«и расскажи сыну своему...»
ИСХОД, 13:8

Словами этими сказано многое. И, прежде всего, то, что продолжение и сохранение фамилии рода, отдельной семьи еще не означает сохранения их истории. Без глубокого знания своей фамильной истории она превращается просто в метрическую и паспортную запись, не дающую ее обладателям ни подлинного уважения к своим предкам, ни желания сохранить их память, их дух, ни стремления передавать его следующим  поколениям.

Наши воспоминания – это не проявление самолюбования, а глубокое осознание того, что нам всем, носящим столь редкую и красивую фамилию Модель, далеко не безразлично, каким образ нашего рода, его отдельных семей предстанет перед поколениями после  нас.

Происхождение фамилии

Скорее всего, наши далекие предки происходят из Меца, города во Франции, в Лотарингии, на реке Мозель. Евреи поселились в Меце еще в IV–V вв. И, вполне возможно, именовали себя Мозелями по названию реки. Оттуда, после череды гонений на евреев в эпоху раннего средневековья, а может быть и позднее, после  указа Людовика XIII 23 апреля 1616 об изгнании евреев из Франции, перебрались в Германию, где в благодарность Б-гу за то, что остались  живы, стали звать себя Моделями. Ибо, с одной стороны, звук «з» мог постепенно смениться столь характерным для немецкого языка твердым «д». А еще и потому, что в этом звучании названия рода они усмотрели однозначную идентичность со смыслом двух ивритских слов: «моде Элохим» – «благодарю Бога», сокращенно «моде эль».

Можно усмотреть корни нашей фамилии в мире профессий средневековой Европы. Хотя  соответствие  между фамилией Модель и латинскими словами «модель», «модельер» мало вероятно. Для этого надо было быть членами профессиональных гильдий, цехов. Нет никаких исторических свидетельств о том, что в средневековых Франции и Германии евреи имели право владеть профессией модельщика либо для отливки скульптур, либо в сфере ремесленного производства товаров, механизмов. Все это стало более или менее возможным гораздо позже.

По другой гипотезе, фамилия Модель может иметь корни в основанном еще в 1470 году городке Мядель. Откуда и когда пришли наши предки в этот городок, неизвестно. В соответствии с названием места они и стали называться Мяделями.

До настоящего времени мы можем встретить такие фамилии, как Модельский, Моделин, Моделев, Мядель, Мяделев, Мядельский, Мяделец...

Какая из этих версий более правдоподобна, сказать трудно. Остается лишь надеяться, что дальнейшие исторические и генетико-биологические исследования склонят чашу весов в пользу одной из них.

Рассказывает Елена Шахно (Модэль), живущая в Беларуси (Минск).

Мой дедушка – Модель Соломон (Шолом) Яковлевич – родился в 1907 году. Мне известно о семье дедушки совсем немного. В доме сохранилась всего одна его фотография. А его автобиография появилась у нас лишь в конце 90-х. Позвонил известный в Беларуси историк-архивист Петровский Э.Н. и попросил о встрече. Он нашел сведения о моем деде в процессе сбора материалов для книги к юбилею Белпочты. Обнаружил их в архиве бывшего Министерства связи СССР. Это была собственноручно написанная дедом автобиография. Она легла в основу моего рассказа.

Уже в 16 лет дед Соломон начал работать чернорабочим в конторе электрокабельного хозяйства Витебска. Затем работал электромонтером Второго Белорусского театра, потом на гидроэлектростанции в пос. Городке, Витебской области. Там он познакомился с моей бабушкой Бертой Марковной. У них родилась дочь Майя. Дед был назначен председателем горсовета, а бабушка – секретарем-машинисткой в райкоме ЛКСМБ. Судя по записям, семья Моделей перебралась из пос. Городка в местечко Россоны Витебской области. Здесь дед, прослушав курсы почтовых работников, стал работать начальником районной почты. Затем его перевели в Заславль на должность начальника районной почтово-телеграфной конторы связи.

21 сентября 1937 года у них родился сын Эдик – мой папа. Дедушка продвигался по карьерной лестнице. Вскоре он был назначен начальником Минского областного управления связи. Девять месяцев был слушателем высших курсов руководящих работников в Москве. За месяц до войны его перевели на должность начальника Минского почтамта. Не успей дедушка эвакуировать свою семью в самом начале войны из Минска, Моделей не осталось бы в живых. Как не ос­талось многих наших родственников из Витебска, Городка, Докшиц, Слуцка, Гомеля.....

