ЖУРНАЛ "МИШПОХА" №13 2003год

Журнал Мишпоха
№ 13 2003 год


Стихи

Анна ГЕРШАНИК


Знакомьтесь: Анна Гершаник. Живет в Керчи, где и пишет свои замечательные стихи – горькие, неравнодушные и пронзительные. Такую пронзительность я назвал бы высшей формой поэтической страсти. В Москве, в издательстве ЭРА, уже вышел первый сборник поэтессы “Осколки речи”. Анна является лауреатом конкурса “Национальной литературной сети” за май, июнь 2002 г.

Михаил Рубин

 

Молодые голоса


Анна Гершаник. Рисунок Руслана Арбиева***
Мама, осень надкусила яблоко.
Побегу смотреть, как тает в небе
Лето, поджимающее лапы, как
В облачные прячется отрепья
Солнце перезревшее, как за море
Листья улетают. Не сидеть же
В комнате – гнилой тюремной камере.
Выдайте мне обувь и одежду!
Желтый воздух, будто роза, колется.
Я всего лишь на минутку, мама!
Что ты вслед глядишь мне, как покойница,
Стоя у креста оконной рамы?


Гевалт
В криках о помощи слышится униженье –
Мотив преклоненных колен, благодарственных фраз.
Руки не находят места, рассчитываешь движенья,
Подбираешь нужное слово по десять раз.
Подбираешь, но слово падает – падает снова.
И вокзальным нищенством тянет от “помогите мне!”.
Этот запах впитывается в основу, подменяет основу,
Остается навечно зудящей занозой в ступне.
От “караул!” хочется хохотать до колик – это
Театральная бутафория, взмахи картонным ножом,
Блатная песенка с рефреном в конце куплета,
Пустующий зал – публика пьет в буфете боржом.
Поэтому никогда – ты слышишь?! – ни слова людям –
Только Б-гу, дремлющему в одной из белых палат,
Позабывшему нас – и за это мы его не забудем.
Гевалт!!!

***
Спи, души не береди.
Ночь, большая, как соседка,
Ловит звезды мелкой сеткой
Шевелящихся гардин.
Засыпают корабли,
Отдыхая от погрузки.
Кто-то говорит по-русски
На другом краю Земли.
Спи. В подушку не реви.
От любви до нелюбви –
Лишь мгновение, но это
Не про нас. Усни скорей:
Вдруг не сможет жить планета
От одной слезы твоей?

***
Когда-нибудь нас откопают,
Стряхнут с нас архивную пыль.
И наша эпоха слепая
Войдет в незнакомую быль.
И люди узнают, как страшно
В предательстве, в боли, в огне
Мы бились на позавчерашней
И периферийной войне.
Дрались не за золото премий –
За жизнь – против смерти и тьмы,
Не зная, что время в то время
Творили другие. Не мы.

Дойна
Наши цвета – золотистый, коричневый, бежевый –
Жареный лук, румяная рыба, хрустящий вечер.
Беженка, сидя в золе, повторяю:
“Где же вы? Где же вы? Где же вы?”
Слышится: “Где же я? Где же…” Не части – осколки речи.
Это жаргон, то есть идиш – немецкого пасынок.
Отчим посмотрит, прищурясь, –
и слово сожмется в кричащий от страха холодный комочек.
Сколько веков мы служили рудой для потных побасенок,
Для показательных пыток, и порок, и прочих примочек?!
Красным покрасили горло нам, спины – малиновым,
Синим – лицо и губы, желтым – грудь и плечи.
“Либо вы, – нам говорили, – сдохнете к дьяволу, либо вы
К дьяволу сдохнете”. Крыть оказалось нечем.
Сдохли. Умерили жесты, картавить бросили.
Воздух очистили от чесночной вони.
Лексику освободили от “цигэле”, “фидэле”,
“фишэле”, “фейгэле”, “мамэле”, “Йосэле”,
Чтобы арийской фене не тушеваться на этом фоне.
Те же, кто по недосмотру случайно выжили,
В южной стране одичали, оближневосточились, ожесточились.
Лучше ли, хуже ли стали они – не знаю – ниже ли, выше ли.
Стали другими. Не нами. А мы, значит, стали – ничьими.
Нас больше нет. Мы свое отдышали, отпели, отбегали,
Отторговали, отпрыгали птичьим поскоком нелепого танца.
“Люлэньки, Йосэле, майн либер кинд –
кляйн качкэле, фишэле, фейгэле…”
Спи, нерожденный малыш. Спи, мой милый.
Не вздумай рождаться.

Рисунки Галины Левиной

© журнал Мишпоха