А
ЖУРНАЛ "МИШПОХА" №10 2001год
Журнал Мишпоха
№ 10 (2) 2001 год
© Журнал "МИШПОХА"
Семейные истории Яков БУДОВСКИЙ,
© журнал Мишпоха
Яков БУДОВСКИЙ
ВЕЛИКОБОРСКИЕ ЕВРЕИ
В книге “Живописная Россия”, изданной в 1882 году и перепечатанной в Минске в 1994 году с экземпляра из библиотеки белорусского писателя Бориса Саченко, уроженца деревни Великий Бор, сказано много добрых слов о евреях белорусского и литовского Полесья.
Автор А.К.Киркор – этнограф и краевед пишет: “В этнографическом отношении евреи Литовского Полесья имеют много общего, как по характеру, душевным свойствам и качествам, так и по нравам и обычаям, со всеми евреями в царстве Польском и в России, и даже с германскими, и австрийскими, особенно в землях бывшего Царства Польского. Нам, однако, кажется, что литовские евреи лучше, благороднее всех других. Отношение их к местному населению ближе, искренне, нежели в других странах. Хорошие, благородные черты характера литовских евреев описывали знаменитейшие из новейших польских писателей: Мицкевич, Крошевский, Корженевский и другие. Отличительная черта здешних евреев – любовь к Родине”.
О жителях Великого Бора в районе ходило несколько язвительных легенд. Мол, они, дескать, такие дурни, что когда было плохо с солью, то посеяли соль. Чтобы расширить маленькую церковь, насыпали в нее горох и, залив его водой, ждали чуда. Когда у одного из великоборцев на соломенной крыше выросла трава, он пытался загнать на крышу корову и так далее. В результате, как водится в провинции, их стали обзывать “великоборские дурни”.
В Великом Бору с давних времен жило несколько еврейских семей. Жили дружно с белорусами, помогая друг другу во всем. Великоборские евреи, как и их односельчане – белорусы, на раскорчеванных полянах занимались хлебопашеством, держали лошадей, коров, домашнюю птицу, работали в лесу, собирая живицу, выжигая уголь для кузнецов, изготовляя деготь, рубили, распиливали лес, грузили его на станции Аврамовская в 3 километрах от деревни. Они плотничали, косили, пахали, умело управлялись с лошадьми. Одним словом, не гнушались любой работы. Еврейские парни росли трудолюбивыми, деятельными, сильными. Большинство евреев деревни было из рода Будовских и породнившихся с ними семей Кофманов, Верновских, Шестаков и других. На великоборских парней, несмотря на их “дурную славу”, заглядывались еврейские девушки из местечка.
После революции несколько семей переехало в Хойники.
В центре местечка, недалеко друг от друга, было четыре дома, в которых жили Барух и Шолом Будовские (двоюродные братья моего отца), Израиль (дядя отца) и Исаак (мой отец).
Через некоторое время моя бабушка по отцу Сарра – Двойра, овдовевшая в 1921 году, переехала в Хойники и построила дом на Новостроительной улице. В этом доме, между прочим, два года жил известный белорусский писатель Иван Павлович Мележ. Его родина деревня Глинищи расположена недалеко от Великого Бора, и родители Ивана Павловича были знакомы с моей бабушкой давно. Когда Иван Мележ перебрался в Хойники, ему посоветовали поселиться в ее доме. В своих мемуарах Иван Павлович писал о том, что “два года жил в еврейской семье. Время было тяжелое, помогали во всем”.
В 30-е годы в Крыму начали создаваться еврейские колхозы. Из Великого Бора уехали оставшиеся в деревне евреи: Будовские, Кофманы, Верновские, Шестаки. Надо сказать, что они ехали не на южный берег, а в засушливые, жаркие, бесплодные степи Джанкоя. Их ждал тяжелый труд по освоению этих земель.
Мне довелось быть в Великом Бору как раз в те дни, когда односельчане провожали переселенцев. Помню телегу с вещами, индюков, шипящих гусей. Рядом с телегой стояла группа односельчан с грустными лицами и влажными глазами. В деревне оставалась лишь одна еврейка, вышедшая замуж за белоруса и, вопреки воле родителей, принявшая христианство.
В Хойниках было обыкновение к имени жителя добавлять название деревни, откуда он приехал. Помню, что моего отца звали “Иче великоборер”. Некоторые фамилии, полагаю, тоже произошли от названия деревень. Возможно, фамилия Избинский связана с деревней Избинь.
