Экскурсию по еврейским местам Могилева мы начнем, стоя у крутого обрыва горы на высоком правом берегу Днепра. Именно на этой возвышенности, окруженной с трех сторон речками Днепр, Дубровенка и Дебря, возник Могилев. Еще в V-VII веках, а то и раньше, поселились здесь люди. У речной излучины, где замедляющие свой ход ладьи и лодки могли стать удобной легкой добычей для разбойников, был основан город звавшийся по началу “могила”. То ли потому, что похоронен был на горе легендарный разбойник Машека, то ли потому, что слово “могила” означало в те времена “холм”, “возвышенность” – версий на этот счет существует много. В те времена евреев здесь еще не было, но позднее они все же придумали и свою версию происхождения названия города от имени мифического моэля Левы.

С XIV века город, что до того принадлежал витебскому князю, входит в состав Великого княжества Литовского. Затем, на месте поселения рыбаков, в начале XVI века князья стали строить периодически сгоравшие деревянные замки, обнесенные крепостными стенами и защищенные по периметру высокими склонами, оборонным рвом, руслами Днепра и впадающей в него речки Дубровенки. К этому времени и относится появление первых евреев в Могилеве на Днепре.
Мы стоим на старинной Торговой, Губернаторской, а теперь Советской площади. Здесь с XIII века располагались торговые ряды, а с конца XVI века многие лавки принадлежали уже зажиточным купцам-евреям. С XVII века и до 1957 года здесь на площади рядом с сохранившимся зданием бывшей Городской Управы (сейчас Дворец бракосочетаний) стояла ратуша. Евреи были и среди членов городской думы.
Отсюда, с высокого вала, хорошо видны те самые древние еврейские районы, стиснутые с одной стороны Днепром, а с другой – высоким валом, на котором возвышался замок. Именно сюда королевские указы периодически пытались выселить всех евреев, проживавших в городской черте. “Школище”, получившее свое достаточно традиционное для еврейских районов название от находившейся тут же синагоги – “школы”, располагалось внизу склона на правом, как и замок, берегу Днепра, левее нашей смотровой площадки. Немного позднее, на противоположном – левом – берегу реки появился второй еврейский район – Луполово. Там проживали преимущественно евреи-ремесленники, кожевенники и меховщики, “лупившие” кожу. Отсюда и пошло название района, сохранившееся в устной речи до сих пор.
К XVIII веку Могилевской еврейской общине было уже разрешено иметь две школы и синагоги в Школище и Луполово, строиться, торговать, держать лавки, питейные заведения (корчмы, шинки) и заниматься ремеслом в самом городе и предместьях. Кладбище и школы были освобождены от податей.
Отсюда мы можем видеть и одну из трех сохранившихся в городе синагог, предположительно, имевшей название “Васиким” (возможно, от “ватик” (иврит – старожил). Располагается ее здание на улице Гражданской, ранее Большой Мещанской, недалеко от Днепра. Это небольшой кирпичный молельный дом, постройка которого относится к началу XIX века. Сейчас он, бесхозный и никому ненужный, постепенно разрушается. А еще в начале XX века, по воспоминаниям старых могилевчан, здесь располагался один из многочисленных могилевских хедеров, возможно, из последних в городе.
Хотя в повседневной жизни преобладали мирные взаимоотношения, соперничество в торговле и ремеслах, традиционные религиозные предрассудки периодически провоцировали конфликты между евреями и христианами города, выливавшиеся в жалобы, драки, поджоги. Впрочем, некоторые сохранившиеся документы того периода разрушают однообразие стереотипных представлений об их отношениях, где евреи выступают исключительно в роли страдающего меньшинства. Как, например, жалоба на то, что еврейские торговцы избили православного монаха или перечень наследства могилевского бургомистра, занимавшегося ростовщичеством и ссужавшего под залог деньги в долг евреям, а не наоборот (у него остались взятые под залог серебряные еврейские украшения и шкатулки).
Все же Могилевские евреи не избежали и клеветы “кровавого навета” (обвинения в употреблении христианской крови для ритуальных целей) и кровавых погромов.
Первым погромом считается захват города в 1595 году отрядом “антифеодальных казацко-крестьянских повстанцев”, которых также называли “бандой грабителей, воров и насильников” Северина Наливайко.
