Столько раз, сколько я бываю в Беларуси, откуда десять лет назад приехал в Бремен, я непременно слышу один и тот же многотиражный вопрос: «Как ты можешь жить среди немцев, которые…» – далее следует неизменный, более чем реальный, набор ужасов времен исторически не такой уж и далекой войны. Здесь и детская обувь Освенцима, и концлагерные абажуры из человеческой кожи, волосы еврейских девушек для матрацев немецких подводников; четкий, как все немецкое, график расстрела в Бабьем Яре – каждую неделю по вторникам и субботам 104 недели подряд…

«Как ты можешь?..» Я стараюсь быть спокойным и старательно отвечаю, что в Германии сегодня живут уже не те немцы, которые жили в 1941 году.

И что, родившись уже «виноватыми», они виноваты только в том, что родились немцами. И что они, другие немцы, в подавляющем своем большинстве, убеждены сегодня, – сделав для этого у себя, в Германии, немыслимо много, – что фашизм, если и может возродиться, то где угодно на свете (даже и в России – скажу я), только не в Германии. И непременно добавляю, что и тогда, в 1941 году, среди «тех» немцев были и «другие» немцы. Такие, как домохозяйка графиня Мария Мальцан, майор Карл Плегге и всемирно известный, благодаря фильму «Список Шиндлера», промышленник Оскар Шиндлер. Их фамилии встретились мне, когда готовил к печати антиантисемитскую статью «Имею честь принадлежать…»

Во время войны эти немцы, рискуя жизнью, спасали евреев. В той же статье на правую чашу весов я бросил и факт из собственной биографии: уже в глубоко мирное время, в последнем десятилетии минувшего века, меня спасла от смерти тогда незнакомая немецкая женщина Ингрид Шеффель, отец которой в ту войну воевал против моего отца. Ингрид собрала 50 тысяч марок на операцию моего сердца.

И вот сегодня, через столько лет, я встречаю книгу, небольшого объема, но большого удельного веса, с таким «моим» названием – «Другие немцы». А в ней – десятки и десятки имен (всего в Германии, оказывается, их было более 20 тысяч!) спасателей – принятое историками название тех, кто в годы фашизма спасал моих соплеменников. Факт, поразивший меня: среди двух десятков тысяч этих благородных и мужест­венных людей тысяча носила погоны: солдаты и офицеры, интенданты, полицейские и военные врачи…

«Другие немцы» – книга Самсона Мадиевского, доктора исторических наук, не новичка в этой теме. Книга оказалась в нужное время в нужном месте. Во всяком случае, такого издания за последнее время на русскоязычном книжном рынке не было. Она посвящена спасению евреев в фашистcкой Германии. Автор классифицирует эту деятельность немцев как один из видов Сопротивления. Да и как же еще это классифицировать, если только за то, что подал еврею кусок хлеба, – грозил концлагерь.

Книга «Другие немцы» может уверенно рассчитывать на серьезное место среди научно-социологических трудов этой необычной и важной сегодня темы. Она являет собой попытку не только рассказать, но и объяснить это непростое явление – помощь евреям, ее мотивация, определение морально-психологических типов спасателей, их взаимоотношения с соотечественниками, друг с другом, отношение к ним послевоенной немецкой общественности…

Обобщающему характеру этого исследования – одно из главных его достоинств – способствовало и то, что в работе над ним автор использовал 500 немецких источников, неизвестных не только русскоязычному читателю, но, думаю, что и многим немцам тоже. Такая документальная база не может не вызывать дополнительного доверия к изданию и уважения к автору.

С другой стороны, книга написана таким языком и так, что ее можно причислить к публицистике, а местами и к художественной литературе, поскольку нередко видны характеры людей и «красочные» обстоятельства, в которых они действуют. Необычность, занимательность и доступность «ученой» книги делает ее предметом интереса для большого круга просто читателей.

Меня эта книга привлекла, в первую очередь, тем, что открыла масштаб деятельности спасателей, о котором я не подозревал.

В книге много живых фактов, стоп-кадров трагических биографий спасателей. Я позволю себе привести здесь несколько больше, чем полагается в отзыве на прочитанную книгу, цитат и фактов.

«Началось все с простых, будничных проявлений сочувствия, солидарности – вопреки нацистским призывам, а затем и запретам, люди продолжали покупать у евреев, лечиться у них, давать заказы еврейским ремесленникам, помогать соседям делать покупки (товары евреям отпускали лишь в определенные часы)».

Книга «Другие немцы» познакомила меня с удивительным фактом. Во время всегерманского погрома 9 ноября 1938 года герой немецкой Олимпиады, любимец фюрера, чемпион по боксу Макс Шмелинг – «символ арийской расы», «воплощение тевтонской красоты и мощи» – укрывал в своем гостиничном номере в центре Берлина своего приятеля-еврея с двумя сыновь­ями. А через несколько дней перевез их на своем «Мерседесе» в свой загородный дом.

А рядом – и в жизни, и в книге – измена, донос, сдача и равнодушие друзей, соседей, школьных и университетских товарищей, коллег, клиентов, пациентов и даже… мужей и жен.

