Михаил Ионович Ривкин – музыкант, скрипач и дирижер, заслуженный работник культуры России.

Тридцать лет жизни (с 1963 г.) отдал Псковскому областному музыкальному училищу. Основатель и бессменный дирижер студенческих оркестров – симфонического и камерного. Руководитель ансамбля скрипачей. Вел классы дирижирования, камерного ансамбля. Преподаватель по классу скрипки и альта.

Потомственный музыкант, он был отличным скрипачом, терпеливым педагогом, дирижером с огромным практическим опытом и, безусловно, долгие годы – профессиональной совестью среди музыкантов. Ветеран Великой Отечественной войны, мобилизованный на фронт 23 июня 1941 года, М.И. Ривкин участвовал в тяжелых боях отступающей армии, находясь в окружении, попал в партизанский отряд им. Кравцова Брянской области, был ранен. Михаил Ионович награжден орденом «Красной Звезды», медалями «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией». Он очень любил жизнь. Его искренность, приветливость, воспитанность притягивали к себе всех, с кем он общался.

Несомненно, его душевные и физические силы поддерживались любовью учеников, уважением коллег, пониманием ценности для общества профессии музыканта-педагога, осознанием необходимости музыкального просвещения.

Именно благодаря организаторскому таланту Михаила Ионовича стала возможной успешная концертная деятельность студенческого симфонического оркестра, камерного оркестра, ансамбля скрипачей, а слушателям из самых отдаленных уголков области стало доступно живое оркестровое звучание. Праздник музыки, – так можно охарактеризовать концертный процесс исполнения оркестром различных произведений под управлением М.И. Ривкина: ансамблевое музицирование начинало приобретать творческий, непосредственный характер, что придавала всему происходящему одухотворенность и торжественность. Обширный репертуар оркестра – от Вивальди и Баха до Шостаковича, Прокофьева и Свиридова и активная концертная практика – до 40 (!) выступлений за сезон – превратили учебный коллектив по существу в филармонический. До официального открытия профессионального коллектива – областного симфонического оркестра, Михаил Ионович не дожил 3-х лет. В нынешнем оркестре играют многочисленные ученики М.И. Ривкина по классу скрипки, альта, классу камерного ансамбля, начавшие свою артистическую карьеру в студенческих коллективах Псковского областного музыкального училища и под руководством учителя. С 1963 года в его классе профессиональное музыкальное образование получили свыше 100 студентов, большинство из которых продолжают дело своего педагога, работая в музыкальных школах, колледжах, вузах.

(«Памяти настоящего музыканта», «Псковская правда», 12 января 2007 года, материал подготовлен по воспоминаниям Нинель Петровны Козно «Мудрость, интуиция, разум».)

В 1990-е, когда я жил в Петербурге, из дома приходили печальные новости: один за другим уходили из жизни люди, которые долгие годы определяли лицо псковской культуры – старшие друзья, учителя, наставники. Те, кем восхищались; те, кому хотелось подражать; те, к кому хотелось вернуться. Скобельцын. Смирнов. Сапогов. Маймин.

В ряду грустных известий было и сообщение о кончине Михаила Ионовича Ривкина – скрипача, дирижера, замечательного человека и музыканта.

Как обычно, на годовщину смерти отца в Псков приехал из Бремена сын дирижера. Как обычно, он дал концерт с Псковским симфоническим оркестром, вся струнная группа которого – без исключения – либо ученики, либо многолетние коллеги отца. Как обычно, на этот концерт пришли те, кто благоговейно и с любовью чтит память этого человека.

Масштаб личности Михаила Ионовича и его след в истории культуры требуют, чтобы память о нем жила.

***

Михаил Ионович Ривкин родился 7 января 1907 года в городе Стародубе Брянской губернии в семье дирижера военного оркестра. Нужно вообразить себе, что значила в то время гарнизонная капелла в жизни провинциального города: это было средоточие местной музыкальной жизни. Парады и торжественные выезды в дни тезоименитств Их Величеств, балы в Благородном и Купеческом собраниях, дворянские съезды, заседания Городской думы, посвященные важным событиям... Столетие Бородина и трехсотлетие Дома Романовых... Летние общедоступные концерты в городском саду... И так далее, и тому подобное – что тут перечислять...

