А

ЖУРНАЛ "МИШПОХА" №10 2001год

Журнал Мишпоха
№ 10 (2) 2001 год

Из журналистского блокнота

Виктор Иоффик
УЛИЦА САЕТА

Тенистая улочка Уж не помню, где и когда я прочел эти бесхитростные стихи белорусского поэта В.Спринчана. Строки как строки, без особых претензий. Но почему их сохранила память? Необъяснимо! В половодье посмотреть на Припять, Пригоршню воды холодной выпить. И на гору выйти до рассвета По зеленой улице Саета. Распахнуть комбинезона ворот И глядеть в просветы между крон: На пяти холмах чудесный город Над равниной в небо вознесен. А позже, лет пятнадцать назад, журналистские пути-дороги привели меня в Мозырь. Я отправился на прогулку по его улицам. Поднимаюсь в гору. И вдруг... Улица Саета! Та самая? Ну, конечно! И на гору выйти до рассвета По зеленой улице Саета. Все совпадает! Взгорок и улочка, довольно тенистая, вся утопает в зелени... Так, значит, те стихи - о Мозыре? Очевидно, я запомнил их не полностью. Наверняка и точный географический адрес в них указан да позабылся: память, она ведь избирательна. Однако, кто он такой, этот Сает? Может быть, есть памятная табличка? Да вот же она, на доме. Но вот беда! - без очков не разобрать, а их-то я оставил в гостинице. Некоторое время я стоял в раздумье. Где-то внизу шумел центр провинциального города. Синей лентой извивалась и сверкала на солнце полноводная Припять. Спешили-торопились по своим делам люди - и там, у реки, и здесь, на взгорке, приютившем незаметную улочку с именем неизвестного мне загадочного Саета. В тот раз мне так и не удалось вернуться на взгорок: слишком много было других дел. Английское сукно. Мог ли я предположить, что эта история совсем скоро получит неожиданное продолжение? По возвращении в Минск я получил редакционное задание написать очерк о работницах камвольного комбината, выпускающего толстосуконные ткани. С людьми этой профессии я раньше не сталкивался, об истоках ткачества в Беларуси ничего не знал - вот и обложился специальной литературой. Читаю о тканях: твид, драп, габардин, вельвет. Стоп! Знаменитое старинное английское сукно называлось “сает”! И его с успехом продавали в Европе еще в конце прошлого века? Вот те раз! Совпадение? Да конечно: где - Англия, а где - Мозырь... А если нет? Если не совпадение? Сенсации не получилось Помчался в Мозырь. Тот же взгорок, та же знакомая, по-прежнему утопающая в зелени улочка. Очки - на носу. Читаю уже виденную однажды надпись на памятной табличке. Оказывается, улица названа в честь доктора Гавриила Ефимовича Саета. Я удивлен: доктора? Не фабриканта-мануфактурщика? М-да, сенсации не получилось... Уж, конечно, к названию знаменитого английского сукна белорусский Сает, к тому же доктор, отношения не имеет. Впрочем, на это и не следовало рассчитывать: где - Англия, а где - Мозырь?.Ладно... Далось мне это английское сукно! Не в нем дело, в конце концов. Именами-то так просто не разбрасываются. Мало ли на свете докторов, а увековечен именно этот. Дальше-то на табличке что? Только приладился к следующей строчке, как слышу: - Милый! Гавриилом Ефимычем интересуешься? Старушенция Котловская ...Оборачиваюсь. Сухонькая, аккуратненькая старушенция улыбается и протягивает лодочкой маленькую ручонку: - Ольга Александровна Котловская. Я на этой улице живу, почитай, без малого восемьдесят лет. На ней и родилась. Я, конечно, маленькая тогда была, а доктора Гавриила Ефимыча помню. В девятнадцатом году он мою сестру от тифа спас... А денег не взял... Он плату никогда не требовал. Какая плата? На этой улице жили одни бедняки. И все его знали. Вот доктор был! Теперь таких нету... Она помолчала, а потом добавила негромко не для меня даже, а просто кому-то, в прошлое: - Он тогда собой всех нас заслонил, Гавриил Ефимыч... Царствие ему небесное... Ох, и лютовал здесь тиф! Не одну сотню жизней унес. Верно, еще бы столько прихватил, если бы не Сает... А ты, милый, зайди в музей. Там тебе о Саете поболе моего расскажут. У них и документ есть... Музей, архивный документ. Из пожелтевшей от времени архивной справки, датированной 1924-м годом и хранящейся в краеведческом музее г.