работникам театров. Скорее всего, благодаря этому семья актёра Волконского смогла получить квартиру на Б. Грузинской.
О московском периоде А.Б. Волконского, безусловно,есть в документах об его аресте в 1941 году. Но документов мы пока не видели. Что известно об этом переломноммоменте в его жизни?
Дочь А.Б. Волконского – Сазонова (Волконская) Раиса Александровна при вступлении в члены КПСС 18 апреля 1968 года указала в автобиографии, что со слов отца знает, в 1941 году он был осуждён на 10 лет, а затем реабилитирован.
(ГАВО, ф. 25п., о. 36, д.633, с.3)
Вера Яковлевна Волхонская рассказывала, что дядю посадили в тюрьму за политический анекдот. Такой разговор она услышала в семье и больше на эту тему никто и никогда не говорил.
Оксана Сазонова рассказала: «Об аресте деда, если что-то когда-то бабушка рассказывала, я этого не помню. Эту историю всегда в семье обходили стороной.Хорошо помню в детстве и юности в нашем доме никогда не рассказывали политические анекдоты. Запрет был абсолютный.
Вскоре после ареста А.Б. Волконского его жена Бася Исааковна Дайтер оказалась на самом дальнем востоке страны – в Благовещенске. Предполагаю, как жена репрессированного гражданина. Счастье, что не оказалась в лагере, куда были отправлены жены «врагов народа» и дочь была всё время при ней.
В «Трудовой книжке» Баси Исааковны Дайтер есть запись о работе в Благовещенске бухгалтером в сберкассе.
«Бабушка после Благовещенска жила в Удмуртии. Это были годы войны», – рассказывает Оксана Сазонова.
С чем связан переезд в глубь России? «Неблагонадежных элементов» отправляли подальше от восточной границы Советского Союза, где ожидали войну с Японией. Так это или не так, жизнь Баси Исааковны была очень непростой. Одна с дочкой – надо было на что-то жить, а помощи ждать не от кого.
В Удмуртии Бася Исааковна работала бухгалтером в Кизнерском леспромхозе.
(ГАВО Ф. 826, оп. 2, д. 72, л. 2. с. 9)
«В Удмуртии мама окончила школу, – рассказывает Оксана Сазонова. – Потом бабушка с мамой вернулись в Москву. Мама поступила учиться в Историко-архивный институт. Но семьи репрессированных не имели права жить в столице. И в 1945 году Бася Исааковна с дочкой Раисой приехала в недавно освобожденный Витебск. Мама пошла учиться на исторический факультет Витебского педагогического института».
Бася Исааковна стала работать в Витебском леспромхозе.
Когда Александр Волконский был освобождён и реабилитирован мы пока не знаем. Некому вспомнить и рассказать об этом. Люди в то время, особенно прошедшие лагеря, умели хранить тайны и уносили их с собой.
Из автобиографии его дочери Р.А. Сазоновой известно: «Жил долгое время на Урале, затем приехал в Витебск, где жила его сестра. После смерти сестры он тяжело заболел, попал в больницу. А из больницы мы с семьёй решили взять его к себе, так как он стар, болен и одинок».
.(ГАВО, ф.25п, оп.36, д. 633, с. 3)
«Во взаимоотношениях бабушки и деда была какая-то тайна», – вспоминает внучка.
Думаю, ещё до ареста Александр Волконский оставил семью.
В Витебске Александр Борисович уже нигде не работал и доживал свой век.
Грустная история…
История третья
Афроим (Эфроим, Ефрем, Аркадий) Волхонский на десять лет моложе брата. Он родился в 1902 году. С конца 20-х годов братья жили в Москве. Были заняты работой, семьями, встречались с друзьями, об их контактах сложно судить по единственной сохранившейся с дарственной надписью фотографии.
Летом братья с семьями приезжали в отпуск в родительский дом, собиралась большая семья. «Было шумно и весело,– вспоминает Вера Яковлевна Волхонская. Девочке в те годы было чуть больше десяти лет. А детские воспоминания, чаще всего светлые и радостные.
