Мишпоха №29 | Александр АСТРАУХ * Aleksandr ASTRAUKH. «МАМЭ-ЛОШН УН ТАТЭ-КАЛОШН», ИЛИ РЕСТАВРАЦИЯ ИДИША ПО-БЕЛОРУССКИ * “MAME-LOSHN UN TATE-KALOSHN” OR RESTORATION OF YIDDISH IN A BELARUSIAN WAY |
«МАМЭ-ЛОШН УН ТАТЭ-КАЛОШН», ИЛИ РЕСТАВРАЦИЯ ИДИША ПО-БЕЛОРУССКИ Александр АСТРАУХ Слоним. 1993 г. Горбачев на Бастилии. 1996 г. Бастилия в Залесье. 1995 г. Самые младшие бастильянцы. 1996 г. Музыкальный переулок. Минск, 1996 г. Олег Хадыка и Александр Астраух. 1996 г. А. Астраух и С. Веремейчик. Полоцк, 1999 г. Минск. Петропавловский собор. |
Jak jidiљ – to pojideљ; Народная песня Afn barg,
unter barg љtejen
tojbn porn... Народная песня. Забытая Богом Восточная Беларусь,
местечко Мстиславль, лето 1984 года… …Замковая
гора, Троицкая гора, Девичья гора, Панивойская гора… Изрезанный холмами пейзаж
с вывернутой перспективой… Змеящаяся
вдали речка Вихра… Фрески
Кармелитского и руины Иезуитского костела… Чистое,
ни одного кустика, объеденное козами еврейское кладбище с каменными
памятниками, странный непонятный шрифт, который, как почему-то казалось,
написан вверх ногами… «Кагальный
колодец», к которому чуть ли не все местечко приходит за водой… Пантомимические
спектакли театра глухонемых детей из местного интерната… Памятник
пионеру со свернутой, но «перебинтованной» (замазанной гипсом) шеей в городском
парке… Вкус
сладкой дикой клубники, растущей в траве по склонам холмов, смешанный с запахом
чабреца и цветущих лип… Зной
раскаленного воздуха и спасительная прохлада часовни Кармелитского костела, в
которой мы должны работать… Мы – это студенты-дипломники Театрально-художественного
института – Федор Сорока, Сергей Денисенко, Валентин Делендик и я, Александр
Астраух, приглашенные на практику нашим преподавателем и руководителем
творческой мастерской художников-реставраторов «Бастилия» Олегом Владимировичем
Хадыкой. Ejner fun di same erљte, same љtarke ajndrukn fun der kindhajt – Два года назад, в 1982 году, умер Брежнев, через год умер
Черненко, Андропов же еще живой… Это время уже позже, после смерти Андропова,
любители советского черного юмора назовут «пятилеткой в четыре гроба», но в
1985 году пришел Горбачев и «пятилетний план» оказался сорван. Можно подумать, что Брежнев имеет хоть какое-то отношение
к идишу – ни ухом, ни рылом... Ан нет, оказывается, имеет. И самое что ни на
есть прямое… Мы идиш учили по Брежневу, как сказал бы поэт-классик! 22 апреля 1979 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид
Брежнев получил литературную Ленинскую премию и был торжественно принят в Союз
писателей СССР в качестве «великого писателя земли русской» («ВПЗР»). Вдруг, на
старости лет, подводя жизненные итоги, вождь пролетариата «опоросился» чередой
мемуарных книжек: «Жизнь по заводскому гудку», «Чувство родины», «Малая Земля»,
«Возрождение», «Целина» – под общим названием «Воспоминания». Я
точно могу сказать, как на идише будут звучать «Воспоминания» – конечно же,
«Zixrojnes»! Вы спросите, откуда я это знаю? И я вам отвечу! Именно
книга «Воспоминания» была определена как высочайшее достижение ВПЗРа и,
безусловно, достойна того, чтобы быть переведена на все языки если не мира, то
хотя бы многонационального (хочется написать «многострадального») Советского
Союза! Слава Богу, не забыли идиш и белорусский! И
перевели! И не просто перевели – а самые лучшие советские переводчики (видимо,
вместе с самыми лучшими советскими писателями, написавшими эти творения)
создали настоящие литературные шедевры в полном соответствии с авторским
текстом. И это без иронии… Сам Народный артист СССР М. Ульянов по радио и
Народный артист СССР В. Тихонов по телевидению ежедневно озвучивали их для
всего советского народа. И
вот, наконец, в приложении к единственному в СССР журналу на идише «Sovetiљ Hejmland»
(«Советская Родина») в 1982 году вышла книжица Леонида Брежнева. Эта книга и явилась настоящей возможностью изучения
идиша. «Бастильянцы» (О. Хадыка, В. Ракицкий, Н. Золотуха, Ю. Малиновский,
С. Веремейчик) устраивали синхронные чтения Брежнева на разных языках
(украинском, белорусском и идише), а качество переводов позволяло без труда
понимать текст на идише. Случился
даже презабавный случай. В Мстиславль с целью «контроля за проведением