Мозыря: “В организации здравоохранения в г.Мозырь и уезде активное участие принял врач Гавриил Ефимович Сает. Он работал одновременно в качестве заместителя заведующего уездздравом и санитарного врача города. Во время эпидемии сыпного тифа доктор Сает самоотверженно работал до последней минуты, пока не заразился. Умер 26 декабря 1919 года”. Эту справку мне показала Алла Николаевна Марачковская, научный сотрудник музея. А на словах добавила: - Страшная эпидемия сыпного тифа обрушилась на Полесье в одночасье. Саету и его молодым помощникам, докторам Ермолинскому и Офенгендину, было невероятно трудно: катастрофически не хватало медикаментов, а тут еще неразбериха с властью: она менялась, как перчатки. В городе красные - больница переполнена тифозными, врачи сутками проводят вакцинацию. Нагрянули белые - больные разбегаются по домам, заражая родных и соседей. Поберечься бы Гавриилу Ефимовичу, да где там! Первым бросался в самые пораженные дома, не пуская туда Ермолинского и Офенгендина. Жалел их. О собственной жизни не думал. Знал ли, на что шел? Как не знать? Опытный врач, он прекрасно понимал, чем рискует, но до последнего дыхания оставался верным долгу. И не уберегся... Он умер в возрасте сорока семи лет. В последний путь его провожал весь Мозырь. Печальная мелодия пожарного оркестра, единственного в городе, звучала особенно пронзительно... Молебен по усопшему врачу отслужили в этот день в церкви, костеле и мусульманском молельном доме. А после Гражданской Мозырский исполком принял решение: одной из улиц города присвоить имя Саета. Диплом Дерптского университета ...Это был врач от Бога. Отменное образование получил на медицинском факультете прославленного Дерптского (Тартусского) университета. Преподаватели, отдавая дань его природным способностям, сулили ему прекрасную карьеру. Но молодой доктор, житель европейского респектабельного Вильно, уехал в глухую белорусскую провинцию. Вначале врачевал в местечке Юровичи Речицкого уезда, а в 1903 году перебрался в Мозырь. О его таланте можно судить вот по какому случаю. В 1909 году мальчик-пастушок на ходу строгал палочку, оступился и поранил глаз ножом. По состоянию в глухомани медицины, быть бы ему по тем временам полуслепым. Но Гавриил Ефимович блестяще провел операцию и возвратил пастушку зрение. Случай уникальный! Медицинский “Вестник” и одна из газет Полесья посвятили ему большие публикации. Славу о чудо-докторе разнесла по всей округе людская молва. Потянулись к Саету страждущие. Он никому не отказывал. И, как знать, может быть, стал бы Гавриил Ефимович ведущим специалистом и в офтальмологии (не случайно его тут же послали на специализацию в ординатуру медицинского факультета Кенигсбергского университета), будь у него хотя бы время. Но откуда время у земского врача? И швец, и жнец... На всю округу - один медик. И поневоле - способности-то позволяли! - стал Гавриил Ефимович универсалом. Он тебе и хирург, и терапевт, и гинеколог, и офтальмолог, и отоларинголог, и санитарный врач. В 1911 году даже посвятил санитарному состоянию Мозыря серьезную научную статью, в которой проанализировал проблему, а также географическое и демографическое положения города (“Минские врачебные ведомости”, 1911 г., №4). Жизнь в провинции Талантливый человек талантлив во всем. Гавриил Ефимович был хорошо образован: свободно говорил на английском, немецком, французском и идши. Слыл доктором добрым, участливым и терпеливым. Чужую боль принимал как свою. Жизнь в провинции только обострила эти качества души. Возможно, главным в его таланте и было великое умение любить и жалеть людей. Поэтому врачевал Гавриил Ефимович не только лекарствами. Если видел, что больному необходима диета или куриный бульон, - давал деньги. Или просил жену отнести селянину продукты. ...С женой ему повезло. Девушка из интеллигентной еврейской семьи стала мужу во всем поддержкой. Выпускница Варшавской консерватории, она, связав свою судьбу с Гавриилом Саетом, пожертвовала собственной карьерой и получила еще и медицинское образование. Медик в провинции был нужнее, чем музыкант.

А познакомились они в Вильно, на ее первом и последнем концерте. Он пришел за кулисы и сделал ей предложение. Она согласилась. Ее звали Мария Семеновна... Георгиевский кавалер ...В его жизни было три войны: русско-японская, империалистическая и Гражданская. С первых дней русско-японской полковой врач Сает - в действующей армии. Участвовал в сражениях под Ляояном и Мукденом. В ходе военной кампании был награжден двумя офицерскими Георгиями за проявленное личное мужество... Его очень любили солдаты за доброту и справедливость. Там, на фронте, он познакомился с писателем Вересаевым. К тому времени Викентий Викентьевич был широко известен в России как участник знаменитой “Среды” - литературного кружка, в который входили И.Бунин, А.Куприн, Л.Андреев. Но на Дальний Восток Вересаев приехал как врач. Их многое роднило: оба (правда, в разное время) учились в Дерпте, одинаково ненавидели войну... Потом в течение многих лет, до самой трагической смерти Гавриила Ефимовича, переписывались. (Письма Вересаева бережно хранились в семье Саета. Они сгорели в Минске вместе с архивом Марии Семеновны во время второй мировой войны.) А практика, особенно в области полостной хирургии, полученная Гавриилом Ефимовичем в русско-японской, пригодится ему в первую мировую. В 1914 году он вновь надел военный мундир и в качестве врача 3-го уланского Смоленского полка ушел на фронт. И вновь был награжден за храбрость: офицерским Георгием и двумя боевыми орденами. А за выслугу лет — еще и орденом Анны второй степени. Чернильница, подсвечник, шкатулочка Из заявления председателя уездного отдела профсоюза “Всемедикосантруд” Бабицкого в Наркомздрав Белоруссии (1921 г.): “В 1919 году от сыпного тифа погиб член коллегии уездного отдела здравоохранения доктор Сает, редкой души человек, всю жизнь посвятивший беднякам Мозыря и уезда. Его семья из четырех человек находится в крайне бедственном положении. Обращаемся к вам с просьбой обеспечить семью постоянной материальной поддержкой со стороны государства, так как доктор Сает умер на посту при оказании медицинской помощи рабочим и крестьянам Мозыря и уезда”. ...За всю многолетнюю и многогранную врачебную практику Гавриил Ефимович Сает не скопил состояния. Мог бы, но не скопил - все отдавал людям. После его смерти в семье не осталось ни драгоценностей, ни золота, ни недвижимости... Вот разве что пианино, на котором изредка играла Мария Семеновна. Впрочем, что же это я? Кое-что все-таки осталось: чернильница с подставочками, подсвечники, шкатулочка на цепочке - для лекарств. И еще две шкатулочки: одна деревянная, по-видимому, ручной работы, другая металлическая - для визиток. Все эти вещи потом стали экспонатами Мозырского краеведческого музея. Может быть, они еще хранят тепло его рук? Вот и вся история пятнадцатилетней давности. Тогда, по возвращении в Минск, я сразу не смог использовать весь материал о докторе Саете, собранный в Мозыре. А вскоре наступили новые времена, востребованы были другие герои. И вот на днях, сидя у экрана телевизора, вдруг увидел рекламу: С.Е.Сает - терапевт из Бреста - предлагает свои услуги. Звоню друзьям, пишущим на медицинские темы: знают ли они что-нибудь о брестском Саете? - Знаем, - отвечают. - Он из династии Саетов. Но на эту тему лучше поговорить с сыном легендарного мозырчанина Гавриила Ефимовича - минчанином Михаилом Гаврииловичем. - С сыном? Он жив-здоров? Сколько же ему лет? -Восемьдесят восемь. Он еще весьма бодр и даже, представь себе, работает: пишет для какого-то журнала. И вот я в гостях у Михаила Гаврииловича. Он очень похож на своего отца, фотографию которого я видел в Мозырском музее. Такая вот династия - В нашем роду по обеим линиям - и отца, и матери - врачей-то было мно-о-го! - эту фразу Михаил Гавриилович произнес не без удовольствия. - Судите сами. Родной брат моего отца, терапевт Самуил Ефимович, практиковал в Вильно и в первую мировую войну работал во фронтовом госпитале. Сохранилась старая фотокарточка: на ней братья Саеты запечатлены рядом на германском фронте. В мундирах офицеров русской армии. Сын дяди Самуила, мой двоюродный брат, Ефим Самуилович (запомним, читатель, это имя) был Заслуженным врачом республики, участником партизанского движения. Вот его-то сын, а мой племянник, Самуил как раз живет в Бресте. Он стажировался за границей, у него своя практика. Это о нем рекламу вы видели по телевизору. Сестра отца, Александра Ефимовна, была провизором в аптеке. Мой старший брат Александр Гавриилович - он умер тридцать шесть лет назад - тоже врачевал, работал в третьей клинической больнице, воевал, преподавал в мединституте. Он его и сам в двадцать шестом закончил. Тут Михаил Гавриилович прервал рассказ и поинтересовался: - Вы записывать-то успеваете? А потом продолжил: - Моя мать, Мария Семеновна, музыкант по первому образованию, стала стоматологом. Впрочем, вы об этом знаете... Она, увы, погибла в Минске во время войны вместе с моей сестрой Женей. Михаил Гавриилович на несколько секунд задумался, отдавая дань памяти погибшим матери и сестре и лишь потом вернулся к беседе. - Во время войны сгинул и Лазарь Яковлевич Ситерман - сын тети Паулины, родной сестры моей матери. О, поверьте, это был известный ученый, доктор медицинских наук, профессор. Как и мой отец, учился в Дерпте. Работал с доктором Клумовым, был с ним на короткой ноге. Лазарь Яковлевич дружил и с будущими участниками известного “дела врачей” Этингером и Виноградовым. Кстати, у Этингера всю войну и после нее жил сын доктора Ситермана - Яков. Вплоть до ареста... Их - и Этингера, и Якова - арестовали в один день. Жизнь Якова оборвалась в тюрьме: туберкулез... - Ну а вы-то? Вы-то отчего не стали врачом? — спросил я Михаила Гаврииловича. - Хотел, знаете... Можно сказать, мечтал... И даже документы подавал в двадцать девятом. Но к тому времени в некоторых высших учебных заведениях уже ввели “социальный отбор”. Брат вот успел - он поступал в двадцать первом, а я - нет. Пришлось “переквалифицироваться в управдомы”, то бишь, подаваться в инженеры-автодорожники... Да-с, такая вот у нас, Саетов, династия! Горжусь, знаете ли... “Где - Англия, а где - Мозырь...” И тут я рассказал Михаилу Гаврииловичу про давнюю командировку в Мозырь, стихи, прогулку по городу, взгорок, тенистую улочку, надпись на памятной доске, мои забавные заблуждения по поводу старинного английского сукна “сает”. - Я ведь тогда сразу понял: случайное совпадение... - Как? - удивился Михаил Гавриилович. - Вы читали в какой-то книжке про сукно “сает”? Неужели об этом еще кто-то помнит? Так вот, представьте себе, все это не было заблуждением. А уж случайным совпадением - тем более. Дело в том, что мой прапрадед когда-то жил в Персии, потом перебрался в Лондон, женился на англичанке и основал там свое дело: начал выпускать великолепное сукно “сает”. Знатное было сукно! Популярное во всей Европе. Это уже много позже его внук, мой дед, переехал в Вильно. Таким вот, значит, образом... А я-то? “Где - Англия, а где - Мозырь...” Рядом они, оказывается... В половодье посмотреть на Припять, Пригоршню воды холодной выпить. И на гору выйти до рассвета По зеленой улице Саета... Послесловие Очерк “Улица Саета” был написан два года назад и тогда же опубликован в газете “Берега”. И не стал бы я возвращаться к нему, если бы тема вдруг не получила неожиданное продолжение. В конце минувшего года ко мне в гости приехал друг, московский журналист Леонид Перлов (уроженец Бобруйска и в прошлом - житель Минска). Наткнувшись на газету с давним моим очерком, он вспомнил и поведал удивительную историю, которая имеет непосредственное отношение к династии Саетов. Однако за давностью лет - Перлов услышал эту историю в Бресте в самом начале девяностых - его память не сберегла некоторых существенных деталей: оставалось ощущение недосказанности. И вот совсем недавно, разбирая архив редакции газеты “Авив”, я обнаружил письмо кандидата философских наук, брестчанина З.Зимака, посвященное тем самым событиям, о которых мне поведал москвич. Однако - вот беда! - рассказы моего друга и автора письма во многом существенно расходились. В поисках истины я разыскал в Бресте одного из представителей династии Саетов, а в Брестской области - другого человека, тоже имеющего отношение к этому роду, и таким образом восстановил ход истории, отвоевавшей право быть рассказанной в продолжение темы давнего моего материала. Наберитесь терпения: я вынужден начать издалека. Итак...

© журнал Мишпоха