Эта книга начинает удивлять сразу. С того момента, как попадает в руки, пока ещё даже не успеваешь её раскрыть. На обложке лицо мужчины с характерными еврейскими чертами, интеллигентное и даже одухотворённое. А ниже два названия, на первый взгляд, с этим лицом никак не связанные, да и между собой тоже – «Вор в законе» и «Мицва». Невольно раскрываешь книгу и начинаешь читать.

Неожиданно обнаруживаешь, что название обманчиво. Оно, по всей вероятности, должно было предвещать некий острый и закрученный сюжет, но это не детектив и никакое другое криминальное чтиво. Здесь нет ничего о жизни зэков на зоне или их подвигах во время недолгого пребывания на свободе. Нет воровских мастей, блатного жаргона, ножей, кастетов, отмычек, либо каких-то иных характерных атрибутов преступного мира.

То, о чём книга рассказывает, – обычная жизнь обычных людей, а люди в этой жизни встречаются разные.

Язык, которым написана книга непосредственный, разговорный. Ощущение такое, будто женщина, написавшая её, сидит напротив и рассказывает свою историю. И хотя рассказ о конкретных людях и событиях и связан одной общей темой, в нём нет какой-то чёткой последовательности. Выглядит так, будто она, вспоминая отдельные эпизоды из жизни, вставляет их время от времени в свой разговор. Но выстроено это повествование мастерски. Именно о таком мастерстве говорил когда-то Семён Винокур, в прошлом советский, а теперь давно уже израильский писатель и кинорежиссёр: «Если ты пишешь так же, как говоришь, – это высший пилотаж».
Дочь рассказывает о своём отце, известном криминальном авторитете и вместе с тем, по её словам, порядочном человеке. В обычном понимании такие вещи не слишком совместимы, хотя в действительности люди не так уж редко облачают преступивших закон в образ романтичных героев. Достаточно вспомнить Робина Гуда или Стеньку Разина.

Герой книги Лев Иосифович Эпштейн по кличке Бельмо, или впоследствии Бельмондо, – вор в законе, проживший жизнь «по понятиям». Но мы не найдём здесь его последовательно изложенной биографии, да и дочка не могла знать многих её аспектов. Но всё же постепенно прожитая им жизнь выстраивается, из отдельных эпизодов, рассказов очевидцев, личных впечатлений автора.

Довоенное детство в Бобруйске. Ему было всего тринадцать, когда началась война. Отец ушёл на фронт и погиб в сорок третьем под Белгородом. Семья эвакуировалась в последний момент, когда в городе уже высадился немецкий десант. Лёва, по стечению обстоятельств, отстал от семьи ещё в самом начале пути. А потом каким-то образом всё же добрался до Ташкента и среди многих тысяч беженцев, заполнивших город, нашёл мать и сестру.

Работы не было, семью нужно было кормить. Лёва пошёл на базар и там начал воровать по-взрослому. Сначала продукты, а потом и кошельки у зазевавшихся узбеков. Этот навык у него быстро нарабатывался, и довольно скоро он превратился в настоящего вора-карманника, в опытного писаря, ловко резавшего пысой (остро заточенной монетой) как наружные, так и внутренние карманы.
Там же, в Ташкенте, он получил первый срок – один год малолетки. Следующий уже был шесть лет, а в общей сложности по тюрьмам и колымским лагерям Лев Эпштейн отсидел без малого тридцать лет. Из них самыми страшными были десять послевоенных – время «сучьих войн». Здесь же, на Колыме, в пятидесятом его короновали авторитетные воры в законе.

В Минске в Театральном кафе собиралась местная богема – поэты, писатели, актёры. Вскоре после своей последней отсидки, которая закончилась в шестидесятом, он встретил солистку Государственного академического народного хора красавицу Агрипину – свою любовь и будущую жену. У них родилась дочь Светлана – автор этой книги. И уже после этого Лев Эпштейн больше никогда не воровал и не сидел.
Он не перестал быть вором в законе, но сфера его деятельности кардинально поменялась. Благодаря своему положению, авторитету, опыту и, безусловно, аналитическому складу ума стал своего рода третейским судьёй или, на жаргоне «решалой». Причём не только в криминальных кругах, к нему обращались артисты, бизнесмены и даже «акулы» только ещё зарождавшегося в эти лихие девяностые капитализма.

В отличие от многих своих «коллег», безвременно ушедших в мир иной, Лев Иосифович дожил до весьма преклонного возраста и скончался от старости и болезней.

Книга эта во многом автобиографична. Светлана в ней рассказывает о себе, а также о многочисленных друзьях и знакомых отца. Это не только известные в узких кругах люди, но также и писатели, бизнесмены, певцы, артисты, телеведущие, чьи имена на слуху у всех. Такие, например, как Севела, Кобзон, Пугачёва, Трофим, Шендерович.

Многие имена в книге по понятным причинам изменены у людей, связанных каким-то образом с криминалом, за исключением тех, которые уже покинули этот мир. Многие сами не захотели, чтобы их имена звучали в книге.

У кого-то после прочитанного вполне может возникнуть законный, с их точки зрения вопрос – еврей и вдруг «вор в законе»?

Евреи – это люди, а среди них, как известно, встречаются всякие, так что и авторитетов преступного мира тоже достаточно. Меир Лански, Багси Сигел или Сонька-золотая ручка –это всего лишь наиболее известные из них. И в списке этих имён далеко не последнее место может занять имя Лёвы Бельмондо.

Редакция благодарит за помощь в подготовке материала Александра Коготько.

Семён ШОЙХЕТ