В год 75-летия освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков в Бресте, на Северном кладбище, было произведено перезахоронение останков 1217 человек, найденных при рытье котлована под жилую новостройку. Это были останки узников Брестского гетто. Захоронение находилось в том квартале, где было гетто.
По еврейской традиции перезахоронение производить нельзя, но страшная находка была в центре города, и обстоятельства сложились так, что приняли решение о перезахоронении. Было сделано 120 гробов, выкопана огромная яма и с почестями прах предали земле.
Борис Брук, председатель еврейской религиозной общины «Эмуна», рассказал, когда поисковый отряд извлекал останки, среди них было большое количество детских черепов. Во время проведения работ даже солдаты не сдерживали слёз.
Узников Брестского гетто расстреляли на Бронной Горе. Детей перед расстрелом родители прятали в подвалах, на чердаках, в выгребных ямах, надеясь, что малышам удастся спастись. На следующий день немцы и полицаи устроили зачистку гетто, детей извлекли из схронов и расстреляли во рву.
Во время проведения траурных мероприятий выступили представители городской власти, дипломаты. Раввин прочитал поминальную молитву «Кадиш». На траурном митинге присутствовали представители еврейских общин Беларуси, служители других религиозных конфессий.
В Брест приехала заслуженная артистка России, уроженка этого города, Елена Воробей, в девичестве – Лебенбаум. Она пришла на Бронную Гору, где в октябре 1942 года были расстреляны её родственники и по маме, и по отцу. Елена в первый раз побывала на этом трагическом и святом месте. С большим вниманием слушала она рассказ о событиях, которые произошли здесь. Вспомнила, что рассказывали ей мама и папа о родственниках. Она сказала, что около 20 человек её родных погибло в годы Холокоста. Семьи Лебенбаумов и Вайсботов были расстреляны в Брестском гетто, семья Пермут – в Пинском гетто.
Во время войны немцы с педантичностью вели учёт узников Брестского гетто. Были составлены протоколы на взрослых, и в эти же протоколы отец или мать вписывали своей рукой имена детей до 14 лет. Это делалось, чтобы не сбежали, чтобы была ответственность друг за друга. Если кто-то сбежит – расстреливали всю семью. Еврейские семьи были большими.
12260 протоколов на получение паспортов от немецких властей больше
50 лет пролежали нетронутыми в Брестском областном архиве. И только когда архив переезжал в новое здание, они были обнаружены. Это уникальные документы.
Имя, фамилия, дата рождения, имя отца и матери, фотография, оттиск пальца под фото, род занятия, адрес. Насчитано около 4200 детей в протоколах.
Шлёма Ошерович Вайнштейн, вернувшись с фронта, узнал, что семья погибла. И только сейчас удалось найти анкеты отца и мамы. На протоколах не только оттиски их пальцев, но и отпечаток ладошки сестры Голды.
Анкеты мамы и сестры Тамары нашёл поэт Роман Левин. Он один из немногих узников гетто, кому удалось чудом уцелеть во время расстрела.
И Елена Воробей нашла анкеты своих родных – 16-ти человек. Через 77 лет после того страшного октября 1942 года. Её прадедушки, прабабушки, бабушки глядят с фотографий того далёкого времени. Они призывают помнить о том, что произошло, помнить о них.
Елизавета МШАР