К сожалению, уже в нашем, как мы говорим, цивилизованном мире в который раз и самым страшным образом подтверждается истинность сказанного две тысячи лет тому назад одним из семи мудрецов Эллады Биатом Приенским: «Худших везде большинство». Но при этом лучшие встают в метро, трамвае и в поезде уже после сентября 1941 года, когда в Германии для всех евреев старше шести лет стало обязательным ношение спецзнака – шестиконечной звезды, встают лучшие немцы и уступают «меченым» место. Читаешь это в 2006 году и… Нет, это не сентиментальность, это запоздалая, но не запоздавшая дань моей души человеческой высоте, бесстрашию и мужеству лучших немцев. Даже совершая только такой «мелкий» поступок, они могли попасть в концлагерь.

Честь тебе и память, баденский юрист Герхард Кеммерер, наставлявший своих детей приветствовать на улице людей с такой «меткой». И тебе, далекий и незнакомый немец, который в центре Берлина соскочил с велосипеда, чтобы сказать еврею Фердинанду Леви: «Разрешите пожать вам руку и заверить: я и мои друзья поклялись, что все, причиненное вам, будет отомщено». И тебе, бесстрашная и гордая немка, подошедшая к Беате Штекхан и сказавшая: «Пожалуйста, держите голову высоко, не вы должны стыдиться, а те, кто причинил вам эти страдания».

…Комендант местечка Городенка Черновицкой области капитан Фриц Фидлер, узнав об акции в гетто, собрал всех еврейских рабочих комендатуры на ее территории и приказал своим солдатам преграждать эсэсовцам доступ туда даже с применением оружия.

…В израильском музее Холокоста Яд-Вашеме я встретил имя Карла Плагге. Его земляки предоставили музею документы-доказательства, и майор немецкой армии стал Праведником народов мира. Представьте только такую картину… Оккупированный Вильнюс. Немцы, отступая, готовят акцию по уничтожению евреев. Командир автопарка майор Плагге выстраивает подчиненную ему часть – тысячу человек, половина из которых были «прикомандированные» евреи из гетто, – и в присутствии обершарфюрера СС Рихтера объявляет, что в связи с эвакуацией все евреи поступают в распоряжение СС, которая умеет заботиться о еврейских заключенных. На вопрос из строя, надо ли брать с собой багаж или хотя бы мыло и полотенце, майор отвечает: «Нет. Они вам не понадобятся». После этой речи к моменту отправки евреев к месту уничтожения эсэсовцы не досчитались четырехсот человек. Половина из них к концу войны остались живы.

В Яд-Вашеме я узнал, что звания Праведника удостоены 410 немцев.

Мы с вами знаем «традиционных» немцев: честных, педантичных, крайне законопослушных, иногда в ущерб «живой» жизни.

И вот, Валли Кестнер ворует колбасу у своего брата-мясника, чтобы накормить спрятанных соседей-евреев. Карл Вернер крадет в окружной управе бланки, с помощью которых было спасено немало евреев. Чтобы добыть документы своей пациентке-еврейке, уважаемый в Кельне врач Фриц Каль вместе со знакомым полицейским (!) взламывает (!) ночью квартиру немецкой чиновницы.

«Могу ли я нарушить действующее право ради спасения человеческих жизней?» – спрашивает у своего священника Штефан Пфюрнер, собираясь устроить побег трем евреям. «Спроси у своей совести, – сказал священник и добавил: – И не забудь о любви к ближнему». Три жизни были спасены.

Доната и Эберхард Гельмрихи, спасшие 300 евреев, сказали: «Если бы мы спасли только двоих и были бы за это схвачены, мы с Гитлером уже квиты. Страх? Лучше, чтобы наши дети имели мертвых родителей, чем живых, но трусливых… В эпоху, когда нормальность рухнула, мы хотим остаться нормальными».

Но – хватит примеров. Ведь, если спасателей, как предполагают, было 20 тысяч, то и примеров может быть столько же. О чем говорят только те несколько, которые привел я? Вы уже знаете, что «других немцев» в то время было всего 0,04 % от всего населения Германии.

«Чем гуще тьма, тем ярче свет, даже если это всего лишь свеча». «Если мы сегодня дивимся тому, что миллионы подчинились гитлеровскому режиму, – говорит историк Лойнер, – то тем более нужно дивиться тысячам, которые ему сопротивлялись… Эти люди спасли не только тысячи евреев, они спасли саму идею человечности».

Наум Ципис

Самсон Абрамович Мадиевский (1931, Ростов-на-Дону — 27 марта 2007, Аахен, Германия) – ученый-историк, доктор исторических наук (1982).

С 1946 года жил в Кишиневе. Окончил историческое отделение Кишиневского государственного университета в 1953 году, преподавал историю в техникуме, затем работал в Президиуме Молдавского филиала Академии наук СССР. С 1959 года — научный сотрудник Института истории АН Молдавской ССР (затем АН Молдовы).

С 1996 года – в Аахене (Германия) был опубликован на русском, немецком, венгерском, французском, украинском и английском языках ряд трудов по истории нацистского режима 1930—1940-х годов и Холокоста, истории СССР и политологии. Монография «Другие немцы: Сопротивление спасателей в Третьем рейхе», вышедшая на русском языке в 2006 году, на немецком и английском языках в 2008 году, – первый социологический обзор германских граждан, занимавшихся спасением евреев в период нацистского режима в стране.