реставрационных работ» приехала государственная комиссия. Застав «arbeter-miљpoxe» в рабочее
время лежащими в позе древних римлян, но при этом занятыми коллективным
изучением «нетленки» на идише, ревизоры настолько были этим ошарашены, что не
только не предъявили реставраторам никаких претензий, но и позже об этом случае
никому не рассказывали и сами этого никогда не вспоминали, вероятно, приняв явь
за кошмарный сон. Я
думаю, что именно в этот момент пришло осознание могучей силы языка идиша! Љpant ћe, xevre, ferd in vogn, Местечко Мстиславль, безусловно, должно называться новой
столицей идиша. Именно здесь «бастильянцы» в 1981 году познакомились и
подружились с Ривкой Миркиной и Авромом Липковым, от которых услышали живой
идиш и записали песни на идише. Эти песни и пословицы на идише мгновенно
запоминались и расходились по Театрально-художественному институту. Нужно
сказать, что именно это явилось главной причиной, по которой нашему учителю,
Олегу Хадыке, архитектору, искусствоведу и реставратору, окончательно запретили
заниматься педагогической деятельностью, с негласной формулировкой «за
распространение сионизма» (это было время, когда цвела идеология В. Бегуна, и
ретивые идеологические работники от культуры в борьбе со «всемирным
жидо-масонским заговором» выискивали сионистскую символику в художественных
произведениях и декоративном оформлении городских новостроек). Белорус
Олег Хадыка родился в 1941 году в Минске. Он вырос на Сторожевке среди евреев и
идиша, когда идиш еще звучал в Минске. Именно он инициировал изучение идиша с
реставраторами на «Бастилии» и в среде студентов Театрально-художественного
института в 1980-е годы. И идиш прижился и расцвел. Образно говоря, среди
мутной идеологической сивухи развитого социализма «mame-loљn» для нас
казался глотком чистой родниковой воды из мстиславльского кагального колодца. В
бастильcком кругу идиш стал чем-то вроде «a mejvn-loљn», «a loљn-sagenoer»
(тайным языком), профессиональным жаргоном, кастовым языком. В советское время
идиш был неким «a lectn mokem-menuxe» (последним пристанищем) для белорусской
художественно-реставрационной интеллигенции. И тогда, и по сей день каждый, кто
попадает в реставрацию (теперь эта мастерская называется «Басталия»), а это
очень широкий круг молодых людей, студенческой молодежи из разных городов
Беларуси – мест работы реставраторов, – обязательно проходит школу идиша и
остается с этим языком навсегда. Идиш стал реставрационной прививкой,
своеобразной проверкой «на вшивость». Именно там, в особой художественной среде «бастильских»
реставраторов, от мстиславльской дикой клубники и народных песен и пословиц,
брежневских «Zixrojnes» и уроков из «Sovetiљ Hejmland» родился и мой идиш.
Правда, первое мое знакомство с идишем состоялось годом раньше, когда мы с
Валиком Делендиком по утрам в душе общежития Театрально-художественного
института распевали мстиславльские песни на идише (где же еще было петь
еврейские песни в то время!). Валик, мой сосед по комнате в общежитии, побывал
у реставраторов в Мстиславле уже летом 1983 года и уже был «привит на идиш»: «Љa, du majn kind, cu got darf men
hofn…» («Тише, мое дитя, на Бога надо уповать…» – с идиша) Az me zuxt, gefint men… Надо
несколько слов сказать о возможностях в то время изучать идиш. Да что о них и
говорить! Говорить-то не о чем – их почти что и не было! Нужно было пойти в
«Ленинку» (так тогда называлась наша Национальная библиотека, которая сейчас
тоже называется красиво – «Чупа-чупс»), заказать журналы «Sovetiљ Hejmland» из
книгохранилища. Я не знаю почему, но именно та часть книгохранилища, в которой
находились эти журналы, почему-то находилась где-то в Ивенце. У меня нет таких
слов, при помощи которых можно описать тот диалог, не столько даже словесный,
сколько диалог взглядов, жестов, междометий, который происходил между
библиотечным работником и студентом, заказывающим еврейские журналы. Правда,
через неделю журналы все же приезжали из Ивенца. И (о счастье!) в каждом
журнале, среди океана никому не понятных значков, была одна страничка на
русском языке «В помощь изучающим идиш», которую для «чайников» вел Ш. Сандлер.