14-летним Афроим впервые пришёл к художнику Юделю Пэну, у которого в центре Витебска была «Школа рисования и живописи». Пэн был одной из центральных фигур города. Не имея должностей и званий, он заработал авторитет талантом, трудолюбием и честностью. Даже немного экзотический внешний вид не смущал провинциальных жителей, и многие из них считали за честь отдать детей на учёбу к Юделю Пэну. Тем более, если замечали за ними художественные способности.
Педагогическая деятельность для Пэна была не только возможностью зарабатывать деньги на жизнь. Прекрасный художник, прошедший солидную школу Императорской академии художеств, душу вкладывал в учеников. Наверное, поэтому из его школы вышли такие известные и непохожие друг на друга художники, как Марк Шагал, Соломон Юдовин, Давид Якерсон, Лазарь Лисицкий и многие другие.
Обучение было платное, и сам Афроим придти в Школу к Пэну не мог. Зная авторитет мужского слова в еврейских семьях, думаю, его привёл отец. Интересно, что духовное лицо (раввин или не раввин) привёл сына учиться к художнику, а не определил его, например, кантором в синагогу.
Педагогические методы Пэна хорошо известны: он «ставил руку», ученики могли часами рисовать голову римского императора, и старался не навязывать творческого видения мира. Воздух был пропитан революцией и в политике, и в творчестве молодёжь искала свою собственную дорогу.
В сентябре 1918 года в Витебск вернулся Марк Шагал с мандатом «Уполномоченного по делам искусств в Витебской губернии». Одним из новшеств стало открытие в городе Народной художественной школы. Молодые художники потянулись к Шагалу. Они видели в нём революционера и творца. Это импонировала им. Среди учеников Шагала на непродолжительное время оказался и Афроим Волхонский. Но вскоре появляется утвердитель нового искусства Казимир Малевич и молодёжь не всегда стройными рядами, но пошла за ним.
После летних занятий у Роберта Фалька в 1923 году Афроим переезжает в Москву, и поступает учиться во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские), где в это время преподавал Фальк. Произошло это, скорее всего, под его влиянием.
В столицу Афроим приехал художником, получившим хорошую школу, общавшимся с большими мастерами. Можно с разных сторон обсуждать его раннее творчество, но имя он делал честным трудом и фамилию не посрамил.
Время было сумбурное, далеко не все поступки были обдуманными. Но во главе всего было творчество. Афроим Волхонский вместе с Львом Зевиным и Моисеем Куниным образовывают «Группу трёх». Онипытались творить по-новому, не быть похожими на остальных, и, конечно, их объединяла дружба. Вместе они открыли выставку, которая проходила в мае 1921 года в клубе Союза работников искусств. Молодость прекрасна своей искренностью и непредсказуемостью. Афроим и Лева в письмах и открытках называли друг друга «братьями», а жену Льва – тоже художника витебской школы Фриду Рабкину – Афроим называл «сестрой». В дальнейшем жизнь развела этих людей, но они всегда остались в хороших отношениях. В одном из фронтовых писем Волхонский написал жене, что во сне видел Леву “в каком-то необычайно тёплом костюме». Каждый из друзей пошёл своей дорогой. Лев Зевин – художник, на которого «положил глаз» Казимир Малевич, всегда вёл активную творческую жизнь, участвовал в выставках, оформлял спектакли, ездил с творческими поездками по стране. Моисей Кунин, во второй части жизни больше известный как Ганс Куни, стал уникальным артистом цирка и эстрады, занимался психологическими опытами, гипнозом, мгновенно подсчитывал в уме многозначные цифры.
Афроим с осени 1925 года служит в Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Его определили в 132-й стрелковый Донецкий полк, стоявший в Житомире. Художника заметили и направили «по специальности» в армейский клуб. Он оформлял живую газету «Красный Донец». «Живая газета» – это что-то вроде агитбригады. Зрителей всегда было много, а профессиональных художников, тем более получивших такое солидное образование, единицы.
