Чтобы у тебя Коган во дворе барабан оставил

В одном небольшом городке было два духовых оркестра. И надо было так случиться, чтобы ими руководили два еврея: Коган и Стерензат.
Где они могли заработать в те годы? К 1-му Мая и 7-му Ноября играли на торжественных собраниях гимн или Интернационал, а потом на демонстрациях – марши. Но это были заработки «так себе» – выписывали премиальные. А в основном имели копейку на жмуриках. Кто, к счастью не знает этого слова, объясню: жмурик – покойник.

Для кого-то похороны были горем, а для них, конечно, тоже горе, но ещё и заработок. За каждого жмурика шла борьба. Заранее через знакомых узнавали и договаривались. Говорили: «Чтоб он прожил 120 лет, но если что – обращайтесь…» И все знали, что означает «если что…»
Когда на станции «Скорой помощи» освободилось место диспетчера, Коган прибежал к своей жене Рае в магазин вместе с басовой трубой, на которой играл в оркестре. Завмаг не понял и спросил: «Коган, у нас праздник или не дай Бог?..»
– И то, и другое, – ответил Коган завмагу, и сказал жене громко на весь магазин: – Рая, немедленно устраивайся в «Скорую помощь».
– Коган, куда я должна идти с такого места? Я же теперь в мясном отделе…
– Немедленно, – Коган покраснел, выдувая из себя слова. – А то Стерензат свою устроит.
Короче, были скандалы, но Рая все же ушла на «Скорую». И теперь, когда туда звонили, и она понимала, что с больным «нит гут», она тут же находила мужа и без лишних слов, говорила: «Улица Ветреная, дом 3».
И Коган всё сразу понимал. На Ветреной, 3 у него вот-вот будет работа. А чтобы Стерензат не перехватил заказ, он брал большой барабан, шёл на Ветреную, 3 и ставил его у самого крыльца. И все понимали – заказ принят.
Прошло много лет… В этом городе уже нет ни Когана, ни Стерензата, по-моему, нет ни евреев, ни духовых оркестров. Правда, люди по-прежнему умирают, и если очень надо, приезжает оркестр из воинской части.
А когда кому-то что-то хочется сказать от всей души, и чтобы было всем понятно, как он вас «терпеть не может», говорят: «Чтобы у тебя Коган во дворе барабан оставил».

Не тот день рождения

Выпивали в кабинете у Семёна Владимировича. По выходным у него часто собирались друзья, те, кто не один десяток лет проработал в культуре. В своей компании им было уютно, а дома они не находили себе места. Соберутся, возьмут бутылочку, прихватят какой-то закуси. Разговоры были  ни о чём, но день пролетал незаметно.
На этот раз Семён Владимирович, как бы между прочим, сказал:
– В понедельник у шефа день рождения. Пригласил в ресторан.
У Семёна Владимировича два шефа. Тот, что сидит за стеной считается заместителем генерального, а тот, что этажом выше – генеральным директором. Но кто знает, что у человека два шефа? Считают, что шеф всегда один.
Пустовский к тому времени, когда Семён Владимирович сказал про день рождения, думал о чём-то своём и отвлекся от застольных разговоров. Он страстный любитель присутствовать на всех банкетах, днях рождениях, презентациях. Особенно если там будет кто-то из известных людей.
Каждое лето он всеми силами стремится работать на фестивале. Его назначают ответственным за сантехнику. Он получает карточку аккредитации, на которой написано «Дирекция» и ходит на все концерты. А если его куда-то не пускают, он говорит, что забились унитазы, и спрашивает у охранников:
– Хотите, чтобы ваши гости утонули в говне?
Этого все боятся. Не дай Бог, будет что-то не так. В небольших городах давно, ещё с гоголевских времён замечено, вольготно жить аферистам. Даже если им не верят, всё равно пропускают через любые посты. Потому что не дай Бог ударить лицом в грязь, а тем более в дерьмо.
Генеральный был человеком странным для провинциального города. Внешне – плоть от плоти его окраины, закоулков и помоек. Но у него было поразительное чутьё и наблюдательность. Он читал людей, как букварь, открытый на странице, где «мама мыла раму». И чего стоит Пустовский  хорошо знал. И Пустовский понимал, что ему надо постоянно доказывать свою любовь и преданность. Иначе на следующий год на фестиваль не возьмут. Что он будет рассказывать подругам? Чем хвастаться перед друзьями?
И Пустовский решил, что представился нужный случай. В понедельник, чуть свет, прихватив огромную коробку с люстрой (лежала у него дома с тех времен, когда с ним рассчитывались люстрами за работу на заводе «Электролампы») и букет цветов, он отправился к генеральному.
Когда открылась дверь и в проёме появился шеф, Пустовский наперерез всем метнулся к нему с коробкой, в которой лежала люстра, и букетом цветов. Поздравлять – так первым!
– От всей души желаю… – Пустовский с эмоциями исполнил поздравительную арию.
Но недаром генеральный был проницательным человеком. Он мгновенно понял, что произошла ошибка. Но, изобразив благодарность, принял подарок и пожал Пустовскому, сияющему от счастья, руку.
– Сегодня, действительно, юбилей, – сказал он. – Только не у меня, а у Леонида Григорьевича. Но это приятная ошибка. Главное, когда придёте с венком, не перепутайте…
В приёмной сидело много людей. Они поняли, в чём дело, и стали громко смеяться.
Пустовский сконфузился, но это ещё полбеды. Он стоял и думал, как забрать люстру. Если день рождения не у генерального, для чего он ему должен делать подарки?!

Будьте здоровы!

Было это давненько, когда мои ровесники были молодыми, делали карьеры и, распихивая друг друга локтями, стремились к должностям. Впрочем, всё в мире повторяется.
Моего знакомого Аркашу назначили секретарём комитета комсомола на большом заводе. Должность неплохая, а главное – для будущей карьеры удобная. И Аркаша старался изо всех сил. Когда на завод приезжали делегации, предприятие посещали гости или были проверки, Аркашу отряжали накрыть стол, пригласить к застолью комсомольских активисток, сообразительных и неболтливых - сделать всё как положено! И Аркаша так вошёл в роль, что стал незаменимым человеком. Он встречал, усаживал за стол, говорил: «Дорогие гости, будьте здоровы!», а потом уходил в тень и никому не мешал своим присутствием.
Но иногда у заводского комсомольца были и другие дела. Однажды он проводил экскурсию по заводу для пионеров подшефной школы. Настраивал их на будущие рабочие профессии. Потом они прошли в клуб. Аркаша вышел на сцену, как и положено было в те времена, задорно сказал:
– Юные ленинцы, в борьбе за дело Коммунистической партии... – надо было продолжить «Будьте готовы!», но сказался ежедневный опыт, и Аркаша громко выкрикнул: – Будьте здоровы!
С тех пор Аркашу в городе так и называли «Будьте здоровы!».
А карьера у него не получилась, и не по этой, а по другим причинам. Закончил трудовой путь заведующим баней, где тоже высоко ценилось умение накрыть стол.

Аркадий ШУЛЬМАН