Эта страничка тщательно переписывалась в общую тетрадь, которая предназначалась
для лекций по истории изобразительного искусства. Наверное, вы догадались, чем
приходилось жертвовать для изучения идиша. В
1980, 1982, 1983, 1985 годах уроки Ш. Сандлера выходили также отдельными
тетрадями в приложении к журналу «Sovetiљ Hejmland». Ах да, совсем забыл, для начала надо было хотя бы выучить
алфавит. Для этого в советское время существовали целых две возможности. Во 2-м
томе «Краткой литературной энциклопедии» еще в 1964 году был напечатан
еврейский алфавит, и, это уж совсем подарок, такой же алфавит – в 10-м томе
«Беларускай савецкай энцыклапедыі» – в 1974 году. Но надо же было догадаться
его там обнаружить. Сейчас трудно в это поверить, но время было такое, что
страшно было даже обнаружить что-то подобное в советской книге! История
составления словаря началась в 1979 году, когда Олег Хадыка все же обнаружил
еврейский алфавит в названной «Краткой литературной энциклопедии», что и
позволило ему прочесть первую книжку на идише «Di ferte strune» («Четвертая
струна») Шике Дриза. Вот тут и появился первый словарь, записанный на
обыкновенных картотечных карточках. Следующим уже был роман А. Рыбакова «Љverer zamd»
(«Тяжелый песок» в переводе на идиш Тевье Гена), который уже позволил создать
достаточно большой словарь, а одновременно обогатил «реставрационный» словарный
запас: «Farfaln, farlorn, farflojgn…» («Пропало, потерялось, улетело»)... Ну а
уж «брежневизм» вдохновил на создание своих словарей и Н. Золотуху, и С.
Веремейчика. На этой плодородной почве родился даже настоящий «брежневский
рабочий жаргон»: «arbeter-miљpoxe», «zavodiљer hudok»,
«vaxte», «specovkes», «kartuz», «kepke»… Поверьте
мне на слово – роман Мойши Кульбака «Zelmenjaner», жанр которого был определен
Олегом Хадыкой как «fiљ-bulbe» – на годы определил
жизнедеятельность и функционирование «Басталии». Но это произведение требует
отдельного рассказа... Наши
имена тоже преобразились: Владимир Ракицкий стал Ракицеле, Микола Золотуха –
Эйбиком или Штройкопчиком, Иван Медведёв – Янкелем, Сергей Денисенко – Демблом,
Андрей Дубинин – Абрамом… А я, Александр Астраух, превратился «официально» в
Ойстраха, а для близких – просто Ося, Ёся, Ширэ… 1984
год – великий год в области идишизации граждан Советского Союза: вышел в свет
«Русско-еврейский (идиш) словарь» под редакцией М. А. Шапиро, И. Г. Спивака и
М. Я. Шульмана тиражом в 20 000 экземпляров. О долгой и трагической истории
создания этой книги можно узнать в интернете из статьи Леонида Флята «И
словарь, и памятник». Справедливости ради надо сказать, что в 80-х годах в
книжных магазинах не только больших городов, но даже таких, как Хиславичи,
Мстиславль, Узда или Пружаны, можно было найти где-то в стороне от людских
глаз, на верхней полке, несколько странных книжиц. Они, конечно же, стояли там
вверх ногами, так как должны были читаться в обратную сторону, справа налево.
Если же кто-то осмеливался и все же брал их в руки, то после первого испуга от
непонятного шрифта вдруг замечал иллюстрации, почему-то перевернутые вверх
ногами, – очень странную черно-белую графику, похожую на детские
«каляки-маляки»… Это были книжки на идише! Hajnt iz a simxe,
oj-oj-oj, a naxes... Перестройка...
Время
менялось с поразительной быстротой. Михаил Горбачев очаровал мир. В 90-х годах
вдруг нас, белорусских реставраторов, стали приглашать для учебы и
сотрудничества в европейские центры реставрации. Мы оказались по-настоящему
востребованными. До того абстрактные слова «UNESCO», «ICOMOS», «ICCROM» вдруг
стали понятными и близкими. Вы не поверите, но из Европы мы везли словари, в
том числе и словари идиша: «Jidiљ-engliљ-hebreiљer verterbux»
(автор этого классического словаря Александр Гаркавы, наш земляк из
Новогрудка), «Modern engliљ-jidiљ un jidiљ-engliљ verterbux»
(автор Уриэль Вайнрайх)… В
1989 году в приложении к «Sovetiљ Hejmland» вышел
двухтомничек «Kurcer jidiљ-rusiљer verterbux» Г.
Эйстраха. Сам же «Sovetiљ Hejmland» деформировался в «Afn
jidiљn gas» («На еврейской улице»), поменял орфографию, стал
издаваться на двух языках: идише и русском… Правда, без государственного
финансирования просуществовал еще всего лишь несколько лет… В
1989 году, наконец, вышел в свет и учебник идиша Ш. Сандлера. В
этом же году в Минске, на улице с символическим названием Интернациональная, в
Минском обществе еврейской культуры, вернувшаяся из ГУЛАГа вдова
репрессированного поэта-идишиста Изи Харика – Дина Звуловна Харик организовала
еврейскую библиотеку. Эту библиотеку назвали, конечно же, именем Изи Харика.
Здесь же Гирш Релес и Авром Жениховский организовали курсы идиша, а Мойша
Свирновский стал заниматься еврейской музыкой и танцами. И в этих, уже далеко
не молодых людях, после десятилетий государственного и бытового антисемитизма,
вдруг проснулся юношеский задор, в их сердцах, наконец, расцвела «роза любви» к
идишу, – и этим личным счастьем они готовы были делиться со всеми. В
1996 году в Киеве вышел в свет «Kurcer jidiљ-ukrainiљer verterbux»
(автор И. Торчинский и Д. Тищенко). А
в 1994–1998 годах в Одессе Д. Тищенко издает журнал на идише «Мамэ-лошн». Mir derjogn undzere jorn afn brejtn
brik… (Мы
догнали наши годы на широком мосту…– с идиша, народная песня). Одновременно с открытием «окна в Европу» открылись и двери
минских библиотек. Оказалось, что в нашей «Ленинке» сохранились и словари
идиша, изданные здесь, у нас, в Минске: «Яўрэйска-беларускі слоўнічак» (авторы
С. Плавник (Змитрок Бядуля) и Н. Рубинштейн; Минск, 1932 г.) и достаточно
большой «Jidiљ-rusiљer verterbux» (авторы С. Рохкинд и Г. Шкляр; Минск, 1940 г.). Но самым
большим открытием для меня явилась автор этого словаря сама Софья (Шпринца)
Рохкинд. В 1998 году близкий мне по идишу и МОЕКу Вольф Рубинчик, будущий
издатель и редактор газеты «Mir zajnen nox do!» («Мы еще здесь!»), привел меня
к ней домой (она жила в Минске на ул. Красной). Шпринце было уже 95 лет, но
жизнь этого уже почти ничего не слышащего и не видящего одинокого человека
поддерживал только «огонь идиша» – она переводила стихи А. Пушкина на идиш и
всякий раз, когда мы приходили к ней, встречала нас чтением нового стиха!
Будучи родом из Толочина, Ш. Рохкинд через всю свою долгую жизнь пронесла
родной местечковый идиш – она передала мне тетрадь с еврейскими поговорками и
пословицами, которые не вошли в ее словарь. Авром
Жениховскй умер в 1999 году, Шпринца Рохкинд – в 2000, Мойша Свирновский в
2002, Гирш Релес – в 2004 году. (Zixrojnom levroxe! Благословенна память о
них!) В 2004 году совместно с Вильнюсским еврейским институтом
мы успели еще при жизни Гирша Релеса подготовить к печати и издать на идише его
книгу “Di jidiљe sovetiљe љrajber fun Vajsrusland” («Еврейские советские писатели Беларуси»). Гирш
считал эту книгу делом своей жизни, он писал ее в стол около двадцати лет.
Большинство литераторов, о которых пишет Г. Релес, были репрессированы в
сталинское время, и память о них была почти полностью стерта. Гиршу уже
исполнился 91 год, когда он в Вильнюсском еврейском институте на идиш-семинаре,
на который ежегодно собирается около ста идишистов со всего мира, проводил
презентацию своей книги! Эта
книга явилась первой книгой, изданной в Беларуси на идише, втором
государственном языке Беларуси с 1920 по 1938 год, после 65 лет молчания…
Правда, первая публикация на идише появилась немного раньше, в 2000 году в
журнале «ARCHE» – «Jidiљe љprixverter un
glajxvertlex» («Еврейские пословицы и поговорки») – подготовленная автором этих
строк. Эту эстафету подхватил издатель В. Рубинчик, регулярно печатая в своей
газете «Mir zajnen nox do!» стихи, песни, анекдоты и пословицы на идише. А в
2008–2009 годах он же издает серию поэтических книг на идише: Изи Харик, Илья
Злотник, Эли Савиковский. Рассвет
идишской культуры на «постсоветском пространстве», как и в предыдущие
революционные времена, был не долгим, и уже совсем скоро идиш вновь займет свое
тихое и спокойное место среди тихих и спокойных интеллигентных людей. Jeder onhejb iz љver… В
судьбе моего «Ідыш-беларускага слоўніка» переломным оказался 1997 год. В
августе этого года еврейский писатель Гирш Релес привел к нам прямо на
реставрационный объект, в минский Петропавловский собор, Довида Каца,
профессора из Оксфордского университета, филолога, историка, этнографа и
писателя, идишиста плоть от плоти! И, более того, нашего земляка – его семья
ведет свой род из белорусских местечек Михалишки, Свирь, Свентяны. Эта встреча
перевернула мою жизнь, как когда-то я переворачивал «вверх ногами» те странные
книжки с непонятным шрифтом и похожими на детские иллюстрациями. С этого
момента события моей жизни пишутся и читаются «в обратную сторону» – справа
налево. 1
сентября 1997 года мой новый учебный год начался с написания первых слов для
«Ідыш-беларускага слоўніка». Летом
1998 года Довид Кац пригласил группу реставраторов из «Басталии» в Вильнюс на
семинар идиша, который стал ежегодным и через несколько лет преобразовался в
Вильнюсский еврейский институт. Этот Институт явился продолжателем того
знаменитого довоенного виленского “YIVO”, научного идиш-учреждения высшей
пробы. Мое
участие в этом семинаре (в 1999 – 2004 годах) определило судьбу
«Ідыш-беларускага слоўніка». Замечательные педагоги, широчайший круг идишистов
из разных стран, огромное количество методической идиш-литературы в рамках
семинара и в вильнюсских библиотеках и, наконец, личная заинтересованность в
издании словаря директоров нового института Довида Каца и Менди Кагана – вот
что, конечно же, явилось надежным фундаментом создания этого словаря, который
через одиннадцать лет после начала работы, в 2008 году, наконец, увидел свет. In a grojsn tajx xapt men grojse
fiљ... (В большой реке
лови большую рыбу… – с идиша) 1
октября 2011 года я приехал в Мстиславль – я не был здесь 27 лет… …Замковая
гора, Троицкая гора, Девичья гора, Панивойская гора… …речка
Вихра… Кармелитский
костел теперь принадлежит католической парафии, руину Иезуитского костела в
90-х годах реставратору Ю. Малиновскому каким-то чудом все же удалось накрыть… Еврейское
кладбище из-за отсутствия коз заросло и превратилось в березовую рощу… Памятник «забинтованному» пионеру исчез из городского
парка. Вероятно, исчезновение его было приурочено к празднованию Дней
славянской письменности, которое состоялось здесь лет десять назад и подготовка
к которому внесла существенные изменения в местный архитектурно-исторический
ансамбль: на площади поставили памятник Петру Мстиславцу, но снесли старую
синагогу, которую накануне даже как будто начали реставрировать, хотя тут же и
бросили. Ту самую синагогу, в которой до перестройки размещалась та самая
пожарная команда, которая в 1980 году вместе с реставратором В. Ракицким погасила
пожар в Иезуитском костеле… «Кагальный
колодец» превратился в «памятник природы местного значения» – тоже к тем же
дням той же письменности… Местный
интернат для глухих детей до сих пор действует, но переехал в другое помещение
– бывший дом сирот, в котором пятьдесят лет назад учился будущий реставратор Ю.
Малиновский… Уже
давно нет в живых Ривки Миркиной и Аврома Липкова (zixrojnom levroxe!),
носителей настоящего идиша, знакомство с которыми стало первым шагом
«реставрации идиша по-белорусски»… A ЉEJNEM DANK ALEMEN! ZAJT MIR GEZUNT, ЉTARK UN MACLIEX! Огромное
спасибо всем! Будьте здоровы и счастливы! P.S. Если кого-то заинтересовала эта статья, то подробности и
продолжение темы можно прочитать в предисловии, вступительных статьях,
послесловии и в самом тексте «Ідыш-беларускага слоўніка». Александр АСТРАУХ, |
© Мишпоха-А. 1995-2012 г. Историко-публицистический журнал. |