Осенью 1927 года Афроим возвращается в Москву. Вскоре он встречается со своей будущей женой Зинаидой Ивановной Рябцевой. Она дочь главного механика бывшей морозовской мануфактуры в Твери. В дореволюционные годы это была далеко не бедная семья, и Зинаида Ивановна привыкла к обеспеченной жизни.
В 1933 году рождается их дочь Юлия.
Они живут в коммунальной квартире недалеко от Белорусского вокзала (сейчас район станции метро «Новослободская»).
Мебель: диван, стол – он же обеденный и рабочий, детская кровать, шкаф без дверок. Под потолком абажур. Простая посуда. Весной и летом семья живёт на даче в Истре. Уезжают на отдых к Чёрному морю. Семья не купалась в роскоши, но неплохо «стояла на ногах». Афроим обеспечивает семье достойное существование, берётся за любую работу, чтобы получить хорошее вознаграждение. В 30-е годы его имени нет в творческих группах, среди участников выставок. У Волхонского более житейские планы и цели.Думаю, была надёжная и прочная семья.
Война ворвалась в жизнь всей страны, в жизнь каждого человека. 19 декабря 1941 года Афроима Волхонского забирают в армию. С августа 1942 года – фронт, 372-я стрелковая дивизия. Лейтенант Волхонский на штабной службе, но участвует в боях. Семь месяцев на передовой. В письмах к жене пишет о ненависти к врагу и даёт короткую информацию об армейском быте.
Буквально в телеграфном стиле передаёт события тех лет.
За прорыв Ленинградской блокады представлен к медали «За отвагу». Но представлен и награждён – разные понятия. Вручили медаль «За оборону Ленинграда». На фронте вступает в Коммунистическую партию. В 1943 году – бои на Волховском рубеже. В феврале 1944 года старший лейтенант Волхонский награждён орденом Красной Звезды. Бои в Эстонии, в Польше. Свою третью награду – орден Отечественной войны 2-й степени Афроим Борисович получить не успел. «В наступательных боях за город Пруст Польская республика 24 марта 1945 года при выполнении служебных обязанностей (как написано в наградном листе) старший лейтенант Волхонский А. Б. подорвался на немецкой противотанковой мине, получив при этом смертельное ранение».
Похоронен Афроим Волхонский в Польше (Гданьское воеводство, дер. Забовицы).
Хочется узнать, в каком состоянии сейчас его могила.
Работ Афроима Волхонского не было в музеях, и частных коллекциях, несмотря на то, что он в списках известных учеников Витебской школы.
В сентябре 2004 года в Муромский историко-художественный музей дочь художника Юлия Ефремовна Водопьянова безвозмездно передала 206 предметов из семейного архива: 84 фотографии с 1914 года по 1970-е годы, 89 текстов (документы, фронтовые письма, письма от родственников и знакомых – среди нет ни одного письма из Витебска) и 35 графических и живописных работ. Вероятно, у дочери художника были основания передать семейный архив именно в Муромский музей.
История одного поколения семьи Волхонских-Волконских уместилась на нескольких страницах текста. Четверо детей, трое ребят. Двое погибли на фронтах Великой Отечественной войны, один был репрессирован и отбывал срок в сталинских лагерях…
Благодарность от нашего журнала и от земляков А.Б. Волхонского работникам Муромского историко-художественного музея Любови Глущенко и Юрию Смирнову (к сожалению, ушедшему от нас) за доклад на XXVII Шагаловских чтениях в Витебске, 16 июня 2019 г. «Загадки художника Афроима Волхонского (по материалам Муромского историко-художественного музея)». Опубликован в Шагаловском сборнике. Выпуск 5. Минск, Национальная библиотека Беларуси, 2019 г., с. 141-161
Думаю, чтобы имя художника, погибшего в годы войны, не кануло в Лету, Муромский историко-художественный музей, являющийся хранителем архива, мог бы в интернете в общий доступ выложить его художественные работы.
Аркадий ШУЛЬМАН