Второй погром произошел спустя ровно 50 лет. Это было как раз в том месте, где сейчас перекинут подвесной мост через автомобильную трассу. С древних времен до послевоенных лет здесь проходила дорога, ведущая к Школищу, украшенная каменными воротами, так называемой Олейной Брамой. Прямо по крутому склону спускались к Днепру пешеходы, груженные телеги балагулов, кареты с пассажирами. Рассказывают, что для того, чтобы ноги лошадей не скользили на наклонной дороге, под копыта коней подкладывали специальные деревянные колодки. Это был бизнес для мальчишек, вроде современной мойки стекол автомобилей на заправках.
В праздник Рош-hа-шана 21 сентября 1645 года нарядно одетые евреи шли на берег Днепра для отправления религиозной церемонии. Здесь на безоружных людей напал городской бурмистр Ребрович с отрядом челяди и “разным сбродом”. Погромщики, вооруженные саблями, рогатинами и палками, били и калечили безоружных людей, среди которых было много женщин и детей, срывали золотые и серебряные украшения, надетые по случаю праздника. Евреи просили пощады, предлагали внести солидный денежный залог. Но предложения о выкупе на Ребровича не действовали. Он приказал бить евреев и бросать в Днепр, беря на себя всю ответственность за насилие. Это происшествие, подробно описанное в городских книгах, не упоминает попыток евреев защититься. И дело тут, надо полагать, не в страхе или мирном нраве жертв. Думается, не хотелось евреям омрачать Рош-hа-шана.
Опьяненные легким успехом, богатой добычей и спиртным, люди Ребровича решили продолжить погром. Вечером евреи, жившие за Днепром, вместе с гостями хотели пройти по мосткам домой, на Луполово, но слуги бурмистра преградили им путь, угрожая утопить. На этот раз им помешало заступничество городских служителей. В 11 вечера Ребрович с несколькими десятками людей напал на синагогу. Выломав ворота, погромщики увидели, что здание пусто. Рассвирепевший Ребрович разгромил синагогу, выломал все окна и двери. До убийств дело все же не дошло.
В тот же день могилевские евреи подали “протестацию”. Городские власти дело достаточно тщательно расследовали, опросили пострадавших, нашли свидетелей. Но Ребрович все обвинения называл клеветой. Дело по декрету главного маршалка Великого княжества Литовского было передано в суд. Однако обвиняемый добился, чтобы рассмотрение дела было назначено на субботу. Евреи просили суд перенести на основании того, что истцы не хотят поддержать свою жалобу и просят отсрочки. Ребрович же просил освободить его от суда, что и было исполнено. Вот такое “правосудие”.
А разгромленной Ребровичем синагогой была, по-видимому, самая известная могилевская синагога “Калтер Шул”, возведенная в конце XVII века и расписанная в начале века восемнадцатого по приданию то ли прадедом, то ли прапрадедом Марка Шагала Хаимом бен Ицхаком Халеви Сегалом. Внешне это было довольно большое деревянное строение с двускатной крышей, каких десятки были разбросаны по городам и местечкам Великого княжества Литовского. Внимание на синагогу и ее росписи было обращено в 1914 году одной из российских экспедиций, а прекрасные описания и копии росписей оставил в единственной своей статье, посвященной еврейскому искусству, “Воспоминание о Могилевской синагоге” известный представитель художественного авангарда Эль Лисицкий. В 1918 году одним из первых указов местной власти синагога была признана памятником старины и поставлена под охрану государства, а в 1938 году последней в Могилеве была закрыта для молений и разобрана по бревнышку.
Во время войны России против Речи Посполитой в 1654 году могилевские местичи открыли ворота и сдали город московитам. Сдаче предшествовал торг о льготах и привилегиях. Тогда среди условий, на которых могилевские мещане соглашались впустить русских в город, было требование запретить евреям жить в городе. Российский царь Алексей Михайлович не возражал. А вскоре случилась трагедия – самая страшная трагедия для могилевских евреев дореволюционной поры. Могилевский шляхтич Константин Поклонский, на тот момент царский полковник казаческого полка, решил обогатиться за счет грабежа.
Он приказал евреям города, отказавшимся креститься, переселиться в Литву. А когда люди со всем скарбом дошли до Печерского леса в нескольких километрах от Могилева, приказал всех рубить. Согласно легенде, спастись удалось только одной молодой паре, от потомков которой и вела свой род затем еврейская община Могилева. В реальности же дело было прозаичней. Многие евреи вынуждены были креститься, затем же они вновь вернулись к вере отцов. Могилевский хронист того времени писал, что “и десятая часть” из крестившихся евреев “не умерла в христианстве, снова потом иудеями стали”.