Что касается эпитета “дурни”, то это была, конечно, напраслина. В Великом Бору жили достойные люди. До войны был крепкий колхоз. Во время войны было много партизан. Фашисты сожгли деревню. Уроженец деревни Борис Саченко написал о своих односельчанах книгу “Большой лес”.
У меня сложилось мнение, что у тех, кто носит сравнительно редкую фамилию Будовский, предки – выходцы из Великого Бора.
У моего прадедушки по отцу, Юдула Будовского, жившего в деревне Великий Бор, было пять детей: Бася, Хана, Моисей (мой дедушка), Фейга и Израиль.
Дедушка Моисей был энергичным, деятельным человеком. Мне рассказывали, что он разделал в лесу поляну под огород и соорудил там курень. В 1920 году во время налета банд С.Булак-Балаховича все 25 евреев из деревни Великий Бор скрывались в этом курене.
Моя бабушка Сарра – Двойра родилась в семье Исаака Кагановича. 
Ее отец рано умер, оставив двух дочерей. На вдове женился Залман Кофман, удочеривший девочек. Сарра – Двойра была энергичной, трудолюбивой, искусной огородницей. У Моисея и Сарры было два сына: Исаак (мой отец), Ефим и дочь Бася.
Мой отец, Исаак Моисеевич, родился в 1897 году. 
Образование у него было небольшое, но он был деятельный, энергичный, трудолюбивый, как все великоборцы, общительный, настойчивый. Из него получился способный организатор лесного производства, руководитель трудового коллектива. Он прошел путь от конюха лесоучастка до заместителя директора леспромхоза. Не случайно, в июле 1941 года его назначили начальником эшелона по эвакуации из Хойник семей руководителей района и работников леспромхоза.
В эшелоне было 62 семьи, более 300 человек. До Свердловской области ехали 18 суток. Мой отец, в железнодорожной форме с тремя чайками на петлицах, везде успевал, договаривался с начальниками станции, разрешал спорные вопросы, неизменно спокойный, деятельный, энергичный. Когда эшелон приехал в город Тавда, отец позаботился о размещении, трудоустройстве эвакуированных земляков. Сам он стал управляющим межрайонного отдела “Свердглавлеса”. Работы было очень много. На военные нужды по правительственным телеграммам каждый месяц отправлялось 4 тысячи вагонов лесопродукции.
После войны отца неоднократно приглашали вернуться на работу в Хойники. Но он так и остался жить на Урале.
Брат отца Ефим работал в леспромхозе десятником, выучился на бухгалтера, участвовал в походе в Западную Белоруссию в сентябре 1939 года, жил в Бресте и там погиб в июле 1941 года.
Сестра отца Бася вышла замуж за Янкеля Капустина. До войны у них было трое маленьких детей: Броня, Аркадий и Миша. Я.Капустин погиб на фронте в 1942 году.
Старший сын Израиля Будовского Юрий закончил в Великом Бору начальную школу, уехал в Ленинград, закончил рабфак, железнодорожный институт, 30 лет работал в депо Ленинград – сортировочная, из них 22 года – главным инженером. Это был исключительно энергичный, бодрый и деятельный человек. Типичный великоборец, преданный традициям рода. Я с ним часто встречался, когда учился в Ленинграде. Он умер в возрасте 86 лет.
Самый младший сын Израиля Миша был моим ровесником. Мы дружили: учились в одном классе, ехали в эвакуацию в одном вагоне, работали на одном заводе, в кузнечном цехе (я кузнецом, а мой дядя у меня подручным). Военные училища, правда, закончили разные: я – пехотное, а Миша – танковое. Он прошел всю войну. После войны закончил школу зубных техников в Ленинграде. В Ленинграде его как техника призвали снова в армию и послали …строить аэродром. Когда выяснилось, что Миша не техник – строитель, а … зубной техник, офицеры смеялись. Но Миша поступил в строительный техникум и закончил его. Работал прорабом в Сестрорецке.
Жизнь разбросала великоборцев по миру. Потомки живут в Москве, Ленинграде, Израиле, Крыму, Австрии, Канаде и т.д.
Они, надеюсь, будут рады подробнее узнать об истории своего рода, о деревне Великий Бор, откуда “есть пошел” род Будовских.
Кандидат педагогических наук,
Отличник народного образрвания.