Военный оркестр того времени – это не нынешние простуженные трубы. Это вышколенный коллектив с высокопрофессиональным дирижером во главе.

Такова была среда, где маленький Михаил получил первые опыты высокого искусства.

Был и другой опыт – тоже замечательный и важный. В то время и в той местности еще существовали так называемые «клезмербанды» – еврейские оркестры, игравшие на свадьбах, танцах и похоронах. Не нужно думать, что это были какие-то халтурщики – членом клезмер-оркестра было стать чрезвычайно трудно, работа эта была престижной и высокооплачиваемой, а музыкальный уровень их был просто запредельным: это были настоящие виртуозы-универсалы, игравшие каждый на нескольких инструментах.

В фильмах Эмира Кустурицы звучит музыка балканских клезмеров. Кстати, коллектив Горана Бреговича, всемирно известного автора музыки к фильмам Кустурицы, так и называется:   – «Свадебно-похоронный оркестр».

Это так, для полноты картины. Но я отвлекся.

Так вот, в одном из этих «бандов», получив прекрасное домашнее музыкальное образование, и начал свою карьеру музыканта юный Мойша Ривкин. Он играл на – внимание! – скрипке, трубе, кларнете и ударных. Аранжировки рождались на ходу. Каждый музыкант должен был знать десятки тем и уметь импровизировать. Это был настоящий джаз – по духу, требованиям к исполнителям и месту, которое эта музыка занимала в жизни.

И это была великая школа.

Уже в 1980-е, во время репетиций симфонического оркестра Псковского музыкального училища, Ионыч иногда говорил музыкантам:

– Ведь вы же классные лабухи! Вы же все можете! На вас же вся Европа будет смотреть!..

Старые клезмерские хохмы. Все смеялись. И веяло старой и почтенной музыкантской традицией.

***

Но отец Михаила решил, что нужно учиться дальше, получать настоящий профессиональный диплом, и юноша поступил в Московский музыкальный техникум, а после его окончания – в Ленинградскую консерваторию, где совершенствовался в игре на скрипке у Аркадия Бессмертного (который, в свою очередь, вместе с Яковом Хейфецем был учеником великого Леопольда Ауэра) и симфоническом дирижировании у легендарного Ильи Мусина, основателя петербургской дирижерской школы, будущего учителя Юрия Темирканова и Валерия Гергиева.

Кстати, в то самое время завязалось его знакомство с молодым Дмитрием Шостаковичем, с которым они были почти ровесниками.

...На репетиции Ионыч мог вдруг сказать что-нибудь наподобие следующего:

– Бах, в бытность свою, не выписывал партию контрабаса. Была партия баса, которую исполняли виолончели и дублировал октавой ниже контрабас – поэтому одно из названий этого инструмента – дубль-бас. А порой бас не выписывался вовсе – тогда музыкант должен был уметь импровизировать партию по цифровке.

Настоящая короткая лекция по истории музыки. И то, чем мы занимались, вдруг осознавалось не просто как механическое исполнение нот, а – в идеале, конечно – как вдумчивое и осмысленное переживание великого наследия мировой классики.

***

После окончания консерватории началась серьезная профессиональная деятельность:  молодой дирижер Михаил Ривкин получает приглашение в Минск. Он работает в Минской филармонии, возглавляет оркестр и, совместно с Иосифом Жиновичем, принимает самое деятельное участие в создании первого оркестра белорусских народных инструментов. Это был фактически оркестр цимбал – вот когда пригодилась школа, полученная в «клезмербанде».

Сейчас этому оркестру присвоен статус Национального и академического. Он носит имя Иосифа Жиновича. Роль Михаила Ривкина в его создании незаслуженно забыта.

...Когда началась война, Минск практически сразу же оказался на переднем крае обороны. В Минском гетто погибла жена Михаила Ионовича – Эдди Рувимовна, приехала из Польши, работала диктором польских передач на Белорусском радио. Сын Александр остался в Минске, был в детдоме, дочь Ирина – вывезена в Слуцкий детский дом. Ирине было около четырех лет. Немцы брали у детей кровь. Дочь Ривкин так и не нашел. Ирина узнала о судьбе своего отца только после его смерти. С раннего детства помнила только дирижерскую палочку. Они жили рядом с оперным театром. Ирина вспоминает: «Стучусь в дверь, где звучит музыка. Выходят две женщины, берут меня на руки. Навстречу нам отец, в руках у него дирижерская палочка». Отец смог найти и забрать сына только после войны. Сам Ривкин был призван в армию, чудом избежал плена и гибели, участвовал в партизанском движении, после освобождения Белоруссии был зачислен в действующую армию, стал военным дирижером и вместе со своим оркестром дошел до Берлина. Дирижировал у стен Рейхстага.