Об этой драме еще в 20-х годах прошлого века читались элегии в синагогах. Но войны и революции XX века, принесшие новые неисчислимые страдания и жертвы, разрушили памятник на месте гибели евреев, стерли и саму память об убийствах в Печерске.
Могилев, находившийся на пересечении водных и сухопутных путей, нередко был в центре важнейших военных и исторических событий. В 1915-1917 годах здесь на Губернаторской площади располагалась Ставка главнокомандующего и резиденция последнего русского императора Николая II. В располагавшихся поблизости гостиницах и доходных домах, большинство которых принадлежали евреям, размещались высшие офицеры, иностранные послы и военные советники стран-союзниц. В тот короткий период Могилев был одним из главных центров политической жизни Российской империи. Еврейское население составляло примерно половину всех его жителей.
Хотя очевидцев тех событий почти не осталось, немало коренных евреев-могилевчан вспоминают рассказы своих родителей, бабушек и дедушек о царском времени. О том, как ходили во дворец за заказами краснодеревщики и портнихи, как играли царские дети вместе с местными детьми в городском саду Дембовецкого. Как каталась царская семья на автомобилях и открытых пролетках по Днепровскому проспекту без охраны, несмотря на то, что шла война. Рассказы об играх царских отпрысков с еврейскими детьми имеют и архивные подтверждения. Так, некий Михаил Гринблат в 1920 году был обвинен в том, что состоял в 1915 –1916 годах на службе в царской охранке и выдавал революционеров царскому правительству. После тщательного изучения фактов следователь выяснил, что М. Гринблат виновен лишь в том, что в 1916 году принимал участие в играх с наследником Николая Второго Алексеем и был к нему довольно близок. Других фактов установлено не было, да и не могло быть, так как в это время ему было всего 15 лет.
А сейчас мы пройдем от площади по улице Ленинской, которая называлась раньше Ветреной (затем Большой Садовой). На этой улице сохранились каменные постройки конца XIX и начала XX века, многие из которых принадлежали могилевским евреям. В старинных зданиях размещались известные в городе магазины: аптекарский А. Блоха, галантерейные Л. Лурье, Ш. Соринсона, М. Шендеровича, изделий из кожи Х. Ромбаха, Л. Шапиро, мануфактурные Е. Вильнера, Э. Певзнера, обувной А. Гинзбурга и другие. Где-то рядом с воротами Архиерейского дворца XVIII века стоял частный дом Самуила Сагала, основавшего в 1911 году столь популярный сейчас в Могилеве вид транспорта – городское маршрутное такси.
Далее мы выходим к Театральному (ранее Муравьевскому) скверу. Сквер в центре города был излюбленным местом всяческих демонстраций и митингов. Между первой и второй русскими революциями особенно часто выходили сюда юные еврейские подмастерья. Пока дежуривший на углу городовой бегал за подмогой в жандармерию, молодые люди и подростки, высказав все свои требования и “все, что они думают”, расходились, избегая ареста. А вот как описывал Муравьевский сквер российский этнограф и фотограф Н. Останкович: “Здесь по праздникам играет музыка; вход бесплатный, и потому сад всегда набит евреями. Сад молодой, с фонтаном, и очень нарядный, но только гулять в нем можно днем, когда евреи заняты»”
Из множества 2-3 этажных, в основном, гостиничных зданий, стоявших в этом квартале в начале прошлого века, сохранилось два. Это гостиница «Париж» (Ленинская, 19) Б. Ландау и с 1864 года гостиница “Тульская” – первая гостиница Могилева (ул. Комсомольская, 3 – ул. Ленинская, 21), которая принадлежала сначала купцу Аранзону, потом А. Гуревичу. Напротив гостиницы “Тульской” находилась гостиница “Бристоль” с рестораном (сейчас училище культуры) в доме Этлингера, которая принадлежала Ривке Бреслау (угол ул. Ленинской, 32 и Комсомольской, 12). Пройдя вдоль сада по бывшей Дворянской, а ныне Комсомольской в сторону театра, мы можем увидеть уцелевшее здание Еврейского медико-санитарного товарищества, в котором ныне располагается одно из отделений «Беларусбанка». Здесь и в первые годы советской власти функционировало Еврейское медико-санитарное общество, курируемое иудейской религиозной общиной, где могли получить необходимую медицинскую помощь самые бедные слои еврейского населения города и многочисленные беженцы. В середине 20-х годов этот рассадник клерикализма был закрыт напуганной ее активностью советской властью.