Бабушку эвакуировали в с. Солонецкое Куйбышевской (ныне Самарской области). Папа с улыбкой вспоминал, как он спал на сене, а рядом похрюкивал четвероногий Борька. Бабушка Берта Марковна работала там в райисполкоме. А дед – на фронте с первых дней. Был начальником военно-почтовой базы. В декабре 1942 г. он пропал без вести.

Война завершилась, и бабушка с детьми вернулась в Минск. Тут же устроилась на прежнюю работу – машинисткой СНК БССР. Дочке Майе в 1944 г., полагаю, было уже 16 лет.

В канун окончания Майей школы был устроен новогодний праздник. Дети собрались у елки на третьем этаже. Но случилась беда. Кто-то закрыл школу извне на ключ и поджег здание... Бабушка видела, как дочка висела на водосточной трубе. Спастись по ней пытались многие, но труба  рухнула... У папы не стало сестры.

После войны бабушка не раз отправляла запросы в «Красный Крест» и по поводу Моделей, и по поводу ее родных и родственников Чернявских. Но ответ был один – «данных нет». Спустя некоторое время она встретила Грингауза Якова Мордуховича, потерявшего в Минске всю семью во время войны. Общее горе соединило их в одну семью.

Папа рос активным парнем. С детства увлекался авиамоделированием, ходил в клуб парашютистов. При получении паспорта в его фамилии была допущена всего одна ошибка. Теперь он, сын Моделя С.Я., стал писаться как Модэль Э.С.

Папа окончил военное училище и стал летчиком. Я горжусь этим, понимаю, что не каждому дано взлететь в небо, прыгнуть с парашютом и любить свою профессию. Судьба не жаловала его, как в свое время дедушку, и он попал под хрущевское сокращение армии. Но нет худа без добра. По дороге из Хабаровска в Минск, встретил свою будущую жену, мою маму, Модэль Валентину Степановну. Кудрявая блондинка с голубыми глазами родила ему двух дочек, Марину и меня – Елену, похожих на папу: кареглазых и черноволосых.

Жизнь продолжалась. Бабушка Берта Марковна жила с нами. Она была больна, не могла без костылей перемещаться. Но всегда смотрела за мной, читала мне в детстве книги, сказки. Часто в гости к ней приходили бывшие коллеги. Но ни разу она не вспоминала о войне, о Моделях. Видимо,  больно было думать о том прошлом, которое война отобрала безвозвратно.

Рассказывает Борис Модель, живущий в США (Флорида).

Борис родился в Москве. По профессии – инженер-нефтехимик. Долгое время занимался нефтепереработкой, работал проектировщиком в Московском научно-исследовательском институте. Уже 20 лет живет во Флориде. У него два сына, внук и три внучки.

Прабабушка его Хана Коган из Витебска. У нее было семеро детей. Дедушка Залман Модель, 1871 г.р., был ее приемным сыном и женился на одной из сводных сестер. В молодости он получил еврейское образование. По тем временам семья Залмана Моделя считалась зажиточной. У них было две или три лошади, две коровы. В семье Залмана было восемь детей.

Дед по материнской линии – Лихтенштейн Герш Мордухович, бабушка – Коган Рива Абрамовна. По семейному преданию, всемирно известный художник Марк Шагал,  приезжая в Витебск, заходил в дом к деду, с которым был знаком с детства.

Герш Мордухович знал идиш, иврит, польский, но говорил и по-русски. Вот только писал на нем плохо. В семье строго соблюдали все еврейские обряды. У Лихтенштейна было шесть детей. Двое из них прошли Великую Отечественную войну. Ида была медсестрой. А отец Бориса – старшиной мино-саперной роты. Воевал умело и отважно.

