Мариам ЮЗЕФОВСКАЯ
В Америке встретился я со своим старым другом, чудным талантливым человеком Мариам Юзефовской. Она инженер, предприниматель, писатель и поэт.
На родине все ее качества были не востребованы. НИИ, где она работала, развалился. Фирму по производству приборов, которые она сама изобрела, задушили налогами. Ее рассказы и стихи не печатали в Беларуси.
А вот Москва издала сборник ее повестей, который был представлен на Букеровскую премию. Все, что она делает - она делает талантливо. Пять лет, она живет здесь в США. Работает по специальности и продолжает писать свои чудесные рассказы и стихи.
Журнал “Мишпоха” с радостью представляет новые стихи Мариам Юзефовской.

Роланд Букенгольц

Единство мыслей след эпох сверяет, Ему ль до стран, границ, материков? Поверх барьеров, вех и языков Оно кристаллом вечности сияет. 1 Кто мог надеяться, кто мог предположить, Что нам удастся этот век прожить. Излом времен – как на часах Дали, И Родина несчастная вдали. Кто мог надеяться, кто мог предположить, Что нам заказано так трудно, долго жить: Перебороть, перегореть, перетерпеть. И все пытаться душу отогреть. 2 Соберем пыль дорог всех изгнаний, Идеалов истлевших одежды, Камни с троп наших вечных исканий И золу отгоревшей надежды. Все смешаем с испариной страха, Влагой слез, униженья. позора, Росным потом последней рубахи – Мир не видывал крепче раствора. Замуруем печали. невзгоды И косу неуемной старухи, И часы, что в любую погоду Приближают победу разрухи. Но не станет от этого слаще Наш кусок подневольного хлеба. И не будет от этого счастья. И Мессия не спустится с неба 3 Алый парус и флаг корабля – Все сгубили истории рифы. Нам ль роптать, – что чужая земля Оказалась лукавей Каифы, Что себя в зеркалах не узнать – Стали всем и повсюду чужими. Но недолго уже гостевать – Скоро ждут нас законы иные. Позабудем отечества дым – Нет границ в царстве вечной тиши, Нет ни весен, ни лета, ни зим. Есть одна лишь погода – души. 4 Тростник хранит отжившие метелки, Но зычен клич гусей и сгинул снег. Хоть жнивья прошлого по-прежнему так колки. А время не остановило бег.

И ивы кое-где уже сквозят Оливковым дрожащим редким светом. По – женски страстно горлицы кричат На переломе ночи, пред рассветом. Тут, средь чужбин, не первая весна. Давно сжилася с тем, чего нет хуже: Мне птиц, цветов, деревьев имена – Как нелюбимый пасынок – все вчуже. Сегодня вновь, как будто в первый день, Вдруг робость звука – не окликнуть кошку.. Смахнуть б минувшее, так смахивают крошку. Но с губ срывается: “Не пахнет здесь сирень”! РОШ–ХАШАНА Твой суд вершится каждый год, Когда шофар венчает лето. А мы в надежды все одеты, И каждый молится и ждет, Макая хлеб насущный в мед. А судный день уже грядет. И Книга всех судеб открыта. Жизнь всякого – на волоске. И станет явным то, что скрыто: Перо скорбящее дрожит в Твоей руке. ХОЛСТ Мне жребий пал – холсту уподобиться, Что безмятежно чист – ни точки , ни мазка. И рядом кисть – карминовая птица. Томима жаждой первого клевка. А мир подрамника так нетерпим и тесен. Сурово, грубо жизни полотно. Чьим отраженьем стать? Каких времен и песен? Предугадать холсту не суждено. 7 Как безмятежна жизнь на картине: Цветенье маков, дама в пелерине, Зонтом играет нежная рука, А в небе – перламутра облака. Чужие радости в объятьях тесной рамы, Беспечности запечатленный миг. На мир безумия с холста глядит упрямо Вне связи всех времен счастливый миг. О, Господи ! И как нам мало надо, Коли чужой покой – душе отрада. 8 Ты в этом мире не один., Доколь есть собеседник Эхо – Всех сиротливых душ утеха На Родине и средь чужбин.