Моя мама, редактор­-картограф, в том числе первого в мире Атласа Антарктиды, с четырьмя детьми переехала в трехкомнатную квартиру на улице Карла Либкнехта в 1964 году. (Квартиру дали срочно, так как наш отец, офицер, на службе заболел открытым туберкулезом).

Микрорайон хрущевок рядом со старинным поселком Грушевка на улицах Розы Люксембург, Карла Либкнехта, Волоха и Харьковской тогда только строился. Переехали в конце зимы, я окончил пятый класс в старой 27-­й школе, а в шестой – пошел в 80­-ю школу. Грушевка считалась хулиганским районом, и ходить в кинотеатр «Авангард» для пацанов действительно оказалось испытанием на прочность. И там, и везде у магазинов на «Карлочке» и «Розочке» тусовались группы хулиганов, которые в лучшем случае вымогали у прохожих деньги. Взрослые амбалы с погонялами типа Боцман, Зелёный, других не помню, иногда подходили к этим кучкам разруливать и накатить по банке портвейна.

Я, будучи старшим мужчиной в семье (отец болел, пил, уезжал надолго в родной Тихорецк на Северный Кавказ, в конце концов, в 1966 году родители развелись) вынужден был часто ходить в магазин. Гастроном на пересечении «Карлочки» и Лермонтова был главной торговой точкой. Меня по многу раз на день пытались тормознуть эти дебилы, требуя денег, я всегда быстро проходил мимо, отвечая, что денег нет.

Вскоре, однако, они меня окружили и сказали попрыгать: мол, деньги зазвенят. Я отказался, тогда они решили меня избить, но честно, по их понятиям, то есть один на один. Подрались, мне разбили лицо. Разозленный, я прибежал домой, на шкафу у меня лежал заготовленный для таких случаев свинцовый кастет, но мать заметила, остановила, спросила, что и как, и сказала, что умные люди действуют иначе, асимметрично, подумай, мол, как сделать раз и навсегда, чтобы в обиду себя не давать.

Я подумал и записался в только что открывшийся в подвале хрущевки на улице Волоха спортивный клуб «Олимпийская перчатка». Он работал от общества «Спартак». Боксерский ринг был на площади Свободы, где сейчас католический собор. Клуб создал Владимир Владимирович Ботвинник, чемпион Советского Союза в легком весе (первенство Союза тогда было выиграть в боксе так же сложно, как выиграть Олимпиаду).

Однажды Ботвинник уложил нескольких хулиганов, которые пытались у него вымогать деньги. Это было уже при мне. После этого огромный амбал, килограммов на 110, по кличке Зелёный пришел на разборки. Он подошел к окну подвала со стороны пустыря (будущая ул. Волоха, через этот пустырь наш клуб выбегал на пробежку и разминку на луг к будущему кинотеатру «Современник») и ногой выбил стекло. Ботвинник выскочил на улицу, оббежал дом, одним ударом уложил Зелёного в нокаут и тут же вернулся продолжать занятия с нами.

После этого при приближении Ботвинника хулиганы жались к стенкам и отводили глаза, а если среди них стояли взрослые амбалы, то они за двадцать метров начинали кланяться: «Доброго здоровьичка, Владимир Владимирович!». Членов клуба начали уважать, вскоре и со мной наиболее авторитетные старались поздороваться за руку и пытались поговорить «о футболе», тем самым повышая свой уровень в шайке.

Два слова о моих успехах в боксе. Через пару месяцев после моего прихода в клуб, когда я уже освоил боксерскую технику, Ботвинник поставил меня на учебный бой с парнем весом под 80 кг (я выступал тогда до 63 кг), чемпионом БССР среди юношей. Моя коронная тактика всегда была – встречный удар, и мне сразу пару раз удалось хорошо встретить этого чемпиона. Он разозлился по­-настоящему, и начались три раунда «избиения младенца», но я не падал, а Ботвинник бой не прекращал.