– Расскажу немного о моей семье, – делится Борис Модель. – Папа Янче – Яков Модель, мама – Рахиль-Лея Лихтенштейн. Они встретились в Витебске. Папа переехал в Москву к старшему брату в 1930 году. Мама переехала в 1935 г. Папа работал вместе со старшим братом в драпировочном и мебельном цехе. Я, Модель Борис, родился в 1936 г. Сестра Майя – в 1938 г. В августе 1941 года мама, я и сестра проводили папу на войну… Момент проводов помню отчетливо: как будто сегодня… В сентябре–октябре 1941 года мы были эвакуированы в Татарию. Так и не могу понять, как наша семья попала в деревню, где уже были дедушка и бабушка Лихтенштейн и старшая сестра Вера с семьей. Жили в доме сельсовета. Однажды над деревней прошел очень сильный ветер. С большинства домов сорвало крыши, а наш дом  остался невредим. Жили очень голодно. Однажды я залез к соседке в огород за огурцом… Мамин урок запомнил надолго! Сидеть не мог, наверное, с неделю. Мама, продав папин костюм, получила за него мешок картошки. Сначала «по-городскому» очистили картошку,  а потом съели и очистки. Однажды за день работы по сооружению запруды мама принесла стакан пшена.

Заготавливать дрова надо было самим. Нам выделили лошадь и подводу. Мама с сестрой отправлялись в лес и пилили деревья. Помню, как мы с двоюродным братом, он старше меня на семь месяцев, из лыка мастерили птицу...

 Сейчас он – доктор, проживает в Филадельфии.

В феврале 1942 г. родился брат Семен, а в  январе 1943 г. умерла сестренка Майя от крупозного воспаления легких. Не было телеги, чтобы отвезти ее в больницу.

В 1943 году папу ранило. Воевал он старшиной мино-саперной роты. Вперед первые, назад – последние! Несколько раз, по его рассказам, шли они к своим, а попадали – к немцам. Но отбивались, выходили из окружения. За один такой прорыв отец получил орден Боевого Красного Знамени. Награжден медалями.

Шесть месяцев он лечился в госпиталях. Вернулся в Москву в 1944 г. Дали инвалидность 3-ей группы, левая рука у него не работала.

Мы наконец-то вернулись в Москву, к папе. На лошади ехали около 60 километров. Потом поездом – до Горького. Переходили Оку по льду. Средний брат на руках – 2 годика, а я топал сзади, потому как был уже большой... Мне было 7 лет...»

  В послевоенное время дед и бабушка жили под Москвой в Загорске. В этом городе, в квартире деда, обычно собирался на молитву миньян. На еврейские праздники вся семья съезжалась в Загорск. Бабушка Райзе несколько раз в месяц приезжала в Москву, бывала в синагоге, у шойхета резала курицу и попутно заезжала к нам.

У нас бабушка пила только кипяток. А кусковой сахар она всегда держала за пазухой. У нее все было свое, потому что наше – не кашерное.

История, которую поведал москвич Семен Модель.

Детей в семье его деда было трое: старший брат Наум, Исаак и Циля. Согласно сохранившемуся свидетельству общественного раввина, дядя Наум родился в Витебске, но позже все оказались в Гомеле. Исаак Модель – отец Семена – работал на заводе, откуда его призвали в армию. Служил водителем в автороте. Позже его призвали как рядового запаса и отправили присоединять Западную Белоруссию и Западную Украину. Началась Великая Отечественная война. Отца снова призвали и отправили учиться на комиссара в училище в Кубинке, под Москвой. В ноябре–декабре 1941 г. всех курсантов сняли с учебы и бросили на фронт, защищать столицу.

Исаак Модель получил контузию и ранение в шею (это сказывалось и в мирное время). Его отца как-то пытались допросить в особом отделе. Вопросы были, не родственник ли его отец командующему группой армий «Центр» Вальтеру Моделю (он как раз тогда наступал на Москву). Но, узнав, что отец его еврей, следователь как-то разом остыл! Ну, хоть где-то это еврейство помогло!

Когда немцев отогнали от Москвы, Исаака Моделя вернули в училище, доучиваться. Тут  пришел приказ об упразднении института комиссаров. Училище перепрофилировали на подготовку артиллеристов. Семен до сих пор хранит командирскую сумку отца и его конспект лекций по баллистике. Прибыв в 1942 г. в артполк, Исаак явился к командиру за назначением. А тот, увидев из документов, что срочную Исаак служил в автороте, взмолился: «Слушай, артиллеристов-то у меня хватает, а вот с машинами, ну, просто беда!» И вместо батареи он стал командовать авторотой. Но было это не намного безопасней. Один раз их колонна машин, которая везла на фронт орудия и боеприпасы, наткнулась на вражеский прорыв. А поскольку они вроде бы были в прифронтовой полосе, на своей территории, колонну никто не сопровождал. Вот в этот-то момент его вторая специальность и пригодилась. Вместе с водителями они развернули орудие и прямой наводкой ударили по мотоциклистам. Те такого явно не ожидали и отступили. А Исаак Модель за спасение орудий и боеприпасов получил орден Красного Знамени.

Закончил войну отец в Германии. После войны долго не мог найти себя, менял места работы. Потом друзья познакомили его в Москве с Ривой Фейгиной. Они поженились. Появился Семен. Жили втроем в комнатушке 6 кв. м, потом в комнате в 17 кв. м. Исаак окончил конструкторские курсы и всю жизнь проработал на станкостроительном заводе «Красный Пролетарий» в Москве. Только в 1970 г. получил отдельную квартиру в Люблине, в которой его сын Семен сейчас живет с семьей.

Рассказывает Исак Модель, живущий в Израиле.

Я, Исаак Моисеевич Модель, родился в 1938 году. Прапрадед Калман Гиршевич Модель был кантонистом и отслужил полные 25 лет в царской армии. Был даже награжден какой-то медалью. После службы поселился в г. Городке (ныне Витебская область). По рассказам отца, прапрадед был высоким и очень сильным. Всю оставшуюся жизнь он работал каменщиком. Основал профессиональную династию. Каменщиками стали мой дед Гирш Калманович и три его брата. Отец рассказывал, как во время еврейского погрома один из его дядей снял с петель половину ворот и, размахивая ими, обратил погромщиков в бегство. Богатством семья похвастаться не могла. Тем не менее, отец окончил четыре класса хедера, что по тем временам было не мало. Хорошо писал на идише. Папа всегда это подчеркивал.

Бабушка, Зейдла Мееровна, растившая трех сыновей, Давида – 1901 г.р, Мовшу – 1904 г.р., Бориса – 1906 г.р., и двух дочерей Мину – 1908 г.р. и Басю – 1911 г.р., умерла во время Первой мировой войны. Отец начал работать сразу после смерти матери – в лавке. Его первой обязанностью было следить за чистотой. Затем ему доверили продажу папирос и махорки. Проработал он там до Октябрьской революции 1917 года, которую, как и большинство еврейской молодежи, встретил с восторгом. Первым его вкладом в дело революции было участие в разгоне полицейского участка. Уже в 1918 году четырнадцатилетним подростком его приняли кандидатом в партию большевиков. Он рассказывал, что был обязан этим одному из своих дядей, наиболее революционно настроенному. С 1918-го по 1919 год отец работал в городском комсомоле. И, видимо, поэтому был мобилизован в Части особого назначения. Они занимались охраной складов, гонялись за бандитами. Прослужил там отец года полтора. В 1918 году умер дед.

В Белоруссии, как и по всей стране, царил голод. Дед, чтобы прокормить трех младших детей (брат Давид воевал в Красной Армии, отец – в частях особого назначения), стал ездить в Витебск на заработки. Однажды, возвращаясь, умер прямо в поезде. От деда у меня осталась лишь маленькая, 3 x 4, фотография с почти невидимым текстом на идише на обороте.

Отец после службы в ЧОН уехал в Витебск, так как там были родственники. Его направили в торговлю. Поскольку он был кандидатом в члены партии и имел опыт работы продавцом, то через какое-то время стал начальником. За время, что работал в этой должности, его приняли в партию. С моей мамой, Леей Мееровной Замошской, она родом из Слуцка, отец познакомился летом 1929 года. В 1930 г. родился мой старший брат Гриша. С 1931 года отец стал работать в системе Торгсин(а) (торговля с иностранцами). Это были магазины, занимавшиеся скупкой у населения золота, серебра, ювелирных изделий. В 1932 г. родилась сестра Юля. После ликвидации Торгсина отцу дали должность на Витебской очечной фабрике. Он получил трехкомнатную квартиру. Все бы шло нормально и дальше. Но 17 мая 1937 года был арестован служивший в Витебске старший брат Давид (он был командиром батареи 4-го артполка) и приговорен к высшей мере.  Весной того же года в трамвае у отца вырезали из кармана партбилет. Из партии его исключили, с работы сняли. Уже вовсю шли репрессии, и родители ждали, что отца со дня на день арестуют.  Но вдруг его вызвали в ЦК ВКП(б) Белоруссии. Поехал туда он с чемоданчиком, ибо был уверен, что обратно не вернется. Оказывается, его дело, партийца с 14 лет, рассматривалось на специальной комиссии ЦК. Вошел он в состоянии полной безнадежности, но все обернулось неожиданным образом. На комиссии, утвердившей его исключение из партии, он не услышал тех обвинений, что могли означать арест. Отец рассказывал, что на выходе из здания у него от пережитого просто отнялись ноги. Кое-как дополз до скамейки и просидел на ней половину дня. И целый год под кроватью стоял чемоданчик на случай ареста. Но эта чаша его как-то минула.

Младший брат отца, Борис, жил в Ленинграде, работал в милиции и умер перед войной. Только в 60-х годах нашлась его дочь Аня, которую после смерти отца, затем в блокаду и матери, взяли на воспитание соседи.

И еще о семье отца. Сестра Мина в 16 лет уехала из Городка к брату Борису в Ленинград. Вышла замуж за его друга – милиционера.Он погиб в начале блокады. С сыном, моим двоюродным братом Герой, ее эвакуировали на Урал, где они прожили до освобождения Ленинграда. Она не знала, живы мы или нет, но упорно нас искала. Искали ее и мои родители. В 1947 году они приезжали к нам в Сибирь. Другая его сестра, Бася, переехала жить в Витебск и, так и не создав своей семьи, на всю жизнь стала членом нашей.

После увольнения отца с очечной фабрики стал вопрос, чем кормить семью. Отец решил выучиться на зубного техника. Быстро освоил эту непростую профессию. В 1938 году родился я. В 1940 году, во время войны с Финляндией, отца призвали в армию. Служил он в военном госпитале. Потом госпиталь был передислоцирован в Витебск, но отца так и не демобилизовали. Скоро началась война с Германией.

…3 июля в квартиру ворвался отец и с ним красноармеец. Отцу удалось вырвать у начальства полуторку с шофером, и они сумели под обстрелом добраться до нашего дома. Времени на сборы и разговоры не было. Схватили самые большие узлы. Мама схватила меня, сумку с документами – и бегом на улицу. Главным было успеть попасть на вокзал, откуда уходил эшелон. Отец затолкал нас в теплушку. Помню бомбежки. Помню, как мама или старший брат хватали меня на руки, и все мы выбегали из вагона. Помню, как после одной бомбежки у нас украли почти все вещи. Отчетливо помню зарева над городами. В конце концов, оказались мы на Волге в г. Марксштадте (ныне г. Маркс).

Мама с утра до ночи работала в мастерской по пошиву и ремонту армейской формы. Брат и сестра не учились, школы были закрыты после выселения живших в городе немцев. Тетки дома мы не видели. Она работала и жила при госпитале. Близилась зима, теплой одежды у нас не было, ее украли в эшелоне. Денег, чтобы ее купить, не было тоже. Хорошо, что мама была портнихой. Шила из обрезков, что давали ей на работе. Брат и сестра рассказывали, как они щеголяли в одежде из солдатской формы. У меня долго было пальтишко из серой солдатской шинели, с большим желтым (видимо, от огня) пятном на спине. В нем в 1945 году, уже в Сибири, я пошел в первый класс.

Наступило лето 42-го. Немцы рвались к Сталинграду. В городе стало тревожно. Госпиталь, где служил отец, оказался к тому времени в сибирском городке Канске. Собрались и мы туда. Ехать надо было до Куйбышева пароходом, потом поездом. Посадка на пароход должна была быть ранним утром. Вечером – бомбежка. Утром мы увидели лишь верхушки столбов от пристани и затонувший пароход. Вернулись домой. Маму взяли на работу в ту же швейную мастерскую.

…Наступил август 42-го. Мне исполнилось четыре года. Однажды в окно я увидел военного, идущего к нашему дому. Это был папа. Я до сих пор преклоняюсь перед ним. Добраться из сибирской глубинки на Волгу летом 42-го, чтобы забрать нас к себе. Помню море людей на куйбышевском железнодорожном вокзале. Помню, как ночевали под открытым небом. Помню, как я там потерялся.... Мама рассказывала, как они услышали сообщение по громкоговорителю о том, что в отделении милиции находится маленький черноволосый мальчик, в рубашечке из гимнастерки. Она еще посочувствовала его родителям. А потом вдруг оказалось, что меня нет рядом. До сих пор помню, как меня держал на руках милиционер и кормил морковкой.

Первые два года в Канске жили на квартире у старухи-сибирячки по имени Матрена. Это был допотопный, на две малюсенькие комнаты, домик, по окна ушедший в землю. Поэтому входили в него, как в подвал, по ступенькам вниз. Старуха была богомольная. Женщина крутая, но добрая. Меня, как младшего, жалела. Но именно от нее я впервые услышал слово «жидочек».

Надежды на то, что в Сибири мы станем жить лучше, не оправдались. Правда, маме повезло устроиться на швейную фабрику. Но в 43-м отца демобилизовали из рядов Красной Армии по здоровью. У него обнаружилась астма. Он выучился на шофера и стал работать на строительстве военного аэродрома. Но ведь нас было пятеро! Питались мы, в основном, так: на первое – овсяный или перловый суп. На второе – овсяная или перловая каша. Хлеба не хватало. Брат и сестра, наконец, пошли в школу. Там их хоть немножко подкармливали.

Война шла к концу. Родители узнали, что вся наша родня в Слуцке, Витебске и Городке погибла. Было ее более 20-ти человек. Отца это так потрясло, что он категорически отказался даже думать о нашем возвращении в Белоруссию. Уже в Израиле, в списке жертв Витебского гетто, я нашел Регину Модель. Так звали мою двоюродную сестру. Думаю, что среди наших однофамильцев, названных там без имени, были и другие родственники. Так мы и остались на долгие годы в Сибири.

Отец работал зубным техником, но чаще болел, чем работал. Умер он в 54-летнем возрасте. Брат окончил военное училище. Последние пятнадцать лет служил в Белоруссии, в Свислочи и Жлобине. После демобилизации вернулся в родной Витебск, где  работал на телевизионном заводе до своей кончины в 1980 году. У него остался сын Модель Вадим. Сестра Юля закончила Ленинградский финансово-экономический институт, долгие годы жила в Свердловске (ныне Екатеринбург). Скончалась в 1984 г. Прожили они с братом всего-то по 50 лет. Конечно, в этом были виноваты война и эвакуация.

А что же я? Окончив в 1956 г. среднюю школу, уехал в Норильск. Учился в техникуме. Получил профессию – теплотехник. Затем три года армии, переезд в Свердловск, работа на заводе и в проектных институтах. Прошел путь от кочегара и слесаря-ремонтника до руководителя группы. Профессию свою я очень любил. Но еще в армии пришло увлечение философией. И, несмотря на то, что в 1966 году я окончил первый курс политехнического института, увлечение это привело к тому, что в 1967 году поступил, а в 1973 году – закончил заочно философский факультет Уральского университета. Еще до окончания университета начал работать социологом. Был заведующим сектором социологии, затем – научно-исследовательского отдела. В 1983 году стал кандидатом философских наук. В 1988 г. перешел в Уральское отделение АН СССР в Институт философии и права. Начал старшим научным сотрудником. Затем стал заведующим сектором экономической социологии. С 1994 года стал доктором политических наук и заведующим отделом социологии. Годы работы в академической науке вспоминаю как самые интересные в моей карьере. Параллельно вел преподавательскую работу в университете. Получил звание профессора. С 2004 года мы с женой и семья сына живем в Израиле.

Среди Моделей, корни которых уходят в белорусские города и местечки, обнаружились представители многих профессий. Есть инженеры-связисты, электронщики, врачи, юристы, ученые. Были в семьях военные. Среди нас есть Модели с артистическими способностями.

Светлана Модель. Журналист телекомпании «Радонежье».

– Живу я в городе Сергиевом Посаде, имею несколько профессий: медсестра, журналист, актер театра эстрады. Примерив на себе белый халат, поняла – это не мое. Поступила в Ярославский театральный институт. Хотела быть кукольником. Потом резко запела, причем джаз, в связи с чем и была переведена на факультет эстрады. Закончив институт, вернулась домой и устроилась работать солисткой муниципального оркестра. Спустя 15 лет из оркестра ушла, но продолжаю петь джаз с небольшим коллективом музыкантов. У меня крепкая и дружная  семья. Муж – саксофонист, сын – гимназист и юный тромбонист, словом, веселая семейка!

Сколько нас, Моделей, на земле? В каких странах они сейчас живут? Вопросы очень трудные. И все же мы попытаемся ответить на них с вашей помощью.

Мы открыты…

Пишите нам. Елена Шахно (Модэль)

E-mail: model1971 @ tut.by

Исак Модель

mentalnost @ gmail.com