Все знали, что Ионыч воевал. 9 Мая оркестр всегда поздравлял его. Иногда (очень редко) он надевал награды.

Но я не помню, чтобы он когда-то говорил или вспоминал о войне.

***

После войны Ривкин вернулся в Минск, нашел сына, снова начал работать. Так длилось до 1953 года, до начала «дела врачей». Когда взяли нескольких знакомых, друзья предупредили его, что он, как многие евреи, находится в опасности. Нужно было срочно что-то делать, желательно – уехать куда-то на новое место. Удалось срочно найти вакансию в Томске.

Когда в конце 1980-х, в разгар наших перестроечных споров о политике, возникала еврейская тема, последним и самым действенным аргументом порой был такой:

– Слушай, а вот к Ионычу-то ты как относишься?

Все относились хорошо. Его не любить было нельзя. И во враги русской культуры его – ну, никак! – нельзя было зачислить.

А Ионыч никогда на этот счет ничего не говорил. Хотя все понимал, все видел, все слышал.

...Получив новое назначение, Ривкин срочно помчался в Москву, откуда забрал поступившего в школу-десятилетку при консерватории сына Александра, и они вместе поехали в Сибирь. Томск и Новосибирск – и тогда, и сейчас – крупнейшие культурные центры, столицы русской науки, города с интенсивной художественной жизнью, охотно приняли музыканта. Потом началась «оттепель», опасность репрессий миновала, но работа с местными оркестрами была так увлекательна...

И тут в жизнь Ривкина входит Псков. И – наоборот – в жизнь Пскова входит Михаил Ионович.

***

Дело в том, что в 1960 году открылось Псковское областное музыкальное училище. До этого профессионального музыкального образования в нашем городе никогда не было. В новое учебное заведение стали приглашать специалистов, которые могли бы организовать обучение – да собственно, и музыкальную жизнь города – практически с нуля.

Одним из таких людей и стал Михаил Ионович.

Можно ли это себе вообразить: дирижер и музыкант такого класса приезжает в город, в котором нет ни филармонии, ни концертного зала. Нет музыкантского сообщества. Едва-едва организовано музыкальное училище. Нет традиции концертов классической музыки. Нет ничего, к чему так привык за свою профессиональную жизнь.

Зато дали квартиру на Яна Фабрициуса, 26. И – возможность работать.

Ионыч искал и находил учеников. Подбирал для них инструменты, договаривался со знакомыми мастерами. Следил за их судьбой, рекомендовал друзьям и коллегам в столицах. Вникал в подробности судеб, мог помочь советом.

Вообще, он был очень человечный. И обладал громадной харизмой и обаянием – без этого дирижер невозможен. Фактически на пустом месте он создал скрипичную и оркестровую школу. Исключительно благодаря ему в Пскове появился свой симфонический оркестр, в репертуаре которого были «Рассвет на Москве-реке» и увертюра к «Сорочинской ярмарке» Мусоргского, «Карнавал зверей» Сен-Санса и «Снегурочка» Чайковского.

Для этого он привез огромную нотную библиотеку. Переписывал оркестровые партии – я до сих пор помню его почерк, и было видно, как он меняется с годами: от ясного и четкого к... тоже ясному и четкому, но – почерку старого, очень старого человека.

В 1993-м Ионыча не стало. Он похоронен на Мироносицком кладбище. Могила посещаема, его помнят. Скоро там будет установлен новый памятник – стараниями сына, Александра Михайловича, приезжающего из Германии.

Памятной доски на доме по ул. Фабрициуса, где жил человек, отдавший тридцать лет жизни на то, чтобы в Пскове звучали Гайдн, Чайковский и Моцарт, все еще нет.

Юрий СТРЕКАЛОВСКИЙ,
Псков