Мы с ним жили почти рядом и зачастую уходили из клуба вдвоем последними. Как-то через пару месяцев после того учебного боя мы шли рядом поздно вечером. И Ботвинник вдруг говорит: «Ты знаешь, Олег, я много чего повидал в жизни, но такого упорного характера, как у тебя, не встречал никогда…» Смысл этих его слов стал до меня доходить понемногу, когда мне уже стало за 50.

В боксе я провел 20 официальных боев и одержал 17 побед, всегда уступая противнику в количестве пропущенных шаблонных ударов, даже приручая его к ним, и затем вдруг нанося ему какой-нибудь нешаблонный, обычно встречный, самый неприятный, когда он сам своим весом бьет себя, как об стену.

В 1967 году весь Минск на стадионе «Динамо» праздновал 900-летие города. Ботвиннику доверили сделать показательные выступления юных боксеров. Мне было 15 лет, но он меня взял. После выступления мы вместе ехали с ним домой. Он был с супругой, очень высокой и очень фигуристой красавицей. На конечной остановке 23-го автобуса, напротив пожарного депо, на нынешнем Городском Валу, мы втроем с трудом втиснулись внутрь ЛАЗа, народ уже пер со стадиона. Какие-то два ловеласа стали грубо заигрывать с женой Ботвинника, не обращая на мужа внимания, так как он был малого роста и легковес. Когда автобус дотащился до первой остановки «Школа» на «Карлочке», несколько человек вывалились из автобуса, стало посвободнее, и тогда Ботвинник словами и руками спровоцировал этих двух ловеласов
выйти поговорить. Водитель еще не успел закрыть дверь, как они оба валялись на земле. Ботвинник вскочил в автобус, и мы поехали дальше к мебельному магазину. За правдивость этого эпизода во всех деталях ручаюсь. Поднимайте милицейские и больничные сводки за этот день 1967 года, если хотите.

До 10-го класса я мечтал быть летчиком, мать даже выписала для меня журнал «Авиация и космонавтика». В этом журнале была рубрика для поступающих в Академию и там майоры и подполковники, опытные асы советовали, как решить ту или иную математическую или физическую задачу, которая может встретиться на вступительном экзамене. Я испытал культурный шок, когда понял, на каких неучей тратится драгоценное журнальное пространство, и я быстро расхотел быть летчиком. Я стал круглые сутки готовиться в московский физтех, у меня не было времени на бокс, к тому же зрение так быстро испортилось (развилась сильная близорукость на правом глазу), что я уже больше не мог обхитрить медкомиссию, обязательную перед каждым боксерским соревнованием. Я расстался с Ботвинником.

С Владимиром Владимировичем я встретился еще один раз на Комаровском рынке в Минске. В 1994 году мой брат втянул меня в малый бизнес. Появились деньги, и мы с моей первой супругой изредка совершали на новом «Ситроене ХМ» поездки за покупками на Комаровку. Однажды, покупая мясо, мы увидели Ботвинника, который работал продавцом. Поздоровались и хорошо… помолчали. О чем было говорить тогда, не знаю…

Потом, с 1999-го по 2004 год, мы Леной снимали комнату на улице Цнянской, рядом с Комаровкой. Она частенько ездила поздно вечером от меня к родителям в Серебрянку на маршрутке.

В дороге часто встречалась с одной и той же девушкой, и они познакомились. Эта девушка работала на рынке продавцом мяса и у нее начались, какие-то тяжбы с администрацией. Лена через эту девушку посоветовала торговцам мясом встретиться со мной, чтобы я составил такую бумагу, от которой администрация придет в ужас и отстанет. Каково же было мое изумление, когда я с ними встретился и узнал, что их проблемы раньше решал Владимир Владимирович Ботвинник, организовав нечто вроде стачкома. Это было где-то в 2002 году.

Владимира Владимировича Ботвинника уже нет с нами. Но его помнят и всегда хорошо о нем отзываются спортсмены, любители бокса, его ученики и опытные торговцы мясом на Комаровке.

Олег КОЛОБОВ,
Минск