В хорошую погоду здесь приятно прогуляться, рассматривая немногие сохранившиеся здания на улице Ленинской и Первомайской (Днепровский пр.), по переулку Карла Либкнехта (ранее Пожарном) и во дворах. Почти все дома от улицы Дворянской до Пожарного переулка по Днепровскому проспекту и Большой Садовой были построены зажиточными могилевскими евреями и принадлежали им до революции. Если у Вас богатое воображение, попробуйте представить себе выставленные в витринах их магазинов петербургские и французские наряды, меха, драгоценности и шляпки, бронзовые настольные письменные приборы и чернильницы, швейцарские часы и немецкие швейные машинки, причерноморские табачные и бакалейные изделия, резную мебель местных мастеров, вывески разнообразных контор, мастерских и обществ. Если воображения недостаточно, можно зайти посмотреть недавно открытую экспозицию этнографического музея (напротив театра) «Могилев губернский» с макетом лавки скуластого еврея-торговца и могилевского фотографа и посетовать, как мало сохранилось здесь от былого великолепия. Можно зайти в магазины и кафе, открытые в последние десятилетия, многие из которых принадлежат новым еврейским предпринимателям. Советуем обратить внимание на кинотеатр «Чырвоная зорка». На этом месте стоял с 1909 года до 1930 года первый в городе кинотеатр Гофмана «Чары». В здании на углу ул. Первомайской и К. Либкнехта, где сейчас отделение «Беларусбанка», располагалась гостиница «Метрополь». В начале XX века дом принадлежал Грубину и тогда в гостинице проживали офицеры Ставки, а позже большевистский боевой отряд. В этом же квартале, во дворе возле костела, сохранилось до сих пор здание бывшей типографии Подземского – одной из многих, принадлежавших евреям города, издавшей до 1917 года 111 книг различной тематики.
Свернув около гостиницы «Метрополь» и пройдя почти не изменившимся Пожарным (Почтовым) переулком мы снова выходим на Большую Садовую, ныне Ленинскую. С недавних пор – это гордость городской администрации. Здесь есть, на что посмотреть и где погулять: отреставрированные и выкрашенные в яркие нарядные цвета дома, изящные скамейки, новенькие фонари, ажурные ворота и ограды, свежевымощенная мостовая, развешенные там и сям памятные доски, указатели и надписи, магазинчики и кафе. Сто лет назад эта улица выглядела, хотя совсем по-другому, но ничуть не хуже. Благодаря сохранившимся открыткам с видами Могилева, мы можем прямо на месте сравнить и декор фасадов сохранившихся домов, и вывески, и наряды горожан.
Если пройти немного вперед от перекрестка, то по правой стороне мы увидим второе сохранившееся здание бывшей «Купеческой» синагоги. Построенная в конце XIX века, она, судя по названию, служила для молений и сборов купцов города. В 30-м году синагога была забрана у верующих и передана под клуб безработных, а в конце 30-х здесь был организован спортивный зал общества «Спартак». Зал бокса здесь находится и сейчас, а все просьбы могилевских евреев о возврате этого здания их законным хозяевам не находят никакой ответной реакции у местной власти.
Но мы вернемся назад и свернем направо по Большой Садовой. За нашей спиной останется одно из самых впечатляющих могилевских строений – бывший доходный дом купца Бобовика. В обильно украшенным объемной лепкой (явно с еврейскими мотивами) доме сейчас находится один из корпусов университета, а до революции на первом этаже располагался большой магазин, а остальные сдавались в аренду желающим. На третьем этаже, говорят, находился шикарный публичный дом, но это к теме нашего разговора отношения не имеет.
А первый же дом справа (сейчас здесь кафе «Пасад») встречает нас бронзовой памятной доской, сообщающей, что здесь до революции располагалась первая подпольная библиотека могилевских правдистов и кружок, руководимый Абрамом Галисиевичем Черницким. Бронзовый лик бесстрашного большевика не дает усомниться в его решимости бороться за правое дело. Об этом же свидетельствует и его фраза из партийной анкеты послереволюционной поры: «Партийную работу ставлю выше всякой другой. По требованию партии готов отдать ей все время». Надо сказать, что на сегодня это единственная Мемориальная доска в городе, посвященная еврею.
Пройдем по Садовой дальше. Следующий дом перед революцией принадлежал Циле Соркиной. На втором этаже жила она сама. На третьем была частная гимназия для девочек мадам Косович. На первом этаже располагался нотный магазин и публичная библиотека с книгами и рукописями на многих языках. Библиотеку потом изъяли и сожгли в ноябре 1918 года юные революционеры-большевики, преимущественно евреи, конечно.
Немного дальше на другой стороне улицы стоит еще одно памятное для евреев Могилева строение. Мемориальная доска, правда, гласит, что здесь в начале XIX века находился дворец главы российской католической епархии архиепископа Станислава Богуша-Сестренцевича. И это, действительно, правда, но не вся. Специально или случайно опущено, что после смерти Сестренцевича дворец сгорел, и развалины его долго стояли бесхозными. В середине века они были выставлены на продажу и были куплены могилевским купцом Борухом Цукерманом (действительно сделавшем себе состояние на торговле сахаром), который здание восстановил и подарил еврейской общине. Так в городе появилась центральная синагога, названная по имени дарителя синагогой Цукермана. Добавим, что и современные могилевские евреи не забыли о добром спонсоре. Именно его именем названо благотворительное общество “Хэсэд-Борух”.
В стороне от нашего маршрута находятся еще два объекта, связанные с еврейской историей Могилева, точнее, с еврейским образованием.
Не очень далеко от синагоги Купеческой на нынешней улице К. Маркса (ранее Зеленой) напротив городской больницы и сейчас стоит красивое трехэтажное здание из красного кирпича, завещенное в свое время общине купцом Ш. И. Ратнером, где в XIX веке находилась одна из двух могилевских Талмуд-Тор – еврейских школ, предназначенные для сирот и детей бедняков. Здесь курс обучения длился 6 лет и, кроме религиозных предметов, ученики изучали основы арифметики, древнееврейский язык, еврейскую литературу. Это была так называемая “реформированная” Талмуд-Тора, больше похожая на школу. В подобных учебных заведениях, кроме новых предметов, вводились и ремесленные классы. Именно при Могилевской Талмуд-Торе было открыто в 1899 году ремесленное училище, где велось обучение слесарно-кузнечным и столярно-токарным ремеслам. В 1903 году оно было преобразовано в отдельное еврейское ремесленное училище, новый корпус которого возвели в другом районе города на противоположной стороне речки Дубравенка, рядом с Борисо-Глебской церковью (сейчас – пересечение улиц Плеханова и Воровского). На торжественном открытии училища в своей речи казенный раввин Могилева С. Я. Каган назвал создание его “одним из разумнейших способов борьбы с нищетою, принимающей среди нашего народа, по многим причинам, ужасающие размеры”. Он отметил, что “наконец-то осуществилась заветная мечта лучшей части нашего общества дать детям воспитание, которое согласовывалось бы с современными требованиями и в то же время отвечало бы религиозно-нравственным запросам всякого благочестивого в истинном смысле этого слова еврея…”. В 20-х годах XX века могилевские власти долго планировали снова сделать училище еврейским, чтобы здесь могла получать необходимые специальности молодежь из разваливающихся на глазах еврейских местечек. Но пришли новые времена, и в 30-х годах вопрос об этом отпал сам собой. До недавнего времени и на этом здании тоже висела памятная доска. Нет, нет, она не сообщала всем могилевчанам, что здесь в свое время вносили ремесленные знания в головы и руки еврейских мальчишек. Доска информировала о том, что еще до революции в 1909 году училище закончил один из 26 бакинских комиссаров Меер Велькович Басин. Сейчас на месте доски лишь белый квадрат с облупившейся штукатуркой. То ли близкий ремонт здания тому виной, то ли информация о бывших коммунистах теперь неактуальна...
На этом мы бы и закончили экскурсию по еврейскому Могилеву, но совсем недавно рядом с бывшей ул. Б. Садовой, напротив здания бывшей 1 гимназии (а в 20-х годах XX века здесь находилась 3 еврейская школа), открылся магазин с красивым названием “Лурье”. Хотелось бы верить в обратное, но скорей всего хозяева этого торгового предприятия, выбравшие для него приглянувшееся броское имя, даже не предполагают, насколько они попали в точку. Фамилия Лурье была очень популярна в Могилеве в довоенные годы. Врачи Исаак и Яков Лурье, защитники бедных евреев, стали легендарными личностями среди могилевских жителей, а их дети Соломон и Анатолий – великими учеными, известными далеко за